|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Пролог
13 марта 1868 года.
В просторном кабинете, богато украшенном всевозможными художественными излишествами, было необычайно тихо, только шелест переворачиваемых страниц нарушал напряженную тишину. Два человека, расположившиеся один напротив другого, не издавали ни единого звука, казалось, они даже не дышат. Первый склонился над бумагами, его глаза живо бегали по исписанным страницам, брови то взметались вверх, то собирались в не предвещающую ничего хорошего кучу у переносицы. Второй стоял, выпрямившись как на параде, и поедал глазами того, кому был обязан всем, что только имел. Если первый сосредоточенно читал, то второй жадно ловил каждое движение, малейший намек на неудовольствие или удивление. Слишком многое в жизни Генриха Вадера зависело от скорого разговора.
Ровно бьющееся сердце авантюриста дало сбой, когда император поднял глаза, ладони вспотели. Вадер шел ва-банк.
— Как это понимать, Генрих? — голос повелителя дряхлеющей империи был спокоен, но нервно теребящая роскошный ус рука выдавала недовольство. — Эти два твои донесения похожи друг на друга не больше чем вода и пламя, — Франц Иосиф раздраженно отодвинул бумаги от себя.
Стоящий навытяжку перед своим императором, начальник разведки Австрийской Империи твердо и с достоинством выдержал вопрошающий взгляд, после чего вежливо опустил глаза. Вознесенный волею случая к самому трону, он был далеко не робкого десятка, скорей напротив являлся отчаянным смельчаком и авантюристом. С малых лет зубами прогрызая себе дорогу наверх, Вадер не гнушался никакой подлостью, если она была необходима для его планов. Он не имел друзей, его немногочисленные враги не засиживались рядом с ним, он всегда был на хорошем счету у начальства и производил самое благоприятное впечатление на любого, если считал это необходимым.
Своим стремительным продвижением по иерархической лестнице в недрах австрийской разведки Генрих был обязан исключительно собственно беспринципности. Так уж получилось, что до работы на австрийскую разведку, он немало поработал на прусскую. Вечная нехватка денег и непреодолимая тяга к красивой жизни, вкупе с гибкими моральными принципами и жаждой приключений не позволили ему отказать в маленькой услуге за неплохое вознаграждение. Потом была ещё одна услуга, потом ещё одна. Переписывая приказы и копируя карты из штаба полка за звонкую монету, Генрих не испытывал ни малейшего страха. В армии ему ничего не светило, ждать продвижения по службе долгие годы было не в его порывистом характере. Если бы потребовалось, он был готов покинуть Родину в считанные дни. Америка и Новый Свет манили его — вот где человек с его хваткой и деньгами мог бы развернуться! И, скорее всего, так бы и случилось, если бы все шло своим чередом. Однако, испытывающая финансовые трудности прусская разведка, решила сократить расходы на своих агентов. В один прекрасный день, честно украденные документы остались без оплаты, а прусский агент, через которого работал Генрих, ступил на шаткую дорожку шантажа и угроз (потеряв своего главу Штибера*, прусская разведка наделала немало ошибок). Спустя несколько месяцев, неоплачиваемого труда на благо Пруссии в армии Австрии, Вадер уже всерьез собрался бежать из страны, разумеется, предварительно позаимствовав фамильные драгоценности одной веселой и любвеобильной вдовушки, как в одночасье его планы претерпели самые кардинальные изменения. Неожиданно для самого авантюриста, Вадера, как исключительно верного короне офицера, отрекомендовал родной разведке командир полка. Был ли этому причиной легкий флирт с юной дочерью старого вояки, души не чаявшего в своем единственном ребенке, осталось тайной, но данная рекомендация стала свершившимся фактом.
Попав в австрийскую разведку, Генрих первым делом жестоко расправился со своим бывшим прусским контактом, предварительно пыткой выдавив из него список лиц так же как и он, снабжавших соседнее государство ценной информацией. Этот список, презентованный новому руководству, вызвал грандиозный скандал, разразившийся в Австрии при обнаружении огромного числа прусских агентов и осведомителей среди офицерского состава армии, едва не привел к немедленной войне к соседом, котоую остановило лишь вмешательство России и Франции. Тем не менее, скандал этот возымел самые положительные последствия на судьбу Генриха. Вадер, скромно умалчивая о предпосылках своего ошеломительного успеха, быстро рос в чинах. Его успех в борьбе с прусской разведкой был замечен, вытащен на свет божий и освещен в газетах под самым выгодным углом, как образцово-показательный. На австрийскую разведку и контрразведку денег решено было не жалеть. Попытки опомнившихся было от сокрушительного разгрома пруссаков вбросить компромат, что, дескать, сам Вадер является прусским агентом, с треском разбились о новую репутацию Генриха — как грозы шпионов.
Неделю назад, получив от своих агентов ныне лежавшее на столе императора донесение, он испытал сильнейший удар по своему возросшему самомнению. Дело было в том, что из разных источников Генрих получил сразу два экземпляра новых военных планов Пруссии, хотя сам Вадер неоднократно заявлял своему сюзерену, что после разгрома сети осведомителей Бисмарка внутри страны, Пруссия не осмелится напасть на них. Это подтверждала и другая информация, полученная от его агентов. А сейчас новые прусские военные планы, попавшие в руки австрийцев, прямо говорили о том, что Пруссия планирует нападение в самое ближайшее время, и при этом полученные от агентов сведения существенно отличались как в определении направления основных ударов, так и в численности вражеских войск. Это грозило обернуться для начальника разведки большой бедой, однако скрывать новые сведения от монарха было бы ещё более опасно.
Сначала у Генриха мелькнула мысль, что кто-то из его сотрудников мог пойти на такую масштабную авантюру позарившись на его кресло, Вадер быстро отбросил эту идею как невозможную. Генрих сильно напугал своих подчиненных несколькими показательными и изощренными расправами над недовольными, но все же не настолько, чтобы они вели себя как загнанные в угол крысы. К тому же, пытаться подставлять его подобным образом, было бы слишком глупо. Разработать такой сложный план, оперирующий реальными данными прусской армии, военной промышленности и транспортной системы, где как минимум большую часть сведений не составляло труда проверить, ради того чтобы подсадить начальника? Бред.
Попытки подтвердить или опровергнуть информацию о новых военных планах Пруссии успеха не принесли. Времени на размышление было в обрез и, не видя способа избежать ответственности за предоставление или сокрытие информации от своего благодетеля, он начал готовиться к разговору. Генрих насколько мог хорошо изучил своего императора и понимал, что отвечать на неудобные вопросы, ему все-таки придется вне зависимости от недостатка времени. Государь не примет оправданий и таким трудом доставшийся пост, а вместе с ним будущее влияние и богатство могут пройти мимо. Вадер был человеком не робкого десятка, он не единожды ставил на кон все что имел, но сейчас размер ставки был невыносим, даже для такого азартного игрока, как он.
— Дезинформация, Ваше Величество, — с легким поклоном уверенно ответил начальник австрийской разведки. — Совершенно точно установлено, что прусаки использовала Блейхредера* в своих целях. План, переданный нам через старого еврейского банкира, устарел и не отвечает текущим условиям. Пруссия непременно нападет по новому плану разработанному Мольтке и Бисмарком, — Генрих расправил плечи и посмотрел в глаза императору.
За долгие годы его мастерство обмана для достижения собственной выгоды достигло немыслимых высот. Ни один мускул не дрогнул на лице Вадера. В этот момент он сам искренне верил в то, что сказал. Как известно, действительно великим лгуном становится лишь тот, кто сам верит в то, что говорит.
Когда долгие дни поисков дополнительной информации ни к чему не привели, да и не могли привести в такие сроки, Генриху снова пришлось полагаться только на свой острый ум и невероятное чутье, позволявшее ему выбрать выигрышную сторону или хотя бы вовремя покинуть проигравшую. То что дело с двумя планами нечисто он понял сразу. Получить один план войны из прусского генштаба грандиозный успех. Получить почти сразу же второй, совершенно иной план, да ещё и с комментариями Бисмарка, успех вызывающий лишь недоверие. К тому же обычный переписчик, пусть и на службе Вильгельма никогда не мог получить доступ к такой информации и тут же утонуть пьяным в канаве.
Сразу уверенно заявить, что полученный ранее план единственно верный, помешала лишь интуиция, не без труда, но задвинувшая раздражение и недовольство в дальний угол. Первый план полностью ложился в концепцию все более устаревающих Наполеоновских войн и если второй был предназначен для дезинформации, то более нелепого сценария для этой цели придумать было тяжело. Второй вариант учитывал как внутренние противоречия Пруссии, так и всю тяжесть внешней ситуации, в том случае, если бы она предстала перед европейским и немецким обществом агрессором. Изначальный же доклад эти моменты вовсе не принимал во внимание. А ведь нет ничего страшнее внутренних волнений во время братоубийственной войны. Генрих отлично представлял, какую бурю возмущения вызовет нападение на Австрию даже в исконно прусских землях. Что уж говорить о возмущении в стане возможных союзников Пруссии! Шаткость положения правительства Бисмарка опять лила воду на мельницу второго плана, где недовольство внутри страны будет скомпенсировано агрессивными действиями Австрии. Ко всему прочему, Вадер сразу заметил одну неприятную для Австрии особенность нового плана Мольтке-Бисмарка. Пруссия в полной мере использует преимущество в скорости мобилизации по сравнению с Австрией, причем, обойти это обстоятельство не представлялось возможным. Да и вообще, если первый план практически не учитывал изменившиеся обстоятельства внутри Австрии, то второй ставил это едва ли не во главу угла. Введение цензуры на сообщения в прессе о любых военных перемещениях позволяло выставить Австрию в дурном свете, но как же невозможен второй план компании с военной точки зрения...
Начав службу в армии, Генрих понимал, что никто из полководцев в здравом уме не решится настолько отойти от общепринятой доктрины генерального сражения. Но чем труднее было поверить в смелый план Мольтке, тем более реальным тот казался Вадеру и тем больше ему хотелось расстроить этот гениальный замысел. На восьмой день он принял решение.
— Мой дорогой Генрих, — с сомненьем в голосе прервал молчанье император. — План этой компании нелеп до безобразия. Вам как разведчику простительно этого не знать, но наши генералы никогда не будут всерьез рассматривать возможность противодействия такому сценарию.
Генрих видел, как взволновало императора последнее донесение, видел, как государь нуждался в твердом и уверенном ответе обуреваемый сомнениями. Что ж, Вадер снова оказался прав, точно просчитав своего высокого покровителя. Тщеславная жилка едва ощутимо, но все же приятно дрогнула внутри главы разведки.
Франц Иосиф отчаянно нуждался в победе. Империя трещала по швам, Венгрия вот-вот готова была отделиться, нарастало недовольство в давно покоренных славянских землях. Любой промах для императора был непростителен, поэтому сомнений кого выставят в роли козла отпущения, в случае неблагоприятного исхода, у Вадера не возникало. Ведь даже в самой критической ситуации, публичное заклание паршивой овцы здорово успокаивает общество. Русский император это хорошо показал и продолжает показывать с завидным постоянством. В Австрии такие выкрутасы давно обернулись бы всеобщим дворянским восстанием, но Николай как-то выкручивается, попеременно опираясь то на одних, то на других. Русские вообще слишком многое прощают своим правителям.
— Прошу вас простить меня, Ваше Величество, но я достаточно служил в армии, чтобы понимать кажущуюся абсурдность нового плана, — выдержав основательную паузу твердо ответил Генрих. — Как понимать и то, что этот нелепый план может удаться благодаря своей неожиданности и кажущейся глупости. Благо мои сомнения развеяли последние донесения, которые точно указывают, что план кампании, переданный через Блейхредера не более чем гнусная провокация призванная опорочить наше державу перед лицом общественности и, при всем этом, не дать нам захватить инициативу в грядущей войне.
— Вы уверены, что едва мы примемся за скрытную мобилизацию, как собираемся по разработанному Крисманичем плану, нас спровоцируют на объявление войны? — наклонив голову набок, в лоб спросил Франц Иосиф.
— Да, совершенно уверен, — отчеканил Вадер. — Готов оставить в залог свою душу, — позволил добавить он полушутя, попутно ставя на кон своё благополучие и карьеру.
— Такого нам не потребуется, а вот ваша уверенность очень пригодится для обсуждения оборонительной войны с Пруссией на совете. Особенно с учетом вскрывшихся фактов.
— Как будет угодно Вашему Величеству, — поклонился разведчик, пряча раздражение, и, увидев отпускающий взмах монаршей руки, покинул кабинет.
Вадер покидал дворец, пребывая едва ли не в бешенстве. Кроме роли громоотвода и выскочки у трона на него еще повесят задачу переспорить этого упертого барана профессора Крисманича. От злости Генрих даже на время перестал думать о том, каким же невероятным образом новый план Мольтке попал к нему в руки.
* Штибер был убит в результате операции русской разведки, когда налаживал агентурную сеть в России (в реале убит не был).
* Блейхредер — немецкий банкир, еврей по национальности через которого прошлогодний, устаревший план войны попал на стол к императору Австрии.
Глава 1. За месяц до войны.
Начало июня 1868 года
Мерным гулом отдавался в ушах размеренный топот сотен ног. Желто-серым столбом вздымалась из-под ног дорожная пыль, затеняя жаркое солнце. Неизменный спутник войны, пыль оседала на солдат, на одежду, забивалась в любые щели и противно скрипела песком на зубах. Иван Медведев снял с головы фуражку, хлопнул ею по ноге, выбив небольшое облачко пыли, и вытер мокрое от пота лицо, размазывая грязь.
— Меньше пей, — неодобрительно бросил идущий рядом солдат-односельчанин Андрей Овечкин. — Мало ли чаво эти баре говорят, — он аккуратно утер потный лоб чистой внутренней стороной рукава. — Удумали тоже, больше пить, чтоб не сомлели на марше. А за грязную морду, так сразу лаяться лезут. Водицу беречь надобно.
— Не мели чепухи, Андрейка, — добродушно ответил Иван. — Что ни час, то ручей, а то и речушка. Куда воду хоронить почем зря?
— От дурак человек! Учишь тебя учишь, а все без толку! — сокрушался односельчанин. — Ты как на привале разойтись скомандуют, так сразу ополоснись из фляги. А то пока ещё воды набрать успеешь да умоешься. Офицер радение твое увидит, всяко-разно случиться может. Припомнит опосля так и ифрейтором сделает, — менторским тоном, подслушанным у заезжего землемера, с удовольствием поучал более старшего сослуживца Андрей.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
