Демон по контракту. Прода

Глава 13

Когда я достиг замка наступила ночь. Безбрежное черное небо, покрытое россыпью звезд, тонкие силуэты пальм, свист и трели неизвестных насекомых, невероятное сочетание, напоминающее о сказках тысячи одной ночи. Казалось еще чуть-чуть и я услышу:

Добрый путник войди в славный город Багдад,

Ты своим не поверишь глазам,

Ждут тебя впереди приключений каскад,

Ты готов?

Открывайся сезам!

Арабская ночь!

Волшебный Восток!

Здесь чары и месть,

отвага и честь,

дворцы и песок... (Из мультфильма "Алладин")

Страж у белоснежной арки ворот кивнул в сторону одного из цветных шатров и вновь вернул взгляд в безбрежную ночь безбрежной пустыни. Нырнув под полог, я оказался в полумраке огромной комнаты, где тьму разгоняла пара масляных ламп, как с картинки из восточных сказок, казалось потрешь одну из них, и вылетит джин.

Оглядевшись, направился к низкому топчану, рядом с которым стоял такой же невысокий столик, с фруктами и вином. Как бы мне не хотелось освежиться, но спать хотелось больше. И все же я пересилил себя и залез в инвентарь. На столик упали костяные шестигранники и из них тут же соткались монстрики. Я разлил пред ними вино и бросил мелко порезанные фрукты, в следующий раз надо озаботиться мясом и кровью. Своей я их поить не собирался. А пока смотрел как они жадно набросились на пищу и периодически расталкивал их крисом, когда они пытались сцепиться. Потому как один раз сунул руку, и они дружно попытались в нее вцепиться. Дождавшись, когда монстрики насытятся, вновь активировал пластинки, и эти существа втянулись обратно. А потом, не раздеваясь, рухнул в кровать и несмотря на опасения, что во не смогу контролировать чары, тут же погрузился в сон, а рядом на ковре, спрятав нос под мохнатую лапу, заснула Аш и Сард, зарывшийся в шёрстку гончей.

Утро, к моему удивлению, началось не с выставленного будильника, а от голоса вошедшего в шатёр воина.

— Собирайся, господин ждет.

Судя по тому, что в его голосе не было удивления, моя маскировка продолжала держаться.

Поднялся, потрепал по загривку проснувшуюся и потягивающуюся Аш. Сард недовольно открыл сонные глаза, забрался на мое плечо, вцепился когтями в бурнус и вновь закрыл глаза, засыпая.

Погладив дракончика, закинул за спину щит с дротиками и последовал за воином. К моему удивлению, тот пошёл не в сторону видневшихся вдали белых башен резного камня и голубых куполов домов, а туда, где стояла коновязь. Один из пастухов подлетел к нам и кинул мне повод чёрного как ночь, горячего, тонконогого жеребца, скалящего белые клыки. К удивлению, тот не только не попытался от меня убежать, а оскалив клыки, дернулся чтобы укусить, и лишь зашипевший дракончик и оскалившая клыки Аш заставили его передумать.

Подхватив повод, вскочил в седло, и конь тут же встал на дыбы, только после таких же шуток кошмаров я был готов к этому. Крепче вцепившись в повод, отрастил когти и аккуратно царапнул шею жеребца. И тот тут же присмирел, но я не позволил себе обольщаться, зная кошмаров, это смирение лишь показное, а мимо меня уже пронесся, дав шпоры своему каурому воин пустыни, за ним следовали трое джинте, и мне не оставалось ничего иного как дать шпоры жеребцу и последовать за ними.

Бешеная скачка, песок летящий из-под копыт, ветер в лицо, белые развевающиеся одежды несущихся впереди воинов и стелящаяся рядом гончая. В этой скачке было что-то неистовое, захватывающее, в какой-то момент даже сидящий на плече Сард, все крепче и крепче впивающийся в одежду и кожу когтями, запищал что-то восторженное. У меня такого не было за всё то время, пока был князем демонов, лишние мысли вылетели из головы, не было проблем, не было поиска решений, даже то что не могу выйти из игры ушло куда-то на второй план. А потом, всадники передо мной резко остановились, подняв коней на дыбы, мой жеребец повторил за ними, и я вновь чуть не выпал из седла, потеряв всё очарование момента. Всё-таки умения держаться в седле мне ещё не хватало, хорошо хоть не свалился на потеху толпе, что находился сейчас там, куда мы прибыли.

А посмотреть было на что: небольшой зеленый оазис, и безбрежный желтый песок, уставленный шатрами, а там за ними воины устраивали скачки на конях и верблюдах, жарили мясо, женщины в легких одеяниях танцевали и разносили вино и фрукты.

— Нам туда. — один из воинов пустыни взмахнул рукой в сторону шатра с развивающимся рядом стягом Саладина. — О конях позаботятся.

Я спешился и, предпочитая пока больше молчать, чем лезть в то, что еще не до конца понимал, последовал за воином пустыни.

Саладин сидел на походном кресле, и наблюдал за схваткой перед ним. Два джинте на изящных лошадках сходились, обмениваясь копейными ударами, и вновь расходились, периодически метая друг в друга дротики. Дроу скучала в соседнем кресле, а суккубу азартно болела, стоя практически у ограждения ристалища.

— И зачем я здесь?

— Увидишь. — мой наниматель был немногословен.

Суккуба, отвернувшись на миг от ристалища, подмигнула мне и, колыхнув бюстом, вновь устремила взгляд на сражающихся джинте.

Я замер позади кресла, сложив руки за спиной, наблюдая все набирающую обороты схватку, за ней была ещё одна. Потом были скачки на конях и верблюдах. А я всё не понимал зачем я здесь, не просто так же этот мажорчик позвал вновь нанятого героя на этот непонятный сбор воинов. А непонятен он был еще и потому, что вокруг ограждения были постелены цветные ковры, усыпанные разноцветными вышитыми подушками, где, попивая чай или куря кальян, сидели воины и торговцы в дорогих одеяниях в чалмах, украшенных драгоценными камнями и перьями. На поясах поблескивали золоченые и посеребренные сабли и кинжалы, пальцы сверкали перстнями и кольцами. Все это походило на то, что у степняков бы называлось курултаем (исторический съезд всех монгольских и тюркских князей и знати, орган народного представительства у некоторых тюркских народов).

Но мне катастрофически не хватало информации, я не слишком много знал, как о номадах, так и о термаганат, а поиск по игровой вике, которым я сейчас занимался особо ничего не давал.

— А вот теперь то, зачем ты здесь. — вдруг раздался тихий голос Саладина.

Суккуба хищно подалась вперёд к ограде, на губах играла плотоядная улыбка, хвост вился в нетерпении, даже дроу приподнялась, чтобы лучше видеть.

А на ристалище выходили воины, обнаженные по пояс и закованные в кольчуги или обряженные в кожаные доспехи, вот только оружия ни у кого не было.

— Твой выход.

Непрошенная ухмылка выползла на мое лицо. Я оскалил клыки, глядя в глаза Саладину, скинул из-за спины щит с дротиками и, дойдя до ограждения, перемахнул через него. Кажется, я начал понимать, что здесь происходит. А когда вдруг резким порывом ветра смело бархан и посреди поля обнаружилась гора оружия понятно все стало окончательно. Кажется, когда-то давно был такой фильм "Голодные игры". Здесь видимо будет всё тоже самое, вот только площадка очень мала. Сбежать и скрыться не получится.

— Шейхи и падишахи, султаны и эмиры, сардары и войны сейчас начнется то, ради чего мы все собрались! Великая битва, битва наших лучших воинов! Смотрите и наслаждайтесь! А тепеееерь. Бооооой!

С этими словами все воины рванули к центру площадки, а я метнулся к ближайшему противнику. Черные лезвия, прорвав мою и чужую кожу, вспороли горло не ожидавшего этого бойца, а тело после толчка врезалось в еще одного противника. Разбег, прыжок вперёд, и выскочившая пата входит в шею ещё одному противнику, алая кровь брызжет на мой белый бурнус, что-то восторженно кричит позади суккуба. А волна людей достигает кучи оружия и тут же откатывается назад, превращаясь в волчью свалку. Высверк стали, разворот, принять клинок на пату, тут же ударом лезвий второй руки срубить древко копья, устремившегося к груди. Кувырок вперёд, оставляя за спиной сцепившихся врагов. Вскинутые руки ловят древко нагинаты, отвести удар в песок арены, лезвия бьют в колено противника — добьет его уже кто-то другой. Отвести следующий удар, пара коротких росчерков, оставляющих на земле еще одно истекающее кровью тело.

А сражение все раскручивает и раскручивает свое движение, все больше крови бессмысленно пролито на песок. Даже у именных НПС есть шанс возродиться, герои же возрождаются практически всегда. Я не понимаю зачем все это, но азарт боя захватывает все больше и больше, и я рвусь вперёд. Вот перехвачено копье, замах, и его хищное острие пронзает чью-то спину, воин заваливается вперёд на своего противника. Подшаг, и лезвия скрежещут о кольчугу, удар ногой опрокидывает уже мертвое тело на врага, а я ухожу перекатом вперёд от очередного удара. На миг бой замирает, живых на арене осталось мало едва ли десяток бойцов из тех пяти десятков, что начинали бой. Из-за ограды звучат восторженные и разочарованные крики, воздух буквально звенит от них, из рук в руки переходят кошельки со сделанными ставками.

Бой остановлен, рабы уносят тела и забрасывают лужи крови свежим песком, а поредевшая куча оружия все так же поблескивает в центре арены под лучами солнца. И вновь над ареной разносится голос распорядителя: "Боооойййййй!"

Сразу трое бросаются на меня, то ли посчитав лёгкой добычей, то ли просто терпеть не могут моего нанимателя. Не могу же я поверить, что они так не любят такого всего расчудесного меня.

Уход в сторону, удар патой попадает в щит, двинуться еще дальше по кругу, пытаясь оставаться в пределах клинка всего одного противника. Удар, защита, выпад, отшаг, килыч рвет балахон на плече, копье успеваю отвести в сторону. Уход назад, вправо, на развороте ударить и вновь напороться на щит. Защита, отскок, краем глаза уловить то, что происходит вокруг. От бойцов кроме нас осталось трое. И они медленно направлялись к нам, вот только чью сторону они примут было непонятно. Магия здесь не действовала, Аш и Сард остались за оградой, и что делать если эти трое решат для начала разобраться со мной, я не знал.

Прыжок спиной назад, кувырок, и я оказался у кучи стали, чуть ли не вслепую подобрать копье, бросок, за ним в противника летит кинжал, следом какой-то клинок. Троица ускоряется, бросаясь ко мне, но одного перехватывает пара из тех, что остались, еще с одним скрещивает оружие последний из тройки выживших. А я бросаюсь вперед и сам. Рывок, практически подставляясь под удар шамшира, доспех выдерживает, а пата входит в живот, а лезвия рвут горло. И нас на Арене неожиданно остаётся трое.