Я вызываю меню и касаюсь надписи "Выход"
* * *
Чуть ранее, улица, возле входа в здание фармацевтической корпорации.
Н-ский Петр Владимирович выходил из здания своего офиса, когда ему наперерез начала двигаться какая-то тщедушная старушка.
Косой кинулся на перехват, но та, поведя ладонью правой руки, как-то по особенному посмотрела на него и сказала:
— Остынь, сынку, мне с твоим князем погутарить надыть.
Косой осел на асфальт, словно у него отказали ноги.
Ледяная глыба, охватившая сердце Петра Владимировича, начала потихоньку оттаивать. "Поговорить"... Ну, давай поговорим.
— Послухай меня, княже, — начала старушка распевным, немного странным говором. — усе мы, у нагому роду, были вядуньями. Исцеляем мы. людей страждущих, как и ты, только по своему, по другому... Ты — порошочками, мы — травками да заговорами. Давече, привиделся сон мне, что сынок твой в большой бяде. Не спромоглась я не откликнуться на зов предков, что велели мне прийти и помочь тебе.
— Извините, а как к Вам обращаться?
— А зави мине матушкой и ладно будеть.
— Хорошо, Матушка, но у меня еще и...
— А за доченьку сваю, ты не волновайся, ошиблись вы потужно. Здоровенька она у тебя.
Внезапно Петр Владимирович почувствовал нахлынувшую волну надежды. Волну, которую сможет понять и прочувствовать только родитель, чей ребенок безнадежно болен. и вдруг...
Единственное, что сдерживало его от того, чтобы безоговорочно поверить этой, неизвестно откуда взявшейся бабке, это мысль, что это может оказаться самый обычный развод на деньги, когда из него начнут тянуть все, что у него есть, кормя беспочвенными обещаниями...
— Я так мыслю, ты боишься... боишься, что я пустобрех в юбке, да? Ничаво, я не в обиде и все разумею... Платы я с тябя возьму буханку хлеба, да домой мяня отвезешь потом.
— Матушка, да может, давайте я вам и денег дам, да и...
— Не-не, милок, этого низзя никак. Мине мой дар дан свыше, да только не можна мне денюшку брать за лЕкарство.
— Тогда, может мы прямо сейчас и вернемся?
— А почаму бы и нет? Давай, вяртай взад, и сынка своего вязи сюдыть.
— Матушка, Вы только это, Костю верните...
— Ай, я и забыла то про няво. Иди, касатик, иди, милок...
Косой, никогда ни перед кем не гнувший спины, на глазах изумленного Петра Владимировича, как-то нелепо, по крабьи, на четвереньках, боком отрачковал метров на пять и лишь там, распрямился и все также боком, вернулся в здание офиса.
Бабулька долго и сварливо командовала санитарами, заставляя их то приподнять один угол стола, на который будут класть Сергея, то опустить другой. Наконец, подогнав уровень под свой, не такой уж и высокий, рост, она величественно махнула рукой, мол, заносите и кладите.
Дождавшись, пока Сергея устроят на столе, бабулька требовательно замахала обеими руками, настаивая на том, чтобы все лишние покинули комнату, аргументируя свое требование тем, что она, мол, исцеляет только в одиночестве.
Петр Владимирович не стал сопротивляться и выйдя сам, требовательно поманил остальных за собой. Главврач сразу же догадался в чем дело и, подталкивая прочих, последним, как капитан свой корабль, покинул операционную.
Одна из стен была оборудована в виде стекла с односторонней прозрачностью, давая возможность, заплатившим кругленькую сумму родственникам, наблюдать за процессом операции
Дождавшись момента, когда они останутся одни, бабулька подошла к столу с телом Сергея и начала производить какие-то пасы руками над его головой. Потом переместилась к груди, животу, прошла над пахом и задержавшись над бедрами, вновь вернулась к макушке.
Она то быстро махала своими руками, словно разгоняя нечто над Сергеем, то замедляла движения, словно поглаживая его.
В комнату наблюдения не доносились звуки, но по последовавшим жестам было понятно, что она попросила своего пациента перевернуться на живот. Сергей сделал попытку выполнить требуемое и развел руками, констатируя свою неспособность.
Странно, подумал Петр Владимирович, насколько я помню, дома он самостоятельно выбирался из капсулы, когда "возвращался" из виртуального мира в реальный.
Бабка еще раз потребовала перевернуться. Когда Сергей повторил свою попытку, она уперлась в его бок, добавив свои силенки, что и дало результат.
Не дав времени Сергею устроиться поудобнее, бабулька принялась за точечный массаж позвоночника, периодически постукивая своего пациента по макушке указательным пальцем левой руки.
После первого постукивания Сергей слегка повернул лицо к ней и задал какой-то вопрос. Бабулька шлепнула его по губам, призывая к тишине и продолжила свое занятие.
Дольше всего она задерживалась над одной и той же точкой, чуть выше поясницы.
— Петр Владимирович, Вы серьезно думаете, что...
— Знаете, уважаемый, раз уж традиционная медицина не смогла ничего сделать, а бабка запросила просто смешную цену, явно не собираясь вытягивать из меня деньги, то почему бы и не попробовать?
— Ну, по крайней мере, я должен заметить, что бабка, несмотря на нестандартность применяемых методов, очень точно определила место повреждения.
— Тем более...
В это время, бабка, завершив свои действия, склонила голову, скрестила кисти рук на груди и зашевелила губами. Потом, резким движением, ударила указательным пальцем правой руки по тому месту, которое "обрабатывала" дольше всего.
В этот момент произошло событие, заставившее Аллу, мать Сергея, вскрикнуть от неожиданности, при ударе ноги Сергея, уже больше полугода неподвижные, резко дернулись.
Через пару мгновений, не дожидаясь сигнала от бабульки, в операционную вбежали все, кто наблюдал за происходящим из комнаты.
Бабка, улыбнувшись вбежавшим, внезапно с силой шлепнула Сергея по заднице, оставив на ней быстро краснеющий отпечаток маленькой ладошки. Сергей громко вскрикнул.
— Бабушка, за что?
— Хех, милай, младенцев надыть встречать в нашом мире шлепком, дабы воскричал он, оповещая добрые силы о своем явлении на свет Божий. А ты, считай, наново родилси. Да и не чуял ведь ты ничаво ранее попой своей, так?
— Я не верю своим глазам! — вмешался в их разговор главврач. Перевернув Сергея, он приподнял и согнул ногу в колене, после чего несильно стукнул по коленной чашечке небольшим молоточком. И нога дернулась, демонстрируя прохождение сигналов по нервным волокнам.
Бабулька поманила Петра Владимировича в угол, подальше от остальных.
— Ну, шо, княже, я свое сделала, плати таперича. Буханочку свежаго хлебушка да домой мяня отвязи.
— Конечно, баб... Матушка, конечно же. Я прямо сейчас распоряжусь, и Вас отвезут туда, куда Вы...
— Не, мялок, уговор был — сам отвязешь.
Спустя полчаса случайные прохожие могли стать свидетелем необычного зрелища: из парадного входа клиники вышел высокий седой мужчина, бережно поддерживающий под локоток маленькую сухонькую старушку. Они аккуратно спустились по ступенька и подошли к машине. Двери им открыл такой же высокий, плечистый мужчина. Было видно, что он боится старушки, стараясь держаться от нее как можно дальше.
Негромко хлопнула дверь и Петр Владимирович вполоборота обернулся к бабульке.
— Матушка, куда ехать?
— Далёко, милай, далёко. Карпаты, слыхал такие?
* * *
Процесс выздоровления протекал довольно быстро. Как заметил главврач в разговоре с матерью Сергея, проблема была не в выздоровлении, а в том, что взрослого парня приходилось заново учить ходить и пользоваться нижними конечностями.
Спустя некоторое время из дальней поездки вернулся и отец Сергея.
Буквально "с колес" он направился в кабинет главврача.
— День добрый.
— Здравствуйте ,Петр Владимирович, как Ваша поездка?
— Благополучно, скажите, пожалуйста, у нас в городе есть сейчас какой-нибудь человек, идиот от рождения?
— Поискать можно, но зачем?
— "Тот, в ком никогда не теплилась искра разума, поможет вернуть заблудшую душу". Есть шанс вернуть из "срыва" Максима!
