Глава 22. Ready or not
Сначала мне хотелось закатить истерику. Потом — нервно смеяться. Потом — выпить в одиночку бутылку виски, и под конец я поняла, что все это очень глупо и скорее даже пугающе безрассудно.
Сначала мне хотелось убить его. Потом — взять бейсбольную биту и выбить все стекла у "Астон Мартин". Потом — подойти и высказать все, что я думаю обо всем этом, но в итоге я опять же поняла, что это очень глупо. Просто потому, что это мы уже проходили — и не раз, — и толку от этого не будет никакого. Я лишний раз выпущу пар, Каллахен в миллиардный раз смешает меня с дерьмом. Ничего нового.
Возможно, Блондин именно этого и ждет.
Что я возьму телефон, наберу его номер и закачу скандал. Он получит свою дозу внимания и свою круглосуточную болонку, на которой можно сорвать злость. Тогда — что случилось? Неужели Мика бесится, чувствуя, что теряет надо мной контроль? Или само присутствие Лисенка так выбивает его из колеи?
— Что случилось?
Я вздохнула и обернулась на Ника. Сонный, взлохмаченный парень рядом производил такое умилительное впечатление, что злость на Блондина как-то сразу улетучилась. В тот момент я понимала, что в моем мире в данное утро нет никаких проблем, кроме той, что я в кровати с потрясающим парнем и как бы мне удержаться от соблазна не поехать на занятия.
— Все в порядке, — покачала я головой, с улыбкой устраиваясь у него на плече.
— Кто звонил?
— Все в порядке, честно. Обычный утренний звонок от подруги...
Мурлыкнув, я поняла что избежать лишних распроссов мне удастся только коварным отвлекающим маневром, и придвинулась к золотистому солнышку поближе.
Увы, на первую лекцию я уже категорически после этого не успевала...
Внутренние датчики завопили об опасности слишком поздно — когда мы уже поднимались по ступенькам на крыльцо главного корпуса. Ник, держащий меня за руку, помахал свободной рукой своим сокурсникам в районе курилки, я непроизвольно посмотрела в ту же сторону и наткнулась взглядом на Каллахена и его вечную свиту.
Одетый в короткий черный плащ и в шапку с белой звездой сбоку, Мика разговаривал по телефону с привычным скучающим выражением на лице. В другой руке он держал стакан кофе из "Старбакс", и я бы в принципе не заметила его среди друзей на оживленном крыльце, не смотри при этом Мика точно на меня. Я не была уверена, что он смотрел именно на меня — многие люди во время телефонных разговоров бессознательно смотрят в какую-либо точку, но факт остается фактом.
Я поняла, что замедлила шаг, только когда Ник удивленно дернул меня за руку и подтянул к себе поближе, приобняв за плечи. Начала считать до десяти, только чтобы пройти мимо и не сказать ни слова. Я молодец.
Показала только средний палец — и получила в ответ еле заметную усмешку, от которой так тепло-тепло. Пусть это было давно, но уж я-то знаю, как эта зараза улыбается на самом деле. И сейчас мне даже не хотелось на него дуться, вот блин.
Попрощавшись с Ником в холле, я дошла до лестницы — и, вздохнув, развернулась назад. Выбора у меня не было, а тянуть до вечера как-то не стоило. В любом случае, мне не впервой держать удар, а Каллахен никогда не давал мне расслабиться.
За минуту до начала занятий, когда я уже подумала, что Мика либо уже волшебным образом давно прошел мимо или — что наиболее вероятно, — уехал на занятия в другой корпус, а выйти на крыльцо и убедиться в обратном у меня не хватило смелости, Блондин зашел в общий холл. Если для него это было нормой, то я на занятия уже бессовестно опаздала. Вокруг меня еще суетились опаздывающие студенты, а я, подпирая бедром перила центральной лестницы, делала вид, что совсем никуда не тороплюсь.
Мика удивленно воззрился на меня от самых дверей с таким умиленно-удивленным видом, что я не смогла сдержать ухмылки и молча продемонстрировала ему безымянный палец и даже для наглядности ткнула в него пальчиком другой руки. Даже напела про себя знаменитую песню Бейонсе "Single ladies", где в клипе есть похожее движение на словах про кольцо.
Бросив что-то своей неизменной свите, Каллахен направился ко мне, здраво рассудив, что безопаснее для этого университета сегодня будет пропуск первой лекции или практического занятия. Друзья проводили его удивленными взглядами, в то время как я вовсю старалась слиться с пейзажем. Не хотелось бы потом слушать насмешки еще и от его сокомандников, у которых мозгов в голове хватает только на то, чтобы ловить мячи и складывать простые числа.
— Собралась пригласить меня на выпускной? — деловито поинтересовался Мика. — И ради этого даже лекции прогуливаешь?
— Я сейчас тебе шею сверну, — рыкнула я тихо, сощурившись. Занятия уже начались и студенты разлетелись по аудиториям. Коридоры опустели за считанные минуты, да и в холее осталось не так много людей, чтобы настолько повышать голос и привлекать к себе ненужное внимание. — Ты чего творишь? Ты мазохист? Какое, к черту, кольцо?! Я убью тебя. Убью и закопаю тело около стадиона! И все только рады будут, ведь правда!
Мика резво изменил направление движения, здраво рассудив, что безопаснее будет держаться вне зоны обстрела.
— Каллахен! — выдохнула я раздраженно, срываясь за ним следом. — Не уходи от вопроса, упырь! Долго ты еще будешь пить мою кровь?
— Вечность, — бросил через плечо Мика, ухмыльнувшись. Я зашипела, Блондин гаденько хмыкнул — и началась увлекательная погоня, если ее можно было так назвать. На каблуках я не могла сорваться в карьер и с одного прыжка отвесить мучителю пинка под зад, как могла бы сделать в кедах, поэтому Мика просто старался держаться от меня на расстоянии.
— И что ты мне предлагаешь говорить Джес?
— Придумай что-нибудь, ты же так профессионально умеешь притворяться, — хмыкнул он.
— Я никогда не притворяюсь, это твоя прерогатива, — отмахнулась я. — Клянусь, если ты сейчас же мне не объяснишь, что это такое было с утра и как мне на это реагировать...
— ...ты побежишь жаловаться мамочке? Ой, прости, какая мамочка? Ты пожалуешься своему Рыжему? Давай, вперед, жду.
— Не втягивай Ника в наши разборки.
— Кто еще кого втягивает! Этот Рыжий специально манипулирует тобой.
Я аж притормозила от абсурдности сказанного.
— Это ТЫ постоянно манипулируешь мной! Ты, чертов самовлюбленный кретин, думающий только о своей драгоценной персоне и о сомнительных развлечениях.
— Только не начинай снова... Ты и понятия не имеешь, что происходит вокруг, и как этот Рыжий... — Блондин обернулся и нервно дернул плечом. Пользуясь этим секундным замешательством, я сократила-таки расстояние между нами и схватила Мику за рукав пальто.
— Ты ревнуешь? — в лоб спросила я, стараясь не думать о том, что за дурацкие предположения выдвигаю. Но мне стоило попробовать достучаться до Мики, вдруг получится уговорить его оставить меня и Ника в покое? Все-таки, как ни крути, мы взрослые люди. — Черт возьми, Каллахен, скажи что это так — и все станет намного проще!
Мика закатил глаза и фыркнул.
Ох, наивно предполагать, что мы все решим мирным путем. Очень наивно.
— Почему если раньше эти стычки нам нравились, то сейчас они приносят только боль? — спросила я, дергая Блондина за рукав. — Или тебе и правда так нравится издеваться надо мной и дразнить? Мне больно от каждого твоего слова. Больно видеть этот дурацкий прищур и насмешливую язвительную улыбку, — я потянула за рукав сильнее, разворачивая Мику к себе. — Тебе так нравится это делать, да? Ты чувствуешь свое превосходство? Это тешит твое самолюбие? Тогда давай, бей. Чего ты этим добьешься? Ты достигнешь своей непонятной цели, сломав меня? Если это так, давай, еще немножко, контрольный в голову.
Мне кажется, еще совсем немного — и я начну реветь. Впервые из-за него, от обиды и досады. От того, как он ко мне относится и что считает за "низший класс", как бы я не пыталась доказать обратное.
Наконец, Каллахен опустил на меня взгляд. Далось это ему с трудом, и до этого он пару раз проглатывал язвительные слова, которые так и норовили слететь с языка уже по-привычке. Взгляд был тяжелый и непривычный, уже от него одного мурашки по спине побежали, но я еще крепче сжала рукав его черного пальто, словно это этого что-то зависело.
— Говори, Каллахен. Заставь меня возненавидеть тебя еще больше, тебе же это так нравится, — я глухо ухмыльнулась, а Мика вздохнул — вот правда, тихо вздохнул, словно взял и сбросил тяжеленный камень с плеч:
— Да, я ревную.
От удивительно многословного и весьма исчерпывающего ответа у меня наверняка глаз задергался. Каллахен по-прежнему оставался самим собой. Где мне брать большие клещи и вытаскивать из него мало-мальски приличные ответы на вопросы?
— Господи, меня от тебя тошнит, — обреченно бросила я, глядя на него с обидой. — Почему мы не можем просто поговорить? Обсудить всю эту ситуацию? Почему мы не можем... сказать друг другу правду?
— Потому что мы не друзья. Мы ими никогда не были и никогда не сможем быть.
Правда как она есть. С этим не поспоришь.
— Тебе так противна сама мысль о том, что мы можем дружить?
— Мы не сможем дружить, — эти слова как пощечина, я даже вздрогнула от неожиданности, а на макушку привычно легла теплая ладонь. — Я не смогу. Прости. Знаешь почему? Потому что я, как ты и говорила, извращенец — и продам душу только за то, чтобы ты осталась у меня ночевать хотя бы один раз. Какая уж тут дружба, когда я думаю совсем о другом?
Последняя фраза была сказана на ухо, с грустной усмешкой. На меня совсем чуть-чуть пахнуло миндалем, только ноздри пощекотало — и Мика тотчас отстранился.
— Вот незадача, да? Что теперь ты будешь делать с этой правдой, которой ты так добивалась, Мелкая? — насмешливо спросил он.
— Ничего. Я оставлю все как есть. Это же твоя правда, ты и мучайся...
— Сучка, — мурлыкнул Мика с улыбкой и я ответила ему тем же.
— А у тебя все еще штаны гейские.
— Но они же тебе нравятся?
— Глупо так думать, Каллахен.
У нашей новой игры были новые правила. И ведущим игроком на этот раз была я, что удивительно. И на самом деле не знала, что мне делать с тем, что Блондин теперь уже открыто и вполне серьезно признал. Но теперь я могла понять, что за бешеная курица его клюнула...
— Ты же знаешь, что никогда этого не получишь? — уточнила я кокетливо, положив ладошку на каллахеновскую грудь. Футболка была теплой-теплой, руку убирать совсем не хотелось, да и где-то там под тканью так гулко билось сердце, что его удары ладонью ощущались.
— Я подожду.
— Нам придется закапывать много трупов в этом году, — резюмировала я с улыбкой. — Хорошего дня!
Возможно, когда-нибудь мы сможем быть друзьями. Если, конечно, удержимся от соблазна и не разрушим все. Что более вероятно.
Мне казалось, что с того дня в гардеробе Каллахена прибавилось на пару или даже на две скинни, вот честно. Не сказать, что это сильно меня волновало, но каллахеновский зад в этих штанах смотрелся бесподобно, о чем вечно трещала Сьюз. Я пыталась поддеть ее тем, что неделей ранее она говорила исключительно о Лисенке, а сейчас о нем забыла, но шпилька прошла вхолостую.
— Мика Каллахен тебя искал, — сообщила мне мадам Жюстин, когда я зашла на кафедру после обеда. Учитывая, что с того разговора я стараюсь не пересекаться с ним один-на-один, логично, что он мог меня и не найти. Мои датчики на эгоизм работают исправно, да и пока я просто не знала, о чем мне с ним говорить. Я была готова продолжать играть в игру уже по своим правилам, но боялась слишком переиграть. И не слишком была уверена в терпении самого Мики, если дело касалось гормонов.
На рабочем столе в кабинете стояла коробочка и большое кофе из "Старбакс". Такой же стакан, только с латте, был и у моей патронессы, поэтому понятно, почему она позволила оставить презент. Да и я уже догадывалась, что это.
Потому что Джес наверняка звонила потом не только мне одной.
Кольцо было простым. Тоненькое, из белого золота, с несколькими рядами прозрачных камней.
— О, Сваровски, неплохо, — заглянула мне через плечо мадам. — Боюсь спросить, за что это, — насмешливо пропела она, разглядывая кольцо в коробочке у меня в руках. — У вас что-то было?
— Нет, мы просто друзья, — с нотками возмущения пробормотала я, покосившись на патронессу. — Это подарок на день рождения.
— Но он же у тебя только через неделю, — напомнила мадам Жюстин, позвращаясь к своему столу. — Не рановато?
Кольцо пришлось впору, хотя я отлично понимала, что никогда не буду его носить. Я надену его всего один раз, сегодня, и то — для одной фотографии, чтобы отправить сообщение для феи на побережье. Надеюсь, этого будет достаточно. Да и "дату" я написала весьма призрачную. Первая суббота июля — в этот момент мы точно будем на разных континентах друг от друга. Наконец-то.
Дня рождения я ждала с содроганием. Для Каллахена это всегда был отличный повод устроить маленький апокалипсис на ножках в районах университета — в прошлом году к концу первой лекции у "Жука" были спущены все шины, а к зеркалу бокового обзора был привязан розовый шарик с Винни-Пухом. Поскольку день рождения у Каллахена где-то на месяц позже, помятуя об этом, я хотела разрисовать "Астон-Мартин" маркером, но передумала и ограничилась победным обливанием несчастной машины молочным коктейлем. Пятью порциями.
В этом году я уже заранее попрощалась с чистым блестящим автомобилем, когда шла от парковки к университету. Никогда не позиционировала день рождения, как нечто грандиозное и требующее особого внимания. Да, я любила и ждала подарки, но мне привычнее было провести потом вечер с близкими друзьями, чем устраивать попойку с толпой смутно знакомых людей. Да и вряд ли все эти "смутно знакомые люди" в принципе пошли бы на подобную вечеринку в мою честь.
К концу первого занятия машина была в порядке. К обеденному перерыву — тоже. Подозрительно, но я надеялась, что Каллахен... забыл? Или решил сделать такой подарок и просто оставил меня в покое в этот день. Или просто нашел заботы поважней. "Астон Мартин" я видела на парковке, да и в обед мы с этим блондинистым недоразумением пересеклись в столовой. Мика сидел в окружении своей привычной тусовки, насмешливо кивнул мне вместо приветствия и отвернулся к ребятам. Хотя чего я от него ждала?
Выбирая между очередной пакостью и равнодушием, я бы выбрала...
Ох, черт.
Я предсказуема. Это меня пугает, потому что я думаю совсем о другом.
Даже если я начну разговор о погоде, через пару секунд мы поспорим, наговорим гадостей и разойдемся. Как всегда, ничего нового. Даже понимая это, мы все равно срываемся и начинаем ехидничать. Толку то?
И в очередной раз переборов себя, я вышла из столовой, стараясь думать о том, что сегодня мы соберемся маленькой компанией в "Саванне", выпьем дорогого шампанского и будем веселиться.
О том, что Каллахен все-таки помнит, сообщила бумажка под дворником моей машины, обнаруженая после окончания занятий. "Развлекись хорошенько, потом расскажешь. С днем рождения!". Ухмыльнувшись, я запихнула лист в бардачок в приступе сентиментальности и, пока ехала до дома, успела позвонить девчонкам и Нику и сообщить, что свободна для нашей небольшой вечеринки.
Только они вот забыли меня предупредить, что для этой вечеринки они арендовали всю "Саванну" и пригласили кучу знакомого народа — всех тех, кого бы мне правда хотелось там видеть, обнять и поболтать ни о чем, выключив голову напрочь. Я выпила полбутылки шампанского с Ником, спрятавшись от всей этой толпы на парковке заднего двора (Сьюз подумала, что мы занимались там чем-то другим и остаток вечера нас этим пыталась подколоть), потом мы с одногруппниками играли в одну из этих игр, когда проигравший пьет, мы официально помирились со Сьюзен, обнимаясь у барной стойки, Мисси познакомила меня (наконец-то) со своим новым бойфрендом, который оказался очень симпатичным и, что удивительно, играл в баскетбольной команде — что само по себе очень странно, потому что Мелисса не стала бы встречаться абы с кем.
— Он мне нравится не потому, что у него смазливая мордашка! — опережая мой вопрос сообщила подруга, когда этот ее баскетболист утащил Ника играть в бильярд, а мы с Мелиссой остались вдвоем, промостившись за одним из свободных столиков. Рядом часть наших друзей продолжали играть на спор и пить пиво литрами, еще одна часть как раз сбежала к бильярдным столам, и некоторые расположились у бара, как мы.
— У него есть хоть какой-то уровень ай-кью? — насмешливо удивилась я.
— По-моему ты всех баскетболистов типируешь по одной шкале, — Мисси пихнула меня локтем, улыбнулась и закурила. Сделала первую медленную затяжку, умиротворенно жмурясь, и только потом отхлебнула пива из высокого стакана. — Мы пока притираемся друг к другу, но кажется, что дело пахнет чем-то серьезным.
— О-о-о! — протянула я, улыбаясь ей в ответ. — Тоже на это надеюсь. Должна же я успеть поняньчить твоих детишек до окончания университета, — ехидство было беззлобным.
— Рассчитываю поняньчить твоих детишек скорее, чем своих собственных, — отмахнулась подруга с ухмылкой.
Показав друг другу языки, мы рассмеялись и заболтались о чем-то нейтральном. О расписании, о последних слухах на кампусе, и удивительно — она ни разу не затронула свою любимую тему. То ли решила оставить все как есть, то ли решила дать мне передохнуть. То ли я сама так хотела об этом поговорить, что думала об этом, но не решалась начать первой, показывая свою заинтересованность этим.
Вот я дура, но с другой стороны — что даст мне этот разговор?
Но потом после очередной смены темы я набралась смелости, открыла рот... быстро закрыла, мотнула головой, потом снова открыла — и увидела что Мелисса смотрит на меня с любопытством юного натуралиста, подперев ладошкой подбородок и умиленно улыбаясь. Я вздохнула и опустила голову, говоря самой себе, что это глупая затея — начинать обсуждать с подругой такой сложный вопрос.
— Давай же, — ухмыльнулась сбоку Мисси. — Что случилось?
— ЯнезнаючтомнеделатьсКаллахеном, — пробормотала я убито.
— А что еще с ним можно сделать? — оказалось, она услышала и даже поняла, что я пробурчала. — Вы общались?
— Нет, это я не назову общением. Это дурдом на колесиках, где мы грызем друг другу глотки...
— ... из ревности?
Я подавилась пивом.
Звучно.
А Мисси начала хохотать, закрыв лицо ладошками, да так, что на нас начали с улыбками оборачиваться друзья, заинтересованные причиной столь истеричного смеха со стороны обычно спокойной подруги. Я поймала обеспокоенный взгляд Лисенка от бильярдных столов и лишь пожала плечами — мол, ничего особенного, я королева шуток.
— Видишь, как все просто вышло, — отсмеявшись, хихикнула Мелисса, покачав головой. Сделав большой глоток пива, она вновь закурила, сообщив мне о том, что у нее на меня нервов не хватает.
— Ты еще скажи, что куришь из-за меня, — поморщилась я, пододвигая пепельницу поближе к подруге.
— Увы, тут ты не при чем. На твое счастье.
— Вот спасибо, — хмыкнула я.
— Он же тебе нравится, — в лоб выдала Мисси спустя несколько томительных секунд, пока она пускала дым колечками и разглядывала потолок, а я лениво поигравалась пивной кружкой, изучая полировку деревянного стола.
— Нра... ты про кого сейчас? — на всякий случай уточнила я, сощурившись.
— Почему мне приходится из тебя ответы клещами вытаскивать, м? — мурлыкнула Мисси с улыбкой, а мне подумалось, что мы это где-то уже проходили. Когда говорить не сколько не хочется, сколько боязно. Я знаю Мелиссу, я вполне могу ей доверять и она наверняка доверяет и мне, тогда почему я не могу ей рассказать даже про лето? Почему? Это же не настолько большая государственная тайна, правда ведь?
Тогда выходит, что я банально боюсь... насмешек и неодобрения? Боюсь испортить мнение о себе. Эгоистично, между прочим, потому что я думаю о себе и о том, что обо мне подумают. Стоп.
Стоп-стоп!
Но если подобное может непостижимым образом твориться и в одной блондинистой голове, а я...
Нет, ну глупо.
— За эту минуту я на твоем лице увидела с десяток эмоций, — прервал мои мимолетные терзания насмешливый голос Мелиссы. — Ты мне скажи, ты застряла где-то на уровне детсада?
— Какой детсад, я тебя сейчас тресну... — обиженно буркнула я, покосившись на подругу.
— Это я тебя сейчас тресну. За тупость, — беззлобно проворчала она, с улыбкой покосившись на меня. — Даже я со своей близорукостью вижу, как вы друг на друга беситесь исключительно потому, что топчетесь на месте и боитесь друг друга до усрачки.
...и это я где-то уже слышала. Дежа вю.
— Либо ты мне все рассказываешь, либо я больше никогда об этом не заговорю и идите вы оба с этим всем к черту, а, — фыркнула Мелисса, пододвигая ко мне бокал с пивом. — Мир не взорвется от одной маленькой тайны. Тем более — с каких пор ты сомневаешься в моей компетенции? Ай~
— Да, он мне нравится, но эта правда не та тема... — "...на которую я хочу говорить сейчас", но меня злостно перебили на полуслове.
— А Ник?
— Ник мне тоже нравится. С ним чудесно, весело, в какой-то мере спокойно и комфортно. Но когда Каллахен не ведет себя как болван, он тоже весьма... терпим в общении.
Я не смогу ей объяснить, что такое Блондин без маски, как меняется его улыбка и что с ним даже можно сходить пообедать без ущерба для нервной системы.
— Тогда зачем ты держишь Мику на километровой дистанции?
— Умм?
— Позвать Нэйтана и попросить рассказать, как влияет неокрепшая психика их капитана на общее состояние команды? Ты упорно держишь Ника при себе, а Мику на пушечный выстрел не подпускаешь. Почему?
И правда, почему? Пришлось озвучить мысли вслух.
— Потому что я боюсь испортить то, что мы имеем сейчас? А вдруг все станет еще хуже?
— ...куда уж хуже!
— Пф. Вот уж правда — куда хуже! Сейчас вы в одном помещении находиться не можете, чтобы без последствий. Что может быть "хуже" этого? И если ты еще умеешь делать каменное лицо, то у Мики пар из ушей валит, а потом достается окружающим. Причем с таким размахом, что если я ночую у Нэйтана, а он после тренировки — мне остается только проследить, чтобы он дошел до кровати, а не рухнул на пол от усталости. Ну, это я утрирую, конечно, но картина ясна? Вы же не можете быть друзьями. Теперь уже поздно.
Я уткнулась лбом в скрещенные на столе руки и глухо застонала.
Разговор не выходил таким уж радужным и сияющим — каждое слово Мисси правдой било наотмашь.
— У вас ведь ничего не было?
— Не было. Пара поцелуев не считается... И то первый раз мы оба не поняли, что это было, а во второй раз все как-то вышло... случайно, а может и не случайно — и тогда я, наверное, первый раз подумала о том, что мы могли бы продолжить это. Но вышло так, что это перепугало меня до чертиков и я дала задний ход.
— И до сих пор даешь, кстати. Овца, — Мисси потрепала меня по макушке и вздохнула. — Когда это было? Давно?
— Этим летом.
— Ну, это многое объясняет. Хотя не понятно, как он подпустил тебя так близко. И почему подпустила ты.
Расскажи я ей про Сан-Франциско — Мелисса мигом бы сложила этот кубик-рубик. Но хочу ли я видеть грани этого кубика? Не перепугаюсь ли я снова?
Я мотнула головой, отпихнула пальцем так и не допитую кружку пива. И поняла, что все равно скажу. Потому что мне нужен совет, мне нужны слова и та правда, что я не могу увидеть из-за своих своеобразных очков на носу.
— Знаешь, почему мы так быстро сошлись с Ником? — я подняла на подругу глаза. — Потому что мы уже были знакомы. У нас было одно свидание летом, и познакомились мы у него в городе.
— Умм, а Ник родом... — я была уверена, что Мелисса вряд ли помнит, откуда Лисенок, и быстро добавила:
— Из Сан-Франциско. Я была там этим летом. Это долгая история, и раз уж я об этом заикнулась — расскажу об этом как-нибудь в другой раз, там нет ничего важного и таинственного, честно сказать. А знаешь почему Блондин подпустил меня близко и почему подпустила его я? — я улыбнулась, предвкушая реакцию соседки. — Потому что в Сан-Франциско мы были вместе, в гостях у его папы и мачехи.
Мелисса выпучила глаза и открыла рот. Потом быстро опомнилась, мотнула головой — и закурила. И только сделав три-четыре глубокие затяжки, подняла на меня глаза:
— Что, прости?
— Это еще более длинная история, но мы провели две недели под одной крышей и как-то... попривыкли друг к другу... У нас была услуга за услугу. Я получила ассистента мадам Жюстин без конкурса, а Блондин...
Мелисса посмотрела на часы. Потом на меня. Потом снова на часы.
— ...а Блондин идиот, и ты упрямая мазохистка, — практически рявкнула она, хватая меня за руку и вытаскивая из-за стола. — Где твоя сумка? Пошли.
— Куда — пошли? — удивленно пискнула я, но Мелисса, продолжая цепко держать меня за запятье, безапелляционно потянула меня к выходу. Если поначалу я сопротивлялась и возмущенно шипела про похищение и ущемление личностных прав, то потом осознала всю бесполезность попыток и то, как глупо я выгляжу со стороны, когда Мисси всем говорила что "мы в порядке и мы в туалет".
— Я. Никуда. Не. Поеду, — наиболее грозно зашипела я, как только мы вышли из "Саванны" на улицу. — Во-первых, ночь на дворе, — я назидательно ткнула пальцем на проезжую часть, а потом и в темное небо. — Ночь, Мелисса. Ты пьяна, я пьяна, и это все глупо и в большинстве своем — твое воображение.
Конечно, обстоятельства были таковы, что мы обе были относительно трезвы, потому что лично я выпила только кружку пива и шампанского, чего уж там, да и на дворе был поздний вечер, никак не ночь. Но излишняя драматизация событий иногда бывает на пользу, как сегодня. И если Мисси вознамерилась посадить меня в такси и я смиренной овцой поеду в логово Люцифера — хрена лысого. Мало того, что мы обе понятия не имеем, где находится этот вампирский склеп, так даже посади она меня в такси, я разверну его на половине дороги. Мой здравый смысл не настолько свихнулся, чтобы добровольно идти на такую жертву.
— Какое, к черту, воображение? У тебя скоро череп вскроется, если ты будешь продолжать делать это невозмутимое лицо — вместо того, чтобы исходить пузырьками и сердечками. Ты же ему нравишься, — улыбнулась Мелисса, разговаривая со мной как с душевнобольной. Еще бы по голове погладила, ей богу.
И без нее уже знаю, как я ему "нравлюсь". Очень.
— Ты что, лайм съела, хватит морщиться! — хохотнула подруга. — Пойдем, поймаем такси.
— Какое такси, ну! — взвыла я обреченно. — Не поеду я в эту пещеру! Тем более мы не знаем, где она находится. На мое счастье.
— Это ты не знаешь. А я встречаюсь с парнем из баскетбольной команды.
— Вот давай лучше поговорим про Нейтана, а? Расскажи мне что-нибудь!
— Он хорошо целуется и знает всю историю Америки практически наизусть, — Мисси невозмутимо теснила меня в сторону проезжей части. — Что тебя еще интересует? — она ехидно сощурилась, потом посерьезнела в одно мгновение. — Скажи ему, и ничего не случится, сама знаешь. Чего ты трусишь? Не переживай ты, все будет отлично.
— Какое "отлично"? — затравленно прошипела я. — Что я ему скажу?
Мелисса ухмыльнулась, отодвигая меня чуть в сторону, чтобы открыть дверцу машины.
— Для начала подойдет "привет", м? — улыбнулась она, нажимая мне на плечо, чтобы я села внутрь. — Я думаю, ты с этим справишься. Или хочешь перепетировать?
— Обойдусь, — буркнула я. Выбора не оставалось — подруга теснила меня в машину с упорством экскаватора на стройке, и я, продолжная хмуро глядеть на нее, плюхнулась на сиденье такси. Стоило мне сесть, Мелисса помахала мне на прощание и захлопнула дверцу, позабыв о том, что я не знаю адреса, а это было мне очень на руку. Машина тронулась с места сразу же, и только тогда я обнаружила, что у такси не бывает кожаного салона и уж тем более там хотя бы спрашивают пункт назначения. На улице было темно, плюс тонировка стекол — но уж цвет капота я смогла увидеть, — и обреченно потянулась за ремнем безопасности.
— Ты-то что тут забыл посреди ночи? — вздохнула я, поворачиваясь к водителю.
— Тебя.
И улыбка. Та самая, блин.
