|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Long Lankin
"Long Lankin" (Длинный Ланкин) — народная баллада англо-шотландского происхождения. В собрании "Баллады Чайлда", составленном американским фольклористом Фрэнсисом Джеймсом Чайлдом в XIX веке, приводится более двадцати ее вариантов, самые ранние из которых можно отнести к XVIII веку. Многочисленные вариации, переложения и песни, составленные по мотивам данной баллады, со временем нашедшие свой путь из Англии и Шотландии в другие страны — например, в Соединенные Штаты — известны под столь же великим множеством названий — "Lamkin", " Cruel Lincoln", "Bold Lamkin", "Bold Lantern", "Bolakin", "False Linfinn" и даже "Young Alanthia". По словам Стива Рауда, составителя "Индекса народных песен Рауда", куда вошло более двадцати тысяч песен из устной традиции континентов, где имеет распространение английский язык, данная баллада "широко известна в Англии, Шотландии и Северной Америке, пусть имя титульного героя и отличается — Ламбкин, Ламкин, Линкольн, Лимкин, а "Длинный", "Храбрый", "Жестокий" и "Ложный" являются лишь малой частью его прозвищ". Энн Гилкрист, британская собирательница народных песен, выделяет два базовых варианта, от которых баллада ветвится и множится по немыслимому количеству направлений — шотландский, считающийся самым древним, и англо-нортумбрийский.
Самые древние варианты баллады повествуют о каменщике Ланкине, подрядившемся строить замок для некоего лорда (в разных версиях последний может именоваться Вири, Вэйри, Эйри, Эрли и т.д.), но обманутом и оставшемся без оплаты. Затаивший злобу рабочий, стоит только лорду покинуть дом, проникает туда, впущенный нянькой, после чего, совместно с ней, жестоко расправляется сначала с младенцем-наследником, а затем и с супругой лорда. Хозяина, вернувшегося домой, встречают комнаты, до краев залитые кровью. Позднее обоих убийц настигает казнь — тоже довольно жестокая (обыкновенно упоминается сожжение/варка заживо или утопление в расплавленном свинце). Изучая ранние версии баллады, Энн Гилкрист в своей работе "Lambkin: A Study in Evolution" высказывает предположение, что эпитеты, которыми награждали титульного персонажа и которые указывали на его неестественно бледную кожу, следует относить к первым заметным признакам лепры. В этом случае, продолжает она свою мысль, метод убийства младенца — разнящийся от пыток серебряным винтом до простого множества ножевых ранений — и сбор его крови в загодя принесенную чашу следует рассматривать как попытку прокаженного излечиться, добыв кровь невинного. Писательница Линдси Барракло в своей книге "Long Lankin" 2011 года, написанной по мотивам балладного сюжета, воспользовалась, например, именно этой версией, пусть и с определенным налетом мистики.
Говоря о последней, стоит отметить, что поздние версии баллады, исходящие из англо-нортумбрийского направления, постепенно отказывались от сюжета о мстительном рабочем, покуда последние упоминания такового вовсе не исчезли из текста. "Длинный Ланкин" в этих версиях, куда более популярных в наши дни, является уже конкретно потусторонней силой, обитающей то на болотах, то в полях — и помощь няньки для проникновения в дом ему далеко не всегда нужна, хватает лишь мельчайшей щели, оставленной окном или дверью. Строки о наказании злодеев исчезают следом за строками о каменщике — эти версии, как и их самые современные переложения, завершаются на залитых кровью комнатах. Сама расправа, сама смерть, на которую спускается мать, услышав крики своего ребенка — остается неизменной. Как отмечает английский фолк-певец Мартин Карти, баллада превратилась в типичную страшилку, направленную, впрочем, на все возраста — "если детям можно иметь своего буку, то почему нельзя взрослым?". У не единожды уже упоминавшейся выше Гилкрист содержится история, что и в начале двадцатого века в Нортумберленде встречались матери, "гремящие по вечерам связкой ключей и зовущие детей домой, пугая Длинным Ланкином". Именно эта версия, наиболее популярная, нашла отражение в современных произведениях — например, в романе Терри Пратчетта "Дамы и господа" имя Ланкин носит доверенный слуга королевы эльфов, как водится, начисто лишенный сострадания.
Переводов баллады на русский язык — ни одной из множества версий — встречать мне прежде не доводилось. Учитывая мою любовь к сюжетам с Прекрасным Народом и сопутствующих тем, вопрос о выборе версии под перевод почти не стоял — за основу был взят самый полный из "потусторонних" вариантов, но была также и предпринята попытка сохранить не расходящиеся с этой версией сюжета строки из иных версий. Перевод занял пару бессонных вечеров, но в итоге...
Итак, Длинный — нет, пусть уж все-таки Долгий — Ланкин.
Господин обернулся, коня оседав,
И промолвил: "Смотри же, жена,
Долгий Ланкин во мху, Долгий Ланкин во ржи
Не оставь же открытым окна".
Господин обернулся, едва конь сделал шаг,
И наказ дал: "Его стерегись.
Долгий Ланкин в траве, Долгий Ланкин в топи,
В доме каждую дверь затвори".
Госпожа затворила все двери тотчас,
Укрепила все окна гвоздем.
Но вот нянька фальшивая знак подала
Долгий Ланкин явился в тот дом.
На дверях был засов, были окна крепки,
Госпожа расстилала постель.
Но осталось одно ненадежным окно
Долгий Ланкин сыскал себе щель.
"Где же твой господин?" — Долгий Ланкин спросил
И ответила нянька ему:
"Господин мой вчера в город Лондон уплыл
Не спасти их теперь никому"
"Где твоя госпожа?" — Долгий Ланкин сказал
И дала ему нянька ответ:
"Госпожа наверху, спит моя госпожа
И спасения ей более нет".
"Где наследник, ответь?" — Долгий Ланкин шептал
— "Спит дитя в колыбели своей".
— "Так пойдем же, скорее, и пустим же кровь
Запоет он, что твой соловей"
Спал наследник, дитя, в колыбели своей
Долгий Ланкин клинок свой достал
И ввернула в нос нянька серебряный винт
И младенец от боли вскричал.
Колыбель и дитя утопали в крови,
Нянька пела, а Ланкин качал.
Переполнилась уж чаша из серебра
А наследник все мать свою звал.
"Почему мой ребенок кричит, почему?" -
Госпожа вопросила в ту ночь.
И ответила нянька: "Cпустись, госпожа
Только матерь здесь может помочь".
— "Я дала молока, я качала его
Но кричит он все пуще, спустись".
— "Как спуститься мне к вам, как сойти мне во тьму?
Свечи ты для меня возожги".
— "Не нужны тебе свечи, моя госпожа
Лишь колец твоих свет золотой.
Кольца вздень поскорей, поскорее спустись
И дитя поскорей успокой".
Вот сошла госпожа по ступеням во тьму
Долгий Ланкин внизу уж стоял.
И в мольбах госпожа пала в руки ему
Лишь наследник ее замолчал.
Кровь на стенах и кровью же залит весь пол,
Резво кровь по ступеням бежит.
В доме тихо и в доме от крови тепло
Госпожа только хладной лежит.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
