Быть живым

Быть живым

И должен ни единой долькой,Не отступаться от лица,Но быть живым, живым и только,Живым и только до конца.

Б. Пастернак

Единственное, что объединяет абсолютно всех — это умение умирать. Возвращаясь поздно вечером с работы, я увидела одного такого, решившего воспользоваться своим, судя по всему, последним, оставшимся умением. Я вполне могла пройти мимо и не заметить, но когда прямо перед твоим носом падает ботинок, невольно посмотришь вверх. Он сидел на краешке карниза пятого этажа, с отсутствующим взглядом смотрел вниз.

— Простите! — Прокричал он.

— Ничего страшного. — Промычала я.

Нужно было что-то делать.

— Можно я поднимусь, мы поговорим? — Уверенность в голосе отсутствовала напрочь. На месте самоубийцы я бы не согласилась разговаривать с какой-то перепуганной девчонкой.

Он вяло пожал плечами и неразборчиво пробормотал. Я восприняла это как согласие и рванула к подъезду. К счастью, на двери отсутствовал домофон. На бегу набирая холодными пальцами телефон службы спасения, я неслась вверх, перепрыгивая через ступеньки. Сбивчиво обрисовав ситуацию, я отключилась и, наконец, влетела на площадку пятого этажа. Подойдя к распахнутому настежь окну, я выглянула наружу. Самоубийца оказался юным мальчишкой лет пятнадцати. Что говорят в такой ситуации, я не знала.

— Привет, а я тебе ботинок принесла.

Он никак не отреагировал.

— Тебе плохо, скажи, что случилось? — Попробовала я, взять быка за рога.

Он посмотрел полными слез глазами.

— Из-за меня скоро наступит конец света.

Такого ответа я не ожидала.

— Почему?

От истории рассказанной подростком мне стало дурно, а рука дернулась к телефону, но я все равно не знала номер психбольницы, и решила оставить это на спасателей, которые, по моим подсчетам, должны были появиться с минуты на минуту.

По словам юного, самоубийцы, у него недавно умер дедушка, от которого осталась огромная библиотека. Мать велела сложить все книги в коробки, чтобы позже, отвезти в городскую библиотеку. Занимаясь этой работой, мальчик натолкнулся на старинную книгу, описывающую колдовские обряды и различные магические явления. Книга так увлекла, что он не смог с ней расстаться. Само собой, об интересной находке он рассказал лучшему другу.

Начитавшись, они решили перейти к практике. Колдовать, так колдовать по крупному. Решено было открыть портал в потусторонний мир, который, как утверждалось в книге, населен магами и волшебными животными. Далее, наверное, планировалась увеселительная прогулка, но все пошло не так как ожидалось. Как требовалось, они принесли жертву в виде размороженной курицы из магазина и произнесли соответствующие слова. По комнате заметался взявшийся ниоткуда поток ветра, сбивая с полок вещи, и расшвыривая все вокруг. Все стихло так же внезапно как началось. На первый взгляд ничего не изменилось, но на второй они заметили в углу комнаты черный провал небольшого диаметра.

— Нам было страшно, но мы подошли и заглянули. — Из глаз рассказчика потекли слезы. — Женька стоял чуть впереди, и оно схватило его.

— Что оно?

— Чудовище. — Мальчишка закрыл лицо руками и разрыдался в голос. — Не знаю, как описать, у него были клыки, и длинные когти передвигалось оно на двух кривых ногах.

Если упустить рыдания, то суть сводилась к тому, что странное нечто вцепилось в упомянутого Женьку. Из раскрытой пасти вылез раздвоенный язык и двумя остриями уперся в глаза обездвиженной жертвы. Женька изогнулся, как в эпилептическом припадке и из него в пасть монстра потекла зеленая дымка. За тварью из провала вышел человек. Это был мужчина с неряшливо растрепанными волосами, с темными кругами под глазами ярко зеленого цвета. Незнакомец с пренебрежением посмотрел на зверюгу, ударив по морде, он отобрал у нее добычу, пинком ноги отправив чудовище обратно в провал. Прятавшегося под кроватью мальчика он не заметил. Склонившись над телом неудавшегося мага, мужчина приложил два пальца к его шее, нащупывая пульс. Результат его удовлетворил, что было понятно по кривой ухмылке. Подойдя к окну незнакомец, с довольным видом посмотрел на улицу и произнес на чистом русском языке:

— Наконец!

Не скрывая довольной улыбки мужчина, захватив бесчувственное, истощенное тело Женьки, спустился обратно в провал, закрыв его за собой.

— Он просто прикрыл его, я уверен. Теперь эти твари могут, когда захотят приходить к нам. И в этом виноват я! — Мальчик перестал плакать и целеустремленно посмотрел вниз.

— Постой, но это безответственно, если ты один в курсе всего, ты один можешь что-то рассказать и помочь исправить. — Естественно я понимала, что все это бред больного ребенка, но его нужно было удержать от последнего шага.

На удивление мои слова достигли цели, в глазах мальчика промелькнула надежда.

— Мне никто не поверит. — Самоубийца колебался.

— Я же верю. — Я протянула руку — Вылезай, умереть ты всегда успеешь.

Мальчик поколебавшись, решил задержаться на этом свете. Карниз был достаточно далеко от окна, пришлось высунуться по пояс, чтобы подать руку страдальцу. Тут случилось необъяснимое, мощный порыв ветра со всей силой ударил меня створкой окна. Я пошатнулась, пытаясь удержать равновесие, но с той стороны, бешено тараща глаза, в меня вцепился мальчишка передумавший умирать. Еще один удар вытолкнул меня наружу. Мы полетели вниз. Он, наконец, выпустил мою руку. Хрупкое тело стремительно приближалось к земле покрытой твердым асфальтом.

* * *

Резко открыв глаза, я увидела кривые ветки плотно сплетенные между собой. "Все, аминь. Умерла, и зарыли меня в лесу, кошмар!" — пронеслась мысль. Приподнявшись, я увидела, что лежу на кровати, моему взору открылась просторная комната без единой прямой линии, стены из веток причудливо изгибались переходя в сводчатый потолок из того же материала. В углу стоял стол на кривых сучковатых деревянных ногах. Оконное отверстие, своими неправильными формами отдаленно напоминала арку, и было затянуто мутной пленкой. На улице кто-то мелодично свистел.

— Эй, хозяева, есть кто?

Свист прекратился, что-то брякнуло, и раздались шаги, дверь распахнулась.

На пороге стояло бревно. У бревна были ноги и руки из толстых веток, на голове, а у него была еще и голова, вместо волос топорщился мох, нос ему заменяла шишка.

На меня смотрела пара угольно-черных глаз.

— Добрый день — сказало бревно.

"Оно еще и говорит!" — было, последней мыслью, перед спасительным обмороком.

Резкий неприятный запах бесцеремонно выдернул меня из забытья. Увидев, что я открыла глаза, полено убрало у меня из-под носа нечто дурно пахнущее и сочувственно посмотрело. Оно не проявляло агрессии. Я решила повременить с очередным сеансом обморока.

— Как самочувствие? — Голос у бревна был глубокий, басовитый.

Как страшно быть сумасшедшей. Я замотала головой, пытаясь разогнать порождения больного разума.

— В общем, не плохо. Скажите, я умерла и попала на небеса? Вы, наверное, апостол Михаил или Петр?

Бревно удивленно вздернуло мохнатые брови.

— Что ты, никакой я не стол, эх неразумное племя людское, — бревно снисходительно вздохнуло, — леший я, зовут меня Моруххх, а ты жива-живехонька. Как звать то тебя?

— Настя.

От этих слов мне стало легче, жаль, что я услышала их от бревна.

Я не понимала где я, что со мной, как избавиться от этого наваждения и как вырваться из этого бредового и столь реалистичного сна. Неужели, безумие мальчишки-самоубийцы передалось мне. Я сильно ущипнула себя, причинив тем самым боль, но проснуться так и не смогла.

— Теперь, может, уважишь моё любопытство? — леший говорил, растягивая слова. — Откуда ты прилетела?

— С пятого этажа. — Я растеряно пожала плечами, покачав головой.

— Хм, ни разу не слышал. Быть может, твой Пятыйтаж по другую сторону грани? — Моруххх задумчиво уставился в потолок.

— Почему прилетела?! Какая грань?! Где я?! — Я повысила голос, подскочила с постели и рванула к двери, попыталась убежать, но, не вписавшись, треснулась головой о дверной косяк. Это потом до меня дошло, что леший ниже меня ростом и все в его доме сделано с расчетом на это, и передвигаться следует с осторожностью.

Когда прояснилось в голове, я снова лежала на кровати с влажной тряпкой на лбу, рядом сидел Моруххх и с тревогой заглядывал в глаза.

— Эх, неразумная торопыга, ты лежи, лежи. — Он заботливо освежил тряпку в воде, его движения были такими же плавными, как и речь. — Ходил я с утра по тропам, вдруг сороки раскричались, подняли гомон, всех переполошили. Пришлось откликнуться на зов. Вижу, висишь ты высоко на дереве, будто мертвая, не порядок. Снял, а ты дышишь.

Его ответ ни на грамм не прояснил ситуацию.

— Как насчет того где я и что за грань?

— Во вселенной множество миров. — Леший поразил меня до глубины души своим знанием понятия вселенная. — Миры, между собой, разделены гранями. Когда-то, давным-давно, когда я был порожден из лона сгоревшего дуба, между мирами была дружба. Грань была зыбкой, и было возможно перемещение, но случилось горе неведомое мне, грань закрылась, миры разделились.

Я не верила во все происходящее и все еще надеялась проснуться, но сон затягивался, все больше убеждая меня в том, что все это невероятное происходит со мной наяву.

— Наш край зовется Марвелией, есть на нашей планете и другие прекрасные края, но в Марвелии самые чудесные земли и леса. — Леший говорил о своей земле с нежностью. — Предвижу следующий вопрос, я не знаю, как ты смогла попасть в наш мир и как можешь вернуться обратно, ведь я простой леший — хранитель леса.

— Что же мне делать? — Я потерла раскалывающуюся голову.

Ответить Леший не успел, так как мой живот вклинился в наш разговор громким урчанием.

— Эх, бревно я неотесанное, ты ж голодная, — спохватился Моруххх. — Иди на двор ополоснись в ручье, я пока соберу на стол.

Двором это сложно было назвать. Кругом лес, густые непроходимые кусты заменяли собой забор. Ручеек петлял тонкой струйкой между деревьев. Умывание ледяной водой взбодрило и немного прояснило мысли. Я повернулась и хотела уже возвращаться, но не смогла понять, где дверь. Дом лешего снаружи представлял собой нагромождение веток. Я бы так и стояла в замешательстве, если бы Моруххх не решил позвать меня и не открыл дверь.

На столе стояла огромная сковорода с еще скворчащими грибочками. На тарелках дымилась вареная картошечка, посыпанная зеленью. А леший ломал хлеб на большие куски. Мой рот наполнился слюной. И мне было все равно, откуда взялось кушанье, если в домике не было даже печки.

— Садись.

Второй раз меня просить не пришлось. Я с жадностью накинулась на еду. Леший с умилением смотрел на меня и улыбался. Сам он ничего не ел. На мой удивленный взгляд пояснил, что человеческая еда ему не подходит. После того, как я одна съела все угощение, хозяин выставил на стол огромный пузатый самовар и вазочку с сушеными ягодами. Сладкие ягоды вполне сошли за конфеты. Голод отступил, а вот проблемы остались на месте.

— Моруххх, послушай, а больше рядом со мной никого не висело?

— Нет, одна ты болталась на ветке.

— Может не рядом, а где-то еще в лесу? — Продолжала допытываться я.

— Зачем загадками говоришь, не плутай, скажи прямо.

— Понимаешь, я не одна падала с пятого этажа, со мной еще мальчик летел. — Сердце окатило холодом, неужели он разбился.

— Нет, не было больше никого, если б кто еще прилетел или забрел чужак, какой, я уж наверняка знал. — Моруххх, снисходительно посмотрел, разжевывая, по его мнению, очевидные вещи. — Быть может, он, где в другом месте выпал.

— А такое может быть?

— Может, может.

Жаль будет если мальчишка погиб, вот выберусь, подумала я, и обязательно разыщу его родных, узнаю его судьбу. От этих мыслей я погрустнела. Не понятно удастся ли мне вообще вернуться.

— Не печалься. — Моруххх правильно понял мой тоскливый взгляд. — Все не случайно, я схожу на святилище к сгоревшему дубу, спрошу совета, завтра поутру. Как знать, может прародитель подскажет, как тебе быть далее. Нынче поздно, нужно спать ложится.

За мной осталась кровать, пережившая уже не один мой обморок. Леший принес еловых веток и, свалив их в угол, улегся отдыхать.

Не смотря на пережитые за день потрясения, уснула я моментально. Ночью сквозь сон, пробивалось шуршание и бормотание Моруххха.

Утро началось с топота деревянных ножек и запаха яичницы. Я открыла глаза и потянулась. Солнечные лучи пробивались сквозь неплотные переплетения веточных стен и то тут, то там разрезали полумрак комнаты.

— Вставай, завтрак стынет, — Радушный хозяин накрыл стол, яичница уже манила меня своими желтыми глазами.

Быстро умывшись в ледяном ручье, я уселась завтракать. На этот раз ела медленно, как подобает порядочной девушке.

— Да, ты кушай не стесняйся. — Лукаво улыбнулся Моруххх своей фирменной деревянной улыбкой.

После завтрака, мы отправились в поход к святилищу за советом. Я по-прежнему сомневалась в реальности происходящего, но нацепила нелепый платок в зеленый горошек на голову, по первому требованию лешего.

Моруххх уверенно шел вперед, шустро огибая деревья. Я продиралась с трудом, постоянно спотыкаясь и не всегда удачно отводя в сторону ветки. Через полчаса моих мучений, мы вышли на поляну, посреди которой стояло невероятных размеров дерево, без единого листочка, ствол и ветки имели приглушенно-фиолетовый цвет.

Леший остановился на краю поляны, протянув по направлению к фиолетовому гиганту руку. Долгое время ничего не происходило. Я, молча, переменилась с ноги на ногу, но не решалась прервать процесс. Когда мое терпение подходило к концу, от дерева вдруг отделилась ветка, поплыла по воздуху к нам, увеличиваясь по дороге в размерах. К нам подлетела извивающаяся змееподобная лиана, она стремительно обвила нас и понесла по воздуху к прародителю. С перепуга я попыталась вырваться, но леший взглядом успокоил меня.

Мы облетели вокруг, и лиана принесла нас сквозь дупло внутрь дерева. От внутренней поверхности ствола струился мягкий свет и приятно пахло. Голова закружилась. Я вдруг очутилась на краю скалы, точнее видела себя со стороны, стоящей на огромной высоте. В следующее мгновение, моя копия оттолкнулась и прыгнула вниз, пролетев немного, тело исчезло.

Проснувшись, открыла глаза и увидела пробуждение Моруххха. Лиана подхватила нас, отнеся обратно на край поляны. Возвращались мы, молча, обдумывая увиденное. Лишь попав в дом, обменялись впечатлениями, из которых я поняла, что Моруххх видел то же самое.

— Я знаю эту гору, и поведаю, как тебе на нее попасть. — Обрадовал меня леший. — Вершина эта расположилась в крае Тантая, зовется она — Шатка, выше нее нет на свете горы. Эх, думается мне, лишь спрыгнув с нее, ты сможешь пересечь грань обратно.

— Я должна спрыгнуть со скалы, что бы попасть домой?! Бред! Нет, не верю, это все не со мной. — Я опять ущипнула себя в попытках проснуться, но заработала очередной синяк.

— Охохонюшки, горе горькое. — Я уже поняла, что леший любит вздыхать. — Коли боишься, оставайся, живи у меня. Всяко твой век короче моего, немного скрасишь мое одиночество.