|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я вам не Сталин… Я хуже! Глава 23. «Что делать»?
Из письма Льва Троцкого Клименту Ворошилову:
«Положение Конной армии внушает здесь серьёзнейшие опасения. До нас с разных сторон доходят слухи о всяческих непорядках. Конница жестоко обращается с крестьянским населением, грабит и прочее. За конницей тянется бесконечный обоз. В штабах пьянство, разврат и прочее. Такие условия могут погубить самую лучшую конницу и не раз уже губили».
Из воспоминаний Кирилла Мерецкова (с мая 1920 года помощник начальника штаба по разведке в 4-й и в 6-й кавалерийских дивизиях Первой Конной армии):
«Считаю не лишним повторить, что месяцы, проведённые в рядах Конной армии, сыграли очень большую роль в моём формировании как красного командира. Во всяком случае, вплоть до середины 1920-х годов мои взгляды на военное искусство и практическое их воплощение в жизнь определялись опытом, вынесенным именно из боевых операций 4-й и 6-й дивизий 1-й Конной армии».
Неменко А.В. «Оборона Крыма 1941 г. Прорыв Манштейна»:
«Советская армия к началу войны представляла собой «контору», в которой царили законы бюрократии (как ни странно, но это так). Чины и должности получали не те, кто мог провести операцию с наименьшими потерями, достигнув максимального результата, а тот, кто смог максимально удовлетворить запросы «начальства». Неважно, каким образом это было сделано, либо показной решительностью и беспощадностью к своим войскам, либо личным обаянием и умением угодить, или показным патриотизмом; все эти методы не изжиты и по сей день в «конторах»».
Ветеран ВОВ Кузьмичев Николай Алексеевич из сборника Артёма Драбкина «Самоходчики»:
«— Хотелось бы задать Вам один из самых важных вопросов нашего проекта. Могли ли мы победить с меньшими потерями?
— Да, у нас людей не жалели… Мы воевали числом, а не умением, это и тогда мне было понятно. Ведь даже я, простой сержант, видел, что мы неправильно наступаем — фактически бьем не кулаком, а растопыренными пальцами. И понимал, что сперва ведь надо как следует разведать, и потом как делал немец — ударить в слабое место кулаком. Вот тогда будет эффект! И поэтому так донаступались, что потеряли 28 миллионов…».
«Бойцы-коммунары будут присматривать за комиссарами, те в свою очередь за комсоставом. Может быть, хоть что-нибудь из этого, да получится…», — повторял я как заклинание, как мантру.
Вроде бы верное решение найдено, да?
Но чувство тревоги не отпускало:
— Обязательно же придумают же сволочи, как или угробить или облапошить юных и оттого слегка лоховатых комсомольцев-добровольцев. Это в военном деле наши генералы — баран-баранами! А в вопросах собственного выживания — все до одного гении на врождённо-генетическом уровне.
В «подсознании», произвольно всплывали вот такие фрагменты из воспоминаний ветеранов и я буквально лез на стену — хотя и не выл волком, чтоб не испугать домашних:
«Дивизия считалась «сибирской», в ней было очень много пожилых солдат — сибиряков, отличавшихся особой стойкостью в боях. Но через десять дней, из-за жутких потерь, почти 70 % личного состава стрелковых рот составляли молодые солдаты из Средней Азии, прибывшие с очередным пополнением.
Нейтральная полоса была примерно 350—400 метров. Местность впереди и позади нас была забита немецкой и нашей подбитой техникой. Огромное количество наших сгоревших танков. От этого зрелища становилось жутко. Убитых в те дни никто не убирал и не хоронил. Множество трупов лежали и разлагались на участке нашей обороны и на нейтралке. Бомбили нас ежедневно и многократно. У немцев было полное господство в воздухе».
И оттого видать продолжали сниться сны, в коих я с наслаждением геноцидю высший комсостав РККА, теми или иными способами… Да так часто, что даже мой внутренний голос проснулся и недовольно пробурчал:
«Да чё ты сопли жуёшь? Организуй какие-нибудь командно-штабные учения — приближённые к боевым, собери синештаных в одном месте и взорви их всех на хер… Типа, ошибочка вышла: перепутали имитационные заряды с боевыми, мол и, учения получились слишком уж приближённые… Мне ли тебя учить? А на мнение потомков да историков будущего наплюй: ты не Сталин — тебе пофиг».
Меня же обуревали сомнения:
«Это другое дело! Высшая партийная элита была априори бесполезной, а потенциально даже вредной. Нет их и, никто даже этого не заметил. Эти же… Кого я на место генералов поставлю? На дивизии, корпуса, армии, фронты… КОГО?!».
Внутренний голос зевнул:
«Прям, так уж и некого? А если головой подумать? Ну, наше дело было предложить… Продолжай «лезть на стенку», коли так нравится».
И вновь заснул.
И сколько я его не будил — чтоб расспросить, что он имел в виду, даже тайком от Валентины Васильевны кувшин на кухне тёр — как при вызове старика Хоттабыча… Ни он — ни этот лучший после Реципиента друг пионеров, на вызов так и не явился.
Сволочи!
Да и хрен с вами, с обоими.
У меня же, как у Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами СССР, есть Заместитель: Маршал Советского Союза Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич. Он фронтами командовал ещё в то время — когда нынешние синештанные, в лучшем случае ещё в школах прапорщиков учились. А в худшем — подставляли свои суконные рязанские рыла под зуботычины царских унтеров да фельдфебелей.
Неужели, он не найдёт способ заставить советский генералитет воевать?
Да, быть такого не может!
Кстати, за время моей болезни, Михаил Дмитриевич тиснул в «Красной звезде» пару зачётных статеек.
В первой, озаглавленной «К вопросу о создании Рабоче-Крестьянской Красной Армии», он помянув всего пару раз товарищи Сталина — что ему только в плюс… Не забыв лишний «проехаться с бубенцами» по Иудушке-Троцком — что опять же, в плюс… Все лавры создания советской регулярной армии возложил на Ленина, который имел смелость отвернуть одну из главнейших марксистских догм — «всеобщего вооружения народа», и группу патриотически настроенных генералов Российского Генштаба.
Свою роль он упомянул довольно скромно, что ему в минус…
Не понимает ещё здешний хроноабориген значение и роль пиара!
Ничего… Мы ему его ещё организуем.
Крайне интересно было почитать и его статью «Причины поражения Российской империи во время Империалистической (Великой) войны».
Главные причины Бонч-Бруевич-старший видит в импотентности верховной власти государства, вороватости промышленников, некомпетентности чиновничества и генералитета.
Первое утверждение в доказательствах не нуждается, да?
Несмотря на наличие пятерых детей, император Николай Недержанец был полным импотентом в политическом смысле.
В доказательство следующих трёх утверждений, Бонч-Бруевич-старший в числе прочих приводит такой пример:
«Так называемый «снарядный голод» возник на пустом месте и, был результатом маниакального стремления русских генералов наступать под «барабанный бой» пушек.
Куда стрелять, зачем…
Неважно!
Орудия должны палить непрерывно и точка.
В результате такого расточительства, накопленный до войны запас артиллерийских боеприпасов быстро кончился и, начался тот самый «снарядный голод» — который имел последствия более глубокие, чем просто возможность ответа на десять германских выстрелов, лишь одним своим.
На вопрос «Почему отступаем?» делегации депутатов Госдумы во главе с Рябушинским явившейся на фронт, генералы ответили односложно: «Нет снарядов».
И отныне это стало идеей-фикс!
Правительство увидело в преодолении «снарядного голода» волшебную палочку-выручалочку, промышленники из военно-промышленных комитетов — возможность нажиться. Под производство снарядов — главным образом трёхдюймовой шрапнели, было отдано всё: запасы металлов, химических веществ, станки, рабочая сила и прочее…
Да, к семнадцатому году «снарядный голод» был преодолён и, причём с запасом, которого хватило и плоть до сегодняшних дней…
Но рухнула транспортная система страны!
Ведь с пятнадцатого года, не производились новые железнодорожные рельсы, паровозы и вагоны и, не ремонтировались старые железнодорожные пути и подвижной состав. Не на чём было доставить те же снаряды на фронт, топливо и продовольствие в столицу.
И в стране говоря словами Владимира Ильича Ленина, «сложилась революционная ситуация»…
…Чему учит нас эта история?
Война однобокости не терпит!
Военная экономика должна быть сбалансированной и, ни в коем случае нельзя допускать превышения её чисто боевой составляющей над обеспечивающей».
Сказать по правде, такой расклад для меня в диковинку, но не в этом дело…
Нет, каков аналитик, а?
Неужели не найдёт выход, неужели не подскажет, что делать?
Ну а следующее его утверждение, было уже подсказано мной:
«Следую догмам Драгомирова «о превалировании духа над материальной силой» аки каменной стены, царский генералитет угробил кадровую Русскую императорскую армию (даже гвардию!) в лесах Восточной Пруссии, на полях Галиции и на болотистой пойме реки Стоход, что под Ковелем… Мобилизованные же взамен запасные, чувствовали себя не «священной скотинкой» — словами этого теоретика, а главами многодетных семейств. Они не захотели вдовить своих баб и сиротить детей за непонятно что и, воткнули штыки «в землю» или в спину ближайших офицеров — поднимавших их в очередное бессмысленное наступление.
Но меня удивляет не это…
В конце-концов, царские генералы — слуги антинародного режима и ждать от них что-то иное, было бы совершенно наивным.
Мне интересно другое.
Почему это «превалирование духа над материальной силой» до сих пор в почёте в Красной Армии?
Неужели советские генералы и командиры, отнюдь не материалисты — как все советские люди, а верят в каких-то «духов», которые способны заговорить дуло пулемёта — выпускающего шестьсот пуль в минуту? Может, им стоит вместо синих галифе надеть бамбуковую юбку и отправиться в Африку — где среди самых диких племён, до сих пор в ходу подобные верования?
Или, же они хотят повторить печальный опыт своих предшественников погубить Советский Союз точно так же, как царские генералы — Российскую Империю?
Конечно же, нет!
Советские военные теоретики найдут в себе силы отречься от устаревших морально и физических догм царского прихвостня Драгомирова, с его упованием на силу штыка в руках у «священной серой скотинки» и создадут новое — социалистическое военное учение. Ну, а если у них это не будет получаться, то мы с Верховным Главнокомандующим — товарищем Сталиным, им обязательно всемерно поможем…».
Рисунок 79. П.Рыжанко: «Стояние на костях».
Пойма реки Стоход — могила Русской Императорской гвардии.
Век проходит за веком, а картинка одна и та же: отечественный генералитет истребляет лучших представителей народов, населяющих страну.
Эх, хорошо сказал, да?
Особенно мне понравилось про «бамбуковую юбку»: как представил в ней Наркома обороны Кулика — так и лёг плашмя от хохота.
Должен заметить, что ни старшему Бонч-Бруевичу, что младшему — с его «Империализмом, как первой и начальной стадии социализма», никто открыто в печати не возразил, хотя было объявлено об возобновлении свободы дискуссий. Наоборот, вдруг нашлось столько народу, которые «и так всё знали».
Из НКГБ, правда сообщали о «брожении» на уровне «обывательских разговорчиков», но и всего лишь.
А вот представить себе что не было тридцать седьмого и, были бы живы и здоровы и причём у власти всякие Бухарины с Рыковыми, да Зиновьевы при них? Да ещё бы и Троцкий с целым черепом, из «дальнего зарубежья» что-нибудь вякал?
Я уж не говорю про различные группировки генералитета во главе с Тухачевскими, Якирами и прочими Уборевичами…
Удалось ли мне бы тогда, так легко переформатировать государственную идеологию и вплотную подобраться к военной доктрине?
Сильно сомневаюсь!
Мда… Воистину были правы наши предки, придумавшие мудрую поговорку:
«Нет худа без добра».
* * *
Ну и наконец, когда я полностью поправился и был готов на следующий день приступить к своим обязанностям, на дачу в Кунцево заявился Бонч-Бруевич-старший — маршал СССР, Заместитель Верховного главнокомандующего, с кругами хронической усталости под глазами. Да не один он заявился, а ещё и меньшого братца с собой притащил.
Увидев их, я обрадовался:
— Нас трое мужиков, не считая находящегося «при исполнении» Косынкина, значит что? Значит, есть хороший повод…
Подкравшаяся незаметно откуда-то сзади Валентина Васильевна, закончила за меня:
— Напиться, да?
Пришлось прикинуться Христосиком пред Понтием Пилатом:
— Ты сказала!
Затем уперев руки:
— А кто совсем недавно подыхал, да всё про какого-то пушного зверька вспоминал?
Начал было оправдываться:
— Так это когда было?
— Всего пять дней назад!
Ишь, ты! Какая цепкая у неё память.
— Ты ещё Первую Пуническую войну припомни…
— Я тебе, ещё не то припомню!
Ну, вот что с нею делать?
Пришлось припугнуть:
— Слышь мать… Будешь бухтеть и мне перед соратниками перечить — отменю равноправие полов и международный женский день. И вот хрен ты у меня получишь подарок, который я тебе уже на него приготовил!
Вру, конечно: даже и не подумал ни разу на эту тему. Но кто из «нашего брата», не врёт «ихней сестре»?
Разве что гомосек какой.
Та, сразу включила заднею:
— Да ладно пейте, мне не жалко… Хоть всю её вылакайте — из «Арагви» ещё привезут.
Насторожившись:
— «Из Арагви»? Из ресторана, что ли?
— Ну, да. После того, как ты нажр…
— Немножко там погулял с друзьями 12 января… Дальше что?
— Заведующий рестораном каждый день присылает по бутылке «Особой московской».
Расслабляюсь:
— Если б было наоборот — я б пожалуй возражал. В общем готовь в Малой столовой стол, а мы пока в Большом зале пообщаемся.
— Сколько бутылок водки?
Не моргнув глазом:
— Шесть.
Та, оглядев меня ироническим взглядом с головы до ног, хмыкнув что-то неопределённое, гордой павой удалилась на кухню.
Младший Бонч-Бруевич, которому видно было присутствовать на этой семейной сцене, начал мямлить:
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
