Я неторопливо шагаю по склону бархана, и спекшийся песок противно скрипит под подошвами. Путь мой далек, но я никуда не спешу. Я, вообще, никогда не спешу: привычка, выработанная долгими годами. Куда торопиться тому, чья жизнь — путь, и чей путь бесконечен. Ноги отмеряют шаги, километры, годы, столетия. Приходят и уходят правительства, меняются поколения, возникают и разрушаются государства, а я всё так же неспешно шагаю по пустыне, лесу, тропе, дороге... опять по пустыне... Мимо скачут всадники, мчатся автомобили, стучат колесами поезда... Где-то проносятся самолеты... Это всё не моё. Я иду пешком, своими ногами... Давно... очень давно...
Ты думал, что проклял меня, глупый колдун. Ты ошибался. Это для тебя подобное стало бы проклятием. Для меня — нет. Я люблю ходить. Получаю от этого удовольствие. Мне не доставляет неудобства одиночество. Иногда я останавливаюсь в каком-нибудь поселении, но нигде не задерживаюсь надолго... Мне вполне достаточно этих эпизодических встреч с кем бы то ни было. Или вот такого, мысленного, диалога с тобой. Почему с тобой? Да потому, что именно ты создал всю эту смешную ситуацию... Да, смешную. Для меня. Для многих она обернулась трагедией. Почти для всех. Кстати, для тебя первого. Но это правильно, ведь именно ты всё это и сотворил. И больше такое уже ни у кого не получится. Последние запасы мировой маны потрачены на совершенно бессмысленное действие. Потратил так, что даже твоё тело рассыпалось в прах вскоре после кончины... Сколько легенд насочиняли в дальнейшем вокруг этого факта...
Вокруг тебя, вообще, возникло очень много легенд. Каждый факт твоей жизни внимательно изучен, исследован, вывернут наизнанку и описан всеми, кто только сумел получить право писать о ней. Они дрались за это право сильнее, чем за королевские троны, а получив столь сомнительный приз, принимались интерпретировать "источники", то есть записи своих предшественников, переделывая их по собственному пониманию и усмотрению. А в следующем поколении эти сочинения сами становились "источниками", которые последователи извращали уже по своёму желанию... И так даже не столетиями...
А ведь на самом деле... Ты был волком из волков, смелым и уверенным в себе. Ты был молод, умен, и жаждал власти, как жаждут ее все молодые сильные звери. Доминирующий самец по натуре...
Но люди не волки, и, чтобы прорваться к вершине, недостаточно просто убить вожака в честном или нечестном поединке. Надо юлить, изворачиваться, выслуживаться, бить исподтишка и потихонечку, по трупам, ползти к своей цели. Если ты в правящей стае. А если нет?
Ты не был в стае. По-хорошему, тебе не надо было нарываться. Если не претендовать на большую власть, а довольствоваться малой, мог бы подмять под себя какую-нибудь деревеньку...
Но ты хотел большего. Жаждал получить весь мир... Имеющих подобные претензии обычно сжирают... Но у тебя был Дар.
Запас маны ограничен изначально, это первый природный ресурс, который человечество выработало полностью. Когда-то им могли пользоваться все. Потом многие. После — единицы... К твоему рождению запас еще оставался, но настолько крохотный, что его даже не замечали, зачерпнуть силу было уже почти невозможно. Думали, что совсем. Но появился ты. И смог. Появись ты раньше, был бы лишь одним из многих. Появись позже — остался б обычным человеком. Но ты появился вовремя. Очень вовремя. Или наоборот, это как смотреть...
У тебя был Дар, колдун, единственного на всю планету, и это меняло дело. Тебя слушали. Ты мог собрать войско, внушить ему верность и захватить страну. Еще один царь в истории этого государства. Или другого... Но тебе и царства было мало. Тебе нужен был весь мир.
И ты пошел другим путем. Тем, на который толкали тебя самые отвратительные твои черты: жуткая самоуверенность и любовь к поучениям. Ты же был эгоистом, колдун. Ты так любил себя, что даже не мог допустить мысли о собственной погрешимости.
Ты не стал собирать воинов. Ты стал учить. Идея, которую ты выдвинул, была не лучше и не хуже любой другой. Но главное в твоем учении было утверждение, что она, эта идея, единственно верная. И важнее всего на свете. Поверивший в нее становился безволен и слепо подчинялся... Постепенно росла толпа фанатиков, готовых на все. Просто потому, что так сказал ты, Учитель, который ведает истину. Единственный и непогрешимый. Почти равный богу... Равный богу... Бог!
Нет, до бога было еще далеко, но до "почти"... Пусть не в действительности, а в воображении последователей... Это же так несложно для того, кто единственный владеет Даром! Всего одно чудо, и толпа ликует и поет тебе дифирамбы!
Вылечи почти умершего человека... Нет, никакой Дар не может повернуть время вспять и отменить уже свершившуюся смерть. Но если она свершилась только в глазах окружающих... А слово "почти" уйдет из легенд через считанные минуты... Накорми голодных... Ты же легко можешь делать из маны материю... Одно чудо... Второе... Третье...
Ты учил их жить так, как считал правильным. И заставлял жить именно так, беспощадно карая отступников... Да, многое вырезали из книг впоследствии, но мы с тобой знаем правду, колдун... До тебя даже раб был человеком. Ты захотел любого человека сделать рабом. И делал... До тебя колдунов было множество, и они нейтрализовали друг друга. Ты же был один и мог навязать своё мнение. И навязывал... Это был медленный путь. Верный, но медленный... Но маны оставалось всё меньше... А до цели было еще далеко...
Власть имущие не желали отдавать тебе своё место... Жрецы помнили колдунов прошлых времен, а те были куда эффектней тебя, с их-то ресурсами... К тому же их уже возвели в ранг богов... Жрецам нравились старые мертвые боги и не был нужен новый, живой. Все забыли о существовании Дара, но идущую от тебя опасность понимали. Чувствовали. Твоей идее стали противопоставлять другие. Учения вставали против учений. Теперь все они были единственно верными... И далеко не все соглашались становиться рабами... Сопротивление нарастало...
И тогда ты задумал грандиозную аферу, колдун. Дать себя казнить. Чтобы на глазах у тысяч людей сгорело дерево и рассыпалось прахом железо, выбранные орудием твоей смерти, и эти тысячи пали ниц перед вышедшим из огня живым и невредимым... богом! Именно богом! Ты хотел стать живым богом, колдун... Последних запасов маны должно было хватить... Хватило бы...
Но ты слишком увлекся собственной игрой... Ты еще не стал богом, но в мечтах — уже... И когда какой-то ремесленник, жалкий червь, копошащийся в пыли, грубо оскорбил почти бога, почти бог не удержался от проклятия... Бог бы удержался... Но ты им еще не стал... Ты даже не знал, что не ты один владеешь Даром... И пусть мне не хватало сил толком использовать те крохи маны, что оставались в мире, но усилить поток, направленный на меня, я мог. Да, колдун, ты был не единственным. Просто тебе даже в страшном сне не мог присниться человек, не стремящийся к власти. Тем более, владеющий Даром. Объединение наших усилий высосало все запасы, в мире не осталось магии. Даже в твоем теле. Чуда не произошло. Ты умер, как тысячи преступников до тебя и тысячи после... И вряд ли существовал случай более справедливый...
Увы, было поздно... Мир получил отсрочку, но и только... Посеянные тобой семена взошли... Ты не стал живым богом, но стал мертвым... На то, что ты сделал бы за сотню лет, твои последователи потратили две тысячи... Но своего добились... Это они рассеяли твой народ по всему миру и продолжали преследовать его до конца (За что? Твои (и мои) соотечественники не хотели становиться рабами. Особенно — рабами идеи)... Это они приносили тебе человеческие жертвы на кострах (тех же, инакомыслящих)... Это они поднимали десятки тысяч воинов в кровавые походы. (Уничтожить неверных, смеющих думать иначе)... Это они изобретали пушки и танки... Взрывали дома и расстреливали заложников... Выпустили наружу энергию атома... И, наконец, сожгли свой мир в последней войне...
Они воевали за разные стороны и за разные идеи. Они ненавидели друг друга и, тем более, всех остальных. Они называли неверными даже своих единомышленников. Они и тебя называли по-разному, колдун. И разное место отводили тебе в своей идеологии... В последнее время большинство уже не верило ни в каких богов... В том числе в тебя...
Но всё, что ты принес в этот мир, жило в них: уверенность в собственной правоте и непогрешимости, желание учить других жить по-своему и стремление заставить всех жить именно так, всеобъемлющая жажда власти... И самое главное, самое страшное твоё наследие... Идея! Единственно верная идея, которую надо навязать всему человечеству!
Добейся ты тогда успеха, и конец пришел бы намного быстрее. Страшно даже подумать, что это был бы за конец.
Но тебе ведь было всё равно. Тебя интересовал лишь период твоей жизни...
Ты мог бы удлинить ее, колдун, но не хотел, маны хватало либо на власть, либо на жизнь. Ты выбрал власть, но ошибся и потратил остатки совсем на другое...
Это было тройной ошибкой. Ты ошибся трижды, колдун. Одним действием, но трижды. Первая ошибка привела к твоей смерти.
Вторая: ты не понял, что я другой, и твое проклятие для меня — не проклятие. Я люблю путешествовать: оседлость нужна для власти, а что мне власть... Я не нуждаюсь в поклонении, а следовательно и слишком частое общение мне не нужно... И вечная жизнь совершенно не тяготит меня... Это для тебя она бы была проклятием: вечная жизнь без власти и почитания... А мне...
А третья... Ты будешь очень удивлен, колдун. Ты мог выиграть. Твоя третья ошибка: надо было направить силу на себя и дожить до этих дней. Атомные взрывы породили магическую энергию. Сейчас ты смог бы стать живым богом, как хотел... Впрочем, уже нет. Теперь, когда известно, как возникают запасы маны, а я понимаю, как много циклов прошло в этой реальности, есть шанс разорвать этот круг...
Мана снова появилась на Земле. И исчезла. Я потратил ее, уничтожая крупные анклавы твоих последователей, по недоразумению не добивших друг друга. Оставил только крохотный резерв, он нужен будет мне в самом конце.
Я неторопливо шагаю по спекшемуся песку от одного оазиса к другому, методично уничтожая всех, в ком живы ростки твоего учения... То есть, людей... Всех людей, они заражены поголовно, и это, увы, не лечится...
Каждый из них абсолютно уверен, что существует некая главная, единственно правильная идея, ради которой можно всё, даже убить мир!.. Они вбивают эту веру в своих детей, передают из поколения в поколение, и мир катится на новый цикл... Остановить это можно только одним способом. Любая мысль умрет вместе со своим последним носителем.
Мне некуда торопиться, работа почти сделана, а я вечен... Вечен твоими стараниями, колдун... И это большая проблема. Я ведь тоже заражен. Заражен верой, что подобной идеи быть не должно... И я не могу умереть, чтобы эта мысль умерла вместе со мной...
Но я уже знаю, как решить эту проблему. Для этого я и оставил немного маны. Нет, снять твоё проклятие не получится, умереть я не смогу. Но смогу сделать себя тем, кого не будет слушать ни один разумный... Те забавные зверьки, что разовьют свой разум в ближайшем цикле, не получат никаких идей. И ни грамма магической энергии. Посмотрим, что из них получится, если в их мире не сможет родиться ни один колдун...
