Музыка Имматериума
Annotation
Это второй том о скучных и утомительных скитаниях Инквизитора Ордо Малеус, Терентия Алумуса. А так же его похотливой тереньтетки и прочих малозначительных персонажей в Мире Боевого Молотка 40к.
1. Неудачные прятки
2. Прелесть натурализма
3. Историческая ретроспектива
4. Межзвёздная дипломатия
5. Несмешные шутки
6. Грибозаготовительный конвеер
7. Ультрамариновые трудности
8. Прятки в пустой комнате
9. Его Высокопреосвященство
10. Амбициозный взгляд
11. Планета Корпуса
12. Гончая для ренегада
13. Стальное Милосердие
14. Кошачья свара
15. Обычный марсианский люменен
16. Суета вокруг гробницы
17. Счастье для обиженных
18. Ласковый свет Звезды.
19. Нездоровая конкуренция
20. Бородатый вальс
21. Привет из далёкой
22. Череп на палочке
23. Дети Омниссии
24. Ружьё на стене
25. Гадалка с картами
26. Нам не нужен герой
27. Звёздный человек
28. Эпилог
Послесловие.
Музыка Имматериума
1. Неудачные прятки
Полёт до свежеобразованного Геллеферианского Сектора мог занять от трёх месяцев до полугода. Варп, нужно отметить — вещь такая, хаотическая. И выходило, что всё это время мне оставалось лишь тренироваться, осваивать новою порцию информации из библиотеки Энцелада и… всё. Досуг ограничен общением телами с Кристиной. Дело это полезное, приятное. Но, в качестве единственного средства отдохновения, довольно однообразное.
Тереньтетка-то моя ненаглядная таковому досугу лишь радовалась, а вот мне хотелось чего-то иного. Не отнимающего много времени, с одной стороны, но и дающего отдых и заряд бодрости. И, после пристального вглядывания в регицид (несколько изменённые шахматы) и бутыль с амасеком, пришла моя инквизиторственность к выводу, что всё это не то.
А в процессе рассматривания пустой здоровой каюты с панорамным окном, составленным из шестигранников бронестекла, пришла мне в голову идея. Несколько, возможно, чрезмерно пафосная… Но хочу, да и тварь я дрожащая или правоиметельная?
Обдумав этот вопрос, пришёл я к однозначному выводу о своём безоговорочном правоимении. Да и направился к Редуктору, как раз компостирующему мозги Эльдингу.
— Магос, не отвлёк ли я вас от чего-то важного? — куртуазно осведомился я, умещая свой зад в кресло.
— Не слишком, Терентий, — прогудел Редуктор. — Беседа конфиденциального толка? — полюбопытствовал он.
— Нисколько, просто у меня есть некая потребность, — задумался, формулируя я. — Валлиос, скажите, а вы сможете сделать оргáн?
— Оргáн? — технописком и светом и ветром выразил изумление магос.
— Именно его, — веско покивал я.
— Но у корабельных служителей экклезиархии есть оргáн для службы, — продолжал недоумевать Редуктор.
— Я бы эту поделку назвал фисгармонией, не более, — фыркнул я. — А я хочу полноценный, с резонирующими трубами, несколькими наборами клавиш. В общем, желаю нормальный, большой, мне предназначенный и угодный оргáн, а не служителям всяким, — определил я свои хотелки.
— В теории, имеющийся штат служителей Омниссии смогут произвести вам потребное, — уже серьёзно задумался магос. — Никогда бы не подумал, что у вас столь необычное пристрастие, — выдал он.
Ну, думал я уже на пути к своим покоям, сам бы на месте Редуктора удивился. Точнее так, клавишными я, спасибо родителям, владел и увлекался, но так, фоново — как вид досуга, пару раз в месяц выковыривая из шкафа синтезатор. Но, как и у любого клавишника, была у меня ещё в прошлом мире недоступная мечта: сыграть на лютом, былинном органе, во всю стенку. Лететь нам чёрти сколько, да и вообще: просто хочу.
Собственно, за пару декад орган и сотворили: блестящий лаком дерева, сталью, латунью и медью труб, костями клавиш трёхрядной клавиатуры. Богатый и чертовски мне угодный орган получился, правда, лютый размерами, так что для помещения его в облюбованную моей музыкальностью каюту, пришлось это сокровище разбирать. Чуть до приступа сердечного служители меня не довели, тягая моё сокр-р-ровищще!
Но, наконец, музыкальный инструмент занял своё место на возвышении в углу залы. Я, подумав, решил электрического освещения в каюте не делать, так что стены заняли пылающие прометиевым пламенем лампады. Да и вид на имматериум в иллюминатор давал свет, тревожный, мерцающий и завораживающий.
Не сказать, что у меня получилась сыграть с первого раза: прелесть мою пришлось настраивать не один час, да и свои особенности игры на нём были. Так что с подготовкой я провозился, искренне увлёкшись, часа четыре. А разогнувшись и проиграв несколько гамм, довольно потянулся. И обнаружил своих аколитов, притворяющихся ветошью у стеночки. И не только аколитов, нужно отметить. Благо, размеры каюты позволяли.
Подумал я, да и не стал задавать дурацкие вопросы, из разряда “А что это вы тут делаете?” Но, для начала, надо бы исполнить что-то не слишком сложное, но и приятное, раз уж слушатели набрались. Подумал я, да и решил остановиться на прелюдии и фуге Букстехуде. Благо, это недолгое произведение, а с управлением (моя прелесть оказалась изрядно педальной) я в процессе настройки освоился. И сыграл… чёрт возьми, это вышло столь мощно, что пробрало меня самого! Орган гудел, каюта вибрировала, в итоге я сам погрузился в музыку. А через час, несколько придя в себя, я отметил такие вещи как: подрагивающие в такт мелодии языки пламени лампад, исполняющий цветомузыку свет и ветер варпа. Да даже переливы, видимые в иллюминаторе содрогались и меняли цвета в такт мелодии, которой на текущий момент было произведением Денни Эльфмана.
Это я жгу, с некоторым опасением отметил я, но надо бы это сворачивать. Благо, органная музыка так или иначе была в некоторой степени импровизацией, так что в минуту я игру и закончил. Слушатели, которых прибавилось, в тишине, под потрескивание лампад, покинули каюту. Кристина же просто ожидала меня, почти прошептав: “Красиво…” — когда я приблизился к ней.
Ну, реально получилось весьма и весьма, думал я, вдыхая запах горящего прометия. Но злоупотреблять этим не стоит, а то чёрт знает, на что моя не вполне понятная природа, варп, который есть воображение, ну и порывы, даримые музыкой, могут сотворить. Так что появилось у меня хобби, но за орган я садился исключительно с сервочерепом, гарантированно выводящим меня из музыкального транса через полчаса после начала игры.
В итоге самыми “преданными фанатами” моего нового хобби оказались, как ни забавно, различные шестерёнки. Вот какие кибернетические струны цеплял орган в их аугментированных душах — непонятно. Но эти типы аж установили детекторы на мою музыкальную комнату и, ежели я не возражал (а пару раз посылал всех в варп, хотелось одиночества), набивались в музыкальную.
Правда, как выяснилось впоследствии, помимо адептов Бога-Машины, от последствий моей игры фанатели ещё и навигаторы Гнева. Сам узнал случайно, после благодарности за “прекрасную музыку” от главного навигатора Лемана. Впрочем, как воспринимали трёхглазики музыку — я толком не понимал. Варп для меня откликался запахами и ощущениями, максимум — цветами. Возможно, навигаторы и слушали его, в этом случае я решил любопытства не проявлять.
А ещё я не гонял шестрёнок, в большинстве своём, по двум причинам: первая заключалась в том, что не без помощи музыки у меня начинал налаживаться диалог с преторианцами. Или у них начинала пробуждаться личность: и такой вариант имел право на существование. Я, признаться, разобравшись в “протоколах подготовки скитариев” несколько выпал в осадок. Итак, бытовал миф, что пошедший в скитарии человек, отслужив, благо продолжительность жизни была практически неограниченна, “выслуживается” в техножрецы. Если не помрёт, конечно.
Теоретически так и было. Вот только первичная подготовка скитария заключалась в том, что им “чистили мозги”. Правда, в разных Мирах-Кузнях несколько по-разному, в зависимости от предназначения — масса факторов. Стандартизация тут давала довольно широкое поле вариабельности, всё же человеков модернизировали. Но, ряд протоколов были даже жестче, нежели у “творческих” сервиторов. Соответственно, большая часть скитариев не то, что не дорастут до техножреца, они даже не будут помнить о таковом желании.
Не на всех Мирах-Кузнях применялись столь жёсткие протоколы подготовки, но в среднем по Империуму было так. Соответственно, хоть и преторианцы, но в основе своим моя десятка была скитариями, с весьма и весьма урезанной “человеческой” частью не столько тела, сколько разума.
А второй причиной был Редуктор. Дело в том, что мне нужен был именно союзник, получающий информацию, полного объёма которой не было ни у Инквизиции, ни у Генерал-Фабрикатора Марса. Секретность уровня “самосожжение перед прочтением”, скажем так.
И, вроде бы, Валлиос вполне лоялен и прочее… вот только сказать со стопроцентной уверенностью, как он отреагирует на мои откровения, я не мог. Потому как откровения затрагивали весьма многое из “миропонимательных” моментов, базовых и основополагающих. То есть, для подключения Редуктора к планируемому “поиску Железного Врага”, надо открыть ему столько, что… В общем, было откровенно страшновато, а не сломается ли к демонам Валлиос.
Но от моих опасений дело не двигалось. Так что, в один прекрасный момент, после органного концерта, покидающих музыкальную комнату слушателей настиг мой голос.
— Валлиос, задержитесь, у меня к вам имеется разговор, — выдал я.
— По слову вашему, Терентий, — ответствовал магос, направляясь к моей персоне.
— Присаживайтесь, Валлиос, — с внутренним волнением начал я. — Итак, как вы и сами догадались, моя поддержка вам с организацией Мира-Кузни связана не только с вашими неоспоримыми достоинствами. Есть и иная причина.
— Внимательно слушаю вас, Терентий, — собрался магос, что отразилось в свете и ветре соответствующим образом.
— Информация, которой я с вами поделюсь, никогда и никому не должна стать доступной. Если это случится без моего дозволения… Магос, мы давно знакомы, но в этом случае вы не спрячетесь от меня даже в Море Душ. Я вырву вас оттуда, а боги хаоса покажутся вам неумелыми детьми, — честно сказал я.
— Достаточно было сказать, чтобы я промолчал, — обиженно, хоть и внешне безэмоционально ответил Редуктор.
— И тем не менее. Тайны, открываемые мной вам, это тайны как Империума, так и Инквизиции. И не сказать последнее я не мог, — уточнил я.
— Понимаю, Терентий, и, как вы любите говорить, принимаю, — кивнул он, явно “поубавив” в обиде.
— Прекрасно, Валлиос. Откройте канал сопряжения и приготовьтесь получать информационный пакет, — выдал я, а после сопряжения с каналом направил Редуктору компиляцию данных. — Ознакомьтесь, — озвучил я вслух, прикрывая глаза.
А сам, в свете и ветре, пристрастно следил за эмоциями магоса. И Редуктора и вправду неслабо штормило в эмоциях, прорывался писк технолингвы. Я даже боялся, что бедолага начнёт “парить и дымиться”, но обошлось. Наконец, с жуткой эмоциональной кашей внутри, магос уставил на меня окуляры.
— Терентий… Омниссия? — неверяще выдал он.
— Вы верите в двуединого бога, Валлиос, — ответствовал я, готовящийся к этой беседе. — Собственно, так и есть… Просто Бог-Машина — не ипостась. А соратник, продолжение воли Императора. В общем-то, ничего нового, кроме “иерархических моментов”, совершенно не принципиальных никому, кроме самих богов, в этом нет.
— Это… — аж на минуту отключился от реальности магос. — Приемлемо, в такой интерпретации. Эти данные точны, Терентий?
— Насколько вообще можно верить архивам, археологии. Да и ушастым, — поморщился я. — Но, если ксеносы и обманываются, то именно обманываются, а не дезинформируют нас.
— Понятно… — прогудел Валлиос. — Но почему не заметили?! Вы привели восемнадцать примеров с гробницами, обнаруженными во время Великого Крестового Похода. И каждый, каждый раз, Омниссия всеблагой, интерпретировали как гробницу НОВЫХ ксеносов! — гневно выдал явно “раскачанный” магос.
— А сколько таких примеров не сохранилось, — ответствовал я. — Вы бы знали, Валлиос, как же меня БЕСИТ то, сколько мы утеряли! — прорвалось из меня. — Из-за утерянных архивов, глупости, некомпетентности! Технологии, история… Да варп подери, простейшие бюрократические отчёты, часть которых я вам отправил — это крохи. От бездарно утерянного! И эти крохи — всё, что есть. У Инквизиции Империума Человечества!!! — проревел я, отметив как магос отворачивает рецепторы от явно чрезмерно ярко светящегося меня. — Простите, магос, вышел из себя, — повинился я.
Всё же отслеживание эмоций в свете и ветре имеет “обратный отклик”. Вот я расслабился оттого, что Редуктор мне не враг. Окунулся в его эмоции столь глубоко, что сам вышел из себя.
— Понимаю вас, Терентий, — осторожно ответил Редуктор.
Моя вспышка, что довольно иронично, подействовала на него успокаивающе. Точнее, он собрался и перестал рефлексировать. А я, помимо собственного самоконтроля, получил заряд спокойствия. Этакий “резонанс собранности”, хмыкнул я.
— То есть, мы имеем некоего “Железного Врага”, который на равных сражался с Древними, — собрано констатировал магос. — И массу пророчеств эльдар, разных Миров-Кораблей, на тему его “возрождения”. Сколько их может быть, возможно, эльдар уничтожили…
— Нихера эти подстилки древних не уничтожили, — ехидно ответил я. — У них победа тысячи остроухих, того времени, над сотней орков, союзников их, на минуточку — “великая победа”. И я не шучу, судя по описанию коллег, две трети их “Великой Чёрной Библиотеки” забито самовосхвалением, как они с численным, технологическим и прочим превосходством указали “недоразвитым их место”. И ничего, Валлиос, ни слова о боях с некронами. Это раса, в стазисе. В этих чёртовых гробницах, по всей Галактике. Они просто уснули. И судя по всему — проснутся относительно скоро. И, прямо вам скажу, хорошего я от них не жду.
— Это страшно, Терентий, — признал Редуктор. — И ваши аргументы… Можно спорить. Но смысла нет — сама вероятность такого исхода ужасает. И… кто ещё работает? Возможно, имеет смысл меняться информацией?
