Временный шинигами 2.0

Временный шинигами 2.0

Автор: Katherin

Беты (редакторы): Алира Айолло, Jeilen Di Kurotora, Krestitel

Фэндом: Bleach

Персонажи: Ичиго, Готей 13, Садо Ясутора, Иное Орихиме, Исида Урюу

Рейтинг: PG-13

Жанры: Джен, Юмор, Фэнтези, Фантастика, Мистика, Детектив, Экшн (action), Психология, AU

Предупреждения: OOC, ОЖП

Размер: Макси, 129 страниц

Описание: В прошлое можно попасть разными способами. Можно изобрести машину времени, можно воспользоваться магическим ритуалом... а можно, на свою голову, приютить в своем внутреннем мире любимую погремушку Айзена.

Глава 1

Куросаки Ичиго — не простой пятнадцатилетний парень.

Сколько он себя помнил, всегда мог запросто общаться с призраками, невидимыми для обычных людей. В один ужасный или прекрасный день, это с какой стороны посмотреть, к нему в комнату через окно вломилась шинигами по имени Кучики Рукия. В гости к Ичиго её привела охота на Пустого. Во время битвы с этим чудовищем Ичиго и Рукия получили серьёзные ранения, и девушке пришлось передать парню свои силы, чтобы помочь ему одержать победу над монстром, в результате чего Ичиго сам стал шинигами! Но, сделав это, Рукия потеряла всю свою мощь и теперь ожидала, что новоявленный бог смерти продолжит её миссию по отлову и уничтожению Пустых.

Так начались увлекательные приключения Ичиго и Рукии.

* * *

Весна в этом году в Сейретее выдалась на диво жаркой. Казалось бы, еще только начало мая, а солнце припекало так, будто на дворе уже как минимум июль.

Бьякуя ненавидел этот месяц.

С июлем были связаны два самых тяжелых периода в его жизни, воспоминания о которых даже спустя столько лет тяжелым бременем лежали на его сердце. Именно в этот месяц с разницей почти в пятьдесят один год Кучики потерял двух самых дорогих ему людей.

Сто три года назад, второго июля, при загадочных обстоятельствах пропал его капитан. От Куросаки Ичиго осталось только изодранное чьими-то когтями капитанское хаори, найденное в Руконгае, да приказ о переводе седьмого офицера Кучики Бьякуи в тринадцатый отряд, оставленный на столе в кабинете. В тот день Бьякуе было совершеннейшим образом плевать на то, что с исчезновением Ичиго-сама связана какая-то очень темная история. И уж конечно ему было плевать вдвойне, что вместе с десятым разом осиротело еще шесть отрядов. Он просто хотел, чтобы Куросаки-тайчо вернулся.

Пятьдесят два года назад умерла его любимая жена. От Хисаны ему досталась просьба найти оставшуюся где-то в Руконгае сестру, а вместе с ней и куча проблем. Внешне Рукия ничем не отличалась от его умершей жены, а вот характеры их были различны, как день и ночь.

Пропажа Куросаки-тайчо, которого он считал идеалом во всем, ранила его, а смерть Хисаны, его первой и последней любви — добила. После этого все остальное для Бьякуи уже не имело никакого значения, ведь ушло все то, что было ему дорого. Остались лишь обязанности перед кланом и долг перед Обществом Душ. День за днем все его существование состояло из различных "должен" и "надо", погребших под собой все чувства. Как ни парадоксально, но именно это позволило ему остаться в ясном уме, но не смогло вернуть радости жизни. Принятая им в клан Кучики девчонка была слишком живой, слишком непоседливой и непонятной для него. Бьякуе было сложно находиться рядом с ней — каждодневное напоминание о собственном бессилии, ежеминутное убийство его веры в лучшее. Он всеми правдами и неправдами старался свести к минимуму свое общение с Рукией: как можно меньше встречаться с ней в Готей 13 и не показываться ей на глаза в поместье. Последнее не было сложным, учитывая габариты родового гнездышка Кучики. Да и названная сестрица, несмотря на то что смотрела на него с безграничным уважением и немым обожанием, не спешила навязывать свое общество. Любого другого бы такое отношение к себе умилило, но то, что он видел в глазах Рукии, слишком сильно напоминало ему его собственное отношение к Куросаки-тайчо, а у Бьякуи не было сил вспоминать прошлое. Он не был готов вернуться в настоящее из своих воспоминаний и осознать, что это уже никогда не повторится. Хватит ему и постоянного напоминания об этом в лице Ичимару и Кенпачи на каждом собрании капитанов.

Неожиданное назначение Рукии дежурным офицером на грунт стало избавлением для ясного князя. Он не видел свою названую сестру уже целый месяц и чувствовал от этого странное облегчение.

— Кучики-тайчо! — с диким воплем к нему в кабинет влетел новоиспеченный лейтенант шестого отряда. — Кучики-тайчо!

Бьякуя оторвался от написания отчета и едва удержался от того, чтобы поморщиться. И за что ему такое "счастье"?

— И что же стало причиной такого бурного изъявления эмоций, Абарай-фукутайчо? — холодным голосом, способным покрыть вечными льдами даже песок в пустыне, поинтересовался он.

Навязанный ему главнокомандующим красноволосый идиот из ненавистного одиннадцатого отряда стушевался и вытянулся во фрунт, поедая начальство преданным взглядом.

Ками-сама, неужели нельзя было позволить ему и дальше обходиться без лейтенанта, пока не подвернется нечто стоящее? Насколько рокубантай-тайчо помнил, в свое время десятый, а сейчас и тринадцатый, весьма неплохо обходились без фукутайчо, так нет же — главнокомандующий потребовал, а он сам не посчитал нужным ему возражать. Проблема, правда, была в том, что всех достойных выпускников Академии шинигами расхватали себе его более расторопные коллеги, и в доставшемся ему после смерти деда отряде тоже не нашлось никого подходящего. Пришлось идти к сотайчо и докладывать о своей несостоятельности в вопросах поиска лейтенанта, а после с каменным лицом выслушивать часовую лекцию о том, как молодым капитанам подчас необходимо сильное и опытное плечо.

А на следующий день к нему прислали это. "Это" откликалось на имя Абарай Ренджи и было таким шумным и неуклюжим, что порой Бьякуе казалось, будто у него не один фукутайчо, а целых три.

— Мне только что сообщили в тринадцатом отряде: Рукия прислала свой первый отчет с грунта! — едва не подпрыгивая от переполнявших его эмоций, радостно выпалил руконгаец.

Капитан Кучики смерил своего подчиненного еще одним ледяным взглядом. Он действительно не понимал или просто идиот?

С какой это радости Сентаро или Кийоне стали бы просвещать чужого лейтенанта о том, что их офицер прислала ежемесячный отчет о проделанной работе? Это внутренние дела тринадцатого отряда, и в них никто бы не стал вмешивать постороннего, а это значит... А это значит, что в отчете было нечто такое, о чем рано или поздно будут знать все кому не лень, и Джоширо решил, что его нужно заранее поставить в известность. Если это нечто тревожное для Общества Душ, то эти "все кому не лень" узнают рано, а если же Рукия что-то натворила, то поздно. Капитан Укитаке всегда имел свое мнение о том, в чем провинились или не провинились его подчиненные, а значит, будет прикрывать его названную сестру до последнего.

Узнать бы еще, что там написала Рукия в своем отчете...

* * *

Ичиго смотрел на то, как его пятнадцатилетнего убивали дорогие ему люди, и ничего не мог с этим поделать. В этот момент он был одновременно собой — двадцати шестилетним бывшим капитаном десятого отряда — и только что получившим силу шинигами мальчишкой. Здесь и сейчас, в этом акте пьесы, Куросаки мог лишь наблюдать за происходившим глазами себя прошлого. Наблюдать и беситься от своего бессилия где-то в холодной черной пустоте, чем-то смахивающей на открытый космос, как его изображают киношники.

Ему еще не время выходить на сцену. Вот только почему он очнулся сейчас, а не как обещал ему Хоугиоку — в момент своего перерождения вайзардом? Неужели что-то пошло не так?

А это, оказывается, больно — заново переживать события своего прошлого.

Больно смотреть, до чего довел себя Бьякуя — прошедшие сто три года плохо на нем сказались. На первый взгляд все выглядело нормально: сильный и надежный капитан, идеальный глава благородного дома Кучики и... отвратительный старший брат. Несмотря на то что его тело двигалось, дышало, сражалось и выдавало холодновато-презрительные реплики, внутри ясный князь был мертв. И если в том времени, которое уже стало неслучившимся будущим, при первой встрече капитан шестого отряда напомнил Ичиго глыбу льда, то в этом он напоминал ему ходячего мертвеца, так и не понявшего, что он умер, и по привычке продолжавшего исполнять свои обязанности.

"Что же с тобой случилось, Бьякуя?"

Заново переживая свое первое поражение на поприще шинигами, бывший капитан десятого отряда не чувствовал ярости, только осознавал какую-то абсурдность происходившего и непонимание учителя, на которого поднял руку собственный ученик.

У него не получалось злиться на своего бывшего офицера.

Для Куросаки сейчас он — не глава благородного дома, не почти всемогущий капитан Готей 13, а всего лишь мальчишка — запутавшийся и одинокий. Этому Бьякуе хотелось не надрать задницу — ну ладно-ладно, хотелось — но после этого погладить по голове и пообещать, что все будет хорошо.

Ренджи же... Ренджи вел себя, как и в тот раз — все такой же сильный и глупый щенок, радостно бросающийся на него по команде "фас". Этот-то ни капли не изменился — отметил взрослый Ичиго, в то время как его тело падало наземь, сраженное бывшим седьмым офицером десятого отряда.

"Какая ирония, — прежде чем отключиться, подумал он, — помнится мне, Бьякуя ведь так хотел узнать, откуда у меня взялся этот шрам..."

Глава 2

Впервые Урахара увидел сына Ишшина через несколько лет после его рождения. Это было так прелестно — беглый капитан десятого отряда назвал ребенка в честь своего пропавшего без вести наставника и командира. А учитывая ранее взятую фамилию жены, его отпрыск получился полным тезкой самого рыжего капитана Готей 13. Милый карапуз, рожденный от союза квинси и шинигами, ничем кроме высокого для своего возраста уровня реацу не отличался. Но это и не удивительно, учитывая, кто его родители. И совсем не был он похож на того красавчика с водопадом волос цвета расправленного червонного золота, которого Киске видел на своем последнем собрании капитанов.

Необычная парочка как могла скрывала все возраставшую силу своего первенца, но со временем этого стало недостаточно. И однажды за малышом пришли Пустые.

После смерти жены Ишшин стал частым гостем в его магазине. Оба шинигами, оба бывшие капитаны Готей 13 — им было о чем поговорить. К тому же в этом городе у них было не так много тех, кому можно полностью довериться.

Во второй раз, когда Киске увидел Ичиго, тот был уже в компании Кучики Рукии. И на этот раз сын Шибы был более похож на своего тезку, чем в прошлые годы. Тогда, увидев эту сладкую парочку вместе, Урахара подумал, что Общество Душ решило добраться до мальчишки. Сразу же захотелось заявиться домой к этому легкомысленному идиоту Ишшину и вправить ему мозги. Но после, оценив ситуацию, Киске успокоился — все-таки передача своих сил, пусть только наполовину человеку — это серьезное преступление, а значит, девчонка будет молчать. Он только надеялся, что ей удастся восстановиться и вернуть свои силы до того, как об этом прознают в Сейретее, но чуда не случилось. Разведка все же доложила в Готей 13 о нарушении одного из законов Общества Душ, и за младшей Кучики пришли.

Саму эпическую битву капитана и лейтенанта шестого отряда против пятнадцатилетнего недошинигами Урахара не видел. Не рискнул приближаться. Жизнь — такая приятная штука, знаете ли, а он крайне не желал с ней расставаться раньше срока. Вряд ли Кучики оценил бы, если б кто-то вроде изгнанника стал свидетелем внутриклановых разборок; лейтенант Абарай и полудохлый мальчишка-квинси не в счет.

А ведь каким милым мальчиком Бьякуя был, когда служил в десятом отряде!

Кстати о десятом отряде. Жаль, что он не видел лица светлейшего князя в тот момент, когда сынок Ишшина назвал свое имя. А не представиться тот не мог, слишком уж вежливым вырос парнишка — всегда называет свое имя перед тем, как с кем-то подраться.

А все-таки интересно, почему Кучики его не убил, а просто лишил сил сестры?

Жалость?

Но она ему неведома.

Нежелание огорчать сестру?

Ой, не смешите его панамку!

Может, просто дрогнула рука?

А что, мальчишка ведь не только на Шибу Кайена был похож, но и чем-то неуловимо смахивал на без вести пропавшего капитана Куросаки...

На корчившегося в земляной темнице Ичиго Урахара смотрел исключительно с интересом ученого.

Получится или нет?

В тот момент он не думал о том, что с ним сделает Ишшин, к которому уже почти вернулись силы шинигами, узнав, во что он втянул его сыночка.

Из ямы послышались дикие вопли. Ичиго так закричал, что Киске от неожиданности выронил веер. Впрочем, ему сейчас было не до него — похоже, Куросаки окончательно решил превратиться в Пустого.

— Яре-яре, как это плохо! — всплеснул руками владелец магазинчика странных товаров, кидаясь к земляной тюрьме.

* * *

А где-то в медленно умиравшем мире с перевернутыми под углом девяносто градусов небоскребами Куросаки Ичиго лихорадочно искал нужную ему коробку. Он отчаянно пытался вспомнить, что же не так давно плел ему Исида про то, как узнал, что он шинигами. Но этот очкарик так высокомерно говорил, что временно исполняющий и далее по тексту пропустил половину из всего сказанного мимо ушей.

Что же он там такое нес?

О, точно, духовные нити! Вроде бы у шинигами они не такие, как у обычных людей.

Юноша старательно сосредоточился на поиске красной ленточки, а меж тем мир вокруг него рушился прямо на глазах. А еще вокруг Ичиго летал какой-то стремный чувак лет под сорок в порванной развевающейся одежке, из-за чего он напоминал чернильное пятно в стильных солнечных очечках.

Наконец его поиски увенчались успехом, Куросаки таки нашел нужную коробку.

— Рукоять? Зампакто?

— Отлично, ты меня нашел, — раздался за его спиной спокойный голос странного мужика. — Надеюсь, что в следующий раз мое имя дойдет до твоих ушей.

Имя? Кажется, этот ублюдок Ренджи что-то говорил об именах для мечей.

— Ты? Неужели... — прошептал пораженный своей догадкой рыжик.

— Чего ты ждешь? — резко выкрикнул меч. — Все рушится! Скорее, вытащи меня, наконец!

Куросаки схватился за рукоять, и в тот же миг мир для него померк.

* * *

Холлоуфикация Ичиго вступила в самую последнюю фазу. Тессай пытался хоть как-то замедлить процесс, но все усилия бывшего капитана кидо-отряда были напрасными, а это настораживало. В прошлый раз, когда подобное происходило с Хирако Шинджи и остальными членами разведывательной группы, Тсукабиши сумел выиграть своему другу детства немного времени.

Из ямы полыхнуло реацу Пустого.

Раз.

Другой.

Следующий всплеск будет последним и самым сильным, после чего мальчишка полностью превратится. Урахара мгновенно уронил Дзинту и Уруру на землю, прикрывая детей своим телом, и тут же произошел ожидаемый им третий всплеск. Однако он не был похож на предыдущие. Вместе с реацу из ямы вырвалось и странное существо: форма шинигами, белые бинты и... маска Пустого.

— Так он Пустой или шинигами? — недоуменно спросил Дзинта и тут же получил ответ, когда рыжий парень содрал с себя маску, под которой обнаружилась уже знакомая ему наглая физиономия.

Сам же Куросаки выглядел несколько пришибленным. Он со странным выражением лица то сжимал, то разжимал пальцы на правой руке и недоверчиво рассматривал обстановку подземного полигона.

Киске решил вмешаться.

— Поздравляю, ты снова стал шинигами! — поаплодировал он мальчишке. — Как раз вовремя, второй урок зачтен.

— Заткни пасть! — во всю мощь своих легких рявкнул сыночек Ишшина и тут же подкрепил свое требование ударом в челюсть рукоятью обломка.

Зажимая пострадавший подбородок, Урахара задумался. Где-то он уже такое видел, вспомнить бы еще где. И пока Ичиго распинался о своем желании его прикончить, бывший капитан двенадцатого отряда мысленно перебирал всех знакомых ему шинигами, чтобы вспомнить. Вот только так сразу и не получалось.

— Что ж, раз уж ты так полон сил, может, сразу же перейдем к третьему этапу? — невинно улыбнувшись, спросил он. — И на этот раз у тебя будет полно времени. Просто сбей с моей головы шляпу своим духовным мечом, и урок будет зачтен.

Вместо ответа мальчишка резко выбросил руку и словно бы играючи чуть-чуть надрезал его полосатую панамку.

— Неплохо, — ничуть не покривив душой, похвалил его Киске. — Сделать это обломком зампакто...

— Ха! — хвастливо хмыкнул рыжий недоросль. — То ли еще будет! Долой эту чушь про "полно времени"! Я справлюсь и за пять минут.

Мужчину охватило раздражение — вот же мелкий гаденыш! Хочешь драки? Ты её получишь!

— Ну что ж, пять минут так пять минут, — многообещающе произнес Урахара, медленно и эффектно потянув Бенихиме из спрятанных в трости ножен.

— Ого! Сейчас начнется самое мочилово, босс достал свой клинок, — предвкушая веселье, протянул Дзинта.

Бывший капитан двенадцатого отряда польщенно кивнул своему подопечному и бросился на Куросаки, не ожидавшего такой подлянки от простого владельца магазинчика товаров для шинигами.

"Ками-сама, как же он наивен, — с все возраставшим изумлением думал Урахара, гоняясь с мечом наперевес за улепетывавшим мальчишкой. — Или нет..."

Несмотря на все гонки с препятствиями и бестолковое размахивание руками, бывшего капитана двенадцатого отряда все никак не покидала мысль, будто что-то здесь не так. Он чувствовал, что его где-то накалывают, но никак не мог понять где.

В какой-то момент Ичиго начал замедляться, при этом косясь на его клинок так, будто бы что-то понял.

"А, так вот оно что", — хмыкнул про себя блондинистый шинигами.

— На всякий случай, чтобы ты не питал лишних иллюзий, — хищно усмехнулся он в спину пытавшемуся перевести дух Куросаки. — Проснись, Бенихиме! — властно приказал он, принимая пафосную позу и уже предвкушая шок рыжика.

Однако шокировать здесь собрались именно его.

— Бог ты мой, Киске, я уже устал ждать, пока ты призовешь свой шикай, — в лучших традициях принцессы Шихоуин протянул мальчишка. — А то, знаешь ли, не хотелось сражаться с безоружным.

Его голос и манера говорить резко изменились — не мог не отметить Урахара.

— Я что, тебя в последний раз слишком сильно приложил? — недоуменно поинтересовался торговец. — Или тебе отсутствующим тут солнышком головку напекло?

Все еще стоявший к нему спиной Ичиго мягко и подозрительно знакомо рассмеялся.

— А ты ничуть не изменился — все такой же юморист, — спокойным голосом произнес сыночек Ишшина и тут же добавил: — бывший капитан двенадцатого отряда, Урахара Киске.

— Откуда ты... Что? — пораженно вскрикнул блондинистый шинигами, готовый в любой момент атаковать.

— Оговорочка прямо-таки по Фрейду, дорогой мой, но не буду тебя больше томить в неведении, — все тем же несвойственным крикливому подростку голосом протянул Куросаки, резко выбрасывая правую руку в сторону от себя. — Смотри! — со смешком воскликнул он. — Отбрось свой страх. Смотри вперёд, — медленно и даже как-то торжественно произнес Ичиго. — Иди вперёд. Никогда не останавливайся. Промедлишь — и ты состаришься. Остановишься — и ты умрешь. — Слушая эти слова, что были командой активации шикая, Урахара с расширившимися от шока зрачками смотрел на мальчишку. Он уже знал, что тот произнесет дальше, потому что не один раз уже это слышал. — Твое имя — Зангетсу!

Мальчишка Куросаки окутался небесно-голубой реацу, подняв волны пыли, песка и мелких камешков. За ближайшим валуном Дзинта шокировано интересовался у Тессая, что происходит, а бывший капитан двенадцатого отряда растеряно придерживал рукой свою панамку. Мальчишка...

"Да какой он к меносу мальчишка? — неожиданно зло подумал Урахара. — Мальчишка — нет, а вот Куросаки — да. Ну не мог же он прочитать команду высвобождения шикая Зангетсу в интернете? Не смешите! И все-таки что, Айзен его побери, здесь происходит?"

Когда духовная сила рассеялась, а пыль с песком улеглись, первым, что увидел мужчина, был именно знакомый ему до последней черточки громадных размеров тесак. Он был небрежно воткнут в землю почти до половины, а его лезвие издевательски блестело под несуществующими лучами отсутствующего здесь солнца. Взгляд шинигами-изгнанника переметнулся на хозяина зампакто — тот все еще стоял к нему спиной, и легкий ветерок ласково перебирал водопад золотисто-рыжих волос. Урахара не видел его сто три года, но не узнать своего бывшего коллегу он не смог.

— Еще раз здравствуй, Киске, — мягким мелодичным голосом произнес настоящий Куросаки Ичиго и обернулся. — Надеюсь, уж меня-то ты не станешь заставлять портить твою милую шляпку? — лукаво прищурившись, спросил он.

— Тебя? Нет, не стану, — блондин отрицательно качнул головой с нахлобученной на неё панамкой и, не удержавшись, мстительно добавил: — Ты тоже ничуть не изменился, бывший капитан десятого отряда, Куросаки Ичиго.

Тут хозяин магазинчика тоже ничуть не покривил душой — в последний раз он видел рыжего на его последнем капитанском собрании, так что он знал, о чем говорил. Ичиго действительно выглядел так же, как и сто три года назад, не хватало только белого хаори с кандзи "десять" на спине.

Из-за валуна, на который как раз собирался присесть пришелец из прошлого, послышался возмущенный вопль Дзинты: "Чего?!"

— Молодой человек, да не кричите вы так, тут глухих нет, — поморщился Ичиго, все же с комфортом устраиваясь на облюбованном им ранее камушке и укладывая свой тесак к себе на колени. — Приветствую вас, Тсукабиши-сан, — бросил он через плечо Тессаю.

Бывший капитан кидо-отряда несколько смутился и пробормотал в ответ что-то неразборчивое.

— Как ты это провернул, Куросаки? — глухим голосом спросил Киске. — И где...

— Мелкий Ичиго? — переспросил бывший джубантай-тайчо. — Не имею никакого понятия. Как я это провернул? Путешествие во времени, — пожал он плечами, пальцами ласково вырисовывая какие-то одному ему известные узоры на лезвии Зангетсу.

— Но при чем тут сын Ишшина? — вырвалось у любителя полосатых панамок, пока его пытливый ум ученого просчитывал все варианты и возможности в пользу версии бывшего коллеги. — Потому что он — твоя реинкарнация?

— А тебе не откажешь в уме и сообразительности, Урахара, — расплылся в восхищенной усмешке Ичиго. — Это действительно возможно, но не в моем случае. Я переместился в себя самого, и моя личность двадцати шестилетнего заменила пятнадцатилетнего пацана. Даю подсказку — это мое второе путешествие во времени.

— То есть ты... — мелькнула в голове у торговца сумасшедшая догадка.

— Да, — подтвердил бывший тайчо десятого отряда. — Я и есть Куросаки Ичиго — сын Шибы Ишшина и Куросаки Масаки. Мне было восемнадцать, когда я и четверо моих подопечных угодили в прошлое. По дороге в Сейретей мы наткнулись на Сой Фонг и Йороуичи-сан. Что было дальше — ты знаешь.

— Четверо подопечных? — переспросил Киске. — Эспада?

— Верно, — кивнул ему путешественник во времени.

— И где они сейчас?

— Переместились в тела себя прошлых, но так же, как и меня, их тоже нужно будет разбудить, — лениво ответил ему рыжеволосый мужчина.

— И чего же тебя сюда занесло? — продолжал спрашивать Урахара, у которого голова пошла кругом от открывавшихся перед ним перспектив.

— А я знаю? — пожал плечами Куросаки. — За первое мое путешествие нужно поблагодарить Хоугиоку, сломанного стараниями нашего очкастого друга Айзена. А вот почему я оказался здесь — это вопрос.

— Ты знаешь о Хоугиоку? — вытаращил глаза блондинистый шинигами.

— Как и знаю, где он сейчас находится, — пристально глядя на своего бывшего коллегу, прищурился Ичиго. — Он мне не нужен, если ты подумал, что я собрался его забрать. Я видел, что он дает своему владельцу, и не хочу превращаться во второго Соуске.

— И что ты будешь делать? — подозрительно поинтересовался Киске.

— Спасу Рукию, найду своих подопечных, вправлю мозги Бьякуе, а там поглядим, — пожал плечами Куросаки. — Зачем-то же я здесь оказался, вот и узнаю — зачем.

— Понятно, — немного нервно хихикнул хозяин лавки для шинигами, хотя на самом деле у него еще была меносова куча вопросов, ответы на которые ему хотелось получить как можно быстрее.

— Прости, Киске, я бы и рад удовлетворить твое любопытство, но я слишком устал, — зевнул Ичиго. — Сначала мое пробуждение, затем гонки с препятствиями — это выматывает, знаешь ли, — сонным голосом произнес Куросаки и отрубился.

Легкая вспышка реацу — и вот уже на валуне в положении "сидя" сладко посапывал пятнадцатилетний парнишка.

Глава 3

Сутки спустя после пробуждения в теле себя прошлого, выспавшийся и довольный жизнью Ичиго шел домой. Второй разговор с Панамочником прошел просто замечательно — немного лжи, несколько многозначительных намеков на тонкие обстоятельства, и вот уже Киске полностью посвятил его в свои планы. Он, конечно, о многом умолчал, но как раз это "многое" временный шинигами знал и без него. Тем более что и сам Куросаки был не до конца откровенен с Урахарой, вернее, практически не откровенен. Многие знания — многие печали и все такое...

Взяв с хитрого торговца клятву молчать о том, кто он на самом деле, молодой мужчина в теле пятнадцатилетнего юноши, насвистывая нечто, подозрительно напоминавшее гимн одиннадцатого отряда, отправился на серьезный разговор с отцом.

Открыв дверь своего дома, Ичиго чисто машинально увернулся от полетевшего ему в лицо кулака любящего папашки, после чего одним точным ударом отправил его в нокаут. И совершенно невозмутимо закрыл дверь. Поглядев на часы, рыжий шинигами чертыхнулся — уже поздно, Карин и Юзу наверняка видели десятый сон, а значит, нужно было позаботиться о том, чтобы не разбудить их.

Куросаки отволок все еще находившегося в отключке Ишшина на кухню и усадил на первый же попавшийся стул, после чего закрыл помещение кеккаем. Теперь им никто не смог бы помешать поговорить по душам.

— Что? Что случилось? Как я тут оказался? — приходя в себя и оглядываясь по сторонам, недоумевал отец.

После, заметив переливающийся золотисто-желтый барьер, он тут же осекся и попытался почувствовать реацу того, кто её наложил. Не получилось.

— Я тебя вырубил, — лениво сообщил ничего не понимавшему отцу Ичиго, небрежно опиравшийся о холодильник. — И я притащил тебя сюда. Кеккай на кухне, кстати, поставил тоже я. Давно не виделись, лейтенант Шиба.

* * *

С отцом они проговорили до самого утра, и уж с ним Куросаки был полностью откровенен... ну почти. Мало ли, чего он по дурости брякнет Киске или Рюукену? А Ичиго потом проблем не оберется.

Оставшиеся семь дней до того, как Урахара откроет врата в Общество Душ, временный шинигами днем валял дурака, наверстывал прошедшие восемь лет, общаясь с сестренками, или заранее выполнял домашние задания. Чувствовал Ичиго, что после возвращения обратно у него не будет на это времени, а чутью своему он привык доверять.

Ночью же Куросаки тренировался, чтобы перевести свое человеческое тело на новый уровень — слабая пятнадцатилетняя оболочка не справлялась с мощью бывшего капитана десятого отряда. Сейчас ему нужно было просто перетерпеть, а вот потом ему придется туго, так что необходимо было готовиться заранее.

Еще Ичиго решил отпускать волосы и своему пятнадцатилетнему телу. Не то чтобы он соскучился по своей роскошной гриве, просто есть одна небольшая хитрость, позволявшая ему не сильно мучить свое человеческое тело на тренировках. Немногие об этом знают, но в волосах обычно скапливается остаточная реацу, так сказать, некий резерв на случай непредвиденных обстоятельств. Не зря же самые старые капитаны Готей 13 щеголяют роскошными шевелюрами, а старик Ямамото лысину компенсирует шикарной бородой. Сам Куросаки узнал об этом случайно. Нет, действительно случайно. Он в тот момент следил за Айзеном, одно время ночью устраивавшим собрания со своими загипнотизированными последователями в главной библиотеке Сейретея. Его едва не засекли на этой сходке, и тогда еще джубантай-тайчо пришлось срочно перемещаться в самый дальний и пыльный уголок книгохранилища. Там он и наткнулся на несколько дневников каких-то забытых ками исследователей. Ничего принципиально нового бывший капитан десятого отряда там не нашел, все-таки с тех пор наука давно ускакала вперед, но кое-какие полезные идеи он из этих дневников почерпнул.

Конечно, если у него на голове будет постоянный источник реацу, Ичиго будет прямо-таки ходячей приманкой для Пустых, но когда его волновали такие сложности? Зато тело перестанет ломить и лихорадить как при сильном вирусе гриппа. А с проблемой излишней к нему любви низших обитателей Уэко Мундо он легко сможет справиться и сам.

Отправление в Общество Душ в этот раз почти ничем особым не отличалось. Ну, кроме того что теперь Ичиго представлял, что его ждет в Сейретее и чем это закончится. Ах да, и в этот раз временный шинигами успел перехватить в воздухе послание Урахары прежде, чем оно расплылось по дверцам его шкафа.

На выходе из дома Куросаки догнал отец.

— Удачи, капитан, — похлопав его по плечу, залихватски усмехнулся он сыну, вручая ему тот же самый талисман, что и в прошлый раз.

— Спасибо, капитан, — скопировал Ичиго усмешку отца, запихивая мамин амулет удачи в карман джинсов.

Как и в прошлый раз, Садо ждал его, сидя на каком-то ящике перед магазином Урахары. Бывший тайчо десятого отряда был так рад увидеть своего друга и боевого товарища впервые за восемь лет, что несколько растерялся.

Ками-сама, как быстро летит время!

— О, Куросаки-кун, ты как раз вовремя! — радостно выкрикнул торговец, размахивая веером, и временный шинигами вспомнил, что ему положено удивиться. — Отлично!

— Чад? Что ты тут делаешь? Зачем? Откуда ты знаешь этого Панамочника? — удивленно вскрикнул он, подпрыгивая и некрасиво тыкая пальцем в Ясутору, молчаливо пережидавшего его фальшивую истерику.

— Рукия Кучики. Однажды она спасла меня, — сообщил ему Садо и тут же поставил перед фактом: — Я пойду с тобой.

— Как?

— Бог ты мой, неужели тебе никто ничего не сказал? — насмешливо поинтересовался Исида, как обычно возникая у него за спиной.

— А ты что тут забыл? — как-то без огонька подпрыгнул Ичиго и обернулся.

Не то чтобы он не рад был видеть этого последнего придур... кхм, квинси... Но было так проблематично играть изумление перед друзьями!

Чад, который знает его как облупленного... Исида, обладающий неслабыми аналитическими способностями плюсом к не хилой наблюдательности... Орихиме, которая, несмотря на то что большую часть времени ведет себя как клиническая блондинка, иногда может быть невероятно догадливой...

— Не пойми меня неправильно, Куросаки, я всего лишь не могу забыть, как меня уложили те шинигами, — пижонским жестом поправил очки Урюу. — Я тоже иду.

— Ну а теперь мы все в сборе! — радостно взвизгнула одноклассница, начиная им махать с другой стороны улицы.

"— Мужайся, Король, тебе осталось потерпеть их всего несколько дней!" — издевательски захихикал в его голове Пустой.

"— Заткнись, шиза, и без тебя знаю!" — огрызнулся Ичиго, и ему странным образом стало легче — волнение ушло, зато пришло раздражение.

Повозмущавшись даже, наверное, чуть больше, чем в тот раз, на присутствие Орихиме в их сугубо мужской компании, он опять пропустил эффектное появление блистательной принцессы Шихоуин.

"Да уж, годы идут, а она все не меняется", — ностальгически хмыкнул про себя Куросаки. Он несколько отстраненно выслушал от Йороуичи лекцию о том, что должен поблагодарить друзей за то, что они собрались вместе с ним сунуться в самое пекло.

— Ой! Оно разговаривает! — деланно испугался Ичиго и мстительно прыгнул на руки к Урахаре. Тот чисто автоматически поймал его, и теперь они представляли собой весьма интересную двухфигурную композицию. — Кошка разговаривает!

Должен же он хоть как-то развлекаться?

Он просто был обязан это сделать — хотя бы для того, чтобы увидеть выпученные от изумления глаза Йороуичи, явно не ожидавшей от него такого фортеля. Друзья просто опешили, а Киске едва не рухнул наземь вместе с ним на руках. Благо Чад вовремя догадался пнуть Панамочнику ящик под пятую точку, и тот вместе со своей драгоценной ношей плюхнулся на него.

— Придурок, кошка женского рода, — фыркнула на него Шихоуин.

— Эм-м-м, Урахара-сан, может, ты уже отпустишь меня? — невинным голоском поинтересовался Ичиго, игриво подмигнув своему бывшему коллеге.

Блондинистый шинигами сделал ему страшные глаза и разжал руки, но временный шинигами ухитрился извернуться и приземлиться на ноги. Куросаки пошатнулся, но все же устоял, к разочарованию Богини Скорости.

— Ой, да что же мы все на улице и на улице, — замахал рукой с зажатым в ней веером бывший капитан двенадцатого отряда, отодвигая седзи. — Прошу входить!

Ичиго вздохнул, еще раз оглядел своих одноклассников и первым перешагнул порог лавки. Те переглянулись, видимо, не ожидая от только что истерившего друга такой покладистости, но все же последовали за ним.

Восторги Иное по поводу пещеры под магазинчиком рыжий шинигами пропустил мимо ушей, впрочем, как и смущение Тессая. В этот момент Куросаки судорожно искал ворота, которые любитель театральных эффектов Урахара каким-то образом сумел спрятать так, что он с первого раза так и не смог их найти. Использовать здесь что-то серьёзнее, чем свою с таким трудом выработанную возможность чувствовать чужую реацу, он не мог, хотя в его арсенале имелась парочка подходящих заклятий из демонической магии. Но если Ичиго их использует сейчас, то какой смысл в дальнейшей маскировке под пятнадцатилетнего подростка? Киске промолчит, оберегая их договоренности, Чад и Орихиме еще во всем этом полные чайники, поэтому даже и не поймут, Исида с его гипертрофированным чутьем на духовную силу начнет что-то подозревать, а Йороуичи сразу же догадается, кто он такой, ведь именно она когда-то обучила его этим заклятьям. Чего уж там, после такого он может смело поприветствовать своих коллег-капитанов и прогулочным шагом отправляться в Сейретей.

— Попрошу вашего внимания, — словно бы почувствовав, какие мысли гуляли в рыжей голове, похлопал в ладоши Урахара. — А теперь мы начинаем! — торжественно воскликнул он и щелкнул пальцами, одновременно снимая маскировку с конструкции.

Его друзья пораженно выдохнули, а бывший джунибантай-тайчо принялся рассказывать им, что такое ворота Сенкай и с чем их едят, одновременно подкрадываясь к нему со своей тростью. А Куросаки сосредоточился только на одном — удержать облик себя пятнадцатилетнего в тот момент, когда Панамочник вышибет его из физического тела. Главное — пережить именно первые тридцать секунд, а потом начнет действовать сплетенная по указке Хоугиоку на первый взгляд простая фенечка из кожаных шнурков, помогающая ему скрывать облик двадцати шестилетнего мужика. Вторая такая же фенечка, но со способностью подавлять, а также искажать его реацу, служила ему ленточкой для волос.

Получилось?

Ичиго возмущенно высказывал Киске все, что он о нем думает, при этом следя за его реакцией. Тот на мгновение прищурился, оценивая, а потом едва заметно кивнул, показывая, что все в порядке. Куросаки облегченно перевел дух — у него получилось.

Следующим шагом Урахара начал рассказывать, что у них есть только четыре минуты на то, чтобы пробежать по разделителю миров до Общества Душ, а иначе... Что с ними будет, если они не уложатся в норматив, блондинистый шинигами не сказал, это так и повисло в воздухе, но даже до Иное дошло, что вряд ли что-то хорошее.

"— Ой, ну прямо как в сказке! — принялся возмущаться в его голове Пустой и тут же провыл потусторонним голосом: — Но помни, Золушка, у тебя есть время только до полу-у-у-у-уночи!"

"— Какие у тебя, оказывается, глубокие познания", — хмыкнул временный шинигами, на что его личный арранкарчик булькнул нечто неразборчивое и заткнулся.

— Все готовы? — риторически поинтересовался Урахара, вместе с Тсукабиши-саном активируя сенкаймон. — Пожалуйста, как только они откроются, прыгайте все сразу.

— Договорились! — залихватски выкрикнул бывший капитан десятого отряда и, переглянувшись со своими друзьями, предложил: — Насчет "три"?

— Один, — начал счет Чад.

— Два, — продолжила Иное.

— Три! — выкрикнул Исида и ломанулся к вратам.

Куросаки, Садо и Орихиме последовали за ним. Йороуичи же на это только покачала головой и одним прыжком догнала детишек, с комфортом устроившись на плече Ясуторы.

— Удачи тебе, Куросаки-тайчо, — пробормотал себе под нос Киске, когда команда спасателей исчезла в воротах Сенкай.

Глава 4

Пошла уже третья неделя с его возвращения из мира живых, а Бьякуя до сих пор с яростью вспоминал того нескладного и неуклюжего мальчишку, что напал на них с Ренджи.

Да как это жалкое создание вообще посмело назваться именем его блистательного капитана? Само его существование для Кучики было оскорблением памяти Ичиго-сама, плевком в душу ему и его счастливым пяти годам, проведенным в десятом отряде. Он не должен жить — решил рокубантай-тайчо, извлекая из ножен зампакто и собираясь раз и навсегда покончить с жалкой подделкой. Но в последний момент у Бьякуи дрогнула рука, и он всего лишь лишил паршивца сил шинигами.

После мужчина пытался понять, почему он не убил Ичиго, но так и не смог найти внятного объяснения своему милосердию. Хуже того, после возвращения в Общество Душ у Бьякуи начались кошмары. В них он наносил смертельный удар рыжему недоразумению, а тот, умирая, превращался в Куросаки-тайчо и говорил ему: "В этот раз тебе удалось меня убить".

С момента вынесения Рукии смертного приговора по его гордости не прошелся разве что только ленивый. Казалось, позор благородного дома Кучики обсуждал весь Сейретей и еще пара-тройка районов Руконгая в придачу. Нервы ясного князя, и так почти погубленные встречей в Генсее с жалкой пародией на Ичиго-сама, начали ощутимо сдавать. Последней же каплей, переполнившей и без того не пустую чашу терпения гордого аристократа, стали подкараулившие его Ичимару и Зараки. Этих двоих Бьякуя не переваривал еще в бытность свою офицером десятого отряда. А после загадочного исчезновения его командира это чувство переросло в глухую ненависть. Они посмели не предаваться скорби после того, как пропал Ичиго-сама, в особенности Кенпачи. А ведь Куросаки-тайчо называл его своим другом!

Это руконгайское быдло своими словами, сам того не зная, походя сковырнул старые шрамы, и ледяная стена, что много лет возводил гордый Кучики между собой и окружающими, пошла трещинами. Хитрый змей Ичимару, должно быть, что-то почувствовал и вовремя сделал Бьякуе ручкой, заодно прихватив за собой отчаянно матерившегося Кенпачи. Да уж, Гин всегда умел улавливать тончайшие нюансы и вовремя на них реагировать.

Парочка давно усвистела на другой конец Сейретея, а капитан шестого отряда все еще стоял, судорожно вцепившись в рукоять зампакто. Бьякуя пытался подавить в себе возникшее где-то в глубине души нестерпимое желание догнать ненавистную ему парочку и дать им, так сказать, вблизи полюбоваться на цветение Сенбонзакуры.

* * *

Лейтенант шестого отряда сидел за своим письменным столом в кабинете у капитана Кучики и страдал. Нет, в последнее время он только и делал, что страдал и рефлексировал по поводу казни Рукии, но именно сейчас Ренджи страдал от неуемного любопытства.

С самого утра его тайчо пребывал в самом паршивом расположении духа. Нет, Кучики об этом никому и словом не обмолвился, да и на его обращении с подчиненными это тоже никак не сказалось. Но каким-то неведомым образом каждой собаке в отряде было известно, что на капитана сейчас можно было смело вешать табличку из тех, что висели на дверях лабораторий двенадцатого отряда: "Не влезай — убьет". Абараю до меносов было любопытно, кто же умудрился испортить их ледяному князю настроение, но спрашивать он не отваживался.

До самого перерыва на обед в кабинете, где они вместе с тайчо корпели над отчетами, стояла гнетущая тишина. Выйти перекусить Ренджи отпрашивался, едва ли не трясясь от испуга, а получив разрешение, тут же сбежал.

По возвращении назад на полпути до кабинета его остановила группа старожилов отряда — желая хоть как-то усмирить проснувшееся в их тайчо чудовище, они заварили ему какой-то подозрительный чаек. По их словам, этим чудо-отваром они в свое время успокаивали досточтимого дедушку капитана шестого отряда — Кучики Гинрея. Перед самой дверью Абараю всунули в руки поднос с дымившейся на нем чашкой и придали пинка для ускорения.

В кабинет начальства рокубантай-фукутайчо ввалился без стука, чем изрядно удивил его хозяина. Ренджи успел пройти полдороги до стола капитана, прежде чем тот сообразил аккуратно открыть ящик стола и положить в него какую-то фотографию в рамке, а потом закрыть.

А он что? Он ничего. Чем ему в дверь стучать прикажете? Носом, что ли?

Поглощенный какими-то своими думами, капитан промолчал насчет того, что его подчиненный ввалился в его кабинет без стука, и так же молча отхлебнул странного чаю.

Последовавшие полчаса бравый фукутайчо провел как на иголках, прячась за горой документов размером с Фудзи. Вдруг этот отвар не подействует? Или наоборот — подействует, но не так? А может, все станет только хуже, кто этих аристократов разберет?

— Абарай, у меня неожиданно возникли неотложные дела, — прорезал пелену тишины ледяной голос Кучики. Ренджи, услышав его, чуть не подпрыгнул на стуле. — Меня не будет в расположении отряда до завтра, надеюсь, за время моего отсутствия ты не разрушишь здесь все до основания? — выдав это все с теми же замораживающими интонациями, рокубантай-тайчо удалился, даже не пожелав услышать "Слушаюсь!" в ответ на свои слова.

И вот теперь лейтенант шестого отряда сидел за своим столом и сгорал от любопытства.

Что же это за фотография такая?

И кто на ней запечатлён?

Шинигами изо всех сил пытался сосредоточиться на написании скучнейшего отчета о патрулировании ближних районов Руконгая в прошлом месяце, но все было без толку. Мысли его то и дело возвращались к загадочному фото в рамке и необычному поведению Кучики. Промаявшись два часа и по дурости испортив семь бланков, Ренджи так и не написал этот злосчастный отчет. Наконец, отчаявшись настрочить нечто путное, он отложил в сторону письменные принадлежности и метнулся к столу капитана Кучики. На то чтобы открыть ящик стола, достать фотографию и вернуться за свое рабочее место, лейтенанту понадобилось тридцать секунд — уж слишком велико было его любопытство.

Помолившись всем известным ему богам, Абарай осторожно взглянул на снимок. Взглянул и недоуменно изогнул брови, разглядывая изображение, на которое ранее любовался его капитан.

Что же в нем такого особенного? Подумаешь, какой-то мальчишка, которому ерошит волосы незнакомый Ренджи красавчик-капитан с волосами почти до задницы!

Так почему же Кучики-тайчо не только вставил фотографию в рамку, но и держал её в ящике своего письменного стола? И каким образом с ним связаны эти двое шинигами? Кто они ему? Ведь со снимками простых знакомцев так не обращаются.

Но только внимательнее вглядевшись в изображение, Абарай чуть не выронил его из рук — это был не просто "какой-то мальчишка", как ему вначале показалось. На фотографии был запечатлен Кучики Бьякуя собственной ледяной персоной. Так странно и дико было смотреть на довольно жмурившегося юношу, по одному взгляду на которого можно было однозначно сказать, что он тот еще непоседа, и сравнивать его с теперешним застывшим в вечной маске безразличия лицом.

Капитан Кучики занял должность капитана шестого отряда после смерти своего деда, у которого он был лейтенантом, а до этого служил в тринадцатом. Тогда кто этот персонаж, что ерошит ему волосы? Невысокий и, как не без удовольствия отметил Ренджи, явно поуже его в плечах мужчина приятной наружности лет двадцати пяти на вид с длинными золотисто-рыжими волосами. Однако внимание лейтенанта привлекла не яркая внешность изображенного на фото мужчины — ну ладно-ладно, может, чуть-чуть и привлекла — но дело было не в этом, а в собранной в три пряди челке. Свой кенсейкан капитан носил точно так же, как и этот незнакомец свои заколки, только у Кучики волосы прикрывают правый глаз, а не левый.

"Это же явное подражание! — с легкой зловредностью подумал шинигами. — Узнать бы еще, кому подражает наш гордый аристократ..."

Пользуясь тем, что начальства не было в расположении и до завтра его не предвиделось, фукутайчо спрятал фотографию за отворот косоде и с чистой совестью свалил из кабинета на поиски кого-нибудь из старожилов их подразделения.

— Это — Куросаки Ичиго, — ткнув пальцем в изображение таинственного тайчо, сообщил ему седой шинигами. — Сто лет назад он был капитаном в десятом отряде.

Челюсть Ренджи едва не поздоровалась с полом — ведь так же звали того рыжего придурка из мира живых!

— Вы уверены? — сдавленным голосом спросил он.

— Еще бы мне не быть уверенным, — улыбнулся ветеран, — в свое время он был тут частым гостем.

— Да? Надо же, — удивился лейтенант шестого отряда. — А можно поподробнее?

— Я немногое могу тебе рассказать, вернее, почти ничего, — пожал плечами старик. — Ты ведь перевелся к нам из одиннадцатого? — внезапно спросил он.

— Да. А какое это сейчас имеет значение? — недоуменно отозвался Ренджи.

— Вот и отправляйся к ним за ответами, а меня не доставай! — раздраженно фыркнул старый воин, и лейтенант шестого отряда понял, что большего не добьется.

Абарай послушался мудрого шинигами и, недоумевая, отправился куда послали.

Одиннадцатый отряд как обычно встретил его шумом, гамом и тонкой, непередаваемой атмосферой, которую больше не найдешь ни в одном подразделении Готей 13. Только переступив порог, Ренджи почувствовал, будто спустя много лет он оказался дома.

Пока шел к административному корпусу, его радушно приветствовали рядовые и офицеры, словно он никуда и не уходил. На ступенях его уже встречал чем-то крайне недовольный пятый офицер. Нет, третий по силе — тут же поправил себя Абарай.

— Что же привело в наши пенаты господина лейтенанта шестого отряда? — явно издеваясь, мелодичным голосом поинтересовался Юмичика.

— Э-э-э... — озадаченно протянул он, отчаянно пытаясь вспомнить, чем же он так провинился перед Айясегавой-саном.

— Пятнадцатое июля, тебя не было, — любезно подсказал ему тот.

— Прости, я замотался, да и Кучики-тайчо... — попытался было оправдаться рокубантай-фукутайчо, но был остановлен резким взмахом руки.

— Да уж, этот бы тебя точно не отпустил, — фыркнул пятый офицер. — Этот праздник для него как бельмо на глазу, мешает предаваться великой скорби на фоне луны.

— Ты хочешь сказать, что он знает того шинигами, за чье здоровье мы пьем каждый год? — недоверчиво спросил Ренджи. — Но ведь даже я этого не знаю, хотя прослужил здесь почти сорок лет!

— У отряда Зараки множество тайн, тебе ли об этом не знать? — загадочно усмехнулся Юмичика.

— Вы правы, Айясегава-сан, — покорно склонил голову бывший шестой офицер одиннадцатого. — Но все же я хотел бы знать.

— Больше ста лет назад этот шинигами был капитаном десятого отряда, и Кучики Бьякуя служил под его началом...

— ...и звали его Куросаки Ичиго, — закончил за него Абарай, доставая из-за пазухи фотографию в рамке.

— Верно, — подтвердил пятый офицер. — Я не буду у тебя спрашивать, откуда ты это знаешь, как и не буду интересоваться, откуда у тебя снимок, судя по дизайну рамочки, явно спертый тобой у Кучики. Скажу только, что твой нынешний командир в свое время был без ума от джубантай-тайчо, а когда тот исчез при загадочных обстоятельствах, слегка поехал мозгами. Вот уже сто три года он ходит по Сейретею весь такой в скорби и искренне считает, будто он один скучает по Куросаки.

— Вот даже как? — с удивлением отметив прозвучавшее в голосе Юмичики уважение по отношению к рыжеволосому капитану, сделал большие глаза лейтенант шестого отряда.

— А то, — подтвердил тот, что Ренджи правильно его понял. — Вот только капитан Зараки не собирается пить за упокой своего друга. Он уверен в том, что где бы сейчас меносы ни носили Ичиго-сана, пусть у него будет все хорошо и пусть боги дадут ему удачи. И нужно сказать, он в своем мнении не одинок.

— Не одинок? — переспросил лейтенант шестого отряда.

— Прости, дальнейшее уже не моя тайна, так что... — неопределенно пожал плечами Айясегава, и Абарай понял, что большего он от бывшего начальника не добьется.

Глава 5

Как и в прошлый раз, путешествие по разделителю миров оставило у Ичиго самые отвратные впечатления. Правда, теперь он более-менее имел представление о том, чем для них могли закончиться те глупости, от совершения которых их останавливала Йороуичи. Да и живописно разбросанные то тут то там человеческие кости как бы намекали... Интересно, откуда они здесь взялись, если чистильщик просто поглощает все материальные объекты или распыляет их на духовные частицы? Не Урахара же их разбросал для создания правильного антуража?

Вышвырнуло их в первом районе Руконгая практически в двух шагах от Сейретея. И пока его друзья оглядывались по сторонам, рыжик под обреченный вздох говорящей кошки с видом счастливого идиота подбежал к каменным плитам. Как раз на нужное расстояние, чтобы активизировалась защита белого города. Он просто не мог допустить, чтобы ситуация вышла из-под его контроля, и если для того, чтобы это обеспечить, ему нужно немножко побыть придурком, то временный шинигами совсем не против этого. В конце концов, первые шестнадцать лет жизни он и был таким, прежде чем за его воспитание всерьез взялся Зангетсу, так что опыта ему в этом деле не занимать.

...С неба медленно и пафосно, как раз для того, чтоб успели проскочить все, кто владеет шунпо, падали огромные каменные плиты, выстраиваясь в своеобразный забор. А перед появившимися в первую очередь воротами застыл их страж, великаноподобный Джиданбо — один из вассалов клана Шиба.

Как мило, их выкинуло прямо перед постом его родственников со стороны отца! Поблагодарить, что ли, Панамочника при случае?

За воротами собралась целая встречающая делегация из офицеров, чья реацу была ему смутно знакома. Среди них особенно выделялись два источника духовной силы, которые Куросаки с трудом идентифицировал как Киру и Хисаги. А значит, где-то неподалеку ошивался и Гин, чтобы наглядно показать им, что проход закрыт.

В этот раз сражение с Джиданбо за право пройти в Сейретей через ворота клана Шиба прошло в два раза быстрее. Оно бы прошло еще быстрей, если бы Ичиго мог использовать хотя бы часть своих сил и опыта без боязни вызвать лишние подозрения у Шихоуин. Впрочем, она и так что-то подозревала — вон какие любопытные взгляды бросала на Зангетсу. Уж кто-кто, а она точно помнила, как выглядел зампакто её бывшего подчиненного, как и то, что он постоянно пребывал в первой стадии высвобождения.

— Я проиграл вашему предводителю, — закончив истерить по поводу поломки своих топоров, печально вздохнул гигант, — и у меня нет причин вас задерживать.

За его спиной начал возмущаться Исида. Еще бы, Джиданбо назвал рыжего идиота лидером их маленького спасательного отряда! Где уж тут промолчать?

— Тебя зовут Куросаки Ичиго? — спросил страж ворот, и мужчина внутренне струхнул. Не хватало еще, чтобы тот вспомнил, кто был сто лет назад капитаном десятого отряда. Однако он зря переживал, следующие слова вассала клана Шиба показали, что тот совершенно не в теме: — Какое женственное имя! — хмыкнул тот.

Временный шинигами облегченно выдохнул — пронесло. Вот теперь можно и повозмущаться насчет своего "женственного имени", тем более что этого как раз и ждали.

Громадный шинигами совсем не обидно расхохотался и принялся поднимать створку ворот. Подняв её на середину груди, он замер и покрылся испариной — к ним неторопливо приближался капитан третьего отряда. Увидев своего бывшего подчиненного, Ичиго не забыл сделать удивленное лицо. Но демонстративно поинтересоваться у стража, кто это такой в хаори с модной в нынешнем сезоне бирюзовой подкладкой, он не успел.

— Эй, так не делается, — тихим вкрадчивым голосом попенял Ичимару, неуловимо для взгляда простого риоки переместился к гиганту и ранил его в руку. По крайней мере, он думал, что неуловимо, в то время как бывший джубантай-тайчо не только видел все в мельчайших подробностях, но даже нашел парочку ошибок в исполнении. — Страж ворот нужен не для того, чтобы пропускать всех желающих, знаешь ли, — все с теми же интонациями продолжал Гин.

Джиданбо насупился и с вызовом посмотрел на капитана третьего отряда. Похоже, назревало неслабое противостояние характеров.

— Я проиграл, так что это логично, если страж открывает ворота, — невзирая на боль и текшую из раны кровь, продолжая медленно поднимать створку ворот, упрямо выдохнул он.

— Да что ты говоришь? Побежденный стражник — мертвый стражник, — медленно и неотвратимо приближаясь к великаноподобному шинигами, проговорил Гин с явной угрозой в голосе.

Тот вздрогнул, а вместе с ним вздрогнула и створка ворот.

— Я так не думаю, вряд ли в этом милом местечке вы найдете нового стражника для врат, так что прекрати нагнетать обстановку и дай нам пройти, — негромко вклинился Ичиго, прекрасно понимая, что следующего удара Джиданбо может и не пережить. В конце концов, этот здоровяк — вассал клана Шиба, а он сам, хочет этого или нет, тоже его часть.

Меч Куросаки так и не достал. При необходимости он сможет среагировать очень быстро, гораздо быстрее, чем Ичимару и его Шинсо. Зачем лишний раз махать железом перед носом у противника, если пока не собираешься пускать его в ход?

— Какой смешной мальчик, — удивленный тем, что его перебили, хмыкнул Гин. — Разве ты меня не испугался?

— А тебя стоит бояться? — приподнял брови в вежливом недоумении временный шинигами. — Пока ты лишь ведешь себя как злодей из дешевого фильма.

За его спиной раздались глухие удары обо что-то твердое — то билась головой о стену Йороуичи, прекрасно осознававшая, насколько самоубийственно ввязываться в подобные полемики с капитанами.

Ичимару расплылся в улыбке до ушей, развернулся и медленно начал отходить, в то время как бывшего капитана десятого отряда так и подмывало спросить: "А через какие же ворота нас хочет пропустить Айзен?" Но тем не менее Ичиго держался настороже, прекрасно зная, что за этим последует. И Гин не заставил себя долго ждать.

— Рази врагов наповал, Шинсо! — произнося команду активации шикая, капитан третьего отряда слегка повысил голос.

В тот же миг в сторону рыжего риоки на огромной скорости выстрелило лезвие... и на полном ходу столкнулось с лезвием огромного тесака.

На обычно непроницаемом лице Ичимару проскользнуло удивление, он явно провел аналогию с их самой первой встречей и тут же усилил нажим. Понимая, что сейчас это нужно для дела, Куросаки уступил, позволяя вытолкнуть себя и Джиданбо из проема ворот. Летели они низко, всем своим полетом предвещая скорое выпадение осадков, и ни одна пад... э-э-э, сволочь не соизволила смягчить им падение. Но зато, продолжая кувыркаться в воздухе, Ичиго якобы случайным взмахом отклонил лезвие, не позволив кончику Шинсо добраться до поверженного стража и нанести ему еще одну рану.

Створка ворот начала быстро опускаться.

— Бай-бай. — Прежде чем она окончательно состыковалась с каменными плитами, Гин издевательски помахал риокам рукой.

"Вот же мелкий засранец!" — со смесью умиления и раздражения подумал временный шинигами, лежа на груди у Джиданбо.

Ичиго был благодарен старейшине поселения за то, что тот приютил их с Иное и Йороуичи. Чад до вечера возился с мальчишкой, что когда-то скрывался в попугае, а вот где шлялся Исида — оставалось для него загадкой. Его реацу чувствовалась неподалеку, а ходить интересоваться, чем занят этот последний приду... кхм, квинси, ему было откровенно лень. Ну и менос с ним, взрослый мальчик, нагуляется — вернется.

Появление Гандзю верхом на кабане было... эпичным. Особенно эпично он пробил головой седзи и рухнул ему под ноги.

"Ками-сама, за что мне такое наказание?" — возвел глаза к потолку Ичиго, пока братец ныне покойного Кайена пытался строить из себя крутого.

Он специально довёл Гандзю до бешенства, а потом нанёс ему аккуратный удар в челюсть, от которого его двоюродный дядюшка кувырком полетел обратно к двери. В этот раз их потасовка выходила гораздо жестче, чем в прошлый — ему нужно было сбросить напряжение, а этот твердолобый идиот как никто другой напрашивался на то, чтобы его поколотили.

Куросаки сразу же решил поставить родственничка на место, так сказать, объяснить ему реалии этого жестокого мира. Не то чтобы он нанимался преподавателем, просто Гандзю вызывал у рыжего шинигами чувство глухого раздражения и желание сжать руки у него на шее и не отпускать, пока тот не посинеет. Своей громогласностью, твердолобостью и идиотизмом Шиба периодически напоминал Ичиго самого себя в пятнадцать лет. И от этого придурок раздражал его еще больше.

Бывший капитан десятого отряда едва сдержал очень взрослый с его стороны порыв долбануть Шаккахо по роже улепетывавшего верхом на кабане Гандзю. Остановило его в тот момент только то, что мальчишка вроде него, по идее, не должен уметь применять хадо номер тридцать один, да еще и без заклинания. Но ему так хотелось...

* * *

Появление Йороуичи в Обществе Душ не стало секретом для Кукаку. Более того, она узнала об этом едва ли не раньше, чем эту бродячую кошку и сопровождавших её детишек засекли в Сейретее. Так же для Шибы не стало новостью, что рано или поздно вся честная компания явится к ней за помощью. Женщина поняла это, едва прочитав послание старейшины, сообщавшее о поражении Джиданбо. Вассал её клана при всех своих достоинствах был невероятно наивен, раз посчитал, что ему кто-то позволит пропустить риок в город шинигами. В этом вся сила и слабость Готей 13 — эта организация никогда и никому не позволит думать, что кому-то удалось переиграть её. Чего бы или кого бы ей это ни стоило. Так что детишкам вход через двери заказан, а у неё как раз есть способ попасть в Сейретей, так сказать, через окно.

Кукаку не особо любила Йороуичи, впрочем, кошка отвечала ей взаимностью. Казалось бы, с чего? Ведь они обе женщины, обладающие неоспоримыми достоинствами, им не нужно кого-то или что-то делить, даже характеры у них были в равной степени стервозными.

У принцесс кланов Шиба и Шихоуин было слишком много общего, но меж тем они были различны, как день и ночь. Им обеим, таким потрясающим, было просто-напросто тесно в Обществе Душ.

Глава 6

Пока приведенные Шихоуин детишки сражались с шаром, она сидела на отполированных досках помоста рядом с пушкой, пила и вспоминала брата. Кукаку не хотелось влезать в дела шинигами, в дела тех, кто безжалостно убил её брата, да еще и втягивать в это дело клан. Но, с другой стороны, ей чисто по-человечески хотелось насолить Сейретею, запустив эти цветочки жизни на его тихие улочки. Давно пора взбаламутить это тухлое болотце, авось из него что-нибудь интересное да вылезет.

— Ты вспоминаешь того, кто ушел навсегда, — спокойно констатировал очевидный факт подкравшийся к ней со спины рыжеволосый мальчишка.

Мастер фейерверков обернулась и тут же столкнулась с понимающим и немного печальным взглядом карих глаз. С такого ракурса этот Ичиго одновременно был похож на погибшего брата и сгинувшего где-то в мире живых кузена.

Куросаки совершенно по-взрослому посмотрел на неё и присел напротив. Взял в руку маленькую чашечку с саке и лихо опрокинул в себя.

— Ты же должен быть внизу, — насмешливо протянула Кукаку, набивая трубку и с интересом наблюдая за новоиспеченным шинигами.

Сейчас он был совершенно иным, чем показался ей при знакомстве — спокойный, сдержанный и весьма проницательный.

И умеющий пить.

Обычного мальчика-одуванчика вроде него, да еще и прожившего всю свою жизнь в Генсее, вынесло бы с этой чашечки еще прежде, чем она посчитала бы до пяти, а этот совершенно не утратил ни ясности взгляда, ни трезвости мышления.

— Ах, ты об этом, — слегка смущенно засмеялся рыжик и откуда-то из-за спины достал злосчастный шар, держа его одной рукой. — Думаю, мне тренировки не нужны, — с легкой улыбкой будто бы по секрету сообщило ей это недоразумение; в тот же миг шар засветился мягким светом, и их обоих заключило в бледно-голубой кокон. Мгновение — и кокон пропал.

— Но у тебя же ничего не получалось! — поразилась Кукаку. — Йороуичи же сказала...

— Ничего не поделаешь, пришлось пойти на небольшой обман. Да и Шихоуин, если слишком много будет знать — плохо будет спать, а нам это надо? — заговорщицки подмигнул ей мальчишка. — Мы с отцом посоветовались с Урахарой и решили не нагружать её лишней информацией.

— Отцом? — вопросительно выгнула бровь мастер фейерверков.

— С Куросаки Ишшином. Правда, он говорил мне, что раньше носил совсем другую фамилию, — явно не осознавая, что именно он сейчас сказал, небрежно пояснил Ичиго.

В голове у принцессы некогда великого клана медленно начали складываться все кусочки мозаики.

— Ты сказал — с Ишшином? — поспешила уточнить женщина, решив кое-что прояснить. — Так этот придурок жив?

Если мальчишка действительно сын её пропавшего много лет назад в Генсее двоюродного брата, то помочь в достижении его цели — её прямая обязанность.

И к тому же сулившая немалую выгоду семье.

— Вы знали моего старика еще в то время, когда он жил в Обществе Душ? — с какой-то затаенной радостью спросил Ичиго, тем самым окончательно убеждая Кукаку в том, что этот молодой шинигами действительно её племянник.

— Еще бы мне его не знать, ведь он мой двоюродный брат, — рассмеялась она. — Так что там с этим придурком?

— Живее всех живых, что ему сделается? Вот только потерял свою силу шинигами, теперь восстанавливает. Сейчас живет в городе Каракура, у него есть названный в честь его бывшего капитана сын, — тут Куросаки шутливо поклонился своей собеседнице, — и две чудесные дочки — Карин и Юзу.

— Ого, так я теперь тетушка с аж тремя племянниками! — присвистнула мастер фейерверков. — С ума сойти!

— Когда отец восстановит реацу, а сестренки подрастут, мы приведем их в Общество Душ, познакомиться с тобой, — пообещал мальчишка и тут же смущенно добавил: — Если, конечно, ты этого хочешь.

— Еще бы не хотеть, да ты хотя бы знаешь, когда я в последний раз видела Ишшина? А тут еще и с племяшками познакомлюсь, — возмутилась Кукаку.

— Думаю, в последний раз ты видела старика как раз перед тем, как он стал капитаном десятого отряда, — с самым невинным видом высказал свое предположение рыжик.

— О, так ты и об этом знаешь? — выпустив изо рта несколько колечек ароматного дыма, спросила Шиба.

— Это прошлое моего отца, и раз уж оно коснулось и меня, глупо было бы не вникнуть в ситуацию, — пожал плечами шинигами. — Да и тот, другой Куросаки Ичиго никогда не считал нужным молчать.

Бывшего начальника своего двоюродного брата принцесса видела лишь однажды, поэтому как он выглядел, помнила весьма смутно — только то, что тот был ослепительно-ярким. А еще женщина вспоминала постоянные споры выбиравшихся домой на выходные Ишшина и Кайена, до хрипоты выяснявших, чей капитан лучше.

Как давно это было...

Кукаку задумчиво покусывала мундштук курительной трубки — чутье говорило ей, что нечто затевается, и у неё не было причины не доверять ему. Какая, однако, интересная компания собралась в Генсее, прямо клуб бывших капитанов: Шихоуин, Урахара, Шиба, Куросаки, Хирако, Оторибаси, Айкава и Мугурума. Вот прямо бери и открывай филиал Готей 13 прямо на грунте!

И все они явно чего-то выжидают, понять бы еще только — чего?

— Так чего же ты хочешь от своей тетушки, Шиба Ичиго? — приняв решение признать нежданно-негаданно свалившегося на неё родича, спросила она.

Мальчишка вздрогнул и поднял на неё выпученные от изумления глаза.

"Не ожидал, да?"

— Ишшин сейчас прохлаждается в мире живых и в ближайшие лет сто вряд ли вернется в Общество Душ, а ты, что-то мне подсказывает, появишься здесь еще неоднократно, — словно маленькому принялась объяснять мастер фейерверков. — А младшей ветви клана Шиба просто позарез нужен глава, пусть и временный, а тебе — небольшая страховка.

— Но я же... ничего не знаю о семье своего старика... — растеряно протянул Ичиго, явно не ожидавший от неё такого фортеля.

— Это не беда, племянничек, — беспечно взмахнула трубкой Кукаку, — рано или поздно я посвящу тебя во все тайны клана, ну или это сделает твой беспечный папаша. Рано или поздно... так или иначе...

* * *

С момента возвращения в это время у Ичиго не было времени сесть и со вкусом поразмышлять о происходившем. Он просто плыл по течению, периодически направляя этот поток в нужное ему русло. И вот вчера Куросаки решил слегка отступить от первоначального плана.

Пролетая в небе над Сейретеем в бледно-голубом куполе вместе со своими друзьями, временный шинигами не мог не думать о своем разговоре с Кукаку. Честно признаться, уж чего-чего, а такого результата он не ожидал. Решил, называется, сделать доброе дело для оторванного от семьи отца, а в итоге, сам того не желая, он заполучил еще одно ярмо на свою и без того уже загруженную шею.

Главенство над побочной ветвью клана Шиба не принесет ему ничего, кроме головной боли. Хотя... в разговоре с Бьякуей для него это лишний козырь. К тому же от этого, хоть немного, но изменится формулировка выдвинутого Советом Сорока Шести обвинения Кучики Рукии. Впрочем, когда это Айзена волновали изменения формулировок? Казнь-то от этого он все равно не отменит.

О том, кто он такой на самом деле, Куросаки решил особо не распространяться. Он не против, если его, так сказать, инкогнито раскроют, но не против он будет только после того, как Соуске и Канаме свалят в Уэко Мундо. Гина же он твердо решил им не отдавать — обойдутся гады, Лисенок ему и самому пригодится. Да и на примере Ичимару, Шихоуин и Урахары бывший тайчо десятого отряда уже успел убедиться, что стал абсолютно неузнаваем для тех, кто достаточно близко с ним общался сто три года назад. Интересно, это Хоугиоку с ним что-то сделал или у этих шинигами повально начали отключаться мозги?

"— Нет, Куросаки, мне даже практически не пришлось вмешиваться, все дело в тебе самом", — раздался в его голове бесстрастный голос артефакта.

"— В смысле?" — не понял временный шинигами.

"— Иногда ты весьма умный шинигами, а иногда такой дебил, что я только диву даюсь, — тяжело вздохнуло воплощение воли Короля. — Неужели ты так ничего и не понял? Ты стоял рядом с плакатом своей матери в гостиной собственного дома, и у тебя даже не возникло никаких мыслей?"

"— А должны были? — лениво поинтересовался Ичиго. — Может, объяснишь толком, вместо того чтобы издеваться?"

"— С возрастом черты лица меняются, Куросаки. У кого-то больше, у кого-то меньше, но это — неоспоримый факт, — скучным голосом, будто читая лекцию, принялся пояснять Хоугиоку. — До определенного момента ты был похож на отца и прочих Шиба, отличаясь от них лишь цветом волос и глаз, а потом твои черты лица начали медленно и неотвратимо меняться, да и я в этом немного помог. Конечно, для тех, кто видел тебя каждый день, это прошло незамеченным, а вот для других, с кем ты не встречался долгое время, это видно с первого взгляда. Так что к двадцати шести годам ты стал больше похож на свою мать, чем на отца. Вот и весь фокус твоей неузнаваемости".

"— Понятно", — протянул бывший джубантай-тайчо.

"Тридцать пять секунд — полет нормальный", — хмыкнул про себя временный шинигами, сверху наблюдая за проплывавшими внизу сейретейскими постройками.

"— Пора, Ичиго..." — прозвучал в его голове тихий голос Зангетсу под бормотание Гандзю, начавшего читать вторую часть заклинания.

И в тот же миг Куросаки усилил поток своей реацу, направляемой в шар, внося дисбаланс в их своеобразный круг силы.

С громким хлопком голубой купол лопнул, а их раскидало в разные стороны.

Падая вниз в обнимку с родственничком, рыжеволосый мужчина не мог сдержать удовлетворенной улыбки. Все шло по плану.

Глава 7

Капитан третьего отряда стоял под негодующими взглядами своих коллег как оплеванный, выслушивая градом сыпавшиеся на него обвинения в том, что он специально не убил бродяг. Наезжали на него, по своему обыкновению, Комамура и Маюри — первый его просто сильно не любил, а второй исключительно из пакостной сути своей натуры. Сой Фонг — это вечно согласное с начальством создание — орать начала только после гневного вопроса от старика-главнокомандующего.

Ками-сама, да какая им всем разница? Пристали как банные листы к не упоминаемому в приличном обществе месту и никак не отлипают!

Что за дурная манера лезть туда, куда совершенно не просят?

"А может, сказать им, что на самом деле это все злобный и коварный план капитана Айзена? А что, было бы забавно", — отстраненно подумалось Ичимару, которого уже порядком достали и сам будущий ками, и его замыслы. Но прежде чем он успел наделать глупостей, в перепалку активно включился Кенпачи.

По какой-то неизвестной причине джуичибантай-тайчо считал своим долгом приглядывать за Гином и еще несколькими воспитанниками своего приятеля, даже за теми, что служили не в его отряде. За всеми, кроме Бьякуи. Кучики вызывал у Зараки, да и, честно говоря, не только у него, легкое презрение. На более серьезные чувства этот балбес не заработал. Приглядывал за ними Кенпачи весьма своеобразно, но Ичимару, как ни странно, был благодарен ему за эту тонкую, незримую нить, что связывала его с Куросаки, пусть и таким странным способом.

Все те, кто достаточно хорошо знал, любил и уважал Ичиго, а также был способен видеть дальше своего носа, прекрасно понимали, что рыжий капитан не мог погибнуть в ту ночь, когда он пропал. Он просто на время оставил службу в Готей 13 — этот шинигами не так прост, чтобы позволить себя просто так убить. К тому же Ичимару благодаря участию в авантюре Айзена отлично знал, что к таинственному исчезновению его первого капитана коварные планы его нынешнего босса отношения не имеют. В это, наверное, трудно поверить, но Соуске всегда хорошо отзывался о бывшем джубантай-тайчо, более того, Ичиго входил в коротенький список тех, кого будущий скромный властелин миров планировал пощадить после своей победы.

А все-таки почему он не убил ту странную компанию детишек, что так ломилась во врата, подконтрольные клану Шиба? Только ли потому, что этого так хотел Айзен?

Или... нет?

Наглый мальчишка с волосами колера "взбесившийся апельсин", носящий имя его первого капитана, был странным. По описанию Соуске — главного интригана всея Сейретея — этот недошинигами должен был быть наглым, тупым и неуклюжим подростком с полным отсутствием инстинкта самосохранения и стоп-сигнала. По его описаниям сын Ишшина должен был получиться довольно скучным созданием, над которым даже издеваться не интересно, все равно реакция будет предсказуемой и однообразной. На самом же деле...

Интересно, на кого рыжик рассчитывал свой спектакль?

Впрочем, Гин погорячился — этот ребенок весьма талантливо строил из себя идиота, вот только не на того напал. Вся жизнь Ичимару была сплошным притворством, так что обмануть его было почти нереально, он чувствовал чужую ложь на уровне инстинктов, наверное, даже раньше, чем окружающие его шинигами успевали её произносить. Поэтому он был почти идеальным лжецом. Почти, потому что идеальным был Айзен Соуске вместе с его Кьока Суйгетсу.

А этот рыжий мальчишка, он так забавен, да и к тому же их коротенькое противостояние живо напомнило ему о первой встрече с Ичиго. В память о нем Ичимару решил не говорить Айзену, что сын Шибы Ишшина не так прост, как кажется.

— И правда, Гин, почему ты отпустил этих бродяг? — с видом строгого учителя, недовольного действиями своего ученика, поинтересовался у него до этого молча стоявший в шеренге капитан пятого отряда.

"Видать, почуял, гад, что у его соратника появились посторонние мысли", — пронеслась в голове у Ичимару неприятная мысль.

Иногда он так хорошо понимал Куросаки-тайчо в его желании сломать этому мудиле очки и засунуть их обломки ему в некое компактное местечко, где они ему очень сильно бы мешали. Но вместо этого капитан третьего отряда расплылся в самой невинной улыбке из своего богатого арсенала и уже было приготовился вдохновенно развешивать лапшу на ушах своих коллег, как вдруг отовсюду зазвучали многочисленные сигналы тревоги, возвещавшие о вторжении в Сейретей чужаков.

"Фу-у-у-х, пронесло", — выдохнул Гин, радуясь тому, что удалось избежать ответа на неудобный для него вопрос.

Его коллеги начали разбегаться из залы для собраний, собираясь как можно быстрее добраться до расположения своих отрядов, чтобы немедленно начать патрулирование.

— Сигнал о вторжении прозвучал подозрительно вовремя, — дождавшись, пока рядом с ними окажется любопытный до их дел капитан десятого отряда, многозначительно произнес Соуске.

— Не понимаю, о чем вы говорите, Айзен-тайчо, — с хитрой усмешкой пожал плечами Ичимару и поспешил к своему отряду.

* * *

Отплевавшись от набившегося в рот песка, Ичиго вскочил на ноги — нужно было оглядеться, чтобы понять, куда же их занесло. Рядом с ним, явно приглашающе оттопырив хорошо откормленную пятую точку и стоя на четвереньках, надсадно кашлял Гандзю, умудряясь при этом вяло и однообразно материться. Рыжеволосый мужчина в теле пятнадцатилетнего юноши возвел карие очи к небу и отвесил все еще пытавшемуся проплеваться Шибе смачного пенделя.

Ксо! И за что ему это?

Временный шинигами сейчас отчаянно завидовал оставшемуся в одиночестве Чаду, которому не придется терпеть идиота-родственника. Был бы он один, сейчас бы рванул в сторону Башни Раскаяния, освободил Рукию, на обратном пути прихватил бы с собой Гина, а после настучал бы по шее Бьякуе, который наверняка бы приперся к ним на огонек.

Эх, мечты-мечты!

Ну и жалкое же они сейчас представляли собой зрелище — хмыкнул про себя мужчина. Особенно для нежданно-негаданно наткнувшихся на них Иккаку и Юмичики, в очередной раз решивших прогулять патрулирование.

"Просто блеск!" — саркастично отметил про себя Куросаки, улавливая знакомую реацу.

С крыши одной из окружавших их построек восхищенно присвистнули — похоже, Мадараме только что оценил всю степень своего везения.

Бывшего джубантай-тайчо так и подмывало лихо ухмыльнуться и ответить ему чем-то вроде: "Не свисти — денег в Готее не будет". Но при этом он прекрасно понимал, что уж кого-кого, а третьего офицера отряда Зараки меньше всего колышет финансовое состояние организации. Так что Ичиго просто промолчал, с нервно дергавшейся бровью наблюдая за тем, как Иккаку танцевал свой танец удачи.

Надо же, а он, оказывается, уже успел отвыкнуть от заморочек этого шинигами!

— Эй, Куросаки, — дернул его за рукав косоде Гандзю, привлекая к себе внимание.

— Чего тебе? — почти не разжимая губ, процедил Ичиго, прекрасно зная, что ему сейчас будет предлагать его взбалмошный и трусливый родственничек.

— Давай валить, пока есть такая возможность, — не стал разочаровывать его Шиба.

— Ась? — притворился табуреткой временный шинигами.

— Ты же чувствуешь, какая у них сила, они совсем не похожи на тех слабых шинигами, — принялся горячо увещевать его Гандзю.

"Вот же свалился на мою голову напарник, блин! Да много ты в своей жизни шинигами видел?" — раздраженно подумал Ичиго.

— Ты как хочешь, а я сваливаю, — видимо, посчитав его молчание за поощрение, бросил ему дядюшка и драпанул так, что только пятки засверкали.

— Вы решили разделиться? — с плохо скрываемым ехидством спросил его Мадараме, и Куросаки в этот раз решил не выгораживать идиота перед бойцами одиннадцатого отряда.

— Нет, этот баран просто сбежал, — хмуро ответил бывший джубантай-тайчо и тут же с тяжелым вздохом добавил: — Не думал я, что в клане Шиба бывают такие трусы, но, видимо, в семье не без урода.

— Оу, — понимающе протянул Иккаку. — Юмичика, — коротко обратился он к другу, и тот расплылся в хищной улыбке, от которой Ичиго явственно передернуло.

— Я знаю, — мягким голосом произнёс пятый офицер и без лишних слов сорвался в погоню.

Довольный тем, что избавился от придурошного родича из главной ветви клана, рыжий шинигами выскочил из проделанной им ямы. И тут же попал под внимательный изучающий взгляд лысого офицера.

— Позволь спросить: почему ты не убежал? — явно пытаясь решить для себя, кто перед ним стоит, поинтересовался Мадараме, закинув свой зампакто, все еще остававшийся в ножнах, на плечи. Видок у него был при этом... прямо красна девица с коромыслом, не хватало только ведер по обеим сторонам. — Это правильное и логичное решение. Так почему же ты этого не сделал?

— "Правильное и логичное решение"? — недоверчиво переспросив, изумленно изогнул брови Куросаки. — Я поражен. С каких это пор отряд Зараки знает о такой фигне?

— Ого, да ты, оказывается, в теме наших готеевских заморочек, — пораженно присвистнул Иккаку.

— Ты даже не представляешь себе, насколько я в теме, — безрадостно усмехнулся временный шинигами.

— Понятно, — протянул офицер одиннадцатого отряда. — Видимо, ты не дурак.

Ичиго еще раз усмехнулся и резко отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от удара, способного разрубить его пополам, и становясь в защитную стойку. Что удивительно — ни один из них не заметил, как другой успел обнажить свой зампакто — в какой-то степени они оба были творениями Зараки Кенпачи. И по мнению самого творца — почти идеальными.

Глава 8

Оставив позади пребывавшего в забытьи третьего офицера одиннадцатого отряда, Ичиго ушел вперед. В этот раз ему не нужно было дожидаться, пока Иккаку придет в сознание, чтобы спросить у него, где искать Рукию — он это и так знал.

В этот раз их бой был гораздо ярче, красочнее и... в несколько раз опаснее. Настолько опаснее, что лысый шинигами упал в изнеможении, упал и не поднялся; он не пришел в себя и после того, как его победитель обработал ему раны. И в этот раз дело было не в жалости или природной незлобливости — за прошедшие годы Ичиго несколько ожесточился и пересмотрел кое-какие из своих принципов. Просто Куросаки слишком уважал себя, Мадараме и Зараки, под началом которого тот служил, чтобы вот так бросить опять проигравшего ему офицера. Именно поэтому он, перед тем как уйти прочь, достал из-за пазухи и вложил в руку поверженного воина сорванный еще в Руконгае тысячелистник.

Эмблема одиннадцатого отряда — цветок, символизирующий битву, цветок воинов. Как признание силы Иккаку и уважение к его воинским талантам. Мадараме и те, кто достаточно долго прослужил под началом Зараки, поймут, что он этим хотел сказать, а большего ему и не требовалось.

Бывший капитан десятого отряда прислушался к своим ощущениям и по источникам реацу без труда нашел игравших в кошки-мышки Гандзю и Юмичику. Шунпо он использовать не решался, боясь пропустить этих двух дураков, поэтому просто пошел к месту их разборок, по пути отправив в туманный мир бессознательно наткнувшихся на него рядовых бойцов. Судя по всему, это были совместные патрули двух отрядов, правда, ему в тот момент некогда было выяснять каких.

Сказать пару ласковых тем козлам, что на пьяную голову проектировали Сейретей, а потом, обкурившись, располагали подразделения Готей 13, Ичиго мечтал еще в свою бытность капитаном десятого отряда. Да здесь же без GPS-навигатора ходить нельзя, обязательно заблудишься, и не надо для этого быть Зараки Кенпачи. Хаотично и не по порядку расположенные территории подразделений, разделенные складами, жилыми домами, продуктовыми и вещевыми лавками, магазинами и многочисленными питейными заведениями... И только десятый, одиннадцатый и двенадцатый отряды шли почти друг за другом, что порой очень бесило Урахару, лаборатории которого они с Зараки постоянно разносили по кирпичикам.

Спустя два поворота и три тупика временный шинигами столкнулся со своим родственничком. Этот придурок, пока улепетывал от получившего моральные и физические травмы Айясегавы, умудрился притащить с собой на хвосте два патруля, сплошь состоявших из бойцов одиннадцатого отряда.

Какая прелесть! При этом баране он не мог воспользоваться своими навыками в полном объеме, а носиться по Сейретею, собирая за собой все встречающиеся им патрули, ему не хотелось. И тут словно бы боги удачи смилостивились над нервными клетками временного шинигами, и на их милую компанию набрел Ямада Ханатаро из четвертого отряда.

— Эй, Куросаки, кажется, у меня родилась идея, — смерив многозначительным взглядом рухнувшего им под ноги парнишку, хищно усмехнулся Гандзю.

Ичиго мысленно возвел очи в гору и впервые поблагодарил небеса за то, что его родич такой придурок.

* * *

Очнулся Иккаку уже в госпитале четвертого отряда. На душе у третьего офицера скребли кошки размером с кабана — он впервые за долгое время был повержен кем-то посторонним.

А может быть, и нет.

Рука шинигами нащупала нечто странное, лежавшее рядом с ним на постели. Мадараме схватил посторонний предмет, оказавшийся каким-то цветком, и слабой рукой поднес его к глазам.

Тысячелистник...

Откуда простому бродяге, носящему имя некогда покинувшего Готей 13 капитана, знать, что именно этот цветок является символом одиннадцатого отряда? Конечно, обучавшие его Урахара Киске, Шиба Ишшин и "кое-кто еще" могли рассказать этому мальчишке немного о каждом из капитанов или кое-какие заморочки, касающиеся непосредственно отрядов, но вряд ли они углублялись в символику подразделений и прочее. Этот новоявленный Куросаки Ичиго слишком много знал и умел для простого риоки, а от его поступков и действий веело благородством истинного воина, чего оба бывших капитана, по мнению Иккаку, были начисто лишены.

В коридоре послышался какой-то шум, кто-то с кем-то спорил, а в стене, чуть выше головы раненого шинигами появилось аккуратное, идеально ровное круглое отверстие размером с кулак. Через минуту в палате Мадараме возник главный маньяк-ученый всего Сейретея в сопровождении своей дочери. Психа активно пытались не пустить две медсестрички, впрочем, они как-то быстро успокоились, стоило капитану двенадцатого отряда продырявить дверь палаты.

Боец отряда Зараки мысленно выругался — вот только Куротсучи Маюри ему тут и не хватало до полного счастья! И каким лихим ветром его сюда занесло?

— Ну как, не желаешь покаяться, третий офицер Мадараме Иккаку? — с отвратительной ухмылкой поинтересовалось это ходячее пугало. При этом окончание "перед смертью" так и повисло в воздухе.

Раненый воин про себя наградил нависшего над ним джунибантай-тайчо несколькими неласковыми эпитетами. Да как этот придурок с какой-то непонятной фигней на роже посмел что-то ему говорить? Если кто и имеет право его судить, то только Зараки-тайчо и от него же, если тот посчитает, что Мадараме действительно этого заслуживает, он и примет смерть!

— Остановитесь, капитан Куротсучи! — влетела в палату одна из медсестер рангом постарше, чем две предыдущие. — Подобные действия...

В попытавшуюся остановить главу Бюро Технологических Исследований молоденькую женщину полетел сгусток реацу, проделавший дыру совсем рядом с тем местом, где она стояла.

Если бы он только был на ногах — сжал пальцы в кулаки Иккаку. Если бы он только был на ногах, этот ублюдок себе бы такого не позволил, а вообще бы обошел десятой дорогой, неся какую-то презрительную чушь.

— Маюри-сама, — попыталась урезонить свое начальство лейтенантша.

Она-то, в отличие от своего создателя, отлично понимала, что будет, если он убьет или покалечит безоружного бойца одиннадцатого отряда. Помимо главнокомандующего, военного трибунала и Совета Сорока Шести есть еще и сам капитан Зараки, который не побоится строжайшего запрета на любые сражения между капитанами, кроме тренировочных, и снесет Куротсучи его дурную башку вместе со странным головным убором.

— Не беси меня, Нему, — огрызнулся джунибантай-тайчо. — Или хочешь быть снова разобранной на части? — пригрозил он своей подчиненной, в то время как лысого шинигами передернуло от омерзения.

— Нет, Маюри-сама, — безэмоционально ответило создание безумного гения, и Мадараме понял, что девушку нужно спасать.

— Да не было там ничего интересного, я просто проиграл, — глядя на что угодно, но не на Куротсучи, ответил третий офицер. — Я не знаю ни имен бродяг, ни их целей или количества. Ни-че-го.

Рожа и без того не блещущего привлекательностью главного маньяка-ученого Готей 13 перекосилась, становясь раз в десять противнее. Они оба знали, что оказавшийся сейчас не в самом выигрышном положении Иккаку откровенно презирает и ни в грош не ставит капитана двенадцатого отряда. И так же они оба знали, что эти чувства были взаимными.

— Тогда что же тебе известно? — отлично понимая, что его самым наглым образом дурят, поинтересовался Маюри. — Ты вступил в бой, проиграл его и не добыл никакой полезной информации, так?

— Совершенно верно, — продолжая дергать смерть за усы и доводить безумного гения, безмятежно сообщил потолку третий офицер. — Нет ничего, что я мог бы сообщить вам... капитан. Совсем. — Ему даже не пришлось стараться, чтобы последняя фраза и обращение по должности прозвучали как издевка.

— Замечательно, — стараясь держать хорошую мину при плохой игре, процедил джунибантай-тайчо, скрипя зубами. — Тогда за свой провал ты будешь соответствующим образом наказан.

А вот это уже плохо! Бесить фанатика пробирок это, конечно, дело благое, а вот схлопотать от него в тот момент, когда даже не можешь достойно ответить — совсем другое. Иккаку уже собрался ложиться в гроб и накрываться крышечкой, как тут занесенную для удара бледную руку с черными ногтями перехватил капитан Зараки. Его приближения, как и обычно при стрессовых ситуациях, никто даже не почувствовал, но тем не менее он был здесь и сейчас и внимательно оглядывал своего подчиненного, оценивая полученные им ранения.

Появление тайчо для Мадараме стало даже желаннее, чем для особо фанатичных жрецов появление их божества. Не то чтобы в остальное время третий офицер был не рад видеть свое начальство, как раз совсем наоборот, просто именно сейчас его визит был как никогда вовремя.

Он уже устал мучиться от неизвестности.

Что его ждет?

И самое главное — как один из двух шинигами, чье мнение для Иккаку действительно важно, отреагирует на его проигрыш неизвестному бродяге?

— Что-то я не припоминаю, чтобы тебе кто-то давал право наказывать чужих бойцов. А, Куротсучи? — еще крепче сжав бледную руку для доходчивости своих мыслей до черепушки его коллеги, хриплым голосом поинтересовался Кенпачи.

Капитан двенадцатого отряда раздраженно заскрипел зубами и с усилием выдрал свою конечность из стальных тисков. Выходца из Зараки он откровенно побаивался и недолюбливал, но все же просто сбежать ему не позволяла гордость, поэтому Маюри презрительно хмыкнул, выдал фразочку о том, что не прощается, и поспешил ретироваться вместе со своей лейтенантшей.

— Тайчо, я... — только и смог выдавить из себя лысый шинигами, виновато глядя на своего командира.

В груди у него поселился странный ком, мешавший говорить, а в голове набатом била мысль, что он подвел Зараки — тот наверняка разочарован в нем. Иккаку не знал, чего ему ожидать в следующий момент, ведь навещать раненых офицеров было совсем не в духе одиннадцатого отряда. Скорее ему бы заявили, что сам виноват, но только после выписки.

— Смотрю, тебе сильно досталось, — чуть смягчившись, усмехнулся джуичибантай-тайчо.

— Вы пришли навестить меня, капитан? — отлично понимая, что это даже звучит бредово, все же решил уточнить Мадараме.

— Нет, Лысик, Кенчик просто заблудился! — выскочила из-за спины капитана розововолосая крошка.

— О, и вы здесь, лейтенант? — сделав большие глаза, дернулся на больничной койке третий офицер.

— Мы здесь совершенно случайно, — бесхитростно поведала Ячиру. — Ты в порядке, Бильярдный Шар?

Иккаку нервно дернулся и сдавленно прошипел пару-тройку ругательств — чуда все же не случилось, у их маленького чудовища нет сострадания даже к раненым!

— Мне сказали, что ты проиграл, — не стал ходить вокруг да около капитан.

— Мне очень жаль, что я пережил свое поражение, — виновато опустил голову Иккаку, на что Кенпачи лишь отмахнулся.

Похоже, он прощен.

— Он силен? — заинтересовался Зараки.

"Прости, Куросаки, но моему капитану нужен хороший противник, а мне нужно заслужить у него прощение", — пронеслось в голове у Мадараме.

— Очень силен, хотя еще мальчишка. У этого шинигами ярко-рыжие волосы и огромный зампакто за спиной. Его цель — Башня Раскаяния, — не стал ничего скрывать третий офицер.

— Кто-то из заключенных? — коротко осведомился джуичибантай-тайчо.

— Да, Кучики Рукия, — утвердительно кивнул раненный шинигами. — Он хочет спасти её от казни. Я описал ему вас и предупредил, что вы будете искать с ним встречи. Его сила еще только растет, так что, думаю, когда вы его встретите, он станет еще сильнее.

— Отли-и-ично, — протянул его командир и хищно оскалился. — Как зовут того шинигами, что отправил тебя сюда?

— Куросаки Ичиго, — коротко ответил Иккаку.

— Думаешь, реинкарнация? — его капитан прищурил не скрытый сдерживающей реацу повязкой глаз.

— Не исключено, — пожал плечами Мадараме, — но на вашего приятеля он не похож, больше смахивает на Ишшина.

— Тогда это еще интереснее! — облизнулся Кенпачи.

Позже, несясь по крышам Сейретейских построек, джуичибантай-тайчо не мог отделаться от какого-то странного чувства. Этот рыжий мальчишка, предположительно являвшийся реинкарнацией Куросаки Ичиго, заинтересовал его.

Он столкнулся с Ичимару и выжил. Он сражался с Мадараме — и тот проиграл.

Да, это о многом говорит, но тем не менее никакое перерождение не заменит реального боевого опыта, а у Гина с Иккаку его было хоть ушами ешь.

Полный тезка? Очень может быть.

Его третий офицер говорил ему, что мальчишка похож на Ишшина. Может, это его сын?

Кто знает...

Глава 9

Ханатаро вёл их по канализационным тоннелям, и на этот раз ему совсем нетрудно было изображать полное неведение и изумление. В последний раз Ичиго гулял здесь еще во время своего первого путешествия в Общество Душ, да и после было подобное всего пару раз — слишком давно и слишком мимолетно, чтобы что-то помнить. А в бытность свою капитаном десятого отряда Куросаки бы просто оказался непонятым, начни он всерьез изучать канализационную систему Сейретея. Впрочем, он и сам не рвался вновь открывать для себя эти горизонты.

Рано или поздно их теплая компания таки доберется до уже поджидавшего их Ренджи, но пока это время еще не наступило, временному шинигами нужно было решить, что же ему делать с этим татуированным бабуином. Простой разговор тут не прокатит, этот идиот обычно плохо воспринимает информацию на слух, её нужно доносить до него посредством Зангетсу. И чем скорее эта информация должна дойти до красноволосой головушки, тем интенсивнее её придётся вбивать, может даже до полусмерти. Проблема была в том, что Абарай — бывший воспитанник Кенпачи, а Ичиго ой как не хотелось конфликтовать с другом из-за того, что он отправит его бывшего шестого офицера на больничную койку.

Хотя...

Ренджи ведь теперь служит в шестом отряде, а значит, он уже головная боль не Зараки, а Бьякуи. Но и Кучики вряд ли обрадуется, если не сможет с пафосно-печальной рожей укрыть гимпаку своего поверженного подчиненного. Так что драка с Ичиго должна закончиться для Абарая хоть и унизительно, но без тяжелых увечий. Вот только в этот раз Куросаки не мог себе позволить, чтобы бабуиновый король так сильно его ранил, но и показывать всей своей силы ему нельзя.

А это значит...

Придется ему проводить это воистину эпичное сражение в духе старой доброй тренировки одиннадцатого отряда, то есть много воплей, битья себя пяткой в грудь, а на деле же... На деле временному шинигами придется подстроиться под уровень противника, а под конец свести все к банальному поединку до второй крови. И плевать, что после такого вот сражения рокубантай-фукутайчо проваляется сутки в четвертом отряде, он сильный, он сумеет это пережить.

И еще раз стать ему хорошим другом.

Наружу они выбрались все вместе. Впрочем, слушая причитания пытавшегося отдышаться Гандзю по поводу незабываемого "аромата" канализации, а также извинения Ханатаро, с чего-то решившего, будто царящие там вонь и духота — это его вина, Ичиго тут же пожалел об этом.

Боже, знал бы кто, как эта парочка его уже достала!

Вечно чем-то недовольный громогласный тупица и... бестолковый младший офицер четвертого отряда! Просто блестящие помощники для "доблестного спасителя мира и спокойствия в Обществе Душ" — иронично отметил рыжий шинигами. Нет, конечно, он тоже не подарок, но за последние годы слишком привык быть почти идеальным Куросаки Ичиго — владыкой Эспады и капитаном десятого отряда. Сейчас же на многих своих друзей и знакомых из прошлой жизни он не мог не глядеть со смесью раздражения и снисхождения. Глупо, да, и бывший джубантай-тайчо это отлично понимал. Но, менос его побери, ему двадцать шесть, а некоторые личности, будучи в два, в три, а то и в четыре раза старше, порой откалывали такие номера, что временному шинигами казалось, будто у кого-то еще детство в заднем бампере не доиграло.

Кстати о детстве.

Ичиго немного напряженно просканировал окружавший его непроглядный туман, пытаясь найти притаившегося в нем лейтенанта шестого отряда, терпеливо дожидавшегося возможности выдать что-нибудь вроде...

— Давненько не виделись. Помнишь мое лицо?

"Мда, оригинально, однако", — многозначительно возвел глаза к небу рыжеволосый мужчина, словно бы призывая его быть свидетелем тупости отдельных представителей приматов.

— Такое разве забудешь? — выразительно посмотрев на татуировки вместо бровей и красный "ананас" на голове, хмыкнул Куросаки, явно нарываясь на драку, при этом неосознанно поглаживая рукоять Зангетсу. — К тому же за мной остался должок, вот, хотелось бы вернуть его тебе, Абарай Ренджи.

— Не ожидал такого, надо же, ты запомнил мое имя, — неторопливо спускаясь по каменным ступеням, с насмешкой в голосе протянул красноволосый шинигами.

Он явно видел себя хозяином положения, считая, что без особого труда справится с мальчишкой. Вот только он не знал, что мальчишка уже не тот.

— Я всегда отдаю долги, порою даже с процентами, — слегка выбившись из образа беспечного идиота, ровным голосом заметил бывший капитан десятого отряда.

— Рад за тебя безмерно, — оскалился Ренджи в лучших традициях своего бывшего тайчо.

— Благодарю, — ответил ему тем же Ичиго.

— Я был удивлен, когда узнал, что ты заявился в Общество Душ, думал, капитан Кучики убил тебя, — слегка покривив душой, выдал Абарай, окончательно спустившись по лестнице и сделав несколько шагов вперед.

— От лишения силы шинигами, причем чужой, еще никто не умирал, — так, словно бы речь шла о каком-то пустяке, небрежно пожал плечами Ичиго. — Но меня во всей этой истории возмущает не твоя безграмотность, а вынесенный Рукии приговор Совета Сорока Шести без какой-либо проверки информации обо мне и моей семье. Если все вскроется, получится знатный конфуз, доложу я тебе.

— Да? И какой же? — недоверчиво, но вместе с тем с некой толикой надежды в голосе переспросил рокубантай-фукутайчо, и рыжеволосый мужчина понял, что он несколько погорячился со своими откровениями.

Сейчас для них не время и не место, но это не значит, что бывшему джубантай-тайчо чисто из вредности не хотелось подразнить этого короля бабуинов.

— Я скажу тебе, — растягивая гласные, расплылся в хитрой усмешке Куросаки, чтобы тут же с самым пакостным выражением лица добавить, — конечно, только после того, как ты сможешь победить меня... лей-те-нант.

Ренджи грязно выругался и без слов достал из ножен Забимару, в то время как Ичиго кровожадно усмехнулся и вытащил из-за спины Зангетсу.

"Не волнуйся, Бьякуя, я только поиграюсь с ним и верну", — пронеслось в голове временного шинигами, пока с лезвия его зампакто медленно сползали бинты.

* * *

Раненный лейтенант шестого отряда уже несколько раз пытался подняться, но каждый раз силы подводили его, и красноволосый мужчина падал на порядком развороченные каменные плиты площадки. При этом в голове у него вертелось только одно: "Как? Как я мог проиграть этому рыжему ублюдку? Как?"

Рядом валялись обломки Забимару, и все что оставалось Ренджи — это судорожно сжимать его рукоять и лишь надеяться, что этот мальчишка не захочет отплатить ему за то, что произошло в мире живых. Абарай бы, по крайней мере, отомстил, ну или хотя бы попытался.

Вот только...

Если за время своей службы в одиннадцатом отряде он и смог чему-то научиться действительно хорошо, так это умению чувствовать противника. Конечно, до уровня капитана Зараки, который после первых пяти минут поединка мог рассказать о своем противнике почти все, Ренджи не дошел, но все же кое-что уловить мог. Проблема была в том, что этот малец не тот, с кем он сражался в Генсее. Да, внешность та же, но манера говорить, двигаться и сражаться была совершенно иной. В бою с ним Куросаки не использовал ничего оригинального: ни кидо или бакудо, ни даже шунпо и, что самое обидное — возможности шикая. Только голые навыки в сочетании с его неизвестно откуда взявшимся опытом и фехтовальными приемами, которые были отнюдь не на уровне новичка, но вместе с этим мужчина чувствовал, что рыжий мальчишка способен на большее.

"Возможно, у него даже получится спасти Рукию", — захотелось поверить в невозможное Абараю.

— Не напрягайся так, рокубантай-фукутайчо, все равно ведь не сможешь встать, а чудодейственной мази Иккаку, чтобы обработать твои раны, у меня сейчас нет под рукой, — спокойным голосом попросил его Куросаки.

Ичиго подошел к нему и присел на одну из каменных плит, вставшую дыбом, а Ренджи посчитал это отличной возможностью, чтобы прояснить кое-какие вопросы.

— Зачем все это? — неопределенно махнув в его сторону рукой, только и смог прохрипеть лейтенант шестого отряда.

Судя по хитрющей ухмылке и осторожному взгляду, брошенному на своих спутников, не спешивших вылезать из места, куда они попрятались, рыжий мальчишка отлично понял, что Абарай имел в виду. На первый взгляд выглядел Куросаки не лучше своего поверженного противника, вот только они оба знали, что его рана совершенно не опасна. В конце концов, мальчишка сам подставился под лезвие Забимару... что они оба так же понимали. Правда, сделал он это, чтобы быстрее добраться до него, но ведь без этого вполне можно было обойтись.

— Что именно "все это"? — недоуменно спросил рыжий шинигами. — Конкретнее, пожалуйста, я не умею читать мысли.

— Зачем нужно было твое ранение? — хриплым голосом перефразировал свой вопрос лейтенант шестого отряда.

Его победитель нахмурился, несколько раздраженно поглядывая на своих рискнувших выползти из укрытия спутников, а потом тихо, настолько тихо, что Ренджи пришлось читать ответ по губам, произнес:

— Первая кровь.

— Что?! — недоверчиво воскликнул Абарай, на мгновение даже забывая о своей ране, вот только рана о нем забывать не собиралась. — Откуда ты... — попытался спросить он, приподнимаясь на руках и тут же падая обратно.

— Оу, — на мгновение прикрыв глаза, явно пытаясь уловить нечто для него непостижимое, протянул Куросаки. — Похоже сейчас нам поболтать не удастся, сюда направляются твои друзья. До встречи, Ренджи, — криво ухмыльнулся он и тут же куда-то исчез.

Глава 10

"Интересно, на какие только ухищрения и уловки не пойдет человек только для того, чтобы отсрочить неизбежное?"

Эта мысль пришла ему в голову, пока мальчик-офицер из четвертого отряда колдовал над его "ужасным" ранением.

По сравнению со своим прошлым вояжем в Общество Душ с целью спасения Рукии, временный шинигами почти не пострадал в битве с Ренджи, чего не скажешь о самом лейтенанте шестого отряда, но вместе с тем он не спешил выбираться на поверхность. Потому что знал, кто его там ждет. Именно поэтому бывший джубантай-тайчо сейчас и отсиживался в канализации.

До его встречи с Кенпачи оставалось несколько часов.

Это, наверное, кому-то может показаться смешным, но Ичиго одновременно отчаянно желал этой встречи и в то же время боялся её. Его дружеская привязанность к самому сумасшедшему капитану Готей 13 казалась странной для почти всего Сейретея. Слухи при этом о них обоих ходили такие, что за первую половину хотелось побиться головой о стену, а за вторую — самому побить тех, кто их распускает. Но в большинстве своем рыжеволосому шинигами было плевать на это с вершины Соукиоку, он мудро делал вид, что не замечал этого, а его друг о них просто не знал. И хвала ками, что не знал.

Когда на протяжении многих лет Ичиго ходил по тонкому канату, натянутому над пропастью, Зараки был рядом с ним почти все это время, поддерживал и давал силы идти вперед, пусть даже и пинком под зад. Грозный джуичибантай-тайчо понимал Куросаки порой даже лучше, чем он сам себя, и всегда был готов поддержать, просто потому что признавал его равным себе, чувствовал с ним странное родство.

В какой-то степени именно благодаря Кенпачи, несокрушимому как скала и надежному как швейцарский банк, Ичиго и стал тем, кто он есть. Ему было сложно освоиться в прошлом, сложно изворачиваться и лгать, сложно было в восемнадцать лет взвалить на свои плечи ответственность за десятый отряд и еще тысяча и одно различных "сложно". И каждый раз, когда ему было плохо, каждый раз, когда на него накатывало чувство безысходности, он брал кувшинчик саке и шел в одиннадцатый отряд к тому, кого девяносто девять и девять десятых процентов шинигами считало тупым кровожадным чудовищем.

Куросаки оперся спиной на не совсем чистую стену в канализационном тоннеле и прикрыл глаза. Ками-сама, если бы кто знал, как ему надоела эта партизанщина! Как же ему хотелось плюнуть на весь этот маскарад и просто набить Айзену его хитрую, пока еще очкастую рожу!

"— Кстати о Соуске, король, — мерзко захихикал в его голове Хичиго. — Неужели ты завтра утром не пойдешь посмотреть на этого мудака, пришпиленного к стене главной библиотеки Сейретея собственным зампакто? Славное зрелище, жаль только, что иллюзия".

"— Действительно жаль, — меланхолично согласился со своей шизофренией бывший капитан десятого отряда, — но не могу, завтра у меня важная встреча".

"— Опять будешь драться с психом из одиннадцатого? Обычное дело, в первый раз, что ли? Тоже мне событие. А вот Айзен висит на стене не каждый день, — проворчал Пустой. — И вообще, не понимаю, с чего бы тебе так рефлексировать по поводу встречи со своим дружком?"

"— А с того, что Кенпачи это не Иккаку, с которым я сражался всего лишь во второй раз в своей жизни, и не Ренджи, который, кажется, что-то подозревает. Я дрался с ним три раза в неделю на протяжении семи с половиной лет, Зараки знает меня как облупленного, — мрачно пояснил временный шинигами.

"— Но ведь прошло столько времени..." — неуверенно протянул его личный арранкарчик, начав въезжать в ситуацию.

"— Только на это и рассчитываю, мне нужно выработать стратегию и продумать стиль боя на основе моих прошлых и нынешних навыков", — задумчиво выдал Ичиго.

"— То есть показать себя кем-то чуть более опытным, чем обычный новичок перед тем, кто постоянно притворяется? Ну-ну, удачи тебе, король", — скептически хмыкнула его белая шиза и разговор прекратился.

Бывший капитан десятого отряда на это только вздохнул и покосился на колдовавшего над его раной Ямаду — тот периодически бросал на него недоуменные взгляды, но все же лечил. Все дело было в том, что этот мальчик-офицер из четвертого отряда был не просто медиком, а отличным врачом, со временем обещающим дорасти до какой-нибудь серьезной должности, в чем Куросаки уже однажды убедился. Ханатаро видел, что в его ранении нет ничего серьезного, и прекрасно понимал, что при таком уровне реацу Ичиго и без медицинского вмешательства за сутки без особых проблем залечит свою рану. Но при этом сей юноша прекрасно помнил, что именно от него зависит спасение Рукии, поэтому молча делал то, что от него потребовали, не задавая при этом лишних вопросов. И рыжеволосый шинигами был ему за это крайне благодарен.

* * *

Своего противника Кенпачи отправился дожидаться прямо с самого утра, захватив с собой бутылек саке и трубку. Что удивительно, добираясь до Башни Раскаяния, капитан одиннадцатого отряда ни разу не заблудился и даже ничего не разрушил. Это был добрый знак, яснее ясного указывавший на то, что ему повезет и рыжий мальчишка, носящий имя его пропавшего друга, придет сюда именно сегодня.

Вальяжно разлегшись прямо на крыше одной из множества административных построек перед белой башней, Зараки лениво попыхивал трубкой и размышлял о положении дел в Сейретее.

Вломившиеся в город бродяги, нарушившие сонный и благостный покой Готей 13, его мало волновали, ибо шума от них было несоизмеримо больше, чем реального вреда, но это не значило, что Зараки сможет себе позволить упустить столь интересного противника. Каких бы себе там ужасов ни напридумывал старик-главнокомандующий, а детишки заявились в Общество Душ только для того, чтобы спасти сестрицу вконец отморозившего себе мозги Бьякуи. В пользу его убеждения говорило то, что никто из этих бродяг пока никого не убил, хотя, положа руку на сердце, можно сказать, что возможностей у них было предостаточно — ранения Иккаку и Ренджи говорили сами за себя. Пусть он лично и не видел, в каком состоянии Абарая приволокли в тюрьму шестого отряда, но это не значило, что у его четвертого офицера Хаттори нет осведомителей среди подчиненных Уноханы, которых Ичимару вызвал для татуированного лейтенанта. Что с его бойцом, что с подчиненным Кучики, в обоих случаях одно и то же — аккуратные, хирургически-точные удары, по одному взгляду на которые Кенпачи с абсолютной уверенностью смог бы сказать, что это работа профессионала. Тот, кто ранил Иккаку и Ренджи, хотел лишь на время вывести их из строя, но уж никак не убить.

Именно поэтому джуичибантай-тайчо вот уже вторые сутки позволял этим горе-спасателям бегать по уже не таким тихим улочкам Сейретея, в противном случае он бы выпустил своих ребят и благословил их на поиски. Нет, не тот молодняк, что сейчас по своей глупости обживает койки в палатах четвертого отряда, а сильных и безжалостных бойцов, составляющих основной костяк одиннадцатого. Те бы за ночь мелкой гребенкой прочесали весь город и на утро притащили бы ему головы этой ребятни, насаженные на пики.

Но проблема была в том, что от риок было действительно много шума, на фоне которого сейчас некий хитрожопый очкарик без особого сокрытия проворачивал свои темные делишки. Не то чтобы Кенпачи это действительно волновало, в конце концов, ему никогда не поздно будет вмешаться во все это, если дела примут совсем уж дряной оборот. Плохо было то, что, похоже, Ичимару был замешан в делишки Соуске по самую макушку, а ведь он когда-то пообещал себе приглядывать за этим паршивцем.

Ксо, и что же ему теперь делать?

За своими размышлениями Кенпачи едва не прохлопал появление троицы бравых спасателей. Спрятаться в канализационной системе и под землей обойти патрули отрядов — умно, ничего не скажешь!

При всей своей невероятной крутости, капитан одиннадцатого отряда не способен чувствовать реацу — об этом в Сейретее не знали разве что слепо-глухо-тупые инвалиды. Однако при всем при этом, когда ему действительно что-то было надо, он мог безошибочно определить: где, кто, с кем и с какой интенсивностью дерется. Впрочем, как и понять, что рядом с ним есть кто-то, кто усиленно прячет свою духовную силу, для него тоже не составляет особого труда. А еще Кенпачи мог незаметно объявиться где угодно и обломать кайф различным гадам, замыслившим какую-то пакость. На фоне своих коллег-капитанов Зараки был отвратительным шинигами, но при этом он был первоклассным воином, так что половину из того, что могли остальные благодаря долгим годам упорных тренировок, грозный джуичибантай-тайчо компенсировал благодаря своей интуиции, инстинктам и, что самое смешное — почти разумной реацу.

Как-то они вместе с Куросаки опытным путем сумели выяснить, что ему для того, чтобы выполнять различные фокусы с духовной силой, вовсе не обязательно уметь её чувствовать. Достаточно лишь четко сформулировать свои пожелания и представить конечный результат — чего ему хочется достичь, а его сила уже сама вывернется наизнанку, чтобы все получилось. Однако несмотря на свою полную несостоятельность в управлении реацу, кое-каких трюков от своего рыжего приятеля Кенпачи все же набрался.

Грозный тайчо одиннадцатого отряда принял сидячее положение, спрятал трубку вместе с бутылью саке, прищурил свой нескрытый подавляющей повязкой глаз и выпустил духовную силу на волю. Воздух на лестнице, по которой в быстром темпе бежали трое мальчишек, тут же уплотнился, и им стало казаться, будто они уже долгое время бегут на одном месте.

Глядя на то, как троица горе-спасателей пыталась отдышаться на небольшом пятачке после марафона по лестнице, Зараки садистски ухмыльнулся и увеличил давление реацу. Ему нет никакого дела до слабаков, пусть валят в спасительный обморок, пока у них есть такая возможность.

— Наконец-то ты пришел, чужак, — глядя на то, как рыжий мальчишка умудрялся бодренько бежать к своей цели, несмотря на его духовную силу, обрадовался Кенпачи, — как же я устал ждать. А теперь...

Восседая подобно императору на крыше здания, в котором хранились записи обо всех, кто когда-либо сидел в Башне Раскаяния, он опять повторил фокус с бегом на месте, оценивающе разглядывая бродяг.

— Так кто же? Кто из вас сильнейший? — едва сдерживаясь от нетерпения и предвкушения, гадал мужчина.

Не этот — заключил джуичибантай-тайчо, глядя на хлюпика из четвертого отряда.

И не этот — вынужден был констатировать факт Кенпачи, оценив силы мужика, выглядевшего полным идиотом.

— О, так значит, это ты! — глядя на рыжеволосого мальчишку с огромным тесаком за спиной и вспомнив описания своего третьего офицера, пробормотал Зараки.

Тот, будто услышав мужчину, вдруг резко остановился, будто наткнулся на невидимую стену, и безошибочно повернулся в его сторону. Удивительно, похоже, ему попалось нечто интересное — обрадовался капитан одиннадцатого отряда, сваливая с крыши, чтобы неожиданно возникнуть у рыжего шинигами за спиной.

Глава 11

Появление Кенпачи у себя за спиной он инстинктивно почувствовал, наверное, даже раньше, чем услышал его насмешливо-ехидное: "Что случилось? И как долго ты собрался туда таращиться?" — перед иллюзорным ударом.

Ичиго поднес руку к груди, будто не веря в происходящее, и ощупал себя на предмет предполагаемого ранения. Ощущение поразившей его тело холодной стали, брызги собственной крови — сто процентное попадание в реальность.

Блестящее исполнение!

Жаль, что сейчас он не мог выказать другу свое восхищение его мастерством, а ведь так хотелось... Вот только после этого Куросаки может смело снимать свою маскировку и топать отсюда прямо в Гнездо Личинок. О том, что Зараки владеет этим трюком, было известно только им двоим, и, может быть, десятку бедолаг, что за прошедшие сто три года отправились на перерождение после встречи с безымянным зампакто.

Впрочем, с Гнездом Личинок Ичиго погорячился. Несмотря на свою славу помешанного на драках кровожадного чудовища, Кенпачи отлично были известны понятия о долге, чести, ответственности, воинской доблести и прочей фигне, о которой порой так любит разглагольствовать взрослый Кучики Бьякуя. Возможно, даже лучше, чем кому-либо из живущих в Обществе Душ.

— Ты ведь Ичиго Куросаки, верно? — все же решил уточнить капитан одиннадцатого отряда.

Временный шинигами волевым усилием подавил в себе желание закатить глаза. Игра в поддавки двоих лжецов, иначе это и не назовешь. Благодаря Иккаку Зараки отлично знал, как его зовут, а сам Куросаки знал, что он знал, и все равно поддерживал этот фарс. Правда, непонятно одно: с чего бы это Кенпачи называть его имя и фамилию на европейский лад? Или его коробит называть какого-то мальчишку именем своего приятеля? Неужели у грозного джуичибантай-тайчо проклюнулась сентиментальность? Боже, если это так, значит, конец света не за горами.

"Так, изображаем изумление... Изумление изображаем, а не радость от встречи, я сказал!"

— Откуда тебе известно мое имя? Кто ты такой, мать твою? — добавив в голос побольше наглости и экспрессии, громогласно поинтересовался Ичиго.

— Что? Иккаку не сказал тебе? — почти с детской обидой ребенка, у которого отобрали конфетку, спросил грозный демон битв, и рыжего шинигами едва не передёрнуло от подобного сравнения. — Капитан одиннадцатого отряда, Зараки Кенпачи, — решив исправить упущение своего подчиненного, представился самый кровожадный тайчо Готей 13. — Я вызываю тебя на поединок.

"— Просто на поединок? А где же прилагательное "смертельный"? Король, здесь какая-то лажа", — тут же возник в его голове голос явно заскучавшего Пустого.

И Куросаки его отлично понимал, ему это приключение осточертело еще в первый раз.

"— Не знаю, чем я больше поражен, — хмыкнул Ичиго, — тем, что ты знаешь, что такое прилагательное, или тем, что волнуешься за меня?"

"— Идиот ты, король, и это не лечится", — протянул Хичиго и свалил в неведомые дали его внутреннего мира.

— А что с моими спутниками? — демонстративно сложив руки на груди, без особого беспокойства в голосе поинтересовался временный шинигами.

Явно собравшийся ему что-то сказать джуичибантай-тайчо прекратил сверлить его изучающим взглядом и обратил внимание на Гандзю и Ханатаро, находившихся уже на грани комы. На лице демона сражений промелькнуло выражение отстраненной брезгливости — все ясно, эти двое не прошли его проверку силой, а до слабаков ему нет никакого дела.

— Пусть катятся на все четыре стороны, меня интересуешь только ты, — великодушно разрешил Зараки.

— Отлично, — благодарно кивнул ему Куросаки. — Гандзю, забирай Ханатаро и дуй к Башне Раскаяния, спасите Рукию, — жестким голосом отдал он приказ.

— Эй, рыжий, тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь? — возмутился гордый представитель семейства Шиба, даже и не пытаясь подняться с каменных плит. — Ты мне не командир, знаешь ли, что хочу, то и делаю, где хочу, там и лежу.

Из-за спины капитана одиннадцатого отряда выскочила Ячиру. Как и в прошлый раз, крошка-лейтенант прыгнула на плечо к Ичиго, однако тут же оттолкнулась, используя его как опору, и приземлилась прямо перед его пытавшимся собрать мозги в кучку родственничком.

— Да уж, тебе явно не известно главное правило Готей 13, — приложив пальчик к подбородку, протянула девчушка.

— К... какое правило? — насторожился Гандзю.

— Приказы начальства не обсуждаются, балда! — скорчив рожицу, воскликнула Кусаджиши. — Я бы на твоем месте взяла этого слабака, — начала она, невежливо указав на Ханатаро, — и свалила куда подальше, пока Кенчик такой добрый.

— Ячиру, — осадил свою подчиненную капитан одиннадцатого отряда, и та мгновенно потеряла интерес к обморочной парочке, отойдя в сторону. — Я уже сказал, меня интересуешь только ты, Куросаки, твои дружки могут проваливать, в третий раз повторять не буду.

— Гандзю, я рассчитываю на тебя, — с нажимом произнес временный шинигами, сжимая в ладони рукоять зампакто.

И что удивительно — этот идиот не стал качать права, а без единого слова подхватил мальчика-офицера из четвертого отряда и смылся к Башне Раскаяния.

Бывший джубантай-тайчо достал из-за спины Зангетсу, однако памятуя прошлые комментарии Зараки о своей стойке и манере держать оружие, не стал сгибаться буквой зю и пытаться спрятаться за мечом. Вместо этого он просто закинул свой громадных размеров тесак на плечи и выпустил реацу.

— Даже так? Интересно, — окинув его оценивающим взглядом, хмыкнул Кенпачи, но что именно ему показалось интересным, озвучивать не стал. — Простой лейтенант не смог бы остановить тебя, не удивительно, что Иккаку проиграл, но этого явно не достаточно, чтобы справиться со мной.

— И что же нам теперь делать? — многозначительно усмехнулся Ичиго.

— Давай поступим так — я дам тебе фору, — приглашающе осклабился демон сражений, явно чувствуя себя хозяином положения, — ты можешь попытаться нанести мне любой удар.

— Ого, какой ты великодушный, Кенчик, — несколько озадаченно протянула розововолосая крошка. — С чего бы это?

— Ячиру, уйди и не мешай, нам нужно место для маневров, — хриплым голосом потребовал джуичибантай-тайчо.

Кенпачи ухмыльнулся и распахнул на груди косоде, великодушно отдавая ему право первого удара. Вот только в этот раз он не будет нестись на него с ревом раненного носорога, да еще и размахивая, как умалишенный, Зангетсу. Вместо этого Куросаки использовал шунпо и переместился к грозному капитану одиннадцатого отряда на расстояние длины лезвия своего меча.

Острие зампакто упёрлось в мощную грудь, казавшуюся такой беззащитной, однако рыжий шинигами не спешил переходить этот рубеж.

Зараки оценил его диспозицию многозначительным хмыканьем и неуловимым для глаз простого человека движением ушел с предполагаемой траектории удара, сделав один шаг в бок и два вперед. Одновременно с этим он схватил его за запястье руки, удерживавшей Зангетсу.

Ичиго как-то отстраненно подумал о том, что, кажется, вот и пришел ему конец и сейчас он полетит спиной вперед в невиданные дали, но вместо этого Кенпачи резко дернул его на себя, чтобы тут же сгрести его в медвежьи объятия.

Кажется, у него треснуло ребро...

...и вроде бы даже не одно...

Но какая сейчас к черту разница?

— Где же ты шлялся столько лет, Куросаки? — продолжая удерживать его в кольце рук, тихо прорычал ему на ухо друг, в очередной раз оправдывая свое звание самого оригинально мыслящего капитана Готей 13. При этом в его голосе сквозило явное желание знать все и немедленно, а иначе ему светят крупные проблемы.

Странное они сейчас, должно быть, представляли зрелище для сторонних наблюдателей. Впрочем, о чем это он? Какие, к меносу, наблюдатели, если здесь сражается сам Зараки Кенпачи? Да ни один шинигами в здравом уме и трезвой памяти сейчас сюда не сунется, даже такой самоуверенный урод как Айзен.

— Как ты меня узнал? — чувствуя образовавшийся в его груди странный ком, мешающий нормально говорить, сдавленным голосом спросил мужчина под личиной юноши.

Подумать только, его не узнал ни один из тех шинигами, что, по их утверждениям, знали его как облупленного! Хотя для того, чтобы просветить отца и Урахару, ему пришлось использовать тяжелую артиллерию, а тут его почти сразу же раскрыли.

И кто?

Не сама проницательность Шихоуин, под началом которой он служил почти год. Не обожающий его до колик в животе Бьякуя, который в бытность его офицером десятого отряда практически не отлипал от Ичиго. И не умница Гин, с которым он почти всегда был порою даже слишком откровенен.

Его узнал капитан одиннадцатого отряда, которого в Сейретее считают чуть разумнее гиллиана!

— Ну я же не полный идиот, — неопределенно пожал плечами двухметровый шинигами.

— Значит, это все остальные идиоты, — заключил бывший джубантай-тайчо. — Что с твоими волосами? Ками-сама, на кой менос тебе сдались эти колокольчики? — задал давно мучивший его вопрос Куросаки.

— Эй, я же не спрашиваю, что случилось с твоей гривой, — кисло усмехнувшись, парировал Зараки. — К чему весь этот маскарад? Почему ты выглядишь так, будто переродился в клане Шиба?

— Это долгая история, друг мой, давай я расскажу её тебе потом, когда все закончится, — предложил компромисс Ичиго. — А пока нам с тобой необходимо немного пошуметь, — заговорщицки подмигнул он.

— Тебе зачем-то нужно сражение со мной, да? — догадался Кенпачи. — Хочешь победы? — хищно оскалился капитан одиннадцатого отряда, всем своим видом демонстрируя готовность к битве.

— М-м-м, давай остановимся на ничьей, — дипломатично произнес временный шинигами.

— Тогда дерись со мной, Куросаки, дерись в полною силу и даже не думай сдерживаться! — выхватив из ножен безымянный зампакто, радостно воскликнул тайчо, окутываясь золотистой реацу.

— Боюсь, в полную силу не получится, — разочаровал он друга. — Я в Сейретее как бы инкогнито...

— Айзен? — деловито уточнил Зараки.

— И все-то ты знаешь, — усмехнулся рыжий шинигами.

— Да, но не всегда это приносит радость — у меня для тебя плохие новости, Ичиго, — неожиданно серьезно сказал самый безрассудный капитан Готей 13, отводя взгляд. — Ичимару... он...

— Я знаю, — выдохнул сквозь сжатые зубы Куросаки, — именно для этого я и перевел его в пятый отряд.

— Решил сделать из мальчишки шпиона? — гневно сощурил свой нескрытый поглощающей реацу повязкой глаз Кенпачи. — О чем ты думал?

— Будь моя воля, я бы связал его по рукам и ногам, а после запихнул в твой отряд, лишь бы он не сунулся к Айзену! Тоже мне, великий мститель нашелся, — горько улыбнулся бывший капитан десятого отряда. — Я лишь постарался дать ему возможность выжить, но, судя по тому, что надвигается — этого будет явно недостаточно.

— Так вот зачем ты вернулся? А то все спасение Кучики Рукии, да Кучики Рукии... Ну ты и зараза, Куросаки-тайчо, — расхохотался его друг.

— Так на том и стоим, Зараки-тайчо, — с самым скромным видом, совершенно не сочетающимся с плутоватой усмешкой, ответил Ичиго и, не удержавшись, мстительно добавил. — Но при этом спасение Кучики Рукии тоже входит в мои планы.

Шаг.

Удар стали о сталь.

Разойтись и атаковать вновь.

Неудачно.

Собрать на лезвии клинка реацу и шарахнуть прямо по довольно скалившейся физиономии противника голубой волной Гетсуги Теншо.

Кенпачи увернулся... в отличие от стены здания за его спиной. Вот и первая невольная жертва их сражения — к продовольственному складу пришел в гости маленький пушной зверек.

Ичиго не знал, какое у него сейчас выражение лица, но отчего-то был уверен, что скалился он не менее кровожадно, чем капитан одиннадцатого отряда. Он взмыл вверх, чтоб обрушиться на противника со всей дури, коей у него было много, используя при этом закон всемирного тяготения, несколько своеобразно работающий в Обществе Душ, но... Зангетсу вновь столкнулся с безымянным зампакто.

Столкновение стали.

Отскочить, уклоняясь от удара, способного разрубить напополам не то что одного не слишком хрупкого подростка, а целое здание.

Куросаки не чувствовал боли или усталости.

Он не знал, сколько уже длилась эта битва.

Мгновения? Или, может быть, годы? Невозможно определить. Да и не нужно ему это: когда дерешься с Кенпачи — всегда так. По крайней мере у него.

В компании с джуичибантай-тайчо время летит незаметно — усмехнулся временный шинигами. Да, как-то так.

Шаг.

Удар стали о сталь.

И еще более яростное противостояние — взглядов.

Когда это Зараки успел снять свою повязку?

Впрочем, это уже не важно...

Глава 12

Глядя на распростертое у его ног тело одного из бродяг, Шинсуй только и мог, что диву даваться. И откуда в этом смертном мальчишке столько силы, упрямства и принципиальности? Но, как это ни печально, Садо Ясутора — не главный в этой компании; главный в ней некий Ичиго, вдруг с какого-то перепугу решивший спасти Кучики Рукию.

За последние двести лет мужчина знал только одного шинигами с таким именем, способного столь грамотно организовать диверсию, от которой никто не пострадает, и при этом способного благодаря своей харизме увлечь за собою людей даже на заведомо провальное дело. Вот только об этом Ичиго ничего не было слышно вот уже больше ста лет.

Все-таки мир живых, что ни говори, загадочное место. На грунт был сослан без права возвращения Урахара Киске. Там при невыясненных обстоятельствах затерялся Ишшин Шиба и там же, по какой-то причине, пусть и ненадолго, но все же пропала Кучики Рукия. А потом из Генсея пришли эти загадочные бродяги с целью спасти названую сестрицу малыша Бьякуи от казни. Слишком много фактов, завязанных на мире живых, казалось бы, состоящих из сплошных случайностей, чтобы поверить в то, что это обычные совпадения.

Кажется, он мог бы подумать об этом на досуге — в конце концов, ведь это его возрасту свойственны долгие размышления, в отличие от горячности и порывистости юности.

— И что же мне с тобой делать, малыш? Старый Яма ясно дал понять — всех риок в расход, а мне отчего-то так не хочется этого делать, — пробормотал себе под нос капитан восьмого отряда.

— Тайчо! — подлетела к нему явно чем-то озабоченная Нанао.

Забавная, милая девочка, перехватившая эстафетную палочку заботы о нем после Лизы. Кеораку позволял ей строить из себя заботливую мамочку, а Исе в свою очередь позволяла ему думать, будто не знает этого.

Какая забавная игра! Что зампакто, что его хозяин, они с Катен Кекотсу стоят друг друга.

— Что-то случилось, Нанао-тян? Неужели тебя так расстроил мальчик из СКС? — легкомысленно поинтересовался он у своей подчиненной.

— Я только что получила сообщение приоритетного уровня важности, подписанное главнокомандующим и капитаном десятого отряда! — возбужденно протараторила молодая женщина.

— Яма-джи и Хитсугая-кун? Ничего себе, эти шутить не станут, особенно собравшись вдвоем! Выкладывай, — потребовал он.

— Этим утром был убит гобантай-тайчо Айзен Соуске, убийца не найден! — слегка истерично выкрикнула Исе-фукутайчо — похоже, её эта новость выбила из колеи.

Шинсуй скосил взгляд на все еще валявшегося у его ног мальчишку.

"Возможно ли..."

И тут же сам себе ответил: "Невозможно".

— Соуске-кун... — печально вздохнул Кеораку.

Он столько лет ждал чего-нибудь эдакого, но все же не такого. Глядя на то, какой отличный капитан получился из манипулятора-очкарика, мужчина втайне надеялся, что тот со временем перегорит, смирится, что ли, и оставит свои коварные планы.

"Неужели ты все же решился?"

"Воспользовался ситуацией или задумал все с самого начала, а, Соуске-кун?"

— Тайчо, что-то не так? Этот бродяга все еще жив. Вы позволите мне добить его? — вклинился в его размышления голос Исе.

Капитан восьмого отряда несколько заторможено обернулся и увидел, как его подчиненная, видимо, посчитав его молчание как разрешение, концентрировала в руке реацу. А вот этого делать никак нельзя — риоки нужны живыми, чтобы подтвердить или опровергнуть причастность Айзена к творившемуся в Сейретее бедламу.

— Нанао-тян, тебе не кажется, что живым нам бродяга будет полезнее, чем мертвым? — перехватив уже занесенную для удара руку, спросил Шинсуй.

— Но... — беспомощно посмотрела на него поверх очков молодая женщина. — Был убит капитан пятого отряда.

— Вот именно поэтому, моя дорогая, этот риока и нужен нам живым. Он — ключ ко всему, что сейчас происходит, я уверен, — понизив голос, тихо, но очень многозначительно произнес Кеораку. — Думаю, нам необходимо будет послать людей, чтобы они разыскали и доставили в камеры остальных нарушителей. Казнить их можно будет и после выяснения всех обстоятельств происшествия.

— Да, это разумно, капитан, — согласилась с его доводами лейтенант Исе. — Я распоряжусь подготовить самую дальнюю камеру в тюрьме восьмого отряда и пошлю за медиками в четвертый.

* * *

К месту битвы Ичиго и Кенпачи Йороуичи смогла прибыть только тогда, когда все уже закончилось. Кошачье тело не было приспособлено для долгих перемещений с помощью шунпо, а придурки Шиба и Куросаки каким-то образом еще и умудрились пропасть с её внутреннего радара.

Тем не менее, она была умной женщиной и прекрасно понимала — то, что она опоздала к месту битвы, ей только во благо, а раны рыжего недошинигами вполне поддаются лечению. Все-таки капитан Зараки никогда не отличался терпимостью и всепрощением, более того, для него эти слова наверняка звучат как ругательства, а за попытку вмешательства в его бой с интересным противником он убил бы её и даже не поморщился б.

— Прости, Ичиго, я немного опоздала, — виновато склонила голову черная кошка. — Хорошо тебя отпинали, я погляжу, но с Зараки Кенпачи в качестве противника всегда так. Выдержать схватку с ним дорогого стоит и достойно похвалы. Тебе удалось удивить меня, сын Шибы Ишшина.

Обращалась она к лежавшему в луже собственной крови рыжеволосому мальчишке. А на много метров вокруг царил сплошной хаос и разруха. Здания были порушены с такой легкостью, будто это были карточные домики, а то тут то там валялись каменные плиты, вырванные вместе с пластами земли, каменное крошево и осколки плит, которыми были вымощены улочки Сейретея. Это напомнило ей, как когда-то выглядела территория двенадцатого подразделения, когда туда совершенно случайно забредали капитаны десятого и одиннадцатого отрядов потренироваться. Ага, случайно, как же! Три раза забредали и все три раза совершенно случайно. Правда, тогда на земле не было столько крови.

Слишком много крови для одного пятнадцатилетнего мальчишки.

Похоже, Кенпачи сегодня отлично повеселился — с нервно дергавшимся глазом отметила Шихоуин.

— Ничего не поделаешь, я не могу тебя здесь оставить, Куросаки, — вздохнула кошка, резко увеличиваясь в размерах, — придется тащить тебя на своем горбу, — последнее было произнесено мягким вкрадчивым голосом темнокожей фигуристой красавицы. Совершенно голой смуглой красавицы.

Прекрасная богиня с золотисто-карими глазами и фиолетовыми волосами, совершенно не стесняясь своей наготы, с совсем не женской силой взвалила рыжего мальчишку к себе на плечо и мгновенно ушла в шунпо, будто её здесь и не было.

Как и в прошлый раз, после своей битвы с Кенпачи Ичиго очнулся в тайной пещере для тренировок Киске и Йороуичи. Раны его были обработаны и перевязаны, а Зангетсу лежал от него на расстоянии вытянутой руки.

"Ну, еще раз здравствуй, знакомая пещерка, и снова здравствуй, Шихоуин", — хмыкнул про себя он, почувствовав рядом с собой реацу бывшей начальницы.

— О, смотрю, ты уже очнулся, — подошла к его импровизированной постели принцесса клана Божественных Оружейников, все еще находившаяся в обличии черной кошки.

— А, это ты, Йороуичи-сан... — все еще слабым голосом констатировал Ичиго и закрутил головой, якобы пытаясь понять, где это он очутился.

Вскакивать и бежать спасать Рукию прямо сейчас он не рвался, за лишние десять минут, что он поваляется, ничего с этой мелкой стервозной шинигами не случится, а его реацу хоть немного сможет залечить полученные им раны. Кенпачи — это не Иккаку и не бракодел Ренджи, сражаясь с ним, бесполезно пытаться мухлевать, чтобы уменьшить полученный урон. — Где это я? Что это за место?

— На данный момент все, что тебе надо знать — здесь нас не найдут, — раздраженно дернула хвостом бывшая капитан второго отряда, и временный шинигами мудро предпочел поинтересоваться чем-нибудь другим.

Дальнейшее их общение с Шихоуин прошло точно по прошлому сценарию — Куросаки отчаянно тупил, а кошка снисходительно его просвещала. Даже их препирательства по поводу маски Пустого, которую Ичиго опять презентовала в качестве талисмана его белобрысая шиза, прошли примерно в тех же выражениях. На самом деле она ему и даром не сдалась, бывший джубантай-тайчо таскал этот подарочек в качестве отличного объяснения тому, как он выжил в схватках со столь серьезными противниками.

Даже эффектное преобразование кошки в сногсшибательную обнаженную красотку — и то прошло без сюрпризов. Вот только в этот раз Ичиго не вел себя как кретин, а просто лежал на своем импровизированном футоне — на голую Йороуичи он успел насмотреться еще в бытность свою её подчиненным, и если честно — сейчас он для себя ничего нового не открыл. В конце концов, ему пошел двадцать седьмой год, и он уже далеко не тот наивный мальчишка, что женщин без одежды видел только на картинках в журналах, да и за время своей службы в Готей 13 монахом никогда не был. Но даже если бы и был, за время их знакомства Богиня Скорости своей склонностью к эксгибиционизму и тупыми выходками отбила у него все желание — смотря на её соблазнительное тело, Ичиго видел лишь ходячую катастрофу, а не красивую женщину. Так что, пока она устраивала эротический цирк с одеждой в надежде смутить его, Куросаки равнодушно пялился в потолок и ожидал, пока его реацу закончит то, что начала Шихоуин своими медицинскими техниками.

Глава 13

Больше всего на свете капитан шестого отряда ненавидел законы Общества Душ, но как это ни парадоксально, больше всего на свете он был к ним привязан. Сей благородный муж бездарно растрачивал свою жизнь на защиту этих законов, не щадя при этом ни своих, ни чужих. Потому что так было проще — при этом не нужно было о чем-то задумываться.

Не нужно было думать, что он давно уже не живет, а существует отпущенное ему время.

Не нужно было думать, что от того Кучики Бьякуи, каким он был когда-то, уже ничего не осталось, кроме красивой и бездушной оболочки.

Не нужно было думать о том, что своими поступками он разочаровывает глядящих на него с небес Ичиго и Хисану.

Но ему уже все рано: ни капитана, ни жены не было рядом с ним и уже никогда не будет.

Да и зачем ему вообще о чем-то задумываться, если есть законы, которым обязательно нужно следовать, и есть справедливая кара за преступления? Потому что если все же начать задумываться, то там недалеко и до того светлого мига, когда гордый аристократ просто наложит на себя руки.

Законы Общества Душ вечны и нерушимы. Шинигами жили по ним задолго до рождения двадцать восьмого главы клана Кучики и будут жить после его смерти. Они никогда не оставят его... в отличие от дорогих ему людей.

Встреча в мире живых со странным мальчишкой и вынесенный его названной сестре приговор на какое-то время выбили его из колеи. Однако в одном Бьякуя был точно уверен — Рукия нарушила законы Общества Душ и должна за это понести наказание. Даже если за её злодеяния девчонке придется заплатить собственной жизнью. Потому что в этом мире за все нужно расплачиваться, даже за счастье — об этом Кучики было давно известно и лучше, чем кому-либо. Но не за то, что передала свои силы человеку, и уж точно не за то, что превысила сроки своего пребывания на грунте — нет. Рукия должна быть казнена за то, что у неё хватило силы воли и смелости пойти на то, на чего Бьякуя сделать не смел.

Стоило ли оно этого?

Стоила ли жизнь рыжего наглого мальчишки твоих сил, Рукия?

Стоили ли эти два месяца в мире живых того, чтобы быть казненной на потеху капитанам и лейтенантам Готей 13?

Это все, что он хотел узнать у опозорившей своими деяниями благородный дом Кучики перед тем, как её казнят.

С появлением в Сейретее команды бродяг капитан шестого отряда, снедаемый холодной яростью, дал себе зарок — если хотя бы кому-то из этой банды удастся дойти до Башни Раскаяния, он не будет мешать освобождению сестры... чтобы потом безжалостно убить её на глазах у этих горе-спасателей. По какой-то злой прихоти судьбы риок возглавлял тот самый рыжий мальчишка, которого Кучики-тайчо по великой глупости своей не убил, пока у него была такая возможность. Что тут поделаешь — похоже, боги действительно его ненавидят, если раз за разом посылают такие испытания.

Поначалу Бьякуя думал, что этих наглых букашек просто и без затей перебьют прямо у ворот. Глупая и нелепая смерть — по мнению Кучики. И чего этим человечкам не жилось своей скучной и короткой жизнью в Генсее? Что их заставило вломиться, по-другому это не назовешь, в Сейретей?

Однако, получая доклады о новых жертвах отвратительного рыжего риоки, смеющего носить имя его наставника, Бьякуя испытывал странную смесь чувств — изумление, злость и растерянность. С каждым своим шагом, с каждой одержанной победой бродяги все ближе и ближе подбирались к Башне Раскаяния. А это означало, что судьба опять решила жестоко поиздеваться над своим "любимчиком". Кучики одновременно желал сам казнить запертую в четвертой камере девчонку и боялся этого, но в одном он точно был уверен — со смертью Рукии его мучения прекратятся.

Почувствовав где-то вдали, совсем рядом с белой башней, реацу сражавшегося Кенпачи, рокубантай-тайчо каким-то даже не шестым, а двадцать шестым чувством понял, что даже этому руконгайскому демону сражений будет не под силу остановить прущего напролом, уверенного в своей правоте рыжего риоку. Это было невозможно, даже само предположение подобного исхода сражения казалось абсолютно смехотворным и абсурдным... Тогда от чего же в нем крепла уверенность, что именно так все и будет?

Бьякуя не мог этого не признать, но мальчишка был странным — казалось, когда боги раздавали упрямство, он прибежал первым, да еще и с огромной бочкой, а вот когда выдавали благоразумие, наоборот, спрятался так, чтобы никто не нашел. Это в определенном смысле даже импонировало, но лучше бы рыжий демонстрировал свои интересные качества не здесь и не сейчас.

Даже теперь он не мог назвать это недоразумение Куросаки Ичиго, тем не менее... Риока встретился с Ичимару и тот по каким-то причинам не убил его. Тоже в последний момент дернулась рука или какой-то непонятный умысел? От Гина всего можно ожидать, такой уж он. Сразился с Мадараме и отправил третьего офицера одиннадцатого обживать больничную койку в четвертом отряде. Отделал его лейтенанта так, что не пришли хитрый змей Ичимару для него медиков — и за упокой Абарая уже к утру можно было бы заказывать поминальную службу.

Так не должно быть, но тем не менее... Почему? Почему его интуиция захлебывалась криком, будто все происходившее в Сейретее напоминает какой-то театр абсурда, в котором ему приготовлена одна из главных ролей?

"— Потому что ты идиот, Бьякуя. Идиот, и с этим, к моему большому сожалению, уже ничего не поделаешь", — менторским тоном просветил его Сенбонзакура и тут же замолк, как обычно, ничего ему не объясняя.

Впрочем, он уже давно привык выслушивать подобные сентенции от своего зампакто. Проблема только в том, что его клинок явно видел и понимал больше, чем он, но никогда не делился своими наблюдениями, только обзывал идиотом или кретином — в зависимости от настроения. Кучики бесился, но ничего с этим поделать не мог. Но почему-то в этот раз очередное высказывание Сенбонзакуры вызвало у него острое желание вытрясти из вредного меча всю правду, а пока он пытался попасть в свой внутренний мир, чтобы осуществить свои злодейские замыслы, всплески чудовищной реацу Зараки Кенпачи прекратились.

"Так этот варвар все же победил или проиграл?"

"— Ничья", — хмыкнул его зампакто и тут же ушел в глубины внутреннего мира.

— Ксо! — с чувством выдохнул Бьякуя и направился к Башне Раскаяния.

Увидев спасателей Рукии, мужчина с трудом подавил в себе желание высказать миру все, что он о нем думает. Менос его побери, а ведь он так надеялся уничтожить это рыжее недоразумение на глазах у девчонки. Опять показать ему, как ничтожен выбранный им путь, раз он надеялся, идя по нему, победить кого-то вроде капитана шестого отряда. Однако реальность выдалась гораздо более жестокой, чем он себе представлял.

И вот ради ЭТИХ Бьякуя проделал столь долгий путь? Немедленно уничтожить и забыть о них, как о страшном сне!

Видимо, что-то такое отобразилось на его лице, раз названая сестрица, захлебываясь криком посоветовала нелепому выскочке из клана Шиба и трясущемуся как лист на ветру мальчонке из четвертого отряда бежать.

"Отличный совет, девочка, — почти что с нежностью подумал Кучики, — вот только мы же оба с тобой отлично понимаем, что это не поможет".

— Ощущая слабое колебание реацу, двигавшееся по направлению к четвертой камере, я заинтересовался: кто же этот могучий воин, что скрывает свою духовную силу, чтобы проскользнуть внутрь? А оказалось, это всего лишь какая-то мошка, — не скрывая своего презрения, бузучастно проговорил Кучики.

Рукия пойманной птицей рвалась в руках подчиненного Уноханы, пытаясь остановить убийство, но все без толку. Вырваться-то ей удалось, а вот сделать больше одного шага у неё не получилось, все-таки смертный камень для тех, кто едва не утратил свои силы — это действительно жутко, но ничего, девочка, потерпи, тебе немного осталось.

Кретин из клана Шиба мялся-мялся, но все же с диким воплем, видимо, для того чтобы не было так страшно, решился на него напасть.

Глупая и нелепая смерть!

Как бы сказал на это Куросаки-тайчо: "Безумству храбрых — гробы со скидкой".

Бьякуя шагнул в шунпо, достал меч и с показной небрежностью нанес нападающему хирургически точный порез как раз на ту руку, которой он собрался швырять в него какую-то дрянь.

— Исчезни, мой меч совсем не похож на мухобойку, — все с теми же холодновато-презрительными интонациями бросил глава благородного дома, медленно и неотвратимо приближаясь к замершей от испуга Рукии.

— Подожди-ка, — явно храбрясь, окликнул его мальчишка.

— Ты, похоже, не понял, что я пытался до тебя донести, — не меняя и не собираясь менять интонации, протянул Бьякуя. — Убирайся, пока у тебя есть такая возможность!

— Захлопни пасть, урод! — рявкнул будущий труп. — Я тебе не какой-нибудь трус, чтобы сбежать после твоей маленькой демонстрации, я — из клана Шиба и...

— О, так ты Шиба, да? — перебив собеседника, чего последние лет восемьдесят за ним не водилось, переспросил капитан шестого отряда. — Я знал нескольких представителей этого славного семейства, — развернувшись к мальчишке и медленно потащив из ножен зампакто, начал он, — и в память о них я не могу позволить себе сдерживаться. Прости, что не знал об этом раньше, ты умрешь прямо здесь.

— Не надо, брат! — отчаянно выкрикнула Рукия, раньше всех поняв, к чему идет дело.

— Цвети, Сенбонзакура! — отдал команду своему мечу Бьякуя и с некой зловредностью посмотрел, как разлетелись тысячи лезвий его зампакто.

— Беги! — не своим голосом закричала девчонка, но поздно, смертоносный рой лепестков уже настиг ничего не понимавшую жертву.

Мало! Ему этого мало — решил шинигами, собираясь направить свой гнев на мальчишку из четвертого. В тот момент его не интересовали испорченные отношения с Уноханой, ему просто хотелось как можно быстрее покончить с этим. Рукия попыталась закрыть собой второго горе-спасателя в надежде на то, что уж к ней-то он будет снисходительнее.

Глупая, как будто это остановит его!

Вот только и на этот раз судьба решила вмешаться, послав к Башне Раскаяния капитана Укитаке, который в последний момент и перехватил его руку.

— Охо-хо, — показательно вздохнул он, — это же опасно, может, остановишься? — мягко спросил капитан тринадцатого отряда, тем не менее хватка у него была почти бульдожья.

— Укитаке-тайчо... — явно не веря своему счастью, пробормотала Рукия.

— О, приветик, Кучики, — радостно помахало ей рукой непосредственное начальство, — смотрю, ты похудела.

— Что ты здесь делаешь, Укитаке? — процедил сквозь сжатые зубы рокубантай-тайчо.

— А что я могу здесь делать? Высвобождение зампакто — это не шутки, знаешь ли, — мягко пожурил его беловолосый капитан. — Если ты таким образом решил отбиться от бродяг, то что это ты о себе возомнил?

— Специальным приказом о военном положении главнокомандующим было разрешено применять шикаи, — менторским тоном сообщил Бьякуя.

— Приказ о военном положении? — недоверчиво переспросил Укитаке. — Вы что там все, с ума посходили? Только не говори мне, что Ямамото-сан верит, будто Айзена убили... — начал он было говорить что-то интересное, но тут же прервался, почувствовав сильный всплеск реацу.

К ним приближался кто-то сильный.

Прислушавшись к себе, Кучики без труда опознал решившего почтить их своим вниманием.

Ну чего же тебе все неймется, риока? Почему ты никак не сдохнешь?

Так и есть, вот он прилетел, герой рыжий, используя при этом какую-то игрушку, судя по уродливому виду — явно производства клана Шихоуин.

— Прости, Ханатаро, — обращаясь к сопляку из четвертого отряда, извинился бродяга, — отправляя вас вперед, я и представить себе не мог, с кем вы столкнетесь, — и после этого подошел к заключенной. — Рукия, я здесь, чтобы спасти тебя, так что изобрази немного радости на лице.

— Бьякуя, кто это? — с веселым изумлением наблюдая за веселой перепалкой обоих детишек, поинтересовался Укитаке.

— Не имеет никакого значения. Он — никто, — обернувшись к нему, равнодушно бросил капитан шестого отряда. — Презренный, — обратился он ко все еще переругивавшемуся с его названой сестрой мальчишке, — каким образом ты вновь стал шинигами? Я же собственноручно лишил тебя сил этой преступницы!

— Ты был так самоуверен, Кучики Бьякуя, что забыл об одной малости, — нагло прищурившись, протянул риока. — Да, ты забрал у меня ту силу, что мне передала Рукия, но ты никогда не смог бы забрать силу шинигами, принадлежащую мне... бывший седьмой офицер десятого отряда, — издевательски хмыкнул он и, оставив присутствовавших переваривать свои слова, нашел себе новую жертву. — Добрый день, Укитаке-сан, — вежливо поклонился он капитану тринадцатого отряда.

— Арэ? Мы знакомы, молодой человек? — удивленно захлопал ресницами Джоширо.

— Исключительно заочно — мне о вас отец много хорошего рассказывал, — с видом благовоспитанного юноши из приличного семейства еще раз поклонился мальчишка.

— И кто же твой отец, дитя? — сгорая от любопытства, спросил джусанбантай-тайчо.

— Мой отец — бывший капитан десятого отряда, Шиба Ишшин, — с любезной усмешкой сообщил присутствовавшим риока. Брат и сестра Кучики вполне ожидаемо вздрогнули. — Кстати, он и Урахара-сан просили вам всем передать большой и пламенный привет.

Пока Джоширо и Рукия пытались осмыслить все, что с милой улыбочкой вывалило на них рыжее чудовище, в мозгу Бьякуи тем временем шли свои процессы. Чего скрывать, своего бывшего коллегу по десятому отряду он откровенно недолюбливал еще в бытность свою простым офицером, а уж когда Ишшин посмел стать лейтенантом, так и вовсе возненавидел. После исчезновения Куросаки-тайчо и того, как его перевели в тринадцатый отряд, ненависть юного Кучики только увеличилась, и когда это безобразие, посмевшее занять место капитана десятого отряда, сгинуло в мире живых, он только обрадовался. Как оказалось — зря. И вот теперь перед ним стоял сын того самого презренного, что посмел быть ближе к Ичиго-сама, чем он сам, и нагло заявлял, что пришёл спасти Рукию, которую Бьякуя уже сам приговорил и сам же заочно казнил!

Нервы капитана шестого отряда не выдерживали такого издевательства над собой, и он молча бросился на мальчишку.

Глава 14

Стремясь догнать Куросаки, сорвавшегося на помощь заточенной в башне девице, Йороуичи, наверное, побила все рекорды скорости и дальности в перемещении с помощью шунпо. Мальчишке хорошо — до четвертой камеры, если лететь по прямой, то это десять минут по воздуху. А ей на своих двоих пришлось добираться в обход.

Она неслась, опережая не то что ветер — молнию, и все равно не успела предотвратить столкновение Ичиго с Бьякуей.

"М-м-м, а ведь неплохо же дерется, паршивец! Сразу видно — школа Урахары, — останавливаясь, чтобы передохнуть и отдышаться, отметила Йороуичи. — Хм, а ведь здесь не только Киске отметился", — подумалось женщине-кошке.

Она могла поклясться, что вот этот шикарный блок, а потом почти мгновенный выпад и удар она уже видела у Зараки Кенпачи.

"Стараешься выжать из противника по максимуму? — расплылась в понимающей усмешке бывшая нибантай-тайчо. — Твой тезка был таким же, Куросаки. Но что это? Неужели милый мальчик Кучики потерял терпение и решил дать тебе полюбоваться на цветущую сакуру? Ай, как не хорошо!"

Придется напомнить ему об этом — решила принцесса клана Божественных Оружейников, срываясь с насиженного места, через мгновение возникая перед опешившим от такой наглости капитаном шестого отряда и блокируя уже готового расцвести Сенбонзакуру.

— Давно не виделись, малыш Бьякуя, — оборачиваясь к нервно дернувшему бровью Кучики, проказливо улыбнулась она, наслаждаясь произведенным эффектом.

— Шихоуин Йороуичи, — явно не испытывая радости от встречи со своей подругой детства, довольно-таки кисло протянул рокубантай-тайчо.

— Кто она такая? Я не знаю её, — подал голос парнишка из четвертого отряда.

— Хм, я уже слышала это имя, — задумчиво протянула девчонка в белой юкате — Рукия, — вспомнить бы еще, где.

Её старший братец резко встряхнул рукой, тем самым высвобождая лезвие зампакто из оказавшейся такой коварной белой ленты, и великодушно просветил собравшихся на небольшом мосту шинигами:

— Бывшая капитан второго отряда, а так же руководитель отряда быстрого реагирования и командир тайной полиции — Шихоуин Йороуичи. Давно я тебя не видел, ведь ты скрывала свое местонахождение больше ста лет. Знаешь, а ведь я считал, что ты уже давно умерла.

"Бог ты мой, малыш, и как у тебя язык не отвалился выдать столько слов за один раз? И все это посвящено мне? Я польщена", — мысленно возвела глаза к небу принцесса клана Божественных Оружейников.

— Йороуичи-сан, ты пришла помочь мне? — наивно хлопая красивыми глазками, спросил Куросаки.

"Помочь? Ага, как же! Может быть, мне еще тебе и Бьякую подержать, пока ты вокруг него со своим дрыном скакать будешь? Интересно все же, отчего твой зампакто так похож на Зангетсу моего непутевого бывшего третьего офицера? Нужно будет узнать, как зовут твой меч, а то Урахара, подлец эдакий, не раскололся. Но не сейчас, для начала нужно убраться отсюда подальше".

— Угу, разбежался, кретин, — фыркнула Шихоуин и резким движением руки ввела мальчишке мощнейший анестетик.

Правда, со стороны кому-то могло показаться, что смуглая женщина пыталась убить рыжего недошинигами, но это уже не её проблемы, ибо не нужно быть такими впечатлительными. Младшенький Куросаки смерил её раздраженным взглядом, словно бы понял, что она только что сделала, и отрубился.

— И что же ты с ним будешь делать, Йороуичи? — преградив ей дорогу, полюбопытствовал Укитаке, до этого с нескрываемым интересом наблюдавший за происходившим.

— Что бы ты ни предприняла, тебе это не поможет, — прежде чем она успела хоть слово вставить, холодно проговорил капитан шестого отряда. — Тебе не сбежать.

"Что, малыш Бьякуя, решил воспользоваться ситуацией и отомстить мне за тяжелое детство и деревянные игрушки, прибитые к потолку? Это подло, знаешь ли", — пронеслось в голове фиолетововолосой шинигами.

— Да-а-а? — издевательски протянула она. — Неужели ты успел научиться чему-то путному за прошедшее столетие? Помнится мне, за все годы нашего знакомства ты ни разу не сравнялся со мной. Только и мог, что прятаться за спину своего красавчика-капитана.

Глядя на то, какое бешенство вспыхнуло в серых глазах и как перекосило обычно безучастную рожу Кучики, Богиня Скорости поняла, что несколько погорячилась, когда затронула тему Ичиго. Теперь её любимая жертва для розыгрышей и приколов убьется, но её вместе с бесчувственной тушкой сынка Ишшина на плече отправит на перерождение.

— В таком случае давай проверим, — с отмороженным видом выдал рокубантай-тайчо, чтоб не дай ками никто не догадался, в какой он сейчас ярости, уходя в шунпо.

— Давай, — мурлыкнула себе под нос Йороуичи, следуя его примеру.

Они минут семь играли в догонялки на пересеченной местности, и за это время женщина не могла не отметить, что, похоже, малыш Бьякуя зря времени не терял за эти сто лет. Он едва не догнал её. Или это от того, что у неё на плече висел не самый хрупкий мальчишка лет пятнадцати вместе со своим здоровым тесаком?

А вообще весело, однако! Почти как в старые добрые времена.

— Ты что, думала убежать от меня, используя столь вялое шунпо? — с самодовольным видом разрубая обманку напополам, хмыкнул Кучики.

Попался!

— А ты что, надеялся поймать меня, используя свое настолько медленное шунпо? — парировала Шихоуин, с мстительным удовольствием приземляясь со своей ношей прямо на его руку, как раз на ту, в которой был меч, и уже с неё перепрыгивая на крышу какого-то административного здания. — Три дня! Мне понадобится три дня, чтобы сделать этого мальчишку сильнее тебя, Бьякуя. И пусть это прозвучит несколько эгоистично, но в это время мы будем избегать схваток. Если хочешь, можешь преследовать меня, но такому как ты ни за что не поймать меня, — сообщила она уже с крыши и под скрип зубов капитана шестого отряда ушла в отрыв.

* * *

Очнулся Ичиго уже в пещере, куда его опять на своем горбу притащила Йороуичи.

"И снова здравствуйте", — мысленно поприветствовал он каменные стены, устраиваясь поудобнее, якобы собираясь еще поспать.

На самом деле временный шинигами хотел посетить свой внутренний мир, чтобы переговорить со своим внутричерепным зоопарком о том моменте, когда Шихоуин материализует Зангетсу для того, чтобы он достиг банкая. Нет, Ичиго был совсем не против выйти на пару-тройку спаррингов со своим зампакто, более того, он даже всеми руками за. Но при этом должен же быть хоть какой-то предел? Откровенно признаться, у него были свои планы на то, как ему провести эти три дня, и бесконечные бои со своим мечом в них совершенно не вписывались.

— Ну и где? — недоуменно поинтересовалась у него бывшая тайчо второго отряда, опершись о стену и сложив руки на внушительной груди. Впрочем, до Нел и Тиа в этом плане ей было далеко.

— Что именно "и где"? — скосив взгляд на свое бывшее начальство, переспросил рыжеволосый мужчина под личиной пятнадцатилетнего пацана.

— Где твои возмущенные вопли? — снизошла до пояснений Шихоуин. — Я ведь не дала тебе сразиться с Бьякуей и утащила тебя прямо из-под его носа. И я же не прихватила с собой твоих друзей, которых теперь могут убить.

— А смысл? — меланхолично осведомился у потолка Куросаки. — Если смотреть на вещи реально, то убежать от Кучики ты могла только с одним из нас, а поскольку только у меня есть потенциал, чтобы победить этого заносчивого засранца, то твой выбор очевиден. Рукию уже, скорее всего, вернули в камеру, а за Гандзю и Ханатаро я не переживаю, потому что помимо Бьякуи там был еще и Укитаке-сан, который не даст их в обиду. Я все верно изложил?

— Э-э-э, да, — неуверенно выдавила из себя Йороуичи, приятно удивленная его логической выкладкой.

— Вот и отлично, — хмыкнул временный шинигами, — а теперь, если позволишь, я бы хотел поспать немного, чтобы восстановить свои силы.

— Как скажешь, — пожала плечами принцесса клана Божественных Оружейников. — Я разбужу тебя к вечеру, и мы приступим к тренировкам.

— Договорились, — отвернувшись в сторону, чтобы скрыть довольную улыбку, ответил ей бывший капитан десятого отряда.

Ичиго проснулся на закате, напугав при этом Шихоуин, которая, похоже, посчитала, что он впал в кому. Его разговор с Зангетсу, Хичиго и Хоугиоку несколько затянулся, но зато он отлично отдохнул и готов был покорять новые вершины.

— Как твои раны? Болят? — даже не потрудившись изобразить участие, деловито спросила Йороуичи, когда они вышли на импровизированный полигон для тренировок, почти ничем не отличавшийся от знаменитой подземной пещеры Урахары. Впрочем, не удивительно, учитывая, кто её строил.

— Уже не так сильно, — обнадежил свою наставницу бывший капитан десятого отряда.

— Это, конечно, не есть хорошо, но у нас нет времени ждать, пока ты поправишься, — сложив руки на груди, хмуро поведала ему фиолетововолосая шинигами. — Тебе может быть очень больно, но все равно придется тренироваться.

— А у меня что, есть выбор? — грустно улыбнулся Ичиго.

— Ну вот и отлично, — посчитав обстановку уже в достаточной степени нагнетенной, довольно хлопнула в ладоши Шихоуин. — Кстати, можешь собой гордиться, ты первый за много лет, кто был допущен сюда.

"Я просто лопаюсь от гордости. Разве не заметно?" — фыркнул временный шинигами, хватаясь за рукоять Зангетсу и освобождая его от бинтов.

— Сначала ответь мне на вопрос. Понял ли ты, что твой тесак на самом деле является высвобожденным зампакто? — видимо, посчитав его молчание приглашением продолжить, спросила его бывшая начальница.

— О боги, только не говори, что собралась прочитать мне лекцию на тему "Чем шикай отличается от банкая?" — без особого энтузиазма, вздохнул Куросаки.

— Так ты об этом знаешь? — сделала большие глаза Богиня Скорости, доставая из тайника между скалами припрятанный на досуге манекен. — Что же, тем проще для меня.

— Еще бы мне не знать, с моим-то папашей, — фыркнул бывший тайчо десятого отряда. — Я от него эту лекцию услышал даже раньше, чем о том, как девочки отличаются от мальчиков.

— Ого! — присвистнула женщина-кошка. — Не ожидала от Ишшина такой болтливости. И как, узнал?

— Что узнал? — недоуменно заломил бровь Ичиго.

— Чем мальчики отличаются от девочек? — проказливо подмигнула ему Богиня Скорости.

— Ага, узнал — наличием стервозного характера, — смерив свою наставницу многозначительным взглядом, расплылся во вредной усмешке рыжий шинигами.

Йороуичи расхохоталась — шутка пришлась ей по вкусу.

— Ладно, перейдем к делу, — отсмеявшись, серьезно произнесла Шихоуин. — Обычно даже самым одаренным бойцам необходимо не меньше десяти лет на достижение банкая. Но с моей помощью ты справишься за три дня.

— Знаменитая метода Урахары Киске, да? — протянул бывший капитан десятого отряда. — А хочешь, я покажу тебе нечто еще более крутое?

— Откуда ты... — разом потеряла всю свою самоуверенность Йороуичи.

— Давай проясним ситуацию сразу, чтобы потом ко мне не было глупых вопросов, — наслаждаясь неуверенностью своей бывшей начальницы, протянул Ичиго, направляя на неё лезвие зампакто. — Банкай, — с нежностью, в которой его трудно было заподозрить, произнес он.

В тот же момент пространство вокруг них заволокло пылью и песком, а его самого обволокло волной реацу, что поднялась от выброса духовной силы.

— Тенса Зангетсу, — лениво протянул рыжий шинигами, легким всплеском реацу разгоняя поднявшийся мусор.

Глава 15

— Ты?! — едва рассеялась пыль, поднятая всплеском его реацу, недоверчиво, но вместе с тем с какой-то отчаянной надеждой выкрикнула Шихоуин.

Куросаки озадаченно кивнул.

"— Кажется, кого-то сейчас будут бить, король. И возможно, даже ногами", — гаденько захихикал в его голове Пустой.

Но вместо этого бывшая начальница бросилась к нему на шею и стиснула её в удушающем захвате.

— Жив! Живой, чертяка! — приговаривала она, продолжая душить своего внезапно объявившегося коллегу по клубу экс-капитанов Готей 13.

Так вот оно какое, кислородное голодание — слегка отстраненно отметил Ичиго, чувствуя, как от него постепенно начинает куда-то уплывать ясность мышления.

— Я... конечно, польщен тем.... что ты б... безумно рада видеть живым мою скромную... ах... персону, но если продолжишь в том же духе, то эт... это не надолго, — собрав все силы, чтобы выдать такое длинное предложение, прохрипел бывший тайчо десятого отряда.

Для неожиданно расчувствовавшейся принцессы клана Божественных Оружейников его ехидные слова были как ушат холодной воды. Она тут же вспомнила, кто тут из них роковая красотка с легкостью мыслей необыкновенной, а кто мальчишка, которому до всего этого великолепия как пешком до луны. Женщина ни словом, ни взглядом не показала, что благодарна за это, но тем не менее Ичиго интуитивно почувствовал, что ему это засчиталось.

— Оу, прости, — как ни в чем ни бывало убрала руки с его шеи Йороуичи, после чего показала язык и с самодовольным видом промурлыкала: — Урахара только что проиграл мне ящик вина с грунта. Я говорила ему, что ты жив, а он еще смел сомневаться!

— Вы спорили, жив ли я? — недоверчиво изогнул бровь временный шинигами. — В таком случае половина моя.

Преждевременная радость Шихоуин несколько поутихла.

— Ну и вредина же ты! — тут же надулась фиолетововолосая женщина и твердо добавила. — Четверть!

— Три четверти, — тут же поднял ставки временный шинигами, твердо глядя в глаза своей бывшей начальнице, и та ответила ему тем же.

Их дуэль взглядов продолжалась несколько минут, после чего бывшая нибантай-тайчо первой отвела взгляд и расхохоталась.

— Менос с тобой, Куросаки, заберешь половину, но с тебя долгий и обстоятельный рассказ о том, как ты это провернул!

— Идет, — согласился рыжеволосый мужчина, улавливая в радиусе ста метров знакомую реацу.

Все верно, в этот раз он не кинулся сразу же тренироваться, а сначала хорошенько выспался, так что Ренджи уже на подходе. А если так, значит, Кенпачи скоро начнет действовать, и за друзей можно не переживать.

— А теперь, если все же хочешь удовлетворить свое неуемное любопытство и увидеть, как выглядит воплощение моего меча, тебе лучше воспользоваться той штукой, на которую ты так непочтительно уложила свои ноги.

— То есть тебе зачем-то надо, чтобы все думали, будто ты сейчас в поте лица постигаешь банкай, — автоматически перевела его ироничное высказывание на человеческий язык Йороуичи, проделывая с разработкой умников из отряда тайных операций какие-то загадочные манипуляции.

— Так и есть, — ни мало не смутившись, пожал плечами Куросаки. — Но это же не отменяет того факта, что тебе до чертиков интересно, верно?

— Есть немного, — призналась Шихоуин, продолжив колдовать над странного вида манекеном.

Ичиго следить за процессом подготовки к "оживлению" не стал. У него уже была возможность насмотреться на него еще в бытность свою третьим офицером второго отряда. Обычно эту фиговину использовали для тренировок личного состава и только в особых случаях — для допросов: если подозреваемый шинигами уходил в глухую несознанку, допрашивался его меч.

Неуемное любопытство Йороуичи ко всему, что касается его зампакто, он упомянул совсем не для красного словца. В свое время эта дамочка прославилась на весь Сейретей и несколько ближайших районов Руконгая своей страстью к сплетням, чужим тайнам и любовью влезать во все дела, особенно в те, которые её совершенно не касаются.

Сперва его шефине не давал спокойно спать тот факт, что Зангетсу уже находился в шикае. Эка невидаль! Будто он один такой необычный на всю ту меносову кучу шинигами, что служит в тринадцати отрядах Готей 13! Но проблема была в том, что Шихоуин в шутку или всерьёз под любым предлогом пыталась заставить его использовать "материализатор", а Куросаки находил тысяча и одну отмазку, чтобы этого не делать. За их вечными играми в "сделай это — не буду" второй отряд наблюдал с восторгом домохозяек, дорвавшихся до мыльной оперы, но вмешиваться все же никто не спешил. Шутки шутками, но его счастье, что для прямого приказа у любопытной и настырной нибантай-тайчо, несмотря на её почти безграничную власть в отряде, просто-напросто не было достаточных оснований. Впрочем, когда это мадам диктаторшу, как её ласково величал Гриммджо, останавливали какие-то там основания, достаточные или недостаточные? Нет, все было гораздо проще — Йороуичи в равной степени понимала, что на него возложены ожидания неких важных шишек, и отдавала должное его вредному характеру. Ожидания эти Ичиго, кстати, оправдал, и даже так, как хотели эти персоны, за что позже получил некие привилегии, а также право воспользоваться ответной услугой. Учитывая тот факт, что благодаря Айзену в скором времени большая часть этих шишек войдет в новый состав Совета Сорока Шести, то обещанной услугой рыжий шинигами воспользуется в полной мере.

В нужный момент он молча протянул руку и так же молча пронзил стремный манекен своим тесаком и продолжил вспоминать.

После демонстрации банкая и последовавшего за ней экзаменационного боя с Кенпачи Богиню Скорости заинтересовал его Тенса Зангетсу. А именно — за счет чего он такой маленький при таком громадном шикае? И каким образом он получает такую скорость? Через некоторое время его банкай признали самым быстрым в Сейретее, ещё больше усилив зуд в одном месте у женщины-кошки, по праву считавшейся самой быстрой дамой в Обществе Душ. Но Куросаки повезло и тут, он все же сумел выкрутиться, будучи капитаном десятого отряда. Теперь же у этой дамочки появилась возможность удовлетворить свое любопытство сполна.

Из воспоминаний о его веселой жизни в прошлом бывшего джубантай-тайчо вырвал всплеск реацу, до одури похожей на его собственную, и восхищенное "Вау!" Йороуичи.

Ичиго обернулся.

Так и есть, старик во всей своей красе и пафосности стоял на вершине нагромождения валунов и невозмутимо глядел куда-то вдаль.

— Зангетсу, — умилившись этой картиной, тихонько позвал он свой меч.

Несмотря на то что звал Куросаки почти шепотом, тот услышал и мгновенно пропал, чтобы возникнуть за его правым плечом, даря своим присутствием такое же ощущение силы, надежности и поддержки, словно бы он в виде тесака висел у рыжего шинигами за спиной.

— Ичиго, — бесстрастно констатировал факт зампакто.

— Старик, думаю, он будет искать сюда вход до второго пришествия Короля Душ, так может, разомнемся? — предложил временный шинигами.

— Это можно, — спокойно произнес Зангетсу, но Ичиго мог бы поклясться, что его клинок, говоря это, слегка улыбнулся.

— А я все думаю: чем это вы здесь занимаетесь? — раздолбав вход в подземную пещеру для тренировок, заявился мастер тупых появлений. — А это истинная форма твоего зампакто? Тихоришься здесь и постигаешь банкай, да? Что же, тебе, наверное, весело.

Так и есть — пыль рассеялась, и перед Куросаки предстал скалившийся во все тридцать два зуба лейтенант шестого отряда с пафосно закинутым на плечо Забимару в шикае. Все-таки Ренджи действительно мастер тупых появлений — вздохнул бывший джубантай-тайчо.

— Что-то типа того, — с изумлением разглядывая дело рук своих и Зангетсу, отмахнулся он от Абарая.

Похоже, они со стариком несколько перестарались — тренировочная база была разрушена почти до основания.

Сколько же это они дрались?

Что поделаешь, если с хорошей компанией в бою время летит незаметно? А он всегда любил тренировочные сражения со своим зампакто. Это же так круто, почти так же, как с Кенпачи, только гораздо, гораздо лучше.

— Спешу тебе сообщить: время казни Рукии опять перенесли, — с непонятным для Ичиго злорадством поведал ему Ренджи, — её казнят завтра в полдень.

"Вот дебил, нашел чему радоваться!" — пронеслось в голове у временного шинигами.

— Ну, это же будет только завтра, а пока... — отмахнулся он от лейтенанта шестого отряда. — Как говорится: пост сдал — пост принял. Мне-то эта пещерка уже ни к чему, так что располагайся, чувствуй себя как дома...

— Но не забывай, что ты в гостях, — тут же вклинилась Йороуичи, обиженная, что все эти маньяки с мечами не обращали внимания на неё, такую блистательную. — Что ты задумал, Клубничка-кун?

Рыжий шинигами едва подавил в себе желание скрипнуть зубами — знал бы кто, как он не любил это прозвище еще с тех времен, когда был её подчиненным! Но показывать, насколько сильно Куросаки его терпеть не мог, было нельзя. Если об этом узнала бы Шихоуин, его бы уже назавтра весь Готей 13 так называл, а этого ему было бы не перенести.

— У меня есть одно дельце, дорогая, — мстя ей за Клубничку-куна, небрежно бросил бывший капитан десятого отряда, зная, что чертова кошка теперь будет помирать от любопытства. — Нужно кое за чем смотаться. Скоро буду, не скучай! — многозначительно поглядев на свою бывшую начальницу, намекая на то, что это касается того, зачем он вернулся в Общество Душ, помахал ей ручкой Куросаки. — Зангетсу...

— Долг учителя перед учеником — я понимаю, Ичиго, — качнул головой его клинок. — Иди, я пригляжу тут за всем.

— Вот и отлично, — обрадовался он. Вдруг обернувшись, смущенно взъерошил волосы на затылке и спросил. — Старик, нет ли у тебя какой-нибудь железяки? А то я себя совсем уж голым чувствую, — слегка смущенно попросил временный шинигами.

Зампакто на мгновение задумался, после чего вытащил откуда-то из недр своего плаща обычную катану в ножнах кислотно-желтого цвета — "пустышку". Почти точную копию той, что Ичиго таскал у себя на поясе в бытность свою капитаном десятого отряда. Правда, тогда у него ножны были бирюзовыми, под цвет подкладки его хаори.

Ичиго забрал оружие, отвесил замершим удивленными, но очень любопытными сусликами Ренджи и Йороуичи по издевательскому поклону и тут же ушел в шунпо.

Глава 16

Капитан третьего отряда с самым довольным видом бесцельно прогуливался по улочкам Сейретея. При этом все попадавшиеся ему на пути личности: от спешивших по каким-то своим делам служащих, в том числе и его отряда, до простых обывателей — узрев довольную жизнью физиономию, вздрагивали и торопились перейти на другой конец улицы. За долгую службу в Готей 13 этого во всех отношениях примечательного шинигами почти все уже успели узнать: если у Ичимару Гина сегодня хорошее настроение — значит, вчера кому-то крупно не повезло нарваться на его пакость.

Мужчина был в курсе всех курсировавших по белому городу сплетен о нем. Еще бы ему быть не в курсе, ведь львиную долю из них он запускал сам! Просто от скуки или для того, чтобы побесить капитана Айзена, который так забавно злится...

Самый непредсказуемый и коварный капитан в Готей 13 откровенно наслаждался царившей в последнее время в Сейретее неразберихой. Это же просто рай для него, чтобы устраивать некоторым заносчивым и скучным типам веселую жизнь! Так забавно наблюдать за всей этой тихой паникой со стороны! Правда, вчера вечером малыш Хитсугая был весьма настойчив, и у Ичимару просто не получилось, по своему обыкновению, остаться в стороне — слишком уж навязчиво он пытался познакомить его со своим Хьёринмару. К слову, знакомство это почти состоялось. Когда же мужчина захотел сделать ответную любезность джубантай-тайчо и познакомить его с Шинсо, так некстати вмешалась Ран-тян, и знакомство пришлось отложить. А ведь еще чуть-чуть — и у них с Тоширо-куном дело дошло бы и до банкаев! Какая жалость, что капитан Айзен из-за каких-то одному ему известных соображений запретил ему серьезно калечить это забавное, местами даже блаженное существо! Впрочем, про блаженное он несколько погорячился, это скорее относится к Хинамори, патологически влюбленной во вселенское зло местного значения в облике её тайчо. Но, к сожалению Гина, это не его спектакль, так что придется потерпеть и не злить почем зря господина главного режиссера из пятого отряда.

Ичимару растянул до ушей улыбку довольной жизнью сволочи, свернул в ближайший проулок, надеясь встретить там кого-то из своих коллег-капитанов... но вместо этого нос к носу столкнулся с уже знакомым ему рыжим риокой. Решив, что ему тоже необходимо отметиться столкновением с проникшими в Сейретей нарушителями, мужчина с неуловимой для простых смертных скоростью выхватил из ножен зампакто, однако призвать Шинсо разить наповал он просто не успел.

В защиту санбантай-тайчо будет отмечено, что он просто не ожидал, что мальчишка, буквально каких-то пару месяцев назад ставший шинигами, окажется едва ли не мастером связывающих путей. Этого не было ни в одном докладе подчиненных Айзена, как и не было в предоставленных им с Тоусеном психологических портретах. Гина в мгновение ока спеленало по рукам и ногам десятком бакудо, половину из которых он не мог даже выговорить, не то что использовать.

"Интересно, мог ли Айзен-тайчо предугадать то, что подготовленный им болванчик так превосходно владеет кидо? С каждой нашей встречей этот мальчишка меня все больше и больше удивляет. Что же будет дальше?" — пронеслось у него в голове.

— Прости, что порчу твою игру, Лисенок, но я не могу позволить тебе влипнуть еще сильнее, чем ты уже умудрился, — переместившись с помощью шунпо почти вплотную к своему пленнику, почти прошептал ему на ухо риока.

Капитан третьего отряда вздрогнул и от изумления перестал щуриться, во все глаза рассматривая сына Шибы Ишшина.

Этот голос...

Такой теплый, с легким оттенком сожаления и усталости, в котором вместе с тем так же чувствовались забота и нежность... А ведь он уже почти начал забывать такие нюансы...

— Малыш, прости меня, пожалуйста, но у меня просто не было другого выхода, — последнее, что услышал Ичимару, прежде чем его сознание померкло.

* * *

С того момента, как какие-то лихие ветры утащили куда-то по своим делам Куросаки, прошло совсем немного времени, не более часа, но Абараю показалось, будто целые годы. Бравый лейтенант шестого отряда уже тысяча и один раз успел пожалеть, что вообще сунулся в эту тайную тренировочную пещерку.

Ксо, и чем он только думал, когда вламывался сюда? Явно ведь не головой, а как обычно — через задницу.

Как?

Как тут тренироваться, если рядом с ближайшего нагромождения валунов за его неудачами пристально наблюдало воплощение зампакто Куросаки Ичиго?

Да кто бы вообще мог предположить, что у этого рыжего бродяги окажется ТАКОЙ зампакто?

Если вы считаете, что так талантливо одним взглядом заставить почувствовать себя жалким насекомым может только глава клана Кучики, то вы... не ошибаетесь. Это правда, капитан шестого отряда один такой уникум на весь Готей 13. Но, как выяснилось, есть кое-кто покруче ледяного аристократа. И это Ренджи довелось сполна почувствовать на своей шкуре после знакомства с Зангетсу в его истинной форме.

Он не казался Абараю особо страшным и не был заносчивым снобом вроде его капитана, он был просто безразличным. Зампакто было откровенно плевать на лейтенанта шестого отряда с вершины своих валунов. Однако от одного присутствия рядом с ним этого высокого пафосно-мужественного занпакто в черном развевающемся плаще ему было откровенно не по себе. И при этом воплощенный меч Ичиго порой одаривал его такими взорами, что Ренджи каждый раз казалось, будто на него сваливалась десятитонная каменная плита.

Очень скоро до Ренджи дошло, что взгляды ему достаются, если он начинает сбиваться со своего пути достижения банкая. Интересно, рыжему тоже приходилось так мучиться со своим Зангетсу? Хотя, кажется, нет — судя по тому, что увидел Абарай, у них с риокой полное взаимопонимание.

И как только эти двое уживаются вместе?

Когда Ренджи начало казаться, что у него почти все получилось, и он вот-вот достигнет банкая, вернулась куда-то отлучавшаяся смуглая красотка из клана Шихоуин. Дамочка явно была чем-то обеспокоена и озадачена.

— Эй ты, высокий мрачный и безразличный, не поведаешь нам, таким сирым и убогим, куда меносы унесли твоего хитромудрого хозяина? — тут же насела она на воплощение зампакто.

— Ичиго уже возвращается, — смерив женщину уже несколько раз испытанным на Абарае "десятитонным" взглядом, холодно сообщил Зангетсу и добавил: — Если он посчитает нужным, то расскажет.

— И когда же он вернется? — прищурила золотисто-карие глаза Шихоуин.

— Уже, — отвернувшись куда-то в сторону, коротко проинформировал её меч.

Они с дамочкой последовали его примеру и тоже уставились туда, однако ничего примечательного вроде одного рыжего недоразумения не обнаружили. Только камни и песок. Ренджи на мгновение прикрыл слезившиеся от усталости и напряжения глаза, и именно этим моментом воспользовался риока, чтобы выйти из шунпо едва ли не в полушаге от них.

Вернулся Куросаки не один.

На плече мальчишки, не подавая признаков жизни, мирно висел какой-то шинигами. Судя по росту и фигуре, это был мужчина, с ног до головы заботливо укутанный в черный плащ с капюшоном. Похоже, бродяга, особо не заморачиваясь, просто вырубил этого неизвестного перед транспортировкой.

Интересно, кто это?

Разве этот... Ичиго не приперся в Общество Душ в компании таких же придурков как он, чтобы спасти Рукию?

Все еще чем-то озадаченная Шихоуин подошла к Куросаки, еще не расставшемуся со своей ношей, и осторожно приподняла капюшон, после чего со злостью откинула его с... головы Ичимару Гина!

Ренджи выдохнул несколько каких-то невнятных восклицаний и, истерично хихикая, осел на ближайший валун. Подумать только, этот рыжий идиот вырубил капитана третьего отряда и спер его из Сейретея!

— Зачем? — ахнула женщина. — Зачем ты притащил сюда эту змеюку? — прорычала она. — Разве ты не знаешь, что он ближайший пособник...

— У меня не было другого выхода, Йороуичи, — пристально глядя ей в глаза, твердо произнес риока. — Я чувствую себя в ответе за этого мальчишку и не могу позволить ему скатиться на дно еще больше, чем он уже успел скатился.

— Сто три года назад из-за этого ублюдка мы потеряли все, и ты в том числе, Куросаки! — выкрикнула Шихоуин, и Ренджи, до этого ошалело сидевшего на валуне, будто озарило. Но озвучивать свои догадки красноволосый мужчина не спешил по той простой причине, что очень-очень хотел остаться в живых, чтобы помочь Рукии.

Теперь лейтенант шестого отряда понял, что ему показалось странным, когда он встретился с риокой во второй раз. Абарай много лет прослужил в одиннадцатом отряде, и если уж чему и научился за эти годы, так это чувствовать примерный уровень своих противников. И если в мире живых шинигами не почувствовал в парне ничего необычного, то в Сейретее, казалось, словно кто-то гораздо взрослее и несоизмеримо могущественнее воспользовался личиной пятнадцатилетнего сопляка.

— У. Меня. Нет. Другого. Выхода, — глядя в глаза Йороуичи, четко и раздельно, выделяя каждое слово, произнес Ичиго. — Я не могу позволить ему присоединиться к Айзену!

— Почему? Почему, Ичиго? — тихо спросила женщина, пораженная его натиском.

— Ичимару пока еще не сделал ничего непоправимого, и я не могу позволить ему вляпаться! Поэтому я прошу у тебя, как у принцессы клана Шихоуин, пропуск в Гнездо Личинок на правах бывшего третьего офицера второго отряда и командира специальной группы. Пожалуйста, Йороуичи, он же мой ученик! Я не могу тебе сейчас ничего рассказать, просто поверь мне — у парня были причины присоединиться к этому очкастому мудаку, для него это был буквально вопрос жизни и смерти, — сделал молящие глаза Куросаки.

Ничего не понимавший в их разговоре Ренджи тем не менее смотрел на смуглую красотку и гадал, что же победит в ней: любопытство или жажда мести?

— Ладно. Чего не сделаешь для бывшего подчиненного? — наконец сдалась женщина, запустив руку себе за пазуху, и вытащив небольшую глиняную табличку, перебросила ее рыжему. — Бери уж и вали отсюда, пока я не передумала.

Победило любопытство.

— Благодарю, я всегда знал, что могу рассчитывать на тебя в трудных ситуациях, — ослепительно улыбнулся ей бывший джубантай-тайчо и опять исчез в шунпо.

Во второй раз Куросаки свалил надолго, оставив Ренджи с туевой кучей вопросов, которые он не постеснялся задать Йороуичи. Судя по всему, слова капитана пятого отряда о том, что казнь Рукии затрагивает интересы слишком многих влиятельных персон в Сейретее и, в частности, в Готей 13, не лишены здравого смысла. Бывшая нибантай-тайчо на это заявление только закатила глаза, пробормотала что-то нелицеприятное о "здравом смысле Соуске", но все же принялась долго и подробно вводить его в курс дела.

Шихоуин почти без утайки рассказала ему о том, что случилось сто три года назад, и какую роль в этих событиях сыграла сладкая троица: Айзен, Ичимару и Тоусен. Хотя, справедливости ради следует отметить, что Куросаки все же был прав, когда говорил, что его ученик как раз таки ничего особенного и не делал, разве что многозначительно ухмылялся.

Потом разговор перешел в то русло, что больше всего интересовало лейтенанта шестого отряда — речь пошла о текущих событиях в Сейретее, и уж тут шинигами было от чего хвататься за свою красноволосую головушку — и здесь был замешан Соуске вместе со своими подручными. Вот только зачем этому доморощенному темному властелину, как его обозвала Йороуичи, устраивать казнь Рукии — бывшая нибантай-тайчо не знала, хотя весьма справедливо, по мнению Ренджи, подозревала, что об этом известно Куросаки. А иначе с чего бы Урахаре Киске, несправедливо пострадавшему от дел Айзена, помогать бывшему джубантай-тайчо в его желании спасти Ичимару Гина и какую-то девчонку?

Полученных им сведений было много и, к сожалению, времени на то, чтобы их как следует обдумать и осознать, было чертовски мало, ведь до казни его подруги детства оставалось все меньше и меньше времени, а он все еще не достиг банкая. Однако несмотря на полные разброд и шатания своих мыслей, в одном Ренджи был уверен точно — ради спасения Рукии ему придется сыграть на стороне Куросаки. И как бы там ни было, но принимать участие в плане бывшего капитана десятого отряда было гораздо приятнее для его самолюбия, чем действовать заодно с каким-то смертным рыжим выскочкой.

Приняв решение, Абарай с головой погрузился в тренировки.

Глава 17

Свою последнюю ночь перед казнью Рукия провела без сна. В её голове роилось столько мыслей и воспоминаний, что, как ни старалась приговоренная к смерти шинигами, забыться ей так и не удалось.

Кучики давно уже смирилась со своей неминуемой смертью. За все нужно платить. И за это время в мире живых — тоже. И если бы у нее была возможность отмотать назад неуловимый бег времени, шинигами все равно сделала бы выбор в пользу Ичиго. В пользу жизни.

Боялась ли она?

Разумеется.

Нет ничего дурного в том, чтобы страшиться неизвестности. Но в то же время в ней, в безродной девчонке, принятой в благородный клан, как оказалось, было много от Кучики. Даже слишком много. Гораздо больше, чем Рукия могла себе представить.

Не позволять кому-либо видеть её слабой и боящейся казни.

Не дать никому даже и тени уверенности в том, что она будет просить о пощаде.

Пощады не будет, так зачем же зря стараться? Тем более что своей вины Рукия не отрицала.

Откуда-то из глубин сознания пришла мысль о том, что уж теперь брат мог бы быть доволен её горделивой покорностью судьбе в лучших традициях клана. Пришла и тут же исчезла, оставив после себя лишь горькую улыбку на губах — об этом лучше не думать, чтобы зря не бередить раны.

Вот только... до конца смириться у нее так и не получилось.

Глупо, не правда ли?

Когда двери её камеры медленно поднялись вверх и к ней вбежали Ханатаро и какой-то незнакомый ей парень, Рукия потерялась всего лишь на мгновение. И этого оказалось достаточно, чтобы судьба вновь нанесла ей удар: Шиба Гандзю родной брат некогда убитого ею Кайена. И пусть убила она не лейтенанта своего отряда, а Пустого, поглотившего её друга и учителя, легче Кучики от этого не было никогда. Еще одна смерть, которую она никогда не сможет себе простить. Но вместе с тем, всего лишь на мгновение, в давно смирившейся со своей участью душе зажегся робкий огонек надежды... который тут же погас, когда на сцене появился брат. Глядя в его покрытые ледяной коркой серые глаза, на каменное лицо с будто бы навеки застывшей на нем маской безразличия, шинигами без труда удалось прочесть по ним свой приговор.

"Ты ведь уже все решил, верно, нии-сама?" — пронеслись горькие мысли в сознании Рукии.

Она готова была умереть прямо здесь и прямо сейчас от руки главы своего клана, решившего взять на себя роль палача. В конце концов, какая разница — сегодня или когда-то еще, если суть от этого не изменится? Она готова, но только в том случае, если брат позволит Ханатаро и Гандзю уйти. Ей не хотелось, чтобы еще и их смерть была на её совести.

Появление Ичиго было словно снег на голову посреди лета. Этот рыжий мальчишка своим эффектным появлением, яркой улыбкой и наглым, до безумия самоуверенным заявлением о том, что пришел спасти, вернул в её жизнь краски. Вот только... Рукия смотрела на Куросаки и не узнавала его.

Так кто же ты, знакомый незнакомец?

У того смешного мальчишки, что она повстречала в мире живых, не может быть такой реацу.

Тот Ичиго, которого она знала, не смог бы победить во всех тех ужасных схватках, чьи отголоски доносились до её камеры.

И наконец, этот рыжий шинигами просто не может быть Шибой!

Или может.

Неужели... Неужели то, что он сказал Укитаке-тайчо — правда, и тот мужчина, радушно принявший её в своем доме в мире живых, и есть бывший капитан десятого отряда?

* * *

Четвертый офицер одиннадцатого отряда читал с таким трудом добытые им различными честными и не очень способами сводки происшествий за последнюю неделю, перелистывал доклады о столкновениях с риоками, и чем больше он вникал во все это, тем меньше понимал происходившее.

Какого демона здесь творится? И на кой черт Куросаки-тайчо сдалась эта девица Кучики, которую собственный братец с постной рожей пихал на эшафот? И где, менос их дери, Эспада? Что это за сборище школьников притащилось в Сейретей вместе с их капитаном? Или они просто тоже замаскировались под полных лопухов как и Ичиго-сама?

Да, он не ошибся, именно с "их капитаном", ибо для него, как и еще для четверых офицеров, более ста лет назад переведенных в отряд Зараки, Куросаки Ичиго все еще был, есть и будет являться их командиром. Они согласились подчиняться Кенпачи, согласились играть по его правилам, но только до тех пор, пока не вернется их тайчо. Теперь он вернулся, но Акияма никак не мог понять — зачем, как и то, что теперь с этим делать. Хотя...

Тонкие губы четвертого офицера растянулись в коварной усмешке, достойной самого Ичимару Гина — кажется, он нашел выход.

— Хаттори! — В как обычно пустынную библиотеку одиннадцатого отряда вбежал чем-то крайне возбужденный Харада, а следом за ним уверенной поступью вошла Огата. — Зараки решил выступить на стороне риок, ты знал об этом? Неужели это правда, и капитан Куросаки действительно вернулся в Общество Душ?

— Ты бы еще громче заорал, вдруг тебя еще не во всем Сейретее услышали, придурок! — яростно прошипела Казуко, отвешивая подзатыльник своему давнему другу и любовнику.

— Ой, да ладно, ты что, серьёзно? — недоверчиво хмыкнул Исами. — Я как-то редко вижу здешнюю воинственную публику в этом храме знаний. Да и к тому же, если кто-то из этих ребят что-то и услышит, то скорее притворится слепо-глухо-немым инвалидом, чем пойдет куда-то докладывать, стукачество в этом отряде отсутствует как факт.

— Это так, но рисковать все же не стоит, — вкрадчиво заметил невысокий щуплый паренек лет тринадцати-пятнадцати, неизвестно как просочившийся мимо пикировавшейся парочки в библиотеку. Он невозмутимо прошел к окну и с комфортом устроился на подоконнике. — И все-таки, Акияма-сан, что вы скажете по этому поводу?

Хаттори пробежал глазами по их маленькому собранию — будто филиал старого десятого отряда. Миловидное лицо, смуглая кожа, длинные черные волосы, субтильное телосложение в сочетании с серыми, почти прозрачными глазами — Харада Исами. И словно бы в противовес ему — коротко стриженая бледная брюнетка с карими глазами — Огата Казуко. Примостившийся на подоконнике мальчишка на первый взгляд мог бы быть братом-близнецом нынешнего джубантай-тайчо, если бы не разница в возрасте в девяносто восемь лет, каштановый цвет волос и чуть более бледный цвет глаз — непризнанный широкой публикой гений Такахаши Джиро. И так же, как и у Хитсугаи Тоширо вместе с Кусаджиши Ячиру, у него были проблемы с физическим взрослением — в свои почти сто тридцать четыре года он выглядел как несмышленый подросток. Правда, в отличие от ледяного мальчика, их гений совершенно не переживал по этому поводу и даже находил в этом какое-то извращенное удовольствие. Но кто их поймет, этих гениев? Для того чтобы все были в сборе, не хватало только Сокаты Рафу — единственного из их теплой компании, кто больше всего подходил под определение воина и не был похож на ценителей крепкой "самурайской" дружбы, демоницу или сопляка-вундеркинда. Ну, с этим-то гением маскировки все понятно, наверняка он затаился где-то здесь же и внимательно слушал, о чем они говорили, именно поэтому Акияма не стал заострять внимание на его мнимом отсутствии.

— Да, это правда, все факты говорят о том, что Куросаки-тайчо вернулся, — подтвердил он догадки своих людей.

— И что нам теперь делать? — задала вполне разумный вопрос Казуко.

— Полагаю, начинать готовить бумаги на перевод в другой отряд, — меланхолично заявил со своего подоконника Джиро.

— Э-э-э, — озадаченно почесал затылок Исами. — А с чего ты вообще решил, что капитан останется в Готей 13, а не уйдет куда-нибудь?

— Ты что, действительно думаешь, будто старик Ямамото его куда-то отпустит? — обмениваясь с их "юным" дарованием понимающими взглядами, чувствуя при этом, что он что-то упускает, хмыкнул четвертый офицер. — Пока Айзен вместе с Ичимару и Тоусеном обделывают свои темные делишки, главнокомандующий не замечает, что творится под его носом, отвлекаясь на риок. Но рано или поздно вся эта катавасия закончится, и заговорщики полетят со своих должностей пинками под зад, освободится три места, и...

— Два, — перебил его Такахаши. — Думаю, все же, в конечном итоге освободится только два поста, как бы это ни выглядело на первый взгляд. Вряд ли вы знаете, но вчера пропал Гин — его реацу ощущается на территории Сейретея, но вместе с тем его нигде не могут найти. Сдается мне, он не сам исчез, а кто-то ему помог, возможно, даже против его воли. Об этом пока еще никто не знает кроме Киры. Он в панике, но свое начальство будет прикрывать до последнего, я позаботился о том, чтобы он как можно позднее поднял тревогу.

— Ты считаешь, что это Ичиго-сама упрятал его до тех пор, пока все не уляжется? — недоверчиво спросил Харада. — Нет, при всех твоих талантах, но это притянуто за уши!

— Но все же, думаю, от нас не убудет, если мы подготовим эти треклятые документы, просто на всякий случай, верно, дорогой? — отлично понимая, что два умника из их компании вряд ли бы стали зря разбрасываться словами, миролюбиво протянула женщина.

При этом слово "дорогой" она произнесла с таким нажимом и так выразительно посмотрела на своего любовника, что тот посчитал за лучшее стушеваться и пойти на попятную:

— М-м-м, ты права, милая, ничего не случится, если мы действительно заполним эти бланки. Вот только, чисто гипотетически, в какой отряд мы переводимся?

— Подумай, — равнодушно пожал плечами Акияма, — хоть раз используй свою милую, но пустую голову по назначению.

— Хаттори! — прорычал Харада, одновременно багровея и хватаясь за рукоять зампакто.

— Но он прав, Исами-сан, — явно издеваясь, почти пропел Джиро, — в любом случае будет забавно посмотреть, сходятся ли у нас мысли по поводу отряда или нет.

— Отлично, мы принимаем вызов! — хищно оскалилась Казуко и с независимым видом покинула библиотеку, прихватив с собой своего благоверного.

Дождавшись, пока парочка отойдет как можно дальше от хранилища знаний, Акияма прищурился.

— И какой бы ты выбрал отряд, умник? — обратился он к угнездившемуся на подоконнике Такахаши.

— Учитывая, что остается всего два, то думаю, выбор очевиден, не правда ли? — подмигнул Джиро, спрыгивая с подоконника и подходя к нему почти вплотную. — Но меня сейчас волнует другое.

— И что же? — нахмурился четвертый офицер одиннадцатого отряда.

— Что если Ямамото решит упрятать Куросаки-тайчо в Гнездо Личинок? Согласись, у него есть для этого вполне законный повод, а если постараться, то этих самых поводов может найтись еще немало.

О небо! Устами младенца... Так вот, что не давало ему покоя последние полчаса! Как же он мог об этом забыть?

— Да, есть такая вероятность, — хрипло выдохнул Акияма. — А учитывая тот факт, как Готей 13 не любит проигрывать и признавать свои ошибки...

— Вот именно, поэтому я бы хотел, чтобы ты переговорил с Кенпачи, — едва ли не ему на ухо прошептал Джиро, наедине отбросивший все формальности. — Мне не хотелось бы потерять Куросаки-тайчо просто потому, что Айзен оказался хитрее, а главнокомандующий и Совет Сорока Шести тупее, чем есть.

— Хорошо, я понял, — едва слышно проговорил пока еще четвертый офицер одиннадцатого отряда. — А ты проследи, чтоб ни один из здешних мальчиков из тех, кто умеет правильно держать в руках меч, не покидали расположение отряда как минимум в течение суток.

— Как скажешь, — не скрывая радости, благодарно поклонился ему Такахаши и поспешил улизнуть из библиотеки.

* * *

Странный тупик, в который на этот раз завела их лейтенант Кусаджиши, Юмичике не понравился сразу. И пока Иккаку пытался отодрать от своей лысины намертво вцепившуюся в неё девчушку, он быстро сосредоточился на поиске посторонней реацу.

Ему все это отчаянно не нравилось.

— Капитан, — тихонько окликнул он разом подобравшегося Зараки, намекая на то, что их очень-очень ждут.

И явно не для того, чтобы встретить с оркестром и цветами.

— Да знаю я, — так же тихо подтвердил его опасения джуичибантай-тайчо, в очередной раз удивляя своих подчиненных.

И это было истинной правдой. Каждый раз, когда Иккаку и Юмичике казалось, будто их командиру уже больше нечем их удивить, он вновь совершал невозможное. И заставлял их еще больше изумляться и восхищаться им. Хотя куда уж больше?

Наверное, именно за эту непостижимость они его так и любили.

Глава 18

Наблюдая за последними приготовлениями к церемонии распечатывания Соукиоку, капитан второго отряда не могла не отметить того факта, что круг собравшихся на сегодняшнее мероприятие был чрезвычайно узким. Фактически, из тринадцати капитанов Готей 13 присутствовало только трое в сопровождении своих лейтенантов: Ямамото Генрюсай-доно, она сама и Кеораку Шинсуй. Заместителей же Сой Фонг по своему обыкновению не перечисляла, считая их чем-то вроде придатков к своим командирам и, в принципе, так оно и было. Конечно, некоторым её коллегам нравилась концепция о том, что каждый шинигами — это отдельная личность, но нибантай-тайчо эту точку зрения не разделяла и впредь не собиралась разделять.

Это настораживало. Не могло не настораживать, особенно учитывая постоянно вспыхивавшие всплески реацу в разных концах Сейретея. Похоже, кое-кто решил воспользоваться военным положением и свести старые счеты, пока есть такая возможность.

Конечно, у капитанов пятого, одиннадцатого и двенадцатого отрядов есть весомые причины не появляться на казни...

— Еще бы не весомые, тайчо, если учесть тот факт, что Айзен мертв, а Зараки с Куротсучи сейчас зализывают раны после столкновения с риоками, — прервал её размышления Омаэда.

Его реплика была настолько в тему, что лейтенанта можно было бы подозревать в наличии логического мышления или в умении чтения мыслей... но поскольку за её подчиненным не водилось таких грешков, то, скорее всего, она просто рассуждала вслух.

— Да, но тем не менее это не помешало Кенпачи сцепиться с Тоусеном и Комамурой. Что же касается остальных, то отсутствует даже капитан Унохана, а на неё это не похоже... — Сой Фонг хотела добавить что-то еще, но осеклась, почувствовав приближение Кучики Бьякуи.

И судя по тому, что его сиятельство не приглушал свою реацу, аристократ явно был сильно не в духе. Неужели его так расстроила казнь названной сестры?

— Кучики Рукия, вы хотите воспользоваться правом последнего слова? — дождавшись, когда капитан шестого отряда присоединится к строю своих коллег, официальным тоном поинтересовался главнокомандующий.

— Да, я хочу попросить...

Что там хотела попросить приговоренная к казни у сотайчо, женщина уже не слушала, прекрасно зная, что девчонка будет просить милосердия для риок. Глупая, её просьба все равно ничего не изменит — после казни командир отдаст все необходимые распоряжения, после чего с нарушителями будет покончено навсегда, и Сейретей вновь погрузится в свое привычное полусонное состояние.

Вот только почему же ей так неспокойно?

Кажется, что вот-вот что-то должно было произойти...

Нет, не так, что-то уже происходило, только никто на это не обращал внимания...

...или не хотел обращать.

И такое на её памяти за последние сто пять лет уже происходило не в первый раз — в Сейретее что-то творилось, а все дружно смотрели в другую сторону. Только при этом капитаны менялись как перчатки, но никто не хотел обращать на это внимания, мол, естественный отбор во всей своей пугающей и простой логике, ничего необычного. Ничего такого, на что нужно обращать внимание. Но при этом у Сой Фонг складывалось такое впечатление, будто только ей, Кучики Бьякуе, Хитсугае Тоширо и Комамуре Сайджину неизвестно о том, что происходило в Готей 13, и это выводило её из себя.

— Что же, в соответствии с твоим предсмертным желанием после казни мы отправим риок в мир живых, — не моргнув и глазом, торжественно пообещал главнокомандующий.

— Спасибо, — сердечно поблагодарила его девица Кучики, успокаиваясь за судьбу своих друзей.

Служащие кидо-отряда сконцентрировались на распечатывании сильнейшего зампакто, а распорядители казни начали подготавливать младшую Кучики к отправлению на перекладину Соукиоку.

— Как жестоко! — грустно вздохнула лейтенант четвертого отряда. — У сотайчо ведь нет ни малейшего желания позволить им уйти живыми.

Надо же, а Сой Фонг и не заметила, как к ней подошла Исане вместе с Уноханой. Да уж, стареет, скоро она и появление Кенпачи проморгает, не то что Котецу.

— Это не жестокость, это — милосердие, — хладнокровно поправила свою подчиненную йонбантай-тайчо, слегка отстранено наблюдая за тем, как Кучики плыла по воздуху к перекладине. — Если уж девочке не избежать такой судьбы, так пусть же уйдет, отринув сомнения. Пусть уйдет в мире с собой.

Хорошее утешение, ничего не скажешь — фыркнула про себя глава отряда правопорядка.

— Освободить Соукиоку! — зычно приказал Ямамото и служащие кидо-отряда еще интенсивнее забормотали распечатывающие заклинания.

В тот же миг веревки, удерживавшие гигантскую секиру, начали лопаться одна за другой... А чувство непонятной тревоги, мучавшей Сой Фонг, ничуть не уменьшилось, а наоборот — только увеличилось, и даже огненная птица, в которую обратился Соукиоку, не смогла её унять.

Жар и исходящее от легендарного феникса сияние были настолько нестерпимыми, что у Сой Фонг заслезились глаза, и женщина могла сказать наверняка, что не только у неё. Собравшиеся на казнь лишь на мгновение прикрыли глаза, и именно этим моментом воспользовался нарушитель, чтобы помешать огненной птице сжечь Кучики Рукию дотла.

Её первая мысль при виде закутанного в светло-коричневый плащ шинигами с показной небрежностью сдерживавшего Соукиоку подозрительно знакомым громадным тесаком целиком состояла из крепких и преимущественно нецензурных выражений. И, похоже, не у неё одной. Выражение лица сиятельного князя вообще прямо-таки умоляло быть запечатленным для потомков, потому что настолько охреневшим Кучики Бьякуя не был никогда, а это того стоило. Второе, о чем подумала капитан второго отряда, было: "Да ладно! Если это шутка, то какая-то она не смешная".

— Он остановил его! Не может быть, остановить Соукиоку всего лишь одним клинком! — истерично воскликнул Омаэда, от шока даже переставая жевать. — Его, чья сила равняется тысяче зампакто! Что же за чудовище там наверху?

— Возьми себя в руки, Маречио! — хлестко бросила Сой Фонг, при этом сама она пыталась последовать приказу, что только что отдала своему лейтенанту.

— Нанао-тян, а этот парнишка случайно не из тех риок, о которых столько говорят? — скучающим тоном протянул капитан Кеораку.

— Да, он один из той банды бродяг, — подтвердила Исе. — Согласно описаниям из докладов это — Куросаки Ичиго.

— Куросаки, говоришь? — явно о чем-то задумавшись, переспросил хачибантай-тайчо и тут же совсем не к месту добавил. — Выходит, он единственный, кто пришел вовремя.

Что-то это ей уже совсем перестало нравиться — решила капитан второго отряда. Или ей казалось, или этот ленивый пьяница действительно собирался вытворить нечто эдакое? Все-таки хорошо, что она прислушалась к своему внутреннему чутью и на случай непредвиденных ситуаций прихватила с собой десяток суровых ребят из отряда специальных операций!

Откуда-то сверху до неё донеслись негодующие вопли осужденной Кучики Рукии. Сой Фонг прислушалась и едва подавила желание возвести глаза к небу — надо же, девица возмущалась тем, что её спасают! Видите ли, она тут уже настроилась умереть, а тут вдруг взяли и приперлись спасать! Да уж, эти Кучики и вправду все как один чокнутые.

Рыжий риока в ответ на такие претензии сперва несколько растерялся, а потом зашипел в ответ нечто столь же эмоциональное, однако точку в этом споре поставил не один из них, а Соукиоку — видимо, огненной птице надоело подвешенное состояние, и она решила пойти на второй заход. Мальчишка как-то странно знакомо встрепенулся и явно собрался схватиться с фениксом, во всяком случае иначе истолковать его боевую стойку было нельзя. Но именно в тот миг, когда они должны были сойтись в схватке, жизнь преподнесла собравшимся на казнь шинигами очередной сюрприз.

Все произошло так быстро, что Сой Фонг даже ничего не успела понять — вот рыжий риока собирался смахнуться с Соукиоку, а вот капитаны восьмого и тринадцатого отрядов готовились уничтожить бившееся в путах воплощение сильнейшего зампакто. С помощью печати клана Шихоуин!

— Останови их! — слегка истерично приказала она своему лейтенанту, не желая видеть перед собой знак семейства Божественных Оружейников. Слишком уж болезненными были воспоминания, связанные с его принцессой.

— Да? — как-то очень неуверенно переспросил Омаэда, которому просто не хватило времени, чтобы взять себя в руки.

Но его начальству было, как обычно, на это наплевать.

— Они собираются уничтожить Соукиоку, придурок! Их нужно остановить — и немедленно!

— Кто? Я? Но, тайчо... — растерянно протянул Маречио, тем самым пытаясь тактично намекнуть Сой Фонг на тот неоспоримый факт, что у него просто нет шансов против двух старейших капитанов Готей 13, не считая главнокомандующего.

Нибантай-тайчо волевым усилием подавила в себе желание побиться головой обо что-нибудь твердое. Все, что ей оставалось, — с бессильной яростью наблюдать за тем, как Кеораку и Укитаке, ведя между собой светскую беседу, уничтожали сильнейший зампакто. О прятавшихся неподалёку подчиненных в тот момент она даже и не вспомнила, впрочем, сама виновата.

Церемония казни все больше и больше напоминала театр абсурда, а она вообще не представляла, что ей с этим делать. Ямамото молчал, молчали и Унохана с Кучики, ожидая, к чему же все придет. Они были уверенны в том, что в любой момент смогут разобраться с надоедливым мальчишкой, но вот иметь за своей спиной капитанов восьмого и тринадцатого отрядов, неожиданно решивших выступить на его стороне, им не хотелось. Поэтому просто ждали, оставляя Сой Фонг мучиться от неопределенности, в то время как рыжий риока с явным удовольствием в щепки разносил перекладину эшафота.

Глава 19

Ичиго разглядывал офигевших от его наглости бывших коллег и прочих милых шинигами, внутренне радуясь ситуации. Он в открытую наслаждался поднятым им шумом, брожениями в умах шинигами, тем, что можно еще раз безнаказанно разнести перекладину эшафота Соукиоку, и самое главное — тем, что скоро все это закончится.

Наконец-то эта порядком поднадоевшая ему история подходила к своей кульминации! Теперь-то и начиналось все самое интересное. Оставалось только дождаться Ренджи, и можно будет переходить к этому самому интересному — вправлять мозги малышу Бьякуе, пока Йороуичи будет проводить воспитательную беседу с Сой Фонг.

Исключительно на автомате отвечая нечто пафосное на вопрос Рукии о том, что же он будет делать дальше, Куросаки напряженно пытался уловить реацу Абарая — по идее, этот татуированный король бабуинов уже должен был быть здесь. Тогда где его меносы носят? Должен же кто-то схватить мелкую Кучики и на всех парах помчаться навстречу кому-нибудь из неподражаемого трио Айзен-Ичимару-Тоусен? Правда, капитаны пятого и девятого отрядов еще не знали, что их трио стало дуэтом, да и сам Гин этого еще не знал, но право слово, это уже такие мелочи... Да и вообще, будто этого мелкого вредителя кто-то спрашивать будет!

Интересно, долго ли ему изображать тут из себя клоуна под куполом? Ведь собравшимся внизу шинигами скоро надоест удивляться его поразительной наглости и они, наконец, что-нибудь предпримут, чтобы избавиться от риоки раз и навсегда. И особенно в этом будет стараться Бьякуя.

Где-то на подходах к холму Соукиоку завязалась потасовка между оклемавшимися распорядителями казни, кидошниками, видимо, решившими сделать уже хоть что-нибудь полезное, и, хвала ками, таки припершемуся Ренджи. Он сюда ползком, что ли, добирался? Или в этот раз его Бьякуя сильнее приложил, чем в прошлый?

— А вот и я! — отправив в мир туманного бессознательного последнего распорядителя казни, прокомментировал свое появление лейтенант шестого отряда. — Скучал по мне, Куросаки?

— Безмерно, — саркастично фыркнул бывший джубантай-тайчо. — Но если бы ты пришел чуть раньше, я скучал бы меньше.

— Ренджи! — ожила висевшая у него на плече ценная ноша. — Как я рада, что ты жив!

— Я знал, что могу на тебя положиться, — на мгновения выйдя из образа пятнадцатилетнего придурка, мягко похвалил он Абарая.

— Ты чертовски прав, — самодовольно ухмыльнулся красноволосый шинигами. — Если бы я не пришел, то кто бы спас Рукию?

Куросаки на это только улыбнулся и осторожно снял девушку со своего плеча, приподнимая её за пояс тюремной юкаты. Он уже был весь в предвкушении от того, что ему предстоит сейчас сделать. Ибо когда еще ему выдастся возможность так безнаказанно поиздеваться над мелкой стервозной Кучики?

Ками-сама, если бы кто знал, как он ждал этого момента!

— Эй, Ичиго, что ты, мать твою, творишь? — возмущенно вскрикнула спасенная им девица, кажется, начиная понимать, что ей светит стать первой парашютисткой Общества Душ, правда, без парашюта.

Временный шинигами мерзко ухмыльнулся, размахнулся и с криком "Лови!" прицельно швырнул подругу в направлении татуированного бабуина. Тот проорал нечто нецензурное, но все же приготовился поймать ценную посылку. Что же, и это уже хорошо, большего пока от него и не требовалось. Теперь главное, чтобы их дальнейшие приключения были не менее захватывающими, чем в прошлый раз, а то парочка потом ему весь мозг выест за этот полет Кучики.

— Ты придурок, Ичиго! — истерично выкрикнула горе-летчица уже с земли. — Кретин!

— А если бы я её не поймал?! — не менее экспрессивно вторил ей Абарай, весьма мудро опустив ругательства в его сторону.

"Хороший мальчик, помнит, кто здесь бывший капитан десятого отряда и хороший друг Зараки Кенпачи, а кто только-только получивший банкай лейтенант", — похвалил его про себя Куросаки.

— Бери Рукию и сматывайся! — резким тоном приказал он, тем самым заранее отметая все возможные возражения с их стороны. — Это твое задание. Понял? Не отпускай её даже ценой своей жизни!

Ренджи кивнул ему, подхватил ошеломленную начальственным тоном Ичиго подругу детства и что есть мочи побежал прочь. О шунпо этот гений даже и не вспомнил. Что ж, тем лучше для планов Айзена и тем хуже для Рукии.

— О... у... Абарай, — очень глубокомысленно выдал Омаэда, глядя в спину быстро убегавшему шинигами.

Да уж, гениальное умозаключение — возвел глаза к небу Ичиго, благодаря одной маленькой игрушке клана Шихоуин, честно реквизированной у Йороуичи, прекрасно слышавший все разговоры у подножия эшафота. И как этот тормоз только стал лейтенантом второго отряда? Впрочем, вопрос риторический, учитывая деньги и связи его семейки — вздохнул временный шинигами. Хотя, с другой стороны, заторможенность Маречио в какой-то мере уравновешивает резкость и порывистость его начальства, и вдвоем они составляют весьма неплохую команду.

— Какого демона вы все еще стоите, имбецилы?! — вспомнив, наконец, о своих обязанностях, заорала капитан второго отряда. — Живо, все лейтенанты, ноги в руки и бегом догонять беглецов!

"Все такая же душка, да, Сой Фонг?" — азартно хмыкнул про себя Куросаки, уже заранее предвкушая грядущие схватки. По замечаниям друзей и соратников в такие моменты с ним довольно трудно общаться из-за прущих изо всех щелей сарказма и иронии, но временный шинигами предпочитал за собой этого не видеть, считая, что раз он этого не замечает, то значит — этого и нет.

Уходя в шунпо, чтобы красиво возникнуть на пути отправленных в погоню лейтенантов, Ичиго думал лишь о том, получится ли у него, как и в прошлый раз, вырубить эту троицу голыми руками или нет? По идее, должно получиться, но будущее, которое уже никогда не станет реальностью, показало, что Сасакибе не так прост, как ему показалось вначале.

* * *

Проводив убийственным взглядом своего лейтенанта, со всех ног удиравшего с его названой сестрой на руках, Кучики переключил свое внимание на виновника всех этих... безобразий.

Он мог бы сказать, что навсегда запомнит этот день, но это утверждение будет наглой ложью. Он мог бы сказать, что запомнит этот день надолго, но это тоже будет неправдой.

Бьякуя сотрет это рыжее недоразумение, в последнее время слишком часто вламывающееся в его жизнь с изяществом слона в посудной лавке, с лица земли, а потом найдет Рукию, как бы далеко её ни унес Абарай, и казнит их обоих. После чего он просто-напросто забудет этот день и будет продолжать свое унылое существование.

То, что недостойно — должно быть забыто.

А если не помнит он, то не будут помнить и другие, хотя бы из-за инстинкта самосохранения.

Вот и все.

"А все-таки, что же задумал этот мальчишка?" — гадал капитан шестого отряда, внешне оставаясь все таким же невозмутимым.

И тут же получил ответ на свой вопрос, когда риока преградил путь трем лейтенантам, отправленным в погоню за беглецами.

Этот безумец что, серьезно надеялся справиться с Исане, Сасакибе и Омаэдой в одиночку? Да он сошел с ума! Или победа над Зараки Кенпачи окончательно лишила его последних крупиц разума? Впрочем, о чем это он, какой разум у этого рыжего ублюдка, сунувшегося в Сейретей в компании таких же идиотов?

А вот этого он точно не забудет — решил рокубантай-тайчо спустя несколько секунд. Мальчишка, еще совсем недавно ставший шинигами, голыми руками раскидал сильных и опытных бойцов, каждый из которых старше его как минимум раза в три, а то и в четыре!

Как? Как такое возможно?! Или это не бродяга сошел с ума, а сам Бьякуя? И на самом деле сейчас он счастливо пускает слюни в палате четвертого отряда, а это — всего лишь галлюциногенный бред, вызванный лекарствами? Да уж, хотелось бы, но увы, это жестокая реальность, а значит, придется брать дело в свои руки. Правильно говорят: хочешь что-то сделать хорошо — сделай это сам, так что пора перестать надеяться на то, что кто-нибудь другой убьет надоедливое рыжее недоразумение, и взять, наконец, это на себя.

Приняв решение, мужчина сорвался с места в шунпо, пытаясь нанести смертельный удар до того момента, когда решивший покрасоваться перед публикой мальчишка коснется своего зампакто.

Не успел.

Мерзкий риока, словно бы рожденный для того, чтобы обманывать все ожидания главы благородного дома Кучики, не только успел схватить свой гигантский тесак, но и с поразительной легкостью блокировать удар. И в этот раз его способность остановить меч капитана шестого отряда была совсем не похожа на простое везение.

— Я же тебе, кажется, уже говорил, — с покровительственной усмешкой протянул этот рыжий недошинигами, — что могу видеть твои движения, Кучики Бьякуя. Неужели ты не сделал из этого никаких выводов? Я разочарован.

Глава 20

Хм, помог сбежать Рукии, вырубил трех лейтенантов, каждого с одного удара, и сейчас ему предстояло вывести из строя своего бывшего подчиненного как минимум на неделю, да он просто молодец — считал Ичиго, одаривая Бьякую ехидным прищуром карих глаз. Если учесть тот факт, что за минуту до этого они уже обменялись парой-тройкой ударов, выглядело это по меньшей мере провокационно.

Если подумать, то эти деяния и по отдельности тянули на небольшие подвиги, а уж все вместе — как минимум на спасение мира. Но он не гордый, так что трон в Уэко Мундо и всемогущую побрякушку вместе со слепой принцессой пусть забирает себе Айзен. А ему вполне подойдет и тролль, от греха подальше запертый сейчас в Гнезде Личинок.

— Зачем? Зачем ты снова и снова пытаешься спасти Рукию? — наконец-то подал хоть какие-то признаки жизни Кучики. Учитывая, что их клинки все еще были скрещены, а один изо всех сил пытался перебороть другого, со стороны это наверняка выглядело несколько пугающе.

Внешне Бьякуя выглядел совершенно бесстрастным, но натренированный тесным и многолетним общением с Улькиоррой, Ичиго видел, что на самом деле капитан шестого отряда в совершеннейшем недоумении.

Ками-сама, он действительно пытался понять, почему какие-то посторонние люди пытались спасти его сестру от казни, ведь, по его мнению, Рукия эту казнь заслужила сполна!

О небо, что же случилось с этим мальчишкой за последние сто лет?

И что же ему ответить? Правду? А захочет ли он её знать?

"— Попробуй его ошеломить, запутать ворохом намеков и недосказанностей, заставь его во всем искать подвох. Ты же это отлично умеешь", — любезно подсказал ему Хоугиоку.

"— Ты уверен? Может лучше, как и в прошлый раз, обойтись пафосными репликами и громогласными заявлениями?" — засомневался временный шинигами.

"— Действуй, Куросаки! Ты мне потом еще и спасибо скажешь за этот совет" — с нажимом потребовал артефакт.

"— Хорошо, но если ничего не выйдет, виноват в этом будешь ты, и исправлять последствия придется тоже тебе", — огрызнулся бывший джубантай-тайчо.

— Тебе ответить как пятнадцатилетний мальчишка, еще вчера бывший самым обыкновенным человеком, или как сын бывшего капитана десятого отряда? Выбирай, Кучики, но смотри — не ошибись, — наклонившись почти вплотную к Зангетсу, еще скрещенному с Сенбонзакурой, тихо спросил Ичиго.

Одновременно со своим вопросом он пропустил реацу по лезвию меча и красивым финтом, некогда подсмотренным у Кеораку Шинсуя и впоследствии несколько доработанным вместе с Кенпачи, заставил рокубантй-тайчо отскочить от него на десяток шагов. Этот приём напоминал киношную взрывчатку, потому что при её использовании всегда много шума, есть взрыв и небольшие разрушения ландшафта — в общем, идеальный вариант, когда нужно создать видимость бурного сражения в стиле себя пятнадцатилетнего. Так же к плюсам этого финта можно отнести и то, что они с Бьякуей сильно отдалились от эшафота, а значит, и от лишних глаз.

Бывший капитан десятого отряда эффектно снял с себя одолженный у Шихоуин плащ и, позволив ему красиво улететь куда-то вдаль, многообещающе усмехнулся своему противнику. И тут же ушел в шунпо, переходя в наступление.

— Решай, капитан, вот только боюсь, тебе не понравится ни один из вариантов ответа, — обменявшись с бывшим подчиненным парочкой ударов клинками, впрочем, успешно блокированных обеими сторонами, вкрадчиво произнес он и тут же добавил: — В качестве бонуса могу лишь сказать, что тот, кто поспособствовал вынесению смертного приговора твоей сестре, по уши замазан в событиях, произошедших в ночь со второго на третье июля сто три года назад. Ну... ты понимаешь, о чем я, — подмигнул ему временный шинигами.

— Что за бред ты несешь, мальчишка? — высокомерно процедил Бьякуя, вымещая свою злость и отшвыривая его вместе с Зангетсу на несколько метров. — Рукия просто нарушила законы Общества Душ и должна понести за это наказание. Нет тут никакого тайного умысла.

Он мог сколько угодно возмущаться, однако Куросаки видел, что его слова упали на благодатную почву. Пока не ростки сомнения и даже еще не семена, но начало положено, и оставалось только должным образом обработать почву.

— Как сказать, — переместившись вплотную к Кучики, почти зеркально отобразив его знаменитый удар и понизив голос до интимного шепота, протянул он. Удар, впрочем, Бьякуя остановил и даже попытался контратаковать, но и сам тут же был остановлен. — Но я бы на твоем месте не был так уверен. Ты ничего не знаешь о том, что происходит в Сейретее, хотя считаешься главой благородного клана. А между тем история эта началась задолго до рождения твоей названой сестры... но незадолго до того момента, когда мой знаменитый тезка появился в Готей 13, и закончиться она должна будет сегодня.

— Вздор! Те события, на которые ты намекаешь, и казнь Рукии ничем не связаны, кроме твоего больного воображения, — категорично заявил капитан шестого отряда и попытался укоротить его на голову.

— Я бы на это не рассчитывал, Бьякуя, — заговорщицки подмигнул ему Ичиго. Пользуясь тем, что их клинки опять были скрещены, он наклонился почти вплотную к бывшему подчиненному, рискуя напороться на один из зампакто, и коснувшись указательным пальцем его груди, чувственным голосом произнес: — Хадо номер четыре — Бьякурай.

Не ожидавший такой подлянки от презренного мальчишки, Кучики не успел увернуться и на себе ощутил все прелести белой молнии, насквозь прошившей его грудь.

Первое, чему Куросаки научился, служа во втором отряде, — это тому, что честный бой с противником в этом подразделении не прокатывает. Второе, что ему пришлось усвоить, — это то, что если ты ведешь себя согласно кодексу чести, глупо ожидать того же от твоей цели. А значит, к черту пафосные поединки один на один в чистом поле, главное — действовать быстро и эффективно. А для этого нужно мухлевать, сбивать противника с толку любыми методами, даже нечестными, и плевать на то, что это некрасиво. Ичиго узнавал это, наблюдая за поведением Йороуичи, читая отчеты об операциях Урахары, но в основном ему приходилось учиться на своих ошибках.

Бьякуя отшатнулся от него как от прокаженного и, тяжело дыша, попытался вернуть себе утраченное спокойствие.

— Надо же, не думал, что такой как ты владеет кидо, но держу пари, что это единственное заклинание, что ты знаешь, — чуть дрогнувшим голосом выдохнул рокубантай-тайчо.

— Это ты себя так успокаиваешь? — насмешливо хмыкнул временный шинигами. — Самоубеждение — это, конечно, хорошо, но не в твоем случае, — с помощью шунпо переместившись за спину противнику, произнес он. — Хадо номер тридцать один — Шаккахо.

Однако в этот раз его бывший подчиненный был готов к атаке.

— Бакудо номер тридцать девять — Энкосен, — мгновенно отреагировал он, останавливая шар из алой реацу. — Неплохо, мальчишка, еще лет сто непрерывных тренировок — и возможно, у тебя когда-нибудь получится сравняться со мной. Хотя о чем это я, у тебя же нет ста лет, ты умрешь сегодня, прямо сейчас.

— О, неужели ты решил, наконец, перейти к чему-нибудь посерьезнее? — недоуменно изогнул бровь Куросаки. — А то, знаешь, — тут он доверительно понизил голос, — мне показалось, что ты прощупываешь меня, чтобы потом выстроить стратегию боя. Это невероятно льстит, но я хотел бы покончить с тобой как можно быстрей, мне еще спасать Рукию, знаешь ли. Боюсь, только у меня есть шанс заставить Совет Сорока Шести отменить смертельный приговор, а ты меня задерживаешь. А ведь в прошлый раз Шихоуин не дала мне полюбоваться на твой шикай, я был так этим расстроен...

— Что же, тебе удалось меня удивить, и в награду я покажу тебе, сколь велика разница между нами, — немного высокопарно парировал Бьякуя. — Смотри, ибо это будет последним, что ты увидишь в своей никчемной жизни. Цвети, Сенбонзакура! — с гордостью приказал он, направляя на так удачно расположившегося на вздыбленном очередным взрывом пласте земли риоку вихрь из тысячи лезвий.

Ичиго на это только криво усмехнулся и резко взмахнул Зангетсу, одновременно с этим направляя реацу в клинок. Бледно-голубой серп гигантских размеров разметал смертоносные "лепесточки" Сенбонзакуры, прочертил идеально ровную траншею в земле и ранил капитана шестого отряда, решившего, так сказать, собственноручно оценить мощность его атаки.

— В момент удара твой меч поглощает реацу и выдает её в концентрированном виде с кромки лезвия. Откуда тебе известна эта атака и каким образом ты можешь её выполнять? — на мгновение дрогнувшем голосом спросил его бывший подчиненный. — Почему твой зампакто такой формы?

— Я знаю не только как использовать эту атаку, но и как она называется, а так же где и у кого ты её видел раньше. Как думаешь, откуда? Правильно, ОН научил меня этому, — залихватским жестом закинув Зангетсу себе на плечо, многозначительно проговорил Куросаки, втайне наслаждаясь этим представлением.

Ичиго и не думал, что малыша Бьякую так будет расстраивать упоминание о нем. Неужели он оставил такой сильный след в его жизни?

— Ты лжешь, ублюдок, он мертв и не мог тебе ничего рассказать! — выкрикнул Кучики, разом теряя все свое знаменитое хладнокровие. — Не смей порочить память моего...

— Эта атака называется Гетсуга Теншо, — словно бы не слыша его, спокойно протянул бывший капитан десятого отряда.

— Замолчи! — в голосе рафинированного аристократа появились предупреждающие нотки.

Его состояние яснее ясного говорило о том, что осталось совсем недолго до того светлого мига, когда дело дойдет до банкая. Отлично, клиент почти дозрел, а значит, ему не придется еще полчаса скакать козликом по холму Соукиоку и уговаривать Бьякую на применение Сенбонзакуры Кагейоши.

— А если нет, то что? Используешь свой банкай? — издевательски хмыкнул временный шинигами. — Если тебя останавливает то, что я им не владею, то можешь ни в чем себе не отказывать, я достиг его за три дня. И кстати, ты уже решил, какой задашь мне вопрос, или мы продолжим битву?

— Если ты настолько сильно желаешь этого, так пусть его сияние навечно запечатлится в твоих глазах, — ничем не выдав своего изумления или недоверия по поводу столь хвастливого заявления от риоки, пафосно провозгласил доведенный до ручки рокубантай-тайчо, выпустив зампакто из рук и позволив ему свободно коснуться земли кончиком лезвия.

Надо же, а его акции здорово выросли в цене!

Забавно, что малыш Бьякуя так сразу поверил в то, что у него есть банкай, без всяких доказательств, а ведь в прошлый раз ему пришлось выслушать море оскорблений по этому поводу. Или это на него так повлияло мастерство, с которым он сражался, вкупе с владением кидо?

— Ками-сама, сколько патетики! — демонстративно покачал головой Ичиго, уже откровенно издеваясь.

— Банкай, — вновь взяв себя в руки, с самым величественным видом выдал его противник, — Сенбонзакура Кагейоши.

Куросаки опять покачал головой и тут же сорвался с места, уходя от атаковавшего его значительно увеличившегося роя лепестков.

Глава 21

И все-таки он немного переоценил свои возможности — решил Куросаки, уклоняясь от окружавших его со всех сторон маленьких роев лезвий. С его стороны было слишком самонадеянно считать, что ему удастся справиться со своим бывшим подчиненным, используя лишь шикай, свой собственный боевой опыт и пяток путей разрушения не самого высокого уровня. В какой-то мере банкай Бьякуи был идеален, когда дело касалось атак и почти бесполезен, если речь шла о защите. Да-да, ему тоже известно о мертвой зоне в семьдесят сантиметров вокруг княжеского тельца, однако он воспользовался этим преимуществом только два раза, чтобы переместиться вплотную к бывшему подчиненному и слегка пощекотать ему нервы.

В будущем, которое уже никогда не станет настоящим, в какой-то из битв с очередным великим мстителем за что-то-там, рокубантай-тайчо признался, что сказал о мертвой зоне Сенбонзакуры Кагейоши только самым близким ему людям. Ичиго в ней принимал участие только в качестве моральной поддержки... дома, готовясь к экзаменам, поэтому ответственности за информацию не несет.

Куросаки в этот список не входил ни тогда, ни сейчас. В этом времени он ушел из Готей 13, переместившись в тело себя пятнадцатилетнего до того, как Кучики достиг банкая, а в том ему рассказала Рукия, прекрасно знавшая, что тот Ичиго, которым он был когда-то, никогда не воспользуется столь опасным знанием во вред её брату.

Однако мертвая зона Сенбонзакуры — это не все козыри, что были у него в рукаве, связанные с этим банкаем. Но этим-то преимуществом Ичиго точно не будет пользоваться до тех пор, пока Бьякуя не узнает, что рыжий риока, расстроивший казнь его сестры, и его бывший капитан — это одно и тоже неимоверно наглое лицо. В конце концов, мальчишка тоже его бывший ученик, и Куросаки чувствовал ответственность за него так же, как и за Ичимару, так что не стоит проходиться асфальтовым катком по тому, что и так останется от его гордости к концу этой битвы. Не стоит, потому что если за все остальное Кучики сможет его простить, то за втоптанную в грязь гордость — никогда. А бывший капитан десятого отряда, как бы это странно ни звучало, учитывая их отношения в том времени, слишком сильно привязался к своим подопечным, и теперь ему крайне не хотелось кого-то из них терять.

— Ты не так плох, как я полагал, риока, — с самым апатичным видом произнес аристократ. — Возможно, твой бред и стоит того, чтобы я его выслушал.

"Ну да, конечно, "не так уж и плох, как я полагал"... скажи лучше, что ты удивлен, что я еще не отбросил копыта. Что за дурацкая привычка лгать себе самому?" — фыркнул про себя Ичиго, отлично умевший переводить с языка старшего братца своей подруги на общечеловеческий.

Прошло уже минут десять или пятнадцать с того момента, как двадцать восьмой глава благородного дома полностью высвободил свой зампакто, а на временном шинигами все еще не было сколько-нибудь серьезных ранений. Ичиго это радовало, для него способность продержаться столько времени была еще одним показателем, насколько сильно он вырос по сравнению с прошлым своим вояжем в Общество Душ с целью спасения Рукии. Потому что тогда он уже в первые три минуты после высвобождения Бьякуей банкая был с ног до головы покрыт собственной кровью и едва держался на ногах.

— Ты все же решился задать мне кое-какие вопросы? Или занятия физическими упражнениями на свежем воздухе самым положительным образом повлияли на твою способность сложить два плюс два и вычесть три? — насмешливо поинтересовался Ичиго.

Сам рокубантай-тайчо с каждым его удачным уклонением от захвата вездесущих лепестков Сенбонзакуры медленно, но верно начинал выходить из себя. То, что это плохо для Кучики и, наоборот, хорошо для его противника, понимали оба, вот только если первый всеми силами желал, хоть и безрезультатно, вернуть утраченное душевное равновесие, то перед вторым стояла задача довести ледяного аристократа до ручки.

— Из твоих крайне наглых заявлений у меня сложилось впечатление, что ты не считаешь вину Рукии соотносимой с назначенным ей наказанием. Объясни мне, почему? — продолжив гонять его по холму Соукиоку, потребовал Кучики.

"Ура, процесс пошел!" — в душе ликовал рыжий шинигами, внешне оставаясь по-прежнему невозмутимым.

— Ты знаешь законы Общества Душ гораздо лучше меня, и у тебя еще возникают какие-то сомнения в неправомочности вынесенного ей приговора? Бьякуя, я же дал тебе все исходные данные для правильного вывода, а ты все еще не можешь понять? — неверяще переспросил Ичиго и словно бы от изумления остановился как вкопанный, чем тут же не преминул воспользоваться его противник. — Или ты просто не хочешь ничего понимать, а?

Бывший офицер десятого отряда взмахнул рукой, направляя тысячи и тысячи лезвий в его сторону, пытаясь загнать в ловушку наглого риоку, а временный шинигами даже и не думал ему мешать. Дождавшись, пока его заключат в кокон из "лепесточков", Куросаки поднатужился и всплеском реацу красиво разметал лезвия Сенбонзакуры Кагейоши по всему холму Соукиоку. Со стороны это должно было быть похоже на выброс духовной энергии при банкае, давая понять всем, кто может это почувствовать, что оба придурка в своем желании угробить друг друга перешли к крайним мерам.

— Ладно, так уж и быть, объясню на пальцах, раз уж ты такой тугодум, — игнорируя смешно выпученные глаза Кучики, возведя глаза к проплывавшим по небу облакам, вздохнул Ичиго. — Какое наказание предусмотрено для младшего офицера, задержавшегося в мире живых дольше, чем необходимо?

— Устный выговор от капитана отряда и несколько объяснительных записок, — не задумавшись ни на мгновение, как по учебнику ответил рокубантай-тайчо, не забывая при этом пытаться достать своего противника.

— А если причина серьезнее, чем простой загул? Скажем, непредвиденные обстоятельства травматического типа? — продолжил он допрос, лениво отмахиваясь голубой Гетсугой Теншо от роя лезвий.

— Все то же самое, только с обязательным медицинским освидетельствованием, — пожал плечами Бьякуя. — Но я все еще не понимаю, что ты...

— Хорошо, тогда рассмотрим вторую часть обвинения — передача своих сил человеку, — словно бы не слыша второй фразы своего собеседника, продолжил бывший капитан десятого отряда. — Какого наказания заслуживает твоя сестра, согласно твоим любимым законам Общества Душ?

— Три года заключения и после освобождения понижение в должности до двадцатого офицера без права повышения по службе сроком на пятнадцать лет, — тут же ответил глава благородного дома, до которого, кажется, что-то начинало доходить.

— Учитывая ходатайство Укитаке-тайчо, положительные характеристики с места службы, а также то, что она твоя сестра... — принялся рассуждать он вслух. — Три года заключения заменили бы на домашний арест, а вот от понижения в должности и запрета на повышение отвертеться бы не удалось, — со знанием дела заявил рыжий шинигами, в свое время очень сильно интересовавшийся юриспруденцией Общества Душ.

Бьякуя вздрогнул и посмотрел на Ичиго так, словно бы увидел впервые, от изумления он даже прекратил попытки его убить.

— Теперь представь себе ситуацию, при которой Рукия передала мне свои силы, — продолжил Куросаки. — Твоя сестра схватилась с поразительно сильным Пустым, реацу которого не могла засечь ни она, ни её чудо-мобильник. Целью мерзкой твари стала семья Куросаки, на первый взгляд ничем не выделявшаяся кроме поразительно высокого уровня духовной силы у всех её членов.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился Кучики, явно начиная подумывать о следующей форме своего банкая.

— После того как Рукия передала мне свои силы и я уничтожил того Пустого, она отправила отчет о происшедшем в Общество Душ, умолчав при этом, как и кем именно был уничтожен монстр. Я знаю, о чем говорю, Бьякуя, потому что присутствовал при этом, — переместившись почти вплотную к явно пытавшемуся сложить два и два капитану шестого отряда и глядя ему прямо в глаза, тихо произнес Ичиго.

— Не хочешь ли ты сказать, что твои бредни...

— Ты никогда не задавался вопросом, почему на это задание была отправлена именно Рукия? — перебил своего бывшего подчиненного временный шинигами. — Впрочем, о чем это я, наверняка ты даже и не думал им задаваться, с радостью сплавив сестру на задание, лишь бы подальше от тебя, лишь бы не было перед глазами вечного напоминания о погибшей жене. С глаз долой — из сердца вон, да? — с издевкой спросил Куросаки, отлично зная, что любое упоминание о погибшей жене на Кучики действует как красная тряпка на быка.

— Да как ты смеешь? Жалкий ублюдок! — Бьякуя потерял самообладание, намереваясь стереть с лица земли лезшего не в свое дело риоку. Но вспомнив, что тот находился в мертвой зоне, а значит, все его размахивания руками не принесут никакого результата, решил прибегнуть к крайней мере. Земля вокруг покрылась розовым пламенем реацу, а лепестки собрались в окружившую их двоих сферу из тысячи клинков. — Это стиль, в котором нет самосохранения, это стиль, в котором все ставится на кон ради одной цели — убить своего врага, это истинная форма Сенбонзакуры, — с легкой зловредностью в голосе поведал ему противник.

— Прекрасно, рад, наконец, познакомиться, — не захотел оценить оказанную ему честь временный шинигами, продолжив озвучивать провокационные вопросы. — Почему кто-то из Пустых, до этого много лет не трогавших мою семью, вдруг решил напасть на наш дом именно в тот день, когда на грунте появилась шинигами? И по какому-то странному совпадению это случилось как раз тогда, когда моего отца, по совместительству бывшего капитана десятого отряда, не было дома? Пусть он и потерял свои силы шинигами, но уж с Пустым-то он должен был суметь справиться. И почему никто из Готея даже и не почесался узнать, что же это за такая семья Куросаки, учитывая, что когда-то такую же фамилию носил бывший капитан десятого отряда, а до этого весьма могущественный клан квинси?

— Наверное, потому что это всего лишь плод твоего больного воображения? — безэмоционально поинтересовался Бьякуя, — поманив к себе один из мечей. — Не волнуйся, этот стиль видят лишь те, кому я поклялся, что убью их собственными руками. Ты второй, кому довелось его увидеть.

— Я польщен, — саркастично хмыкнул бывший джубантай-тайчо. — Благодаря твоей сфере, мне больше нет смысла прятать свой банкай, все равно его никто больше не увидит. Забавно, что ты так и не спросил у меня, как зовут мой зампакто — коварно улыбнулся он, отскакивая от Кучики на несколько метров и вытягивая в его направлении руку со своим тесаком. — Банкай, — с широкой улыбкой произнёс Куросаки.

* * *

Глава благородного клана Кучики решительнейшим образом отказывался понимать этого сумасшедшего риоку. Он ничуть не выглядел испуганным или удивленным, когда его противник применил какую-то незнакомую технику. В тот момент мужчина был слишком зол, чтобы пытаться найти ответ на этот вопрос, у него не закралось даже и тени подозрений, потому что единственное, чего он желал — это смести наглого ублюдка с лица земли! Только потому, что он посмел сделать то, на что не решался даже главнокомандующий — он высказал ему правду прямо в глаза!

"Я польщен", — съязвило это рыжее недоразумение в ответ на пояснения Бьякуи о том, какую он ему оказал честь, намереваясь убить его с помощью второй формы Сенбонзакуры Кагейоши.

Он-то думал, что риоке нечем его больше изумить, однако следующие его слова повергли рокубантай-тайчо в изумление. Выходит, этот стервец специально ждал этого момента, потому что не хотел, чтобы кто-то еще видел его банкай!

Занятно!

Вот только от чего же мальчишку так веселил тот факт, что Бьякуя так и не спросил своего противника о том, как же зовут его зампакто? Можно подумать, это представляет для кого-то хоть какой-то интерес — отмахнулся от проблемы капитан шестого отряда. Он уже собрался донести эту информацию до сведения бродяги, как тот встал в до боли знакомую стойку и, широко улыбнувшись, произнес: "Банкай", — после чего с ног до головы закутался в кокон из голубой реацу. Когда же она рассеялась...

Первое, что бросилось в глаза Кучики — стильно изодранные полы черного плаща с темно-багровой подкладкой, развевавшиеся без малейшего дуновения ветра. Следом его взгляд невольно переместился на такой знакомый черный зампакто. Мужчина впал в какое-то странное оцепенение, но усилием воли заставил себя посмотреть выше...

— Тенса Зангетсу, — со знакомыми тягучими интонациями в голосе лениво произнёс шинигами, и рокубантай-тайчо замер, не в силах вымолвить и слова. — Прости, Бьякуя, но сейчас у меня нет иного выхода, — пожал плечами странный риока и ушёл в шунпо.

Спустя один удар сердца он возник прямо перед его глазами и изящным росчерком клинка едва не разрубил пополам.

Перед тем как свалиться наземь, мужчина успел увидеть, как черная Гетсуга Теншо разнесла на куски его сферу наказания. Но прежде, чем упасть в спасительное забытье, Кучики увидел, что мальчишка развеял свой банкай, а после наклонился к нему и едва слышно произнёс:

— Можешь считать, что мы в расчете за мир живых... малыш Бьякуя.

Глава 22

Почувствовав приближение друзей в компании с крошкой-лейтенантом из одиннадцатого отряда, Ичиго мгновенно провел инспекцию своего внешнего вида. Итак, на нем море неглубоких порезов, оставленных "лепесточками" Сенбонзакуры, форма шинигами запылена и разодрана, а противник у его ног истекает кровью... в общем, выглядело все так, будто здесь только что была одержана героическая победа. Впрочем, в какой-то степени так оно и было.

Где-то на периферии мелькнула мысль, что он упустил что-то важное, но тут же и пропала.

— Куросаки-кун! — где-то вдали выкрикнула Иное, и он наконец понял, что именно упустил, — подругу с силой Отрицания.

Орихиме может хоть немного подлечить Бьякую, и тот, очнувшись, начнет задавать ему слишком много неудобных вопросов. Этого ему следовало бы избежать любой ценой, но и оставить Кучики совсем без помощи он не мог, во всяком случае до тех пор, пока до него не доберется Унохана. Значит, придется довериться благоразумию бывшего ученика.

— Куросаки-кун! — опять выкрикнула одноклассница на этот раз уже совсем рядом с ним, и ему ничего не осталось, как крикнуть в ответ:

— Я здесь!

Первой к бывшему джубантай-тайчо на невероятной скорости подбежала Ячиру. Окинув цепким взглядом Ичиго и лежавшего у его ног бессознательного Бьякую, она сморщила носик и выдала:

— У вас тут было совсем не весело.

— Ага, с Кенпачи было гораздо веселей, — саркастично хмыкнул он.

Кусаджиши со своей детской непосредственностью сарказма не уловила, ну или не захотела уловить, что вернее, и на полном серьезе пообещала передать его слова Кенчику. Нашла чем пугать, право слово! Вот если бы она передала эти слова Бьякуе, когда он очнется и поймет, кто над ним издевался во время боя...

Подбежали друзья. Только оглядев их и поймав себя на том, что пытался на глаз определить физическое и психическое состояние, Ичиго понял, как на самом деле по всем соскучился, даже по вечному придурку Гандзю. Родственник со стороны папаши недоверчиво косился на Ичиго, явно все еще неспособный соотнести его и поверженного Кучики, но спрашивать ни о чем не решался.

Увидев окровавленного и явно не подававшего признаков жизни капитана шестого отряда, ребята повели себя именно так, как он ожидал. Исида с мстительным видом поправил очки — он еще не забыл своего ранения в мире живых. Чад тут же бросил на него испытывающий взгляд, но получив в ответ едва заметный кивок, мол, все в порядке, расслабился. Орихиме в этой ситуации единственная отреагировала как нормальный человек, ну, насколько возможно быть нормальной в их компании психов — испуганно охнула и вцепилась ему в руку. Гандзю оглядел устроенные ими в пылу схватки разрушения ландшафта, перевел взгляд на залитого кровью Бьякую, живописно раскинувшегося на земле, оценил бодрый вид его противника и... мудро промолчал, воздержавшись от реплик вроде "так ему, гаду, и надо". И молодец, потому что Ичиго не был уверен, что сможет воздержаться от каких-либо опрометчивых действий. Как бы Куросаки ни иронизировал и ни открещивался бы, он ощущал в себе потребность заботиться о здоровом лбе Кучики, так же как и когда-то о малыше Бьякуе, несмотря на то что ему совсем не нравилось, что из него выросло.

— Иное, ты можешь ему помочь? — тут же спросил у подруги рыжий шинигами.

— Что, еще не наигрался? Хочешь подлечить, а потом добить? — все-таки не удержался Гандзю.

— Хадо номер один — Шьо, — направив на него палец, со вздохом приказал бывший капитан десятого отряда.

Слишком умного Шибу отбросило на пару метров назад, после чего под заливистый смех крошки-лейтенанта еще с десяток проволокло по земле.

— Ну ты даешь, Ичи! — похлопала в ладоши Ячиру и, метнувшись к слишком далеко отброшенному родственничку, за шиворот притащила его к ним. — Это же самое настоящее кидо!

— Я постараюсь сделать все, что смогу, — с неодобрением посмотрев на Гандзю, уже все-все понявшего и даже с первого раза, пролепетала девушка и тут же раскрыла над Кучики золотистое веретено исцеления.

Везет ей — завистливо вздохнул рыжик, у него пока только щит и удается. Атаковать у него в ближайшие несколько лет вряд ли получится, а вот с восстановлением нужно будет поэкспериментировать, может, что путное и выйдет.

— Неплохо смотритесь, — кивнув на форму шинигами, в которую были обряжены его друзья, хмыкнул он, чтобы хоть как-то разрядить повисшее после его выходки с Гандзю молчание.

— Куросаки, на твоем фоне мы вообще выглядим как звезды подиума, — усмехнулся квинси, решив продемонстрировать свое чувство юмора, наличие у него которого все подозревали, но никто раньше не видел. — И когда это ты успел научиться такому?

— Йороуичи-сан научила, — небрежно ответил Ичиго.

— Йороуичи-сан? — недоуменно захлопав длинными ресницами, переспросила Орихиме. — Но мне казалось, для такого необходимы демонстрации, а её облик не очень-то подходит для...

— Ичи наверняка научила тетя-кошка из второго отряда, — задумчиво протянула Ячиру.

— Тетя-кошка? — переспросил Исида.

— Шихоуин Йороуичи — бывшая капитан второго отряда и на редкость стервозная дамочка. В числе её любимых увлечений — под настроение превратиться в кошку и выносить мозги нормальным людям, — пробурчал временный шинигами.

— Я же и говорю, тетя-кошка, чего тут непонятного? — искренне удивилась лейтенант одиннадцатого отряда, на что все тактично промолчали, не желая обижать девчушку.

С тихим звуком, отдаленно напоминающим звон разбитого стекла, лопнула растянутая над Кучики сфера отрицания. Рядом с ним с тихим стоном тут же в изнеможении осела на землю Орихиме.

— Прости, Куросаки-кун, это все, что я могу сделать, — понурив голову, извинилась она.

— Ничего, Иное, ты сделала самое важное — стабилизировала его состояние, — проверив самочувствие своего бывшего противника, благодарно улыбнулся ей Куросаки.

Глядя на эту почти идеалистическую картину, Урюу с головой накрыло ощущением какой-то неправильности. Рыжий шинигами, хоть и оставался все тем же полным придурком, но все же как-то изменился. Он казался взрослее и старше, будто Куросаки уже вовсе и не Куросаки.

— Кучики ты спас, её брату всю глубину его заблуждений объяснил, так, может, нам пора сматываться отсюда? — решил он побыть гласом разума.

— Чад, что думаешь? — спросил Куросаки у своего молчаливого друга, при этом будто напряженно к чему-то прислушиваясь.

Будь бы это кто-то другой, а не это конкретное рыжее недоразумение, Исида бы решил, что он пытался уловить чью-то реацу. Но это же Ичиго — парень с мечом, весом превышающим вес его мозга, так что вопрос снялся как несостоятельный.

— Поддерживаю, — немного подумав, кивнул Ясутора.

— Прекрасно, тогда сваливаем отсюда, Кенчик уже наверняка справился с теми капитанами! — радостно подпрыгнула крошка-лейтенант из одиннадцатого отряда, схватив за руку Орихиме, и под её выкрики "Ячиру-тян, помедленнее, я за тобой не успеваю" понеслась к лестнице.

Урюу вздрогнул, вспомнив об оставленном где-то по дороге "Кенчике" в компании двух капитанов, совершенно не выглядевших безобидными, но все же послушно последовал за неуемной Кусаджиши. Далеко, правда, они уйти не успели.

— Ячиру, Иное, Исида, вернитесь! — вдруг каким-то напряженным и вместе с тем очень властным тоном, которого Урюу никогда за ним прежде не замечал, выкрикнул Куросаки.

— Арэ? Ягодка-кун, что случилось? — недоуменно захлопала глазами розововолосая девочка, и квинси был с ней полностью солидарен.

Что за блажь на него накатила?

Рыжий недошинигами одарил каждого из них повелительным взглядом, после чего жестким, командирским голосом приказал им, по другому это не назовешь, вернуться к нему. И прежде, чем Исида осознал, что он делает, ноги сами понесли его к Ичиго, напряженно всматривавшемуся во что-то за его спиной. Почему-то с таким Куросаки спорить не хотелось. Следом за ним вернулись и Кусаджиши с Иное.

— Может, объяснишь, с чего это ты опять возомнил себя командиром? — раздраженно поинтересовался до этого молчавший в тряпочку Шиба Гандзю.

Урюу с интересом поглядел на недовольного руконгайца — похоже, он уже успел познакомиться с этой доселе неизвестной им стороной Куросаки.

— Потому что я очень не хотел, чтобы... — начал было говорить его одноклассник, напряженно вглядываясь во что-то у расположенного в нескольких метрах от них эшафота, судорожно сжимая рукоять своего тесака.

— Чтобы что, Ичиго? — нахмурился Садо, демонстративно складывая руки на груди, как бы желая показать, что не сдвинется с места, пока не получит ответы на свои вопросы. И в этом Исида был с ним более чем солидарен.

— Чтобы вы были втянуты еще и в это, — тяжело вздохнул рыжий шинигами, указывая на возникшие у эшафота два вихря, полностью состоявшие из белых лент. — Теперь уже поздно.

— Куросаки-кун, что это? — робко спросила Орихиме, будто была неуверенна в том, что имеет право задавать какие-то вопросы предмету своего воздыхания.

— Настоящая причина вынесения Рукии смертного приговора, — процедил он, с какой-то непонятной обреченностью наблюдая за тем, как ленты опадали, открывая то, что раньше было скрыто от их глаз.

Красноволосого крепыша, едва не убившего его при попытке помочь Кучики Рукии, Исида узнал сразу, впрочем, как и саму девушку. А вот двое шинигами, появившиеся вместе с ними, не были ему знакомы.

И в тот же миг рядом с ними раздался какой-то треск и приятный, хоть и волнующийся женский голос заговорил:

— Капитаны, лейтенанты и временно исполняющие их обязанности, а так же чужаки, на связи лейтенант четвертого отряда Котецу Исане. Я передаю экстренное сообщение от капитана четвертого отряда Уноханы Рецу. То, что я расскажу вам сейчас, правда...

Женщина рассказывала и рассказывала, а у него от таких известий медленно, но верно вставали волосы дыбом на голове. Неужели это правда? Урюу скосил глаза на своего одноклассника, у которого в последнее время появилось слишком много тайн, и понял — все, что говорила эта фукутайчо, правда. Более того, Куросаки было известно гораздо больше, чем она им рассказала!

— Ксо! — с чувством выдохнул шинигами, вцепившись в свои рыжие лохмы. — Ну почему в этот раз все пошло по-другому! — возмутился он, резко делая два шага вперед и начиная делать какие-то пассы руками.

— Что ты творишь, Куросаки? — вскинулся Шиба Гандзю и тут же получил ответ, когда их всех, включая и Кучики Бьякую, у которого обморок перешел в какое-то странное состояние — то ли сон, то ли транс, заключило в бледно-оранжевый прозрачный круг высотой с десятиэтажное здание.

— Защищаю вас, — утерев честный трудовой пот, вымучено улыбнулся рыжий шинигами. — Этот кеккай весьма надежен, так что не переживайте, с вами ничего не случится. Просто расслабьтесь и получайте удовольствие от развязки этой истории.

Глава 23

— Положи Кучики Рукию на землю и уходи, — предложил Айзен.

За его спиной молчаливой тенью застыл Тоусен, и лейтенант шестого отряда отлично понял, что бежать бесполезно — все равно поймают, да и, в сущности, некуда бежать. Ренджи неосознанно сжал руки, как-то забыв, что этими самыми руками держал подругу детства, и та в ответ тихонько охнула от боли, но ничего ему не говорила, шокированная происходившим. Он уже и забыл, каково это — чувствовать всепоглощающее отчаяние и беспомощность напополам с внутренним опустошением и осознанием того, что все напрасно, он не защитил, не уберег Рукию от всего происходившего.

Благодаря Шихоуин и Куросаки он в общих чертах знал обо всем, в чем был замешан Соуске. Но одно дело — узнать это от бывших капитанов, сто лет назад исчезнувших из Сейретея при загадочных обстоятельствах, а другое — сначала прочувствовать на своей шкуре, потом прослушать сообщение Котецу, а потом опять ощутить предательство Айзена. По словам Исане, помимо Совета Сорока Шести этот очкастый урод убил безнадежно влюбленную в него Хинамори. А еще как хотел играл жизнями Ренджи, Изуру — это уже по его словам. Впрочем, наперсник этого ублюдка по злодейству Тоусен не лучше — Куросаки рассказывал, что тот не дрогнувшей рукой нанес удар в спину своему капитану, правда, ни Абараю, ни всем тем шинигами, с судьбами которых играл этот мудак с комплексом бога, от этого легче не стало.

Узнав Айзена с этой новой, неожиданной стороны, Абарай не мог не отметить, что каждый из сотен неласковых эпитетов, которыми награждали капитана пятого отряда Шихоуин с Куросаки, даже и близко не отображал действительность — все гораздо хуже.

Вот только...

Где же меносы носят этого рыжего вредителя? Он же обещал помочь им!

Или решил наказать его за наглое заявление о том, что справится с обидчиком его подруги детства и без помощи всяких ископаемых? Если это так, то Ренджи уже готов взять свои слова назад! Ками-сама, этот очкарик уложил его на лопатки, даже не отвлекаясь от своей неимоверно пафосной речи о собственном величии! Ему даже и Тоусен не помогал, он просто стоял позади своего лидера с индифферентным видом и явно не собирался во что-либо вмешиваться без команды "фас".

— Повторяю в последний раз, положи Кучики Рукию и уходи, — со скучным видом произнес этот ублюдок. При этом многозначительное "или умри в мучениях" так и осталось за кадром.

— Подождите, капитан Айзен! Я... — начала было его драгоценная ноша, но Абарай её опередил.

— Отказываюсь! — тяжело дыша, выпалил он. — Я её не оставлю! Как? Как я могу её бросить, идиот?!

Капитан пятого отряда с минуту разглядывал его с интересом ученого, встретившего где-то в джунглях новый вид насекомого, после чего притворно тяжело вздохнул и с показной медлительностью занес над ним зампакто.

— Что же, это твой выбор, Абарай, мне очень жаль, — без какого-либо намека на сожаление проговорил гобантай-тайчо, после чего резко опустил меч... на лезвие громадного тесака.

Этот засранец Куросаки все-таки пришел.

* * *

Упрятав дорогих ему людей и шинигами за барьером, Ичиго с чувством выполненного долга направился к эшафоту. Ситуация вышла из-под контроля, и он совершенно не представлял, что ему теперь с этим делать. Перед друзьями Куросаки уже, можно считать, раскрыт, потому как было бы глупо рассчитывать, что после такой шикарной демонстрации его весьма богатых познаний в области демонической магии ни у кого не возникнет никаких вопросов. Да и Ячиру со своей иногда так не вовремя включающейся детской непосредственностью как что-то скажет, так пиши пропало... И хотя она своих не сдает, неизвестно, считается ли он еще "своим" в системе ценностей этой крохи, ведь столько лет прошло с их последней встречи.

Раскрываться ли ему перед Айзеном или затаиться? Ведь план этого недобога строится из учета того, что Куросаки Ичиго — недалекий пятнадцатилетний пацан с комплексом героя и мечем гораздо превышающим вес его мозга. А если на его месте окажется бывший капитан десятого отряда? Не изменит ли Соуске свои планы и вместо хорошо известного похищения Орихиме придумает что-то похлеще? И как он тогда будет пробуждать свою Эспаду? Ведь лучше известное зло, с которым знаешь, как бороться, чем что-то новое и неизведанное. Да и, честно говоря, Ичиго безумно соскучился по своей великолепной четверке арранкаров...

Так раскрываться или же не раскрываться? Ксо, и где этот хитромудрый Хоугиоку с его советами, когда он так нужен?

Но если... Если раскрыться на своих условиях, если позволить Соуске думать, что он ученик капитана десятого отряда Куросаки Ичиго? И несмотря на знание кидо, он все равно весь из себя эдакий борец за добро и справедливость, разве что без мини-юбки и матроски? А ведь это мысль! Приняв решение, бывший джубантай-тайчо ушел в шунпо. Как нельзя вовремя — Айзен как раз собрался убить Абарая, чтобы без помех добраться до мелкой Кучики.

— Ты прямо как дитятко малое, нельзя и на минуту оставить, либо сломаешь что-нибудь, либо сам угробишься, — насмешливо хмыкнул временный шинигами. После чего, обратив свое внимание на ждавшего непонятно чего и все еще не убравшего свой зампакто капитана пятого отряда, мягко улыбнулся и с самым добродушным видом произнес: — Давно не виделись, Соуске-кун.

Самодовольное выражение рожи будущего властелина Хоугиоку резко сменилось выражением благодушной снисходительности.

Ренджи уставился на него как на розового носорога на построении шестого отряда, то есть недоверчиво и с легкой надеждой на то, что ему это все приглючилось после очередной попойки у Матсумото. Он явно не ожидал, что его неожиданный союзник пойдет напролом.

Рукия же ничего не понимала, но явно очень хотела знать, поэтому она замерла не дыша, казалось, превратившись в одно большое ухо, готовое воспринимать новую информацию.

— Что-то я не припомню, чтобы мы были представлены друг другу, мальчишка, как и не помню, чтобы давал тебе право называть меня по имени, — с профессиональным добродушием психиатра проговорил Айзен.

Похоже, его божественность решил, что Куросаки совсем слетел с катушек и принимает желаемое за действительное — отметил бывший джубантай-тайчо — забавно, особенно если учесть, что этим страдает отнюдь не он.

Но это может сыграть ему на руку, пока он будет отвлекать этого злобного мудака интересной беседой до прибытия основных сил Готей 13.

— Прости, просто при мне тебя так называл мой знакомый, — коварно улыбнулся рыжеволосый шинигами. — Кстати, твой бывший лейтенант тебя покинул, так что можешь его не ждать.

— Об этом я уже знаю и без тебя, — отмахнулся от него очкарик, но видно было, что он в некотором замешательстве.

— Да, но знаешь ли ты, что Ичимару покинул тебя не по своей воле? Фактически, он даже еще не знает, что он это сделал, — со скромной улыбкой истинного гения сообщил Куросаки.

— И где же Гин сейчас? — правильно поняв его довольно-таки прозрачный намек, заинтересовался Айзен. — Я ощущаю его реацу в Сейретее, но никак не могу найти.

— На самом деле он сейчас в Гнезде Личинок, а вместо Ичимару духовную силу излучает один маленький предмет, прикрепленный к Башне Раскаяния, — пожал плечами Ичиго. — Знаю-знаю, это не совсем оригинально, — тут же добавил он, заметив нервно дернувшуюся бровь недобога, — но резиденцию Совета Сорока Шести занял ты, так что пришлось пользоваться тем, что есть.

— Ичиго? — вскинулась позабытая всеми Рукия. — Что ты такое говоришь, придурок?! Не слушайте его, капитан Айзен, он...

— Ну почему же, Кучики-сан, твой друг говорит весьма интересные вещи, — прищурился Соуске.

— И вправду, Рукия... — осторожно попытался слегка урезонить свою подругу детства лейтенант шестого отряда.

— Абарай-фукутайчо, вы ничего не хотите мне рассказать? — прошипела она, переходя на официальное обращение.

— Потом спросишь у Куросаки, это его шоу, не мешай ему — пожал плечами Ренджи.

— Ты рассказываешь очень интересные вещи, не спорю, — с самым великодушным видом проговорил Айзен. — Да, твоя осведомленность о делах Сейретея просто потрясает, а уж то, что тебе известно о тюрьме для шинигами, так вообще выходит за грань. Но, в принципе, в этом нет ничего удивительного, учитывая, кто твой отец, хотя я и удивлен его откровенностью. Однако твои слова лживы от начала и до конца.

— Правда? — изогнул бровь временный шинигами. — Так просвети же меня, в чем я солгал.

— Будь ты хоть триста раз сыном своего отца, тебе ни за что не удалось бы схватить Ичимару в Сейретее, не поднимая шума, — начал показательно загибать пальцы капитан пятого отряда. — И наконец, тебя бы никто не пропустил в Гнездо Личинок, более того, бродягу убили бы еще на подступах к нему.

— Ты прав, — улыбнулся Ичиго, прекрасно понимая, в какую игру играл его собеседник, — со стороны все выглядит именно так. Но я все-таки сумел захватить Ичимару — он просто не ожидал, что я окажусь мастером связывающих путей, ведь этого не было в твоем досье на сына Шибы Ишшина. К тому же у меня был очень хороший учитель, — коварно усмехнулся бывший джубантай-тайчо. — Что же касается Гнезда Личинок... неужели ты думал, что я навещал это место в качестве риоки? Нет, я заявился к воротам тюрьмы как уполномоченный представитель Шихоуин Йороуичи. И пусть она покинула пост капитана второго отряда, это не значит, что она перестала быть принцессой клана Божественных Оружейников.

— Ты выглядишь как Куросаки Ичиго, но ты не он, — пристально глядя на рыжеволосого шинигами, словно бы пытаясь взглядом проникнуть под его личину, наконец, констатировал Айзен.

— Ошибаешься, я именно Куросаки Ичиго, — возразил он и тут же с усмешкой добавил. — Просто готовил меня к проникновению в Общество Душ тот, другой Куросаки Ичиго, а он, как ты, наверное, помнишь, личность не только весьма выдающаяся, но и обладающая немалым педагогическим талантом.

Судя по расширившимся от изумления глазам, будущий властитель Уэко Мундо только что сложил два плюс два, но пока еще не решил, нравится ему результат или нет.

Тихо ахнула Рукия, внимательно слушавшая их разговор — она пока еще не до конца понимала, о чем идет речь, но то, что помимо её друга Ичиго есть какой-то другой Ичиго, которого прекрасно знает Айзен, Кучики уловила.

Сдавленно прошипел нечто нецензурное Ренджи — Куросаки таки выболтал очкастому ублюдку о себе самом, чего по его скромному мнению делать было нельзя.

На собравшихся возле эшафота упала странная тень, а следом за этим за спиной у капитана пятого отряда возник до крайности взбешенный Комамура.

— Айзен! — прорычал лис, пытаясь разрубить его напополам.

Сей образчик фауны явно не служил во втором отряде, где его с первого раза научили бы сначала бить, а потом воплями оповещать всех в радиусе двух километров о своем намерении сделать что-либо. Орать можно только в том случае, если у тебя в подчинении отряд, в три раза превосходящий противника, а сам противник не опаснее какой-нибудь мелкой банды из ближних районов Руконгая, да и то бывают неприятные сюрпризы. Впрочем, у Сайджина все равно не было шансов, более того, он бы очень удивился, если бы покушение удалось.

Так глупо, но вместе с тем так полезно — возвел глаза к небу временный шинигами. Он решил воспользоваться поднявшейся пылью и под шумок сделать красивую попытку угробить очкарика исключительно из расчета: "А вдруг повезет?"

Как и ожидалось — не повезло.

Будущий властелин Хоугиоку остановил зампакто Сайджина голой рукой, а в него швырнул Сорен Сокатсуй. Хадо номер тридцать три само по себе весьма неприятная штука, а уж удвоенное... Скажем так, не обладай Ичиго таким количеством реацу и не владей он так хорошо демонической магией, для него прямое попадание заклятия семидесятого уровня кончилось бы весьма трагично, а так его всего лишь не особо серьезно ранило, отнесло метров на двадцать-двадцать пять от эшафота и хорошо проволокло по земле.

Все, программу максимум он, можно считать, выполнил, теперь дело за остальными.

Глава 24

Куросаки ушел на помощь Абараю и мелкой Кучики, окружив их вместе с раненным капитаном шестого отряда странным барьером из духовной силы. Урюу не сильно разбирался в способностях шинигами, но даже с его скудными познаниями он понимал — чтобы вытворять такие фокусы нужно обладать большим запасом реацу и уметь её контролировать. И если с силой у его рыжеволосого одноклассника проблем не было, то что касается её контроля — тут все в точности наоборот. Но тем не менее кое-что из демонической магии Ичиго усвоил, а это уже о многом говорит. Нет, на первый взгляд, да и, пожалуй, на второй все как обычно, то есть Куросаки направо и налево фонтанирует своей духовной силой, разве что сильнее, чем раньше... и вместе с тем выкидывает такие вот номера!

— Кеккай! Чтоб меня Пустые сожрали, самый настоящий кеккай! — постучав, понюхав и едва ли не лизнув прозрачную стену ярко-желтого цвета, завистливо взвыл Шиба. — И когда этот рыжий ублюдок успел научиться?

— А что, это так сложно? — подойдя к младшему брату блистательной Кукаку, заинтересовался Урюу.

— Сложно ли? Исида, да это же вообще высший класс! Ставить барьеры учатся годами! — захлебываясь от переполнявших его эмоций, воскликнул Гандзю.

Он бы еще много чего интересного рассказал, если бы к нему на шею не вскочила крошка-лейтенант из одиннадцатого отряда. И пока руконгаец, яростно матерясь, её от себя отдирал, Урюу пропустил тот момент, когда Куросаки добрался до эшафота. Началось самое интересное.

И с чего же это он решил, что началось самое интересное?

Да они же там ничем не занимаются, только разговаривают!

Интересно, о чем?

О чем его одноклассник может так долго беседовать с одним из капитанов-предателей?

* * *

Он очнулся на небольшой поляне, окруженной чахлыми деревцами с заледеневшими стволами, и тут же продрог от холода — пожухлая трава под ним тоже была покрыта тонким слоем льда.

Казалось, сумерки стали неотъемлемой частью этого места, одновременно подчеркивая и вместе с тем скрадывая впечатления от медленной гибели всего живого. При первом взгляде, да и, пожалуй, при последующих возникало ощущение, будто сад и так уже умирал, а мгновенное оледенение лишь ненадолго продлило агонию этого места.

Кучики уже понял, что каким-то образом ему удалось попасть в его внутренний мир и, несмотря на темноту, он в мельчайших подробностях видел, насколько безрадостна открывшаяся ему картина, и ничего не мог понять. В последний раз Бьякуя был здесь через пару лет после обретения им шикая, и тогда было тепло, ярко светило солнце, а в воздухе разливался аромат цветущих вишен — наверное, так выглядит рай, по мнению смертных; но сейчас это скорее напоминало мир мертвых.

— Любуешься пейзажем? — со злой насмешкой в голосе поинтересовался Сенбонзакура, появляясь у него за спиной. — И как, нравится?

— Что... что здесь... Во имя ками, что произошло с этим местом? — повернувшись лицом к своей более юной копии, только и смог выдавить из себя мужчина.

— Ты произошел! — безжалостно сообщил ему зампакто, снимая с лица керамическую маску в виде оскалившегося демона. — Если ты не знал, душевное состояние шинигами всегда отражается на его внутреннем мире. Твои чувства мертвы, а сам ты отгородился от окружающего мира коркой льда, да и сам я облачился в парадные доспехи главы клана Кучики тоже неспроста.

О да, Бьякуя отлично помнил эти доспехи! Они были точной копией лат, стоящих в оружейной главного поместья благородного семейства как дань памяти весьма кровавому прошлому его рода. Их полагалось надевать на церемонию представления нового главы клана, и двадцать восьмой его глава был первым, кто категорически отказался от этого пережитка прошлого. Тогда он еще пытался плыть против течения, теперь же — нет.

— И как... — начал было капитан шестого отряда, но голос подвел его. — Как долго здесь так? — собравшись с духом, выдохнул рокубантай-тайчо.

— Все происходило постепенно, так что мне сложно сказать тебе что-либо конкретное, — присев рядом со своим шинигами, пожал бронированными плечами юноша, выглядевший как его восемнадцатилетняя копия. Разница была лишь в том, что у Сенбонзакуры были пепельные волосы, а Бьякуя никогда не носил и не собирался носить доспехи. — Раньше у меня не было возможности показать тебе, как далеко все зашло, а теперь... Ты знаешь, что происходит и, возможно, с этим что-то сделаешь. Твой капитан опять помог тебе, сам того не зная, — грустно улыбнулся зампакто.

Аристократ вздрогнул и с какой-то бешеной надеждой посмотрел на воплощение своего меча.

— Так это правда он? Это и вправду Куросаки-тайчо? Мне не приснилось? — спросил мужчина и тут же затаил дыхание.

Сейчас он мало походил на того Кучики, которого последние сто лет привыкли видеть окружавшие его шинигами, но ему впервые за долгое время было на это глубоко наплевать.

У него не осталось ничего, что было бы ему дорого, и если был шанс, хоть малейший чертов шанс, что Ичиго-сама жив...

— Я удивлен, что ты этого не понял даже когда увидел голубую Гетсугу Теншо, — возвел глаза к небу юноша. — Как бы ни замаскировался шинигами, какую бы личину на себя не нацепил, его всегда выдаст его меч.

"... форма и способности зампакто зависят от души шинигами. После того как шинигами узнает имя своего меча, они становятся едины и могут общаться друг с другом и становиться сильнее. Они рождаются вместе с шинигами и умирают вместе с ними. Такова суть зампакто..." — тут же всплыли в памяти слова старого сенсея, что обучал его в детстве.

Бьякуя застонал и едва не отвесил себе оплеуху — это же основа основ, и он совершенно забыл об этом!

О небо, Сенбонзакура тысячу раз прав, когда называет его идиотом и говорит, что это не лечится!

Забыть такое — вот самое главное доказательство его полной умственной несостоятельности!

Но было еще кое-что... что-то в словах меча, что насторожило его...

— Когда ты понял, что я едва не убил своего капитана? — нахмурился аристократ, явно чувствуя какой-то подвох.

— Ну, во-первых, Куросаки-сан уже не твой капитан, фактически его и капитаном-то назвать нельзя, ведь он покинул Готей 13 и оставил свой пост, покинул тебя... — попытался было заговорить ему зубы зампакто, но был самым беспардонным образом перебит.

— Когда? — опасно прищурившись, потребовал ответа Кучики. — Когда, Сенбонзакура?

— Я начал догадывался, как только почувствовал его сражение с Кенпачи. А как только вы скрестили клинки возле четвертой камеры, я уже был в этом уверен наверняка, — обреченно опустив голову, признался зампакто.

— Но почему ты был так в этом уверен? — от изумления его злость на собственный клинок, в этот раз так не к месту принявший обет молчания, даже отошла на другой план — Бьякуя просто хотел знать.

— Потому что отлично помню, как выглядит воплощение зампакто Куросаки Ичиго. И хотя я видел Зангетсу-сана всего один раз, обстоятельства, при которых произошла наша встреча, никогда не дадут мне этого забыть, ведь в тот раз я едва не стал причиной гибели твоего кумира, — пояснил юноша, как две капли воды похожий на него в юности.

— И ничего не сказал мне. Почему? — с болью в голосе, спросил рокубантай-тайчо. — Ведь если бы я знал...

— Даже если бы и сказал, то что бы это изменило? Бьякуя, ты же не имеешь привычки меня слушать, — возвел глаза к темному небу зампакто и аристократ был вынужден признать, что, как и большинство шинигами, действительно не имел. — Уверен, если я хотя бы попытался начать этот разговор, то ты бы реагировал на мои откровения примерно так же, как и на то, что пытался донести до тебя Куросаки, — насмешливо добавил Сенбонзакура.

Мужчина тяжело вздохнул — все верно, и ведь не поспоришь же.

Он хотел еще о многом спросить свой зампакто, но не успел. Перед глазами вдруг все начало расплываться, а тело прошило настолько сильной болью, что пришлось стиснуть зубы, чтобы с губ не сорвался позорный стон.

— Похоже, тебе пора возвращаться, — понимающе улыбнулся клинок. — Мы продолжим этот разговор позже, Бьякуя.

* * *

Иное и Садо отчаянно пытались пробить кеккай, но у них ничего не выходило. Там, за барьером, упал и не поднимался Куросаки, а Айзен куда-то тащил Кучики, небрежно схватив за красный ошейник.

Исида скрипнул зубами — вот где бы сейчас пригодилась его сила квинси! И что же ему оставалось? Сидеть без дела так же, как трусливому Шибе, совершенно не собиравшемуся влезать "во все эти капитанские разборки"?

— Можете не тратить время, вам его все равно не пробить, — неожиданно серьезно, без ставшего уже привычным счастливого щебетания, сообщила им Кусаджиши, — ... как и мне. Ичи большой умелец по части кидо, раньше даже Кенпачику от него часто доставалось.

— Раньше? — недоуменно переспросил Гандзю.

— И что нам теперь делать? — одновременно с ним ахнул Садо.

— Оу, — задумалась Ячиру, — ну, тогда вам нужен Бьякусик, — пожала плечами она спустя какое-то время.

— Бьякусик? — захлопала длинными ресницами Орихиме.

— Он, — указав на раненного капитана шестого отряда, пояснила крошка-лейтенант. — Пушистая, вылечи его, и он сможет разнести кеккай!

— Поняла, — кивнула Иное и, схватившись за свои чудо-заколки, призвала Аямэ и Сунъо.

Сознание возвращалось к нему медленно и мучительно. Сквозь марево Бьякуя слышал, как детский голосок, в котором он с трудом опознал Кусаджиши-фукутайчо, спросил:

— Долго еще, Иное?

— Нет, Ячиру-тян, осталось совсем немного, у Кучики-сана даже шрама не останется, — напряженно ответила девушка из команды риок.

"Шрама? Какого шрама?" — хотел было спросить мужчина, и тут на него набросились воспоминания о произошедшем. Разговор с Сенбонзакурой казался сном, как и его подтверждение, что победивший его рыжий риока на самом деле и есть Куросаки-сама... Но тем не менее сном это не было. Или все же было?

— Рана затянулась, осталось совсем чуть-чуть, — со знанием дела коротко сообщил кто-то из парней.

Рокубантай-тайчо словно бы еще раз прошило Бьякураем — шрам, оставленный его капитаном черным клинком Тенса Зангетсу — это единственное подтверждение о том, что ему все это не привиделось.

— Нет... — напрягшись, протестующе выдохнул мужчина, выгибаясь всем телом и открывая глаза, — оставь шрам.

— Но, капитан-сан... — захлопала глазами рыжеволосая девица, удерживавшая над ним светящийся золотистый купол.

— Он должен остаться! — уже не попросил, потребовал Бьякуя, и в этот раз медик команды риок, нет, команды Куросаки-тайчо, — тут же поправил он себя, — даже и не подумала возражать.

Глава 25

Саму процедуру извлечения из неё Хоугиоку Рукия запомнила крайне смутно и отрывочно. И как девушка после ни пыталась хоть что-то вспомнить, чтобы помочь лечившим её медикам из четвертого отряда и пытавшимся собрать воедино картину событий ученым из Бюро Технологического Развития, воспоминания вновь и вновь ускользали от неё.

Как потом объяснила ей лейтенант Котецу — это естественная реакция мозга на травмирующие психику события, и что со временем память к ней вернется. А в тот момент Кучики ни на чем не могла сосредоточиться, потому что боялась. Боялась за себя, боялась за Ичиго и Ренджи, которых капитан Айзен расшвырял в разные стороны, словно котят, добавив по опасному заклинанию вдогонку, и те больше не поднялись.

Предатель очень долго и скучно рассказывал о заключенном в ней могущественном артефакте, ради которого собственно и задумывалась её казнь. Большая часть из того, что ей говорили, пролетела транзитом мимо мозга напуганной Кучики, оставив в памяти лишь то, что за все произошедшие с ней несчастья нужно благодарить одного плутоватого владельца магазинчика товаров для шинигами, ведь Хоугиоку — это его изобретение.

Было больно, было страшно, и еще больше — мерзко.

Рукии не хватало воздуха в легких, а в груди будто бы образовалась огромная дыра. Впрочем "будто бы" тут явно лишнее, ведь дыра действительно образовалась, ведь именно из нее Айзен вытащил изобретение безумного гения.

Первые мгновения после извлечения Кучики казалось, будто вместе с ним гобантай-тайчо забрал и её душу. Все чувства куда-то исчезли, оставив после себя лишь холодную черную пустоту, у девушки даже не получилось возненавидеть фиолетовый кристалл, перечеркнувший ей жизнь — все силы уходили лишь на то, чтобы до самого конца оставаться в сознании. Она должна была успеть попросить прощения у всех, кого подвела, пусть даже и мысленно, прежде чем её тело распадется на духовные частицы. В том, что это произойдет, можно было даже и не сомневаться, достаточно лишь взглянуть на черную пустоту в её груди — с таким "украшением" не выжить даже шинигами.

— Оу, — заинтригованно выдохнул капитан Айзен, — поразительно, после извлечения Хоугиоку душа остается неповрежденной. Какая удивительная техника!

Ничего не понимающая Рукия машинально опустила глаза и едва не вскрикнула — черная дыра стремительно уменьшилась, а потом и вовсе исчезла! И одновременно с этим на нее обрушилась целая лавина из чувств, эмоций и ощущений, будто бы образовавшаяся у неё в груди пустота их просто сдерживала все то время, пока из её души доставали артефакт.

Лежать и ждать, пока вконец обнаглевший от своей вседозволенности очкарик достанет из души Рукии изобретение Безумного Шляпника Урахары, было просто невыносимо. А оттого, что в этот раз Ичиго был в состоянии помешать пока еще капитану пятого отряда, было невыносимо вдвойне. Но он не должен вмешиваться, потому что так надо, потому что история должна идти по уже проторенным тропам. А Куросаки как никому были знакомы такие понятия как "должен" и "надо", порой даже слишком, по мнению Зангетсу и Хичиго, но это уже никому не нужная лирика.

— Какая удивительная техника! — поощрительно воскликнул Айзен, отдавая дань уважения мастерству бывшего капитана двенадцатого отряда. — Но, к сожалению, ты мне больше не нужна, Кучики Рукия. — Он тут же потерял интерес к временной хранительнице Хоугиоку. И в этом весь Соуске — возвел глаза к небу Ичиго. Он как маленький ребенок — поигрался и выбросил, а разгребать за ним обычно приходилось другим. — Избавься от нее, Канаме, — жестко приказал гобантай-тайчо, и Куросаки понял, какого дурака он свалял, переборщив с выведением из строя старшего Кучики.

Кто же теперь закроет Рукию своим телом? Ведь это очень важный момент для Бьякуи — осознание себя старшим братом и защита сестры. Попытка искупить свои грехи и все такое...

Ичиго убрал из этого уравнения Гина и вместе с этим совершенно забыл о том, что Вселенная не приемлет пустоты, а значит, устранить мелкую Кучики Айзен поручит Тоусену.

— Как прикажете, Айзен-сама, — коротко поклонился слепой шинигами, медленно потянув из ножен зампакто. — Кричи, Сузумуши!

"Это плохо! — наблюдая за "полетом" капитана девятого отряда, подумал временный шинигами. — Это очень и очень плохо!"

Ну все, к черту! К черту Хоугиоку и его планы — решил Ичиго, поднимаясь с земли, прекращая изображать из себя недобитого героя и уходя в шунпо. Если Рукия погибнет, то для него эти планы уже не будут иметь никакого значения! Это его ошибка, так что исправлять её придется именно ему, ему и больше никому.

Кровавая Саранча Тоусена — та еще дрянь, к сожалению, полностью оправдывающая свое название. Защититься от неё можно, но очень сложно и требует длительной подготовки заранее — все это пронеслось в голове у бывшего джубантай-тайчо, пока он несся к замершей перепуганным сусликом мелкой Кучики. У него совершенно не было времени на то чтобы подготовить изящное и действенное решение этой проблемы, но зато у Куросаки было знание, как с этой проблемой в этот, да и в прошлые разы справился Зараки. Ответ прост как дважды два — духовная сила в больших количествах.

А значит...

Значит, ему придется немного раньше приоткрыть завесу секретности — вздохнул Ичиго. Потому как с тем запасом реацу, что у него остался, ему не то что Кровавую Саранчу не сбить с намеченного курса, а даже от атаки Иное не отмахаться.

События мелькали со скоростью посыльных из Срочной Курьерской Службы, и Рукия никак не могла за ними уследить. За этот день с ней столько всего случилось, что хватит на целый месяц приключений. За последние два часа её мир столько раз рушился и вновь собирался из осколков, что юной Кучики уже начало казаться, что все это происходит не с ней и не здесь, а она сама — лишь сторонний наблюдатель.

Было страшно, но Рукия уже устала бояться.

Было больно, но шинигами уже привыкла к этому.

Было обидно, обидно быть игрушкой в руках опытного кукловода, обидно, когда все, включая Ичиго, спасая ее, преследовали какие-то свои цели.

Обидно... Но какое это уже имеет значение, если она уже мертва? Шикай капитана Тоусена — страшная вещь. У нее нет шансов, и не осталось больше тех, кто хотел бы её защитить.

Шинигами закрыла глаза, чтобы не видеть падавшие на неё с неба лезвия, — это конец. Однако вместо них её заключили в теплые объятия, прижавшие её к чьему-то сильному телу, и тихий голос, по которому она без труда опознала Ичиго, со вздохом произнес:

— Я не хотел, чтобы все так далеко зашло.

Одновременно с этим произошло несколько на первый взгляд совершенно не взаимосвязанных событий — вокруг них возник вихрь из бледно-голубой реацу, поднялись тучи песка и мелких камушков, надежно скрывая их от чужих глаз. Рыжеволосый шинигми крепче прижал её к себе, и девушка ощутила, как мимо них пронеслись лезвия Кровавой Саранчи, вонзаясь в землю рядом с ними и не задевая их...

По щеке Рукии скользнуло несколько капель крови.

...или нет.

Опасаясь самого худшего, она подняла глаза и с ужасом заметила, что один из клинков все-таки достиг своей цели, насквозь пробив Ичиго левое плечо.

На смену ужасу пришло облегчение — ранение довольно-таки опасное, но для шинигами с их восстановлением при помощи реацу, да еще и с помощью медиков четвертого отряда — это даже не серьезно.

Осталось только дожить до прихода помощи.

— Ты цела? — обеспокоено спросил её сын бывшего капитана десятого отряда. Одновременно с этим он со сдавленным ругательством резко выдернул из плеча лезвие, мстительно отбрасывая его в ту сторону, в которой они в последний раз видели капитана Айзена.

— Д... да, — с трудом неуверенно выдавила из себя Рукия, осторожно ощупывая друга на предмет неучтенных железок в его организме.

Ожидаемого страха или нервного возбуждения не было, только какое-то странное отстраненное спокойствие и апатия — похоже, она уже просто-напросто устала бояться.

— Должно было быть два клинка, — насторожился временный шинигами, каким-то образом убирая вихрь из реацу. — Я сумел сбить с курса все, кроме двух. Один угодил мне в плечо, так где же второй?

— Может, он тоже не долетел или перелетел, как остальные? — предположила девушка, искренне не понимая, что за проблему на ровном месте нашел неугомонный Куросаки.

Ну, не попала в него одна из стальных букашек капитана Тоусена, и что? Радоваться же надо, а не хмуриться так, словно бы она попала в твою любимую собачку!

И тут словно бы в ответ на её несколько странные, нелогичные и неожиданно насмешливые в такой ситуации мысли, пыль, поднятая всплеском духовной силы, начала опадать.

Залитое кровью капитанское хаори, порванная в нескольких местах форма, осколки кенсейкана в растрепанных волосах и... торчавший из правой стороны груди кончик лезвия Кровавой Саранчи. Капитан Кучики закрыл их от него собственной спиной.

— Бьякуя!

— Брат! — одновременно выкрикнули они с Ичиго, не в силах поверить в увиденное.

Девушка растерялась — за все годы, что она была принята в клан, этот шинигами был с ней холоден и безупречно вежлив как айсберг в океане, а тут...

Брат явно из последних сил сделал несколько шагов вперед, словно для него это было сейчас важнее всего, важнее даже собственной жизни.

— Рукия... Ичиго... — с какой-то странной, несвойственной ему нежностью выдохнул мужчина и, тяжело дыша, начал заваливаться набок.

— Нии-сама! — испуганно выкрикнула она, разом теряя всю свою отстраненность и опустошенность, забывая обо всем и бросаясь на помощь. — Зачем? Зачем ты так рисковал собой?

— Полагаю, это была попытка искупления грехов, — грустно ответил за своего теперь уже бывшего врага Куросаки. — Я ощущаю приближение капитана Уноханы, но если что-нибудь не сделать до её прибытия, этот вздорный мальчишка умрет, нам нужно торопиться. Рукия, ты со мной? — неожиданно серьезно и как-то взросло, глядя ей в глаза, спросил он.

У Ичиго, у милого громогласного мальчишки, которого она знала когда-то, или, по крайней мере, думала, что знала, как оказалось, было слишком много секретов. К нему появилось много вопросов, ответы на которые она одновременно желала и не желала получать. Однако одно девушка знала точно — сейчас не время и не место требовать от сына Шибы Ишшина правды, потому что сейчас их главная задача — помочь брату. Поэтому она молча кивнула, признавая его право отдавать ей команды.

— Никто никуда не торопится, пора уже покончить с этим — ваша трагедия несколько затянулась, — опасно улыбнулся им капитан Айзен, делая шаг в их сторону, положив руку на рукоять зампакто.

— Я так не думаю, — даже не поглядев в его сторону, криво ухмыляется временный шинигами, резко выдергивая из спины брата лезвие. — У тебя и без нас будет, чем заняться.

— Надо же, — насмешливо протянул предатель, но все же не спешил нападать.

— Угу, вверх посмотри, — будничным тоном посоветовал Куросаки, при этом нетерпеливым жестом требуя, чтобы его невольная ассистентка помогла ему стащить с брата хаори.

Вдвоем они справились без особого труда, после чего Ичиго приказал ей расстелить символ капитана отряда на земле. В тот момент, когда они осторожно укладывали Бьякую на импровизированную подстилку, с неба на Айзена рухнули Шиба Кукаку и Джиданбо, а чуть позже феерично возникли Сой Фонг и Шихоуин Йороуичи.

— Все, теперь ему есть чем заняться, так что нам он не помешает, — довольно заключил её рыжий друг, распахивая на нии-сама косоде, краем глаза наблюдая за появлением все большего и большего количества шинигами. — Похоже, у них там в достаточной степени интересно, так что на некоторое время о нас забудут.

— Что ты собрался делать? — впервые спросила она, мысленно обругав себя за беспечность.

Рукия помогала Ичиго, но даже не представляла, что тот собрался предпринять.

— Стабилизировать его состояние до прихода Уноханы-тайчо, — коротко ответил сын бывшего капитана десятого отряда, простирая руки над раной главы клана Кучики. К удивлению девушки они тут же засветились зеленым сиянием. — В силу моих особенностей лекарь из меня неважный, но кое-что сделать я могу.

— В силу особенностей? — насторожилась она. — Каких таких особенностей, Ичиго?

— Считается, что нельзя быть одновременно и отличным воином и хорошим медиком, — раздался за её спиной мелодичный голос капитана Уноханы. — Так что, чем лучше сражается тот или иной шинигами, тем хуже он лечит. Твой друг хороший воин, Кучики Рукия, и очень опасный противник, я, например, никогда не хотела бы видеть Куросаки Ичиго своим врагом.

— Благодарю за столь лестную оценку моих скромных способностей, Унохана-сан. Слышать это от вас в высшей степени лестно, — уважительно склонил перед ней голову её друг, не отрываясь от лечения её брата. — Но позвольте поинтересоваться: когда вы поняли?

Рукия переводила взгляд с одного на другую и недоумевала: они что, знакомы? Но как?

— Я знаю Зараки Кенпачи дольше, чем кто-либо, Куросаки-сан, — невозмутимо пожала плечами капитан четвертого отряда. — Возможно, не так хорошо, как вы, но мне этого хватило, чтобы понять — с простым риокой он бы не свел все к ничьей в битве не на жизнь, а на смерть. И уж точно не решил бы выступить на его стороне впоследствии.

— Вы правы, я здорово спалился, но ведь с ним по-другому нельзя, вы же знаете, — согласился Ичиго, ностальгически улыбаясь.

— Знаю, — понимающе рассмеялась Унохана.

Юной Кучики начало казаться, будто она постепенно утрачивает связь с реальностью, потому как разговор Ичиго и йонбантай-тайчо все больше и больше походил на общение двух достаточно старых знакомцев. Все эти многозначительные взгляды, тонкие намеки на толстые обстоятельства и ностальгические улыбки...

Рукия была в замешательстве.

Чтобы хоть как-то отвлечься от этих двоих, перебрасывавшихся вежливыми фразами, понятными только им двоим, над её раненным братом, девушка обратила свой взор на происходившее вокруг них. И не напрасно, потому что там было на что посмотреть — Айзен и Тоусен, несмотря на то что со всех сторон были окружены капитанами и несколькими лейтенантами, явно не собирались сдаваться и проигравшими себя не чувствовали.

— Ваше общество невообразимо приятно, но мне пора, — благодушно произнёс гобантай-тайчо, и в тот же миг раздается отрывистый выкрик Шихоуин Йороуичи: "Назад, Сой Фонг!"

И та послушно, не задавая никаких лишних вопросов бывшей начальнице, отскочила на пару метров, и как оказалось — не зря. Вокруг обоих предателей возникли бледно-желтые столпы реацу, устремившиеся в небо. И тут же, будто только этого и ждала, раскрылась гарганта, в которую протиснулись отвратительные морды меносов.

Глава 26

Ползучие гады — Айзен и Тоусен — медленно и торжественно возносились к гарганте под дружный аккомпанемент ударявшихся о землю челюстей всех присутствовавших... В то время как Куросаки неимоверно радовало, что в этот раз из Сейретея уходило только двое из злодейского трио — его очередная, пусть и небольшая победа над Соуске. Теперь осталось только убедить Гина в том, что суточная отсидка в Гнезде Личинок была устроена им исключительно для его же блага и выжить при этом — невесело улыбнулся бывший капитан десятого отряда. Но это будет завтра, а сегодня же, в эту самую минуту, все, чего хотел Ичиго, — это слинять с холма Соукиоку по-тихому, потому что прекрасно понимал, что может попасть под горячую руку к старику Ямамото, и тогда уже виноватым назначат именно его. И это в лучшем случае, а о худшем лучше вообще не думать ради собственного же спокойствия.

После того как два капитана-предателя уберутся в мир песков и туманов Уэко Мундо, у него будет от силы минут пять на то, чтобы уйти в лучших традициях английских джентльменов, пока собравшиеся здесь шинигами будут посыпать головы пеплом и восклицать: "Как же так?". Если Ичиго, не приведи ками, задержится, то ему, как единственному обладавшему эксклюзивной информацией, начнут задавать слишком много неудобных вопросов, на которые ему не хотелось отвечать в присутствии посторонних лиц. Нет, Ичиго был совсем не прочь заняться просветительской деятельностью, разумеется, на своих условиях, но не при друзьях и не при тетке, потому что это внутренние дела готейской песочницы, в которые лучше не встревать обычным людям и представителям опальных кланов, а то закопают, причем в прямом смысле этого слова.

А еще бывшему джубантай-тайчо до чертиков не хотелось встречаться с Бьякуей, ведь тогда ему придется слишком многое объяснять, к чему Куросаки не был готов. Врать бывшему подчиненному не хотелось, уж кто-кто, а Кучики этого не заслуживает, но и правду не расскажешь, ведь тогда уже за его жизнь никто и ломаного гроша не даст — гордый аристократ не простит ему преклонения пред повзрослевшим риокой, которого в открытую презирает.

— Достаточно, Куросаки-сан, вы сделали все, что могли,— отстранив его руки, окутанные зеленым свечением медицинского кидо, мягко проговорила Унохана, — кризис миновал, теперь позвольте мне заняться своим делом.

В глубине её глаз Ичиго увидел лишь добродушное понимание и совсем немного веселья — похоже, для капитана четвертого отряда не составило труда понять, о чем он только что так усиленно размышлял, и её это где-то в глубине души развеселило. А еще, кажется, Ячиру Кенпачи спит не так уж и крепко, как этой женщине бы хотелось, ведь это именно она, а не Унохана Рецу находила забавной ситуацию, в которой он оказался.

— Рад был хоть немного облегчить вам задачу, йонбантай-тайчо, — сердечно улыбнулся рыжеволосый шинигами, посылая бывшей коллеге благодарный взгляд за понимание ситуации и за готовность содействовать.

Возможно, у него куда больше союзников в Готей 13, чем ему показалось сначала. Это, конечно, радовало, но вместе с тем несколько настораживало. С чего вдруг такая благотворительность?

— Что это значит? — обеспокоено спросила Рукия. Все то время, что он удерживал её брата в полушаге от смерти, младшая Кучики тихонько сидела на земле, держала Бьякую за руку и не реагировала на внешние раздражители вроде всяких там удиравших Айзенов, а вот теперь "ожила". — Нии-сама ведь поправится, да?

— Это значит, что Куросаки-сану уже пора, — мелодично рассмеялась женщина, увлеченно потроша свою походную аптечку.

И она была полностью права — для Бьякуи кризисное состояние миновало, а это значило, что уже можно прекращать надеяться на грубую силу и переходить на более тонкие способы лечения.

В медицинском кидо нет каких-либо определенных техник или заклинаний в обычном понимании, есть только реацу и желание созидать, желание дарить жизнь. Именно поэтому ему ни за что не стать хорошим медиком-шинигами, ведь борьба и разрушение — главные составляющие его натуры, и отказаться от этого — выше его сил. Вот и получается, что все, на что он способен, это поддерживать жизнь в умирающем до подхода кого-нибудь из четвертого отряда. Вот если бы ему удалось полностью освоить силу Отрицания Иное...

— Унохана-тайчо права, Рукия, мне действительно нужно убираться отсюда, — поднимаясь с земли, подтвердил слова бывшей коллеги рыжеволосый шинигами.

Младшая Кучики непонимающе захлопала длинными ресницами, но возражать, похоже, не собиралась, что ж, это не могло не радовать, потому как у него сейчас не было ни времени, ни желания препираться с ней.

— Куда вы сейчас, Ичиго-сан? — спросила ему в спину капитан четвертого отряда.

Он обернулся и, невесело ухмыльнувшись, ответил вопросом на вопрос:

— А к кому я еще могу пойти?

— Действительно, глупо было спрашивать, — мягко рассмеялась Унохана.

* * *

Помимо искусности в воинском деле бойцы одиннадцатого отряда — самого сильного из всех подразделений Готей 13, последнюю сотню лет славились завидной невозмутимостью и стрессоустойчивостью. Впрочем, учитывая некоторые особенности характера их капитана, это никого не удивляло — ребята бы тогда просто не выжили рядом со своим одиозным лидером, однако при всем при этом сейчас подчиненные Зараки Кенпачи были в некоторой растерянности.

Этот день начался так же, как в последнее время начинались все дни в Сейретее, то есть со взрывов, массовых разрушений и стычек между руководящим составом Готей 13. Единственным отличием от ставшей уже привычной картины было то, из-за чего все это и происходило — собственно казнь Кучики Рукии, а в остальном все было так, как обычно.

Но увы, это было обманчивое мнение — после обеда начался сплошной кавардак. Риоки при поддержке их тайчо совершили невозможное, и казнь "по техническим причинам" была отложена на неопределенный срок, что в Обществе Душ означает — отменена вообще, потому как "неопределенный срок" — понятие весьма расплывчатое. Затем выяснилось, что Айзен и Тоусен вырезали Совет Сорока Шести и от имени высокопоставленных покойничков закрутили всю эту историю с казнью. И как апофеоз всеобщего сумасшествия в расположение одиннадцатого отряда заявился рыжеволосый мальчишка, подозрительно смахивающий на одного из бродяг, потребовавший, чтоб его приютили, накормили и обогрели!

В любой другой ситуации наглеца бы ожидала приятнейшая компания из лучших бойцов отряда в крайне скверном расположении духа, буде он бы заикнулся о чем-то подобном, ибо подчиненные Зараки Кенпачи крайне отрицательно относятся к таким шуточкам... как и к самим горе-шутникам. Однако этого гостя никто не спешил вышвыривать вперед ногами, и причиной было отнюдь не миролюбивое настроение бойцов самого сильного отряда Готей 13, а уровень его реацу. Рыжий риока был изможден и ранен, да и видок имел такой, будто им кто-то копал траншеи, но при этом даже невооруженным взглядом было видно, что мальчишка был еще способен на многое, а уж кого-кого, а суицидников в одиннадцатом отряде никогда не было.

Ситуация складывалась патовая: мальчишка явно не собирался проваливать, а шинигами не спешили на него нападать. Обе стороны бы и дальше тормозили, как раз до второго пришествия старшего Кучики в здешние казармы, если бы каким-то лихим ветром из административного корпуса не вынесло четвертого офицера, который, узрев рыжего пацана, тут же бросился ему на шею с воплем: "Куросаки-тайчо!"

Немая сцена.

Занавес.

А потом в расположение своего отряда вернулся весь израненный, но довольный как слон Кенпачи — похоже, агрессивные переговоры с двумя капитанами завершились в его пользу.

* * *

На ночной разбор полетов по поводу предательства Айзена и Тоусена капитаны собирались с энтузиазмом приговоренных к смерти. Сейчас, когда закончились боевые действия, были обработаны раны и схлынуло всеобщее напряжение, многомудрые и могущественные тайчо ощущали себя так, будто их сначала хорошенько отымели в изощренных позах, а потом облили помоями, причем в присутствии своих же подчиненных. Фактически, почти так оно и было, поэтому единственное, что им сейчас оставалось, это подтянуть хакама, утереться и готовить страшную месть, ибо никто не смеет опускать Готей 13 ниже уровня плинтуса.

Тоширо со смесью боли и глухой ярости смотрел на пустовавшие капитанские места в обеих шеренгах: хитрый лис Ичимару куда-то пропал, Айзен и Тоусен оказались предателями, а Кучики на несколько недель заперт в четвертом отряде до полного выздоровления.

Море раненных, убитый Совет Сорока Шести, в Сейретее разруха, едва не казненная по высосанному из пальца обвинению младшая Кучики — и все это результат коварного плана казавшегося почти безобидным очкарика!

А сам вышеозначенный очкарик, оказавшийся едва ли не машиной для убийств, обвел всех вокруг пальца, перессорил и после этого со спокойной душой, лишенной совести, сбежал!

И самое главное — как?

Как они могли быть настолько слепы, что за столько лет не заметили гнили в двух самых честных и благообразных капитанах? Впрочем, он тоже хорош, — не уставал корить себя Хитсугая, — вцепился в Ичимару как клещ и ничего вокруг не видел и не слышал. А между тем его привычный мир рушился.

— Кхе-кхем, — стукнув посохом по дощатому полу и привлекая к себе внимание собравшейся публики, прокашлялся главнокомандующий, — итак, собрание, посвященное последним событиям в Сейретее можно считать открытым! — торжественно, но вместе с тем несколько сконфужено, произнес Ямамото — он тоже не мог себе простить своего преступного бездействия. — Это внутренние дела Общества Душ и людям здесь совсем не место, поэтому сначала мы должны решить судьбу риок, — жестко добавил он. — Известно ли их текущее местонахождение?

Юный капитан десятого отряда тяжело вздохнул — за всеми треволнениями он уже и забыл о бравой команде смертных, походя вскрывшей давно зревший нарыв.

— Они сейчас находятся в моем отряде и останутся там до тех пор, пока новый состав Совета Сорока Шести не примет решение об их дальнейшей судьбе, — приподняв краешки губ в легком намеке на улыбку, сообщила Унохана.

Если бы в этот момент в зале совещаний взорвалось одно из устройств мира живых, кажется, называющееся бомбой, то оно бы произвело на Тоширо куда меньший эффект, чем слова главы медицинского подразделения.

Она что, говорит это серьезно?

Сталь во взгляде и усилившееся давление реацу говорили, что — да.

Но ведь это же...

— Восьмой отряд поддерживает четвертый и тоже поручится за риок, — прикрыв лицо соломенной шляпой так, чтоб видно было только его хитрую ухмылку, негромко бросил Кеораку Шинсуй.

— Как и тринадцатый, — тут же поддержал друга необычайно серьезный Укитаке Джоширо.

Юноша смотрел на всех троих и ничего не понимал, остальные капитаны, судя по всему, тоже. Зачем так прикрывать этих людей? Что во вторженцах такого особенного, если вечно нейтральная Унохана-тайчо решилась выступить на их стороне и её поддержали ученики главнокомандующего?

— Неслыханно! — выскочив из строя, возмущенно выкрикнула Сой Фонг, озвучив его мысли. — Что вы себе позволяете?

— Бунт? — коротко осведомился Ямамото, опасно прищурившись.

— Скорее разумная предосторожность, — мягко поправила его Унохана.

— Мы не знаем, сколько на самом деле у Айзена осталось в Сейретее сообщников, а эти дети нужны нам живыми, ведь только они могут прояснить несколько моментов, — отбросив свое добродушие и мягкость, отчеканил Укитаке-тайчо.

— А еще нам неизвестна судьба Ичимару Гина, — негромко и подозрительно добродушно, будто поменявшись характерами со своим лучшим другом, добавил Кеораку Шинсуй.

Это было так необычно, так непохоже на этих троих, что Тоширо на мгновение даже показалось, будто бы он начал утрачивать связь с реальностью, и опять же, похоже, не только ему.

— Думаю, в ваших словах есть резон, капитаны, — согласился со своими учениками главнокомандующий. — Сасакибе, пошлите за лидером риок и сообщите ему, что собрание готово его выслушать, — обратившись к почтительно замершему у двери лейтенанту, распорядился он.

— Нет нужды кого-то посылать, Генрюсай-доно, Куросаки Ичиго прибыл еще пять минут назад, — невозмутимо произнес седовласый шинигами. — Пригласить его?

— Да, — сопроводив свои слова тяжелым вздохом, разрешил сотайчо.

Глава 27

Тяжелые двустворчатые двери тяжело распахнулись, и в зал для собраний вошел рыжеволосый юноша в форме шинигами — лидер риок Куросаки Ичиго. Брошенный вскользь взгляд на это ходячее недоразумение породил у Тоширо один-единственный вопрос: "И как от кого-то настолько юного может быть столько проблем?"

Время показало, что проблемы еще только начинались.

В первое мгновение после явления рыжего мальчишки народу, ему показалось, что тот просто опешил, увидев столько могущественных шинигами в одном месте. Этот Куросаки Ичиго наверняка почти оглушен мощью их реацу — не без некого самодовольства решил джубантай-тайчо.

Как оказалось позже, ничего подобного.

Вместо того чтобы смиренно ждать у стеночки, пока капитаны Готей 13 решат его участь, чужак размеренным шагом подошел ближе и замер напротив главнокомандующего, ровно посередине обеих шеренг сильнейших шинигами Сейретея. Все это он проделал в полном молчании, с вежливо-отстраненным выражением на мальчишеском лице, выглядя при этом так, будто подобные сборища для него не то что не в диковинку, а более того, давно превратились в скучную рутину.

Этот риока их нисколечко не боялся — с огромным удивлением осознал джубантай-тайчо, а осознав, испытал странную смесь из уважения напополам с сочувствием. Куросаки Ичиго действительно еще совсем недавно стал шинигами, ибо только новичок может позволить себе быть настолько самоуверенным и наивным. Правда, не долго — либо расстанется со своими иллюзиями, либо погибнет, потому что нужно быть или чертовски сильным, или безнадежно глупым, чтобы не бояться мощи Готей 13. Особо сильным мальчишка не выглядел, но и за глупца не вступались бы ученики сотайчо. Тоширо запутался.

А между тем пауза затягивалась: Куросаки, не шелохнувшись, стоял под тяжелым изучающим взглядом Ямамото и ни один из них не проронил ни слова.

Молчали и остальные капитаны.

У юного командира десятого отряда наконец-то появилась возможность как следует рассмотреть свалившееся на Сейретей "счастье".

К вящему удивлению Хитсугаи, мальчишка был невероятно похож на Шибу Ишшина — практически его полная копия за исключением рыжего цвета волос, карих глаз, а также чуть более тонких черт лица.

Возможно ли, что эти двое — родственники?

Не исключено.

Так может именно поэтому Унохана Рецу, Кеораку Шинсуй и Укитаке Джоширо так защищали этого... ребенка?

— Куросаки Ичиго, — явно для себя что-то решив наконец, спустя несколько минут молчания проскрипел главнокомандующий с легкой иронией в голосе.

— Ямамото Генрюсай Шикегуни, — с теми же интонациями парировал риока.

По губам Кеораку Шинсуя скользнула хитрая усмешка — похоже, капитан восьмого отряда откровенно наслаждался происходившим.

— Ну, и как долго ты планируешь испытывать мое терпение, несносный мальчишка? — с суровостью, впрочем, изрядно подпорченной пусть и хорошо скрытой толикой веселья, спросил старик.

— Не понимаю, о чем вы, — с самым независимым видом пожал плечами рыжеволосый юноша.

Рядом с джубантай-тайчо насмешливо хмыкнул Зараки, во взгляде Уноханы появилось одобрение, Укитаке добродушно улыбнулся, а Хитсугая совершенно не понимал, с чем это связано. И похоже, что не он один.

— Думаю, Яма-джи интересует, когда же ты снимешь свою потрясающую маскировку, Ичиго, — на мгновение приподняв шляпу, чтобы подмигнуть риоке, с весельем в голосе пояснил капитан Кеораку. — Проще говоря: тебя раскрыли.

— А то я не понял, — фыркнул Куросаки.

— Так вы его знаете? — насторожилась Сой Фонг, буквально сорвав вопрос с языка Тоширо.

— И ты тоже знаешь... как и большинство здесь собравшихся, — не стал скрывать очевидного лидер риок. — Фактически из нынешнего капитанского состава Готей 13 меня не знают только Хитсугая и Комамура.

— А поконкретнее? — невежливо буркнула нибантай-тайчо.

— Напряги мозги, малышка Сой Фонг, — насмешливо и одновременно несколько манерно протянул рыжеволосый шинигами, намеренно используя не свою манеру речи и, судя по раздавшимся смешкам "старой гвардии", те отлично поняли — чью. — Разве имя и духовный меч не наводят тебя на определенные мысли?

Нибантай-тайчо задумалась.

— И почему меня окружают одни идиоты? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил в пространство явно уже сделавший правильные выводы капитан двенадцатого отряда.

— Кто бы говорил, Куротсучи? — хмыкнул Зараки.

Главный маньяк-ученый Сейретея ответил какой-то колкостью, а главный вояка все того же города не остался в долгу, и между давно и прочно питавшими друг к другу взаимную неприязнь шинигами завязалась очередное словесное сражение, грозившее свестись к потасовке с применением зампакто.

— Эм-м-м, — задумчиво протянул не такой уж и простой, как оказалось, риока. — Если я скажу тебе, что одно время мы с тобой служили в одном отряде, это поможет? Или мне сразу же напомнить тебе об операции по захвату одной небольшой секты в тридцать третьем районе Руконгая?

Сой Фонг на мгновение недовольно поджала губы и опустила глаза — не трудно было догадаться, что Куросаки своими словами пробудил в ней какие-то не совсем приятные воспоминания.

"И что же это за операция такая?" — гадал Тоширо, все больше и больше недоумевая.

— Ты?! — явно сопоставив кое-какие факты и придя к правильному выводу, возмущенно выдохнула капитан второго отряда, тем самым привлекая к себе всеобщее внимание. — Я думала, ты погиб, эгоистичный ублюдок!

Куросаки на это только неопределенно пожал плечами:

— Все так думали, и до поры до времени мне это было на руку.

— Мальчишка, ты продолжаешь испытывать мое терпение? — громовым голосом поинтересовался Ямамото, на мгновение даже перекрывая перепалку Зараки и Куротсучи.

— Никак нет, сотайчо, — отрицательно качнул головой Ичиго.

— И все же я не понимаю... Что здесь все-таки происходит? — громовым шепотом недоумевал Комамура.

— А похоже, нам и не надо ничего понимать, — тихо буркнул ему Хитсугая, впервые подав голос на этом капитанском собрании.

— Тогда почему я все еще не наблюдаю твоей наглой физиономии вместо этого детского личика, а, Куросаки? — скептически изогнул седую бровь главнокомандующий.

— Что же, если вы так по мне соскучились... — насмешливо протянул рыжеволосый юноша, и на беловолосого джубантай-тайчо накатило ощущение, что сейчас произойдет нечто необычное.

И оно в самом деле происходило!

Лидер риок приподнял левый рукав косоде и сорвал с руки фенечку из нескольких причудливо переплетенных кожаных шнурков, а затем, коснувшись воздуха около своего загривка... снял еще одну!

Там, где стоял мальчишка, к потолку взметнулся столп бледно-голубого пламени, заставив отшатнуться в стороны стоявших по обе стороны от него капитанов. Со стороны казалось, будто бы он внезапно оказался прямо в центре огромного, высотой как минимум в два человеческих роста костра. Лица загадочного шинигами не было видно, но мощь его потрясала, и все, чем приходилось довольствоваться Тоширо, был силуэт, но и этого было достаточно для того, чтобы капитан десятого отряда вздрогнул, когда фигура юноши внезапно начала расти. Духовная сила как внезапно взметнулась, так же внезапно и опала, явив высокому собранию молодого мужчину с длинными золотисто-рыжими волосами до талии.

В первое мгновение после того, как главный риока предстал в своем истинном обличии, Тоширо только и мог, что выдать потрясенное "Вау!", неприятно напомнив себе при этом какую-то восторженную дурочку. Но на тот момент это было совершенно неважно, потому как настоящий Куросаки Ичиго был чертовски, нереально красив... в первое мгновение. А потом мозг юного гения в обход всех чувств и впечатлений принялся безжалостно анализировать стоявшего перед ним шинигами. И первым результатом усиленной работы серого вещества стало осознание того, что на самом-то деле Куросаки Ичиго не так уж и сногсшибательно прекрасен, как ему показалось сначала. Этот мужчина всего лишь умело подчеркивал все достоинства своей яркой внешности, причем настолько талантливо, что на первый взгляд казалось, будто недостатков у него и вовсе нет. И то, что Тоширо их не видел, еще не значило, что их не имеется, и вообще, может, этот Куросаки такой отвратительный человек, что даже Айзен рядом с ним покажется душкой. Но опять же, судя по его коллегам-капитанам, враждебных чувств к рыжеволосому шинигами никто не испытывал, даже возмущенная до глубины своего внутреннего мира Сой Фонг.

— Капитаны Хитсугая и Комамура, позвольте вам представить Куросаки Ичиго, — добродушно прогудел главнокомандующий, — сто три года назад этот несносный мальчишка был капитаном десятого отряда.

Пока Тоширо пытался справиться с мыслью, что стоявший рядом с ним молодой мужчина гораздо старше и могущественнее, чем он мог подумать, за дверьми зала для совещаний началась какая-то подозрительная возня. Действовавший и бывший тайчо настороженно прислушались, но шум за стеной уже утих. После чего двери в очередной раз за этот день распахнулись, и в зал ввалился, по-другому это не назовешь, Кучики Бьякуя.

Выглядел аристократ так, что было непонятно, что с ним делать: то ли скрутить и отправить в четвертый отряд, то ли уже начинать организовывать поминальную службу. Достаточно лишь одного взгляда на его бледное до синевы лицо, выступившую на лбу испарину и отсутствие кенсейкана в растрепанных волосах, чтобы понять — глава благородного клана сбежал из больницы. Шатающейся походкой, превозмогая боль и слабость, Кучики доковылял до Куросаки и встал рядом с ним.

— Что это за шуточки, Бьякуя? — придерживая капитана шестого отряда за плечо, чтобы помочь ему сохранить равновесие, недовольно поинтересовался Ичиго. — Мы с Уноханой-сан что, зря тебя вытаскивали, когда ты одной ногой стоял в могиле?

— Не преуменьшайте своих заслуг, Куросаки-сан, — вставила йонбантай-тайчо. — Кучики-сана вытащили именно вы, я всего лишь приняла у вас пациента.

— Но тайчо... — нерешительно протянул Бьякуя, на лице которого застыла удивительная смесь волнения и недюжинного упрямства.

Тоширо не имел ни малейшего понятия об отношениях Куросаки и Кучики, да и, если честно, не горел особым желанием в них углубляться, ради собственной же безопасности. Но то, что гордый аристократ сбежал из четвертого отряда, обряженный в одну лишь больничную юкату и бинты, для того чтобы в случае чего грудью закрыть рыжего шинигами от любой опасности, включая своих коллег-капитанов, говорило о многом. Пожалуй, даже слишком о многом.

— Я буду в порядке, Бьякуя, а вот тебе нужно вернуться, — терпеливо, будто говорил с маленьким ребенком, увещевал Ичиго. — Я ценю твое беспокойство, но будет лучше, если ты будешь волноваться за меня, лежа на больничной койке.

Кучики же, наоборот, убеждаться не желал и намеревался оставаться с тем, кто был ему глубоко не безразличен до самого конца, каким бы он ни был — о чем капитан шестого отряда сообщил едва ли не открытым текстом. Рыжеволосый мужчина на это только тяжело вздохнул и усадил упрямца возле стены, видать понимал, что того не переспоришь.

— Что же, если вы оба уже отошли от трогательной встречи бывшего командира и его бывшего подчиненного, то может, вернемся к нашим баранам? — язвительно поинтересовался Куротсучи, которому явно не терпелось прекратить весь этот балаган и отправиться в свои лаборатории.

— Кхм, в словах капитана двенадцатого отряда есть здравое зерно, Куросаки, — не смог не согласиться с ученым Ямамото, разом утрачивая всё своё благодушие. — Начнем с событий прошлых лет, тех самых, после которых мне пришлось назначать на твое место Шибу Ишшина. Итак, ответь нам: на каком основании ты покинул пост капитана десятого отряда?

— Гордость, — пожал плечами рыжеволосый шинигами.

— Поясни! — коротко потребовал главнокомандующий.

Ичиго подчинился:

— Я догадывался о том, что в Руконгае должно произойти нечто странное, поэтому, едва закончилось собрание капитанов, поспешил к себе. Что делать, я не знал, потому что и сам не до конца понимал, что меня ждет, но прекрасно осознавал, что могу и не вернуться, — спокойно рассказывал он. — Все, что мне оставалось — это подготовить все дела отряда к передаче и позаботиться о своем ученике, — после этих слов взгляды всех присутствовавших, в том числе и Тоширо, скрестились на мирно сидевшем у стены Бьякуе.

Когда-то давно Матсумото рассказывала ему о том, каким был в юности самый хладнокровный капитан Готей 13, а Хитсугая от неё только отмахивался и велел не молоть чушь. Как оказалось сегодня — зря отмахивался, мог бы узнать массу всего интересного.

— Но в Руконгае тебя ждал неприятный сюрприз, — заключил капитан Кеораку.

— Очень неприятный, — подтвердил его догадку Куросаки. — В результате этого сюрприза я обзавелся стильным костяным аксессуаром, — в подтверждении своих слов мужчина правой рукой коснулся своего лица, и под удивленные восклицания, не всегда цензурные, собравшихся в зале шинигами на нем появилась маска.

Белая костяная маска с черными и багровыми полосами на лбу и вокруг прорезей для глаз.

Точь-в-точь как у Пустого.

Глава 28

Пользуясь тем, что никто из присутствовавших не мог опровергнуть его слова, а те кто мог — отсутствовали, Ичиго со спокойной душой, лишенной совести, выложил собравшейся в зале для совещаний высокой публике свою версию событий столетней давности. В принципе, его вариант от реальных событий ничем особым не отличался, кроме того, что по его словам выходило, будто маской Пустого он обзавелся именно в ту ночь благодаря Айзену и Тоусену. Об Ичимару он старался вообще не упоминать без лишней на то необходимости — о нем разговор пойдет отдельно.

Соуске-то, в принципе, уже по сараю — на смертный приговор это никак не повлияет, обвинение-то с недобога все равно никто не снимет, да и казнят его в любом случае, так что одним вайзардом на его счету больше, одним меньше... А он получил законное основание, чтобы быть в каждой бочке затычкой. И к тому же из этого следовало вполне логическое объяснение его побегу из Общества Душ сто три года назад.

По версии Куросаки выходило, что он обзавелся милым костяным аксессуаром, за наличие которого шинигами изгоняют из стройных рядов Готей 13, но был слишком горд, чтобы позволить узнать об этом широкой общественности, именно поэтому и предпочел уйти по-английски. Учитывая тот немаловажный факт, что все его коллеги: бывшие и настоящие, были сильными, гордыми и волевыми личностями, его рассказ прошел на ура.

Конечно, будь здесь Гин, случился бы знатный конфуз, он-то, в отличие от остальных, отлично знал, что произошло в ту летнюю ночь в Руконгае, так что Ичиго не мог не порадоваться своей предусмотрительности. Сейчас, пока Ичимару заседал в Гнезде Личинок, бывший капитан десятого отряда мог нести любую чушь, а вот потом придется договариваться с Лисенком отдельно, чтоб тот поддержал его наглую ложь. Да уж, хотел сделать бывшему подчиненному доброе дело, а получилась еще и немалая выгода для себя.

Правда, не обошлось и без каверзных вопросов от Сой Фонг. Сия дамочка быстро сообразила, что если бы он присоединился к её обожаемой Шихоуин и презренному Урахаре и попытался бы что-то предпринять по поводу злодейского трио, то, возможно, принцесса не сбежала бы из Общества Душ.

Наивная!

— А что толку? — безразлично пожал плечами Куросаки. — Урахара, вон, попытался возникать, и каков результат? Айзен все равно выкрутился, а мне пришлось бы потом долго и нудно доказывать, что я не верблюд, Совету Сорока Шести. Оно мне надо?

— Но одно дело, если обвиняет этот... — тут нибантай-тайчо явно проглотила какое-то не совсем приличествующее леди выражение, — шинигами, а другое дело — ты!

— О, Ками-сама, ты прямо как маленькая, Сой Фонг! — возвел глаза к потолку Ичиго. — Что за детская уверенность в моем всемогуществе? Ты же давно уже вышла из того возраста, чтобы верить в сказки! — фыркнул он. — На тот момент у меня было примерно столько же влияния и связей, сколько и у Киске, да и вращались мы в одних кругах. И если у него ничего не получилось, то чего ты хочешь от меня? — пожал он плечами и, видя, что его бывшая коллега хочет ему возразить, тут же добавил. — Да и на тот момент, сама знаешь, какая у меня была репутация благодаря тесному сотрудничеству десятого и одиннадцатого отрядов.

— Скорее, благодаря вашей дружбе с капитаном Зараки, — слабым голосом поправил его Кучики, смерив нагло осклабившегося демона битв недобрым взглядом, показывая этим, что именно он думал об этом явлении.

Бывший джубантай-тайчо на это только безмятежно улыбнулся и небрежно-изящным движением руки заправил за ухо золотисто-рыжую прядь волос — возражать он не собирался, впрочем, как и Кенпачи, громогласно хмыкнувший на заявление Бьякуи.

Сам же капитан шестого отряда издал что-то среднее между всхлипом и стоном, после чего вжался в стенку, возле которой сидел, и постарался слиться с ней воедино, пока не отправили в четвертый отряд — долечиваться.

Поняв, что не дождется от бывшего коллеги раскаяний и посыпания головы пеплом, а так же вспомнив, что на это наглое рыжее создание где сядешь, там и слезешь, нибантай-тайчо прекратила свои наезды, но обиду затаила все равно. В её давно не дружившей с логикой голове кипели страсти почище знаменитых бразильских сериалов, но до этого, как обычно, никому не было дела.

* * *

Капитан седьмого отряда со смесью растерянности и стыда наблюдал за развивавшимися перед его глазами событиями — до него только сейчас начало доходить, что он, со своей слепой верой в товарища, напав вместе с Тоусеном на Зараки, сам того не желая, сыграл на руку предателям.

Впрочем, у него, как и у всех собравшихся в зале для совещаний шинигами, за исключением Куросаки и уже упомянутого Зараки, было одно-единственное, но такое универсальное оправдание — он же не знал, а даже если бы и знал, то все равно не поверил бы. Единственным, хоть и слабым в сложившейся ситуации утешением было то, что злодейский дуэт облапошил не его одного.

Вот только...

Сайджин прищурился и скользнул осторожным взглядом по чем-то подозрительно довольному Кенпачи. Причем капитан одиннадцатого отряда был не просто доволен, а до неприличия рад, более того, его радость, казалось, можно было даже пощупать руками. В принципе, Зараки был в своем праве, в то время как сам Комамура, благодаря Тоусену, оказался в глубокой... в глубоком пролете.

Но кто бы мог подумать, что этот варвар окажется настолько сильным? Он справился с двумя капитанами с прямо-таки возмутительной легкостью, и еще не известно, чем бы все закончилось, если бы Комамура не почувствовал, что Генрюсай-доно сражался со своими учениками, и не поспешил ему на помощь! Ками-сама, и почему такая сила досталась кому-то вроде Кенпачи?

Впрочем...

Сенсационное заявление Кучики о том, что его бывший учитель когда-то дружил и, судя по всему, все еще продолжает дружить с грозным демоном битв и разрушений, а также что в свое время не все в Сейретее были этим довольны, выбило его из колеи. Лис посмотрел на Куросаки, а затем перевел взгляд на Зараки, пытаясь понять, что же могло быть общего у этих двоих, хотя бы для того чтобы просто вести цивилизованную беседу и... не находил. Да что там, даже сама мысль о дружбе яркого рыжеволосого мужчины, к которому наверняка тянулись шинигами не только из его отряда, и грубого, неотесанного варвара из богом забытого дальнего района Руконгая казалась абсурдной и смешной! Но между тем вопреки всему эта дружба существовала, и не было похоже, что собиралась прекращать свое существование.

И, должно быть, грозный джуичибантай-тайчо действительно дорожит ей, раз ради этого шинигами схлестнулся с двумя капитанами. И ведь при всем своем невеликом уме Кенпачи должен был понимать, что добром его финт ушами не закончился бы, а все равно полез. Или Зараки как обычно было просто наплевать на последствия, или же ему заранее было известно о предательстве Айзена и Тоусена, а может, и то и другое вместе.

Все-таки Зараки Кенпачи довольно странный тип, странный и чертовски опасный. Глупо было рассчитывать легко победить сильнейшего бойца поколения всего лишь на основании того, что он не умеет использовать способности своего зампакто.

Комамура невесело улыбнулся — сам виноват.

Они с Тоусеном слишком долго были капитанами, а у всех командиров воинских подразделений Готей 13 со временем складывается определенный стереотип — если шинигами не владеет банкаем — то не опасен. А то, что рядом с этим бойцом любой счетчик реацу зашкаливает и что боевого опыта у него будет побольше, чем у некоторых тайчо вместе взятых, так об этом почему-то все забывают. Вот они с Канаме и не вспомнили...

— С прошлым мы с некоторыми оговорками, но все же разобрались, — после недолгого молчания резюмировал Генрюсай-доно, — перейдем к делам теперешним.

— А что к ним переходить? — хмыкнул бывший капитан. — Лейтенант четвертого отряда, в общем-то, верно обрисовала ситуацию, вот только ни вы, ни она не знали, что замысел Айзена простирался гораздо дальше.

— Дальше? — недоверчиво переспросила Унохана-тайчо. — Куда уж дальше, Куросаки-сан?

— Кучики Рукия была отправлена на грунт с его подачи, и так же благодаря его опытам над Пустыми была поставлена в ситуацию, когда ей пришлось передать свои силы шинигами смертному мальчишке, — пояснил рыжеволосый мужчина.

— Но на самом деле Рукия передала свои силы вам, — заключил Кучики. — Зачем вам это, Ичиго-сама? И зачем это Айзену?

— Надо же, заинтересовался наконец-то, уж лучше поздно, чем никогда, — в ответ язвительно протянул рыжеволосый мужчина. И глядя на капитана шестого отряда, лис мог бы поклясться, что тому вдруг резко сделалось неловко и неуютно. — Мне-то, в принципе, и незачем, если бы мальчишка, которому Соуске-кун приготовил роль своей невольной пешки, не был бы сыном моего бывшего лейтенанта, а это уже посягательство на члена семьи, знаете ли.

Быстро проведя в уме необходимые расчеты, Комамура без труда вычислил, кто был этим бывшим лейтенантом, и вздрогнул — еще один пропавший в свое время капитан и тоже десятого отряда. Невольно он посмотрел на нынешнего руководителя этого подразделения и мысленно посочувствовал находившемуся в прострации малышу Хитсугае.

— Необычного Пустого мы вместе с Шибой и Урахарой засекли еще за три дня до появления Рукии в Каракуре, — меж тем продолжил просветительскую деятельность Куросаки. — Моего тезку мы тут же отправили в другой город, переведя в другую школу, а его место занял я. Остальное вы знаете и без меня.

— Понятно... — задумчиво погладил бороду главнокомандующий. — Но есть еще один вопрос, который я хотел бы разрешить с твоей помощью, Куросаки — капитан третьего отряда, Ичимару Гин. Какова его роль во всех двух историях?

— Самая минимальная — роль стороннего наблюдателя, — с самым мрачным видом ответил бывший джубантай-тайчо. — Он знал о большинстве планов Айзена, поскольку являлся третьим в их злодейском альянсе, но как ни странно, ни в чем особо не был замазан, просто по своему обыкновению стоял рядом и комментировал. Именно поэтому, когда ситуация повернулась так, что ему пришлось бы во что-то вляпаться по прямому приказу Соуске, я его просто упрятал подальше, чтобы Гин не натворил глупостей, после которых ему бы не было обратной дороги. В конце концов, мальчишка же мой ученик, пусть и бывший, и на мне лежит ответственность за него.

— Так этот змей, по-твоему, ни в чем не виноват?! — ахнул капитан Хитсугая. — А как же Хинамори?

— Если я не ошибаюсь, то твоя подружка сама виновата, бросившись на Ичимару с зампакто наперевес, — безмятежно парировал Куросаки. — Ей еще повезло, что Лисенок со снисходительностью относится к блаженным, а то карцером для неё бы дело не кончилось, он бы просто убил её на месте.

— Что?! — с трудом выдавил из себя Тоширо, от возмущения теряя дар речи. — Да он!.. Да я!..

— Ну позлорадствовал он, увидев своего шефа пришпиленным к стене, ну и что? Между прочим, имеет на это полное право. Из всех присутствующих, помимо Гина, пожалуй, только у тебя есть такой же повод ненавидеть Соуске, как и у него, — повернувшись к ошарашенному его словами маленькому капитану, тихо произнес Ичиго и тут же добавил: — Только ты ненавидишь его всего несколько часов, а мой ученик — сто одиннадцать лет. Как говорится, прочувствуйте разницу.

— Так где же сейчас Ичимару-кун? — добродушно спросил капитан Укитаке.

Сайджин мог бы поклясться, что Джоширо, впрочем, как и вся остальная "старая гвардия", не спешит забрасывать камнями Гина, проштрафившегося сотрудничеством с врагом.

— В сухом, прохладном и недоступном для детей месте, — шутливо хмыкнул бывший джубантай-тайчо, тоже уловив тенденцию, — в Гнезде Личинок.

— Куросаки! — прорычала возмущенная такой наглостью Сой Фонг, выпрыгивая из шеренги. — Как ты туда пролез? Нет, не так: какой кретин тебя туда вообще пустил?!

— Я же бывший третий офицер второго отряда и бывший капитан десятого, да еще и с пропуском от Шихоуин Йороуичи, кто мог бы остановить меня? — расплылся в пакостной усмешке Ичиго.

— О Ками-сама, вот дебилы! — пожаловалась потолку нибантай-тайчо. — Зарою! — пообещала она неведомым "дебилам", с самым мрачным видом скрестив руки на груди.

Комамура мысленно посочувствовал охранникам тюрьмы для проштрафившихся шинигами.

— Ну-ну, не будь столь суровой, Сой Фонг, — самым миролюбивым тоном попросил её Кеораку Шинсуй.

— Что же, раз мы с вами во всем разобрались, то теперь спрашивать буду я, — многообещающе усмехнулся Куросаки. — У меня только два вопроса к собравшейся публике.

— И каких же? — решил включиться в разговор Куротсучи.

— Мне вот интересно, кто еще помимо Сой Фонг, Кучики Бьякуи, Комамуры Сайджина и Хитсугаи Тоширо не знал или не догадывался о том, какая же на самом деле Айзен мразь? — поинтересовался Куросаки.

К удивлению капитана седьмого отряда, неназванные тайчо как-то подозрительно внезапно заинтересовались кто чем: полом, потолком, стенами и даже друг другом.

Неужели они действительно все знали?

Тогда отчего же...

...отчего все закончилось...

ТАК?!

— Я почему-то так и понял, — хмыкнул бывший капитан десятого отряда. — Готей 13 в своем репертуаре — все всё знают, только не летают. Хорошо, тогда у меня тут же возникает вопрос второй: почему никто ничего не предпринял по этому поводу?

— А что ты хочешь, Ичиго, если семьдесят процентов нынешнего капитанского состава сплошь состоит из пацифистов и идеалистов? — презрительно хмыкнул Зараки. — Ты прав, большая часть обо всем если не знала, то хотя бы догадывалась, но надеялась, что раз ничего нигде не рвануло, значит, Айзен таки оставил свои злодейские замыслы.

Если бы сейчас с шинигами заговорил пол, на котором они стояли, то это было бы не настолько шокирующе, как Кенпачи, который, оказывается, не только способен связно излагать свои мысли, но еще и облекать их в достаточно сложные предложения. Проще говоря, на грозного капитана одиннадцатого отряда смотрели как на пришельца из далекой-далекой галактики.

— Нет, Кенпачи-кун, это самый настоящий пофигизм и надежда на всемогущее "авось пронесет", — поправил друга бывший джубантай-тайчо.

— Кхм-кхм, — как показалось Комамуре, несколько смущенно прокашлялся Генрюсай-доно. — Покончим с лирикой. Куросаки, раз уж ты вернулся, то ответь мне на один вопрос.

— И на какой же, сотайчо? — заинтересовался рыжеволосый шинигами.

— Что тебе больше по душе: ландыши или лютики? — коварно усмехнулся главнокомандующий.

На лице, пардон, на морде капитана седьмого отряда отразилось недоумение и сомнение в способности здраво мыслить старого шинигами. Что это еще за цветочные вопросы в такое-то время? Тут мир рушится, а Генрюсай-доно спрашивает про любимые цветы лидера риок!

— Отказываюсь! — резко бросил молодой мужчина, в отличие от лиса прекрасно понявший истинную подоплеку вопроса про цветочки. — Совет Сорока Шести никогда не пойдет на это, а лишний раз полоскать свое имя я не позволю!

— Глупый мальчишка, ты совершил серьезный проступок сто три года назад, самовольно покинув свой пост капитана десятого отряда, а сейчас расстроил казнь заключенной Кучики Рукии и перевернул вверх дном весь Сейретей вместе со своими дружками! Ты хоть понимаешь, что по-хорошему я должен вместо этой девчонки казнить тебя? — громовым голосом рявкнул сотайчо и тут же довольно-таки спокойным тоном, как ни в чем ни бывало, продолжил: — Но, принимая во внимание твои заслуги перед Обществом Душ: прошлые и нынешние, я еще раз спрошу тебя: пятый или девятый?

На лицах капитанов сначала отразилась мучительная работа мыслей, потом облегчение — они всё поняли, а потому и некое злорадство. Тайчо отлично знали, что коварства старику Ямамото не занимать, а Куросаки сам ясно дал понять, что на него можно давить, используя тех, кого он считает своей семьей.

— Если я откажусь, что будет с Ичимару? — все еще не желал сдаваться Ичиго.

— А разве с ним что-то должно быть? — ответил вопросом на вопрос сотайчо. — Он сейчас сидит в Гнезде Личинок, так пусть там и остается, раз уж ты его так любезно поймал для нас.

Бывший капитан десятого отряда побледнел — похоже, на такое разрешение ситуации со своим бывшим учеником он не рассчитывал.

— Нет... — сдавленным голосом проговорил Куросаки, и Комамура почувствовал, как его переполнила жалость к этому мужчине, которого обыграли по всем фронтам. — Мне это не нравится... я... я не согласен!

— Мне тоже многое в этой жизни не нравится, мальчик мой, но приходится терпеть, — философски протянул Генрюсай-доно, глядя куда угодно, но не на своего бывшего подчиненного.

— Хорошо, — тяжело вздохнув, сдался рыжеволосый шинигами, — я приму пост капитана девятого отряда, но только при двух условиях.

— И при каких же? — решил поиграть в великодушие главнокомандующий, отлично понимая, что у бывшего джубантай-тайчо фактически нет иного выхода, кроме как согласиться.

— Первое: я возвращаюсь в мир живых и руковожу отрядом под видом сына Ишшина до тех пор, пока мне это будет нужно...

— А второе? — поторопил лидера риок Ямамото.

— Я хочу, чтобы с Ичимару Гина сняли все обвинения в пособничестве врагу и восстановили в должности, — окрепшим голосом потребовал Ичиго.

— А если он все же предаст Готей 13? — вкрадчиво спросил старый шинигами.

— Если он предаст меня, я сам его убью, — глядя ему прямо в глаза, жестко пообещал рыжеволосый мужчина.

— Что же, твои условия приемлемы, мальчишка, — с довольным видом погладил бороду сотайчо. — Да будет так! — торжественно провозгласил он и в подтверждение своих слов с победоносным видом стукнул посохом о пол.

Куросаки всем своим видом показывал, что его переиграли, но благодаря своему нечеловеческому происхождению, Сайджин успел заметить, как довольно блеснули карие глаза новоиспеченного капитана девятого отряда. Похоже, в этот раз все прошло как раз именно по его плану.

Глава 29

Готей 13 как маньяк-убийца — никогда не отпускает своих жертв-капитанов живыми — невесело отметил про себя новоиспеченный капитан девятого отряда, с гордо поднятой головой покидая зал для совещаний. Для этого ему потребовалось собрать в кучку остатки своей гордости, впрочем, как и для того чтобы до этого дать всем понять, будто это не его поставили в неудобные условия, а он сам позволил это сделать. Что поделаешь, если имидж обязывает? Ведь тот Куросаки Ичиго, которого эти шинигами знали раньше, не может себе позволить быть слабым и сломленным перед коллегами. Не может быть переигранным как на своем, так и на чужом поле, пусть даже и главнокомандующим. Не может бросить на произвол судьбы подчиненного, за которого чувствует личную ответственность, пусть даже и бывшего, просто не может... И еще тысяча различных "не может" далее по списку в алфавитном порядке. Во всяком случае, теперь он, наконец, понял, почему в Готей 13 бывших тайчо, как и бывших шпионов, просто не бывает — не особо равноценный обмен, если подумать, учитывая, какой это ему сулит геморрой в будущем.

— Забавно, — прогудело над его головой голосом Кенпачи, а на плечо опустилась тяжелая рука. — Я где-то слышал, что нельзя войти в одну реку дважды.

Он поднял голову и смерил товарища оценивающим взглядом, тот в ответ безмятежно осклабился. Рыжеволосый мужчина понял: Зараки не собирался скрывать, что доволен результатами капитанского совещания, скорее всего он эту идею и пропихнул, но, как и тогда, готов помогать Куросаки всем, чем сможет. Оригинальный способ ободрить, ничего не скажешь.

— А я слышал, что это снаряд дважды в одну воронку не попадает, — огрызнулся временный шинигами и тут же более мирным тоном ответил. — Но я же не стал опять капитаном десятого отряда, так что это иная река и совсем другая воронка. А вообще время покажет, — философски пожал плечами Ичиго.

* * *

Молодой мужчина в исступлении скреб ногтями по столешнице, сидя за своим столом в их с капитаном Тоусеном кабинете.

Связных мыслей в голове не было.

Вообще.

Было какое-то дурацкое оцепенение и один-единственный вопрос, крутившийся в голове.

Почему?!

ПО-ЧЕ-МУ?

Почему, демон его побери?!

Увы, на большее Шухей сейчас был просто неспособен.

Он знал, что капитаны собрались на совещание, чтобы решить судьбу осиротевших подразделений, как знал и то, что бойцы пятого и девятого отрядов сейчас находились в не менее растерянном состоянии, чем он сам. Знал... но ничего по этому поводу не предпринимал, ибо просто-напросто не было ни сил, ни желания что-либо делать.

В этом же кабинете на диване, по-детски поджав ноги к груди и обняв их, молча страдал Кира Изуру. У лейтенанта третьего отряда тоже было не абы какое горе — пошли вторые сутки с момента пропажи его капитана, а никто даже и не чесался, у всех были проблемы посерьезнее, чем поиск где-то загулявшего Ичимару Гина.

— Грустим? — прощебетал с подоконника пятый офицер одиннадцатого отряда.

Когда и каким образом он возник так, что его присутствия никто не почувствовал, темноволосый лейтенант не знал, но зато Шухей остро ощутил, что из всех шинигами Готей 13 Юмичику ему сейчас хотелось видеть меньше всего. Что же до Изуру... он со своим капитаном не намеревался прикончить Кенпачи и его подчиненных, так что ему было в принципе фиолетово то, что не оранжево, лишь бы вернули Гина третьему отряду.

— Сначала я проиграл битву пятому офицеру, потом выяснилось, что вся моя жизнь в девятом отряде была сплошной ложью, а затем мой капитан оказался предателем... — несколько истерично выкрикнул Хисаги. — Да уж, с чего бы это мне грустить? — саркастично фыркнул он.

— К тебе вернулась способность язвить, а значит, ты не так уж и безнадежен, еще осталось, с чем работать, — весьма дружелюбно отметил Айасегава и, что обычно было ему не свойственно, тут же перешел на резкий тон. — Советую тебе собрать себя в кучку и прекратить орошать слезами бывший стол Тоусена, он довольно-таки скоро понадобится твоему новому капитану. Собственно, поэтому поводу я и пришел.

— Новому капитану? — недоверчиво переспросил темноволосый лейтенант. — Неужели они так быстро нашли замену? — ахнул он. — И... кого?

От этого известия у Шухея неприятно заскребло на душе. Казалось бы, он воин и должен подчиняться приказам, пусть даже и самым неприятным, но сейчас... Кого могли так быстро найти на замену Тоусену? Ему теперь было так тяжело отдавать свою верность кому-либо, так тяжело вверять свою жизнь в чужие руки...

— Конечно, официально еще ничего никому не объявляли, — небрежно произнес Юмичика, — но я-то знаю, что по-иному и быть не может. Главнокомандующий не дурак, он не захочет упускать такую шикарную возможность вновь вернуть хаори Куросаки Ичиго. Хочет тот этого или нет.

— Куросаки Ичиго? — Хисаги сморщил лоб в попытках вспомнить, где он слышал это имя. — Так, кажется, зовут лидера риок... — неуверенно протянул он, спустя несколько минут.

— Ну, для кого-то он, может быть, и лидер риок, а для кого-то — лучший друг Зараки-тайчо и шинигами, авторитет которого неоспорим для тех из нашего отряда, что знакомы с ним лично, — пожал плечами Айасегава и мечтательно добавил. — Твой новый капитан просто чудо, Шухей, тебе здорово повезло.

Известия ошеломили его. Лейтенант девятого отряда в неверии уставился на подчиненного Кенпачи, тот же, в свою очередь, был невозмутим как познавший дзен буддист. Неужели это правда, и у бешеного зверя действительно есть кто-то, кого он может назвать своим другом? Хотя, как оказалось, в Готей 13 здорово недооценивали одиннадцатый отряд, что в итоге и вышло всем боком.

— Так, значит, поэтому вы... — начал было спрашивать он, но прервался, получив подтверждающий кивок от все еще восседавшего на подоконнике шинигами. — О-о-о, тогда все понятно, — кивнул уже самому себе и нервно хихикнул.

Это было для него уже слишком.

— Юмичика-сан, а известно ли что-то об Ичимару-тайчо? — вернулся из заоблачных далей Кира.

— О, не волнуйся, я уверен, что уж с кем-кем, а с Гином точно все в порядке, — рассмеялся пятый офицер. — Его бывший командир не позволит, чтоб с одним из его любимчиков что-то произошло. Ичиго-сан, знаете ли, большой собственник, — пояснил он причину своего веселья.

— Не понял, — честно признался Изуру. — Насколько я знаю, до того как стать капитаном третьего отряда Ичимару-тайчо был лейтенантом в пятом, а до этого там же третьим офицером...

— ...а до этого седьмым офицером в десятом отряде, — небрежно сообщил Айасегава. — Сто три с половиной года назад там подобралась интересная компания. Капитан — Куросаки Ичиго, его лейтенант — Шиба Ишшин. Пятый офицер — Хаттори Акияма, седьмой офицер — Ичимару Гин, а восьмой офицер — Кучики Бьякуя. Имена девятого, десятой, одиннадцатого и двенадцатого офицеров тебе мало скажут, главное то, что они неплохо взлетели в нашем отряде, а вот тринадцатый офицер тебе отлично известна — нынешняя лейтенант Матсумото Рангику.

Хисаги всегда умел неплохо оценивать расстановку сил, поэтому, оценив имена шинигами, некогда служивших под командованием, предположительно, своего нового тайчо, тихо присвистнул. Затем, вспомнив, что у этого Куросаки в друзьях сам Зараки Кенпачи, присвистнул еще раз.

— И откуда же он такой взялся? — спросил он скорее у самого себя, чем у своего неожиданного информатора, но тот все равно ответил:

— До того как принять на себя руководство десятым отрядом, Ичиго-сан был третьим офицером во втором отряде.

— Тогда это многое объясняет, — протянул Шухей.

Тот факт, что у лидера риок есть такой опыт и такие связи действительно объясняло, каким образом этой банде удавалось творить на территории Сейретея все, что им вздумается. Долгое время темноволосого фукутайчо поражал тот факт, что бродяги вломились в белый город, имея в запасе лишь собственную наглость и то, с какой легкостью им удалось поставить на уши все и вся. Теперь становилось понятно, как.

— Но все-таки, Юмичика-сан, что привело вас сюда? — вообще-то этот вопрос следовало бы задать Хисаги, как лейтенанту девятого отряда, но тот все еще переваривал новости, так что роль радушного хозяина пришлось играть Кире.

— О, точно, — легонько хлопнул себя по лбу подчиненный Зараки, после чего достал из-за пазухи какие-то документы, — у меня здесь пять одобренных моим тайчо запросов на перевод офицеров одиннадцатого отряда в девятый.

Кто-то добровольно хочет покинуть крылышко Кенпачи? Да это же нонсенс! Обычно бойцы этого отряда руками и ногами открещиваются от переводов и отказываются от повышений, лишь бы подольше послужить под командованием своего психа-капитана. Ну, кроме тех счастливчиков вроде Абарая, у которых просто не было особого выбора — тех джуичибантай-тайчо отправляет на новые должности пинком под зад.

— Дай угадаю, — насмешливо протянул Шухей, — это как раз те пять офицеров, что раньше служили в десятом отряде, а потом, по твоим словам, неплохо поднялись в одиннадцатом. Я прав?

— Ум-нич-ка, — по слогам произнес Юмичика. — Можешь же, когда я захочу, — мелодично рассмеялся он, неприятно напомнив лейтенанту девятого отряда о недавнем проигрыше, после чего, не утруждая себя выходом через дверь, выпрыгнул в окно.

Пять запросов на перевод так и остались лежать на подоконнике.

* * *

Команда доброй воли собралась в предоставленной под нужды риок комнате отдыха четвертого отряда. Их исправно поили чаем, кормили вкусной и полезной едой, приносили подшивки журнала "Вестник шинигами", но... никуда не выпускали. За дверьми стояли на страже бойцы четвертого отряда и вежливо, со всей возможной предупредительностью, пресекали все их попытки покинуть комнату.

Часовые появились после того, как капитан Унохана ушла на собрание своих коллег в первый отряд.

Исида настороженно прислушался к творившемуся за дверьми, но ничего особого не услышал — ему категорически не нравилось все это. Последний квинси поежился и наткнулся на обеспокоенный взгляд Садо — похоже, у лучшего друга единственного шинигами из их компании тоже были некие опасения по поводу происходившего, но Ясутора, как и он, не спешил их озвучивать, не желая тревожить Орихиме и Гандзю. Правда, пока их интересовало только два вопроса: где Куросаки и что им за все их выходки будет?

Наконец их долгое, томительное и полное неясной тревоги ожидание было вознаграждено: двери распахнулись, и в них сначала с видом победителя вошел Зараки Кенпачи с довольным оскалом на лице, а за ним проскользнул их чем-то до крайней степени удрученный одноклассник... в небрежно накинутом на плечи капитанском хаори!

Во что же этот рыжий идиот уже успел вляпаться?

* * *

В расположении своего отряда новый тайчо появился только вечером, причем не один, а в компании пятерых не отходивших от него ни на шаг шинигами. Назначение на место предавшего свой отряд Тоусена мальчишки, пусть и чертовски сильного, но все же мальчишки — лидера риок, за буйную рыжую головушку которого еще каких-то пару часов назад давали солидную награду, хоть и удивило бойцов, но те предпочли промолчать. Это мужественное решение было принято под влиянием весьма весомого аргумента. Сей аргумент обладал самой мощной в Готей 13 реацу, возвышался на две с половиной головы над Куросаки Ичиго и в данный момент дружески обнимал его за плечи, довольно ухмыляясь и щуря глаз, не скрытый поглощающей реацу повязкой. Зараки Кенпачи в качестве группы поддержки был способен убедить кого угодно и в чем угодно, а уж в компании офицеров его мнение становилось истиной в последней инстанции.

Юный тайчо коротко поприветствовал своих новых подчиненных.

Затем откуда-то начало появляться саке.

Через какое-то время кто-то затянул песню.

Потом кто-то рассказал пару шуточек, и вот уже в девятом отряде вовсю отмечали назначение нового руководителя.

Шухей недовольно нахмурился — то, с какой скоростью его подчиненные, забыв обо всем, начали праздновать, сильно его удручало. Но вместе с тем, он понимал, что бойцам каким-то образом нужно расслабиться. Чем-то залить горечь предательства и неуверенность в завтрашнем дне, поэтому он предпочел ничего по этому поводу не предпринимать, молча напиваясь в каком-то уголке, чтоб никому не мешать и чтобы его не трогали.

— Лейтенант Хисаги, — негромко окликнул его один из переведшихся в девятый отряд офицеров из одиннадцатого, — вас желает видеть капитан Куросаки, прошу следовать за мной.

Темноволосый мужчина тяжело вздохнул, с демонстративной медлительностью отставил в сторону пиалу и кувшинчик с саке, после чего неторопливо поднялся, таким образом дав понять возмутителю спокойствия, что он немного не к месту.

Об этом смазливом кареглазом блондине было мало что известно, несмотря на то что он занимал должность четвертого офицера в одиннадцатом отряде, тогда как пятого офицера этого же отряда, вернее его тараканов, в Готей 13 не знал только ленивый.

Вообще-то как-то странно выходило — не мог не отметить он про себя, пока Хаттори Акияма вел его к Куросаки Ичиго, — помимо Кенпачи и Кусаджиши, из всех офицеров одиннадцатого отряда широко известны были только имена Мадараме с Айасегавой и немножко Арамаки. Остальные же предпочитали хранить инкогнито и скрываться в тени своих одиозных товарищей... впрочем, как и большая часть бойцов отряда.

От стены отделилась какая-то тень и шагнула вперед, преграждая им путь. В свете сторожевых огней, по указу главнокомандующего теперь зажигавшихся, едва стемнеет, буквально на каждой улочке, эта тень превратилась в его нового капитана. Рядом с рыжеволосым мальчишкой неуверенно топтался совершенно растерянный лейтенант третьего отряда.

— Вы хотели меня видеть, тайчо? — осторожно спросил темноволосый шинигами, еще не зная, чего ожидать от нового начальства.

После тех дифирамбов, что Айасегава пел этому Куросаки, Хисаги ожидал, что на замену Тоусену пришлют кого-то действительно необычного, однако хмурый рыжий пацан не впечатлил его ни разу. Увы, начальников не выбирают.

— Да, Шухей-кун. Я хотел пригласить тебя немного прогуляться со мной и Изуру-куном, — невинно улыбнулся он.

— Будут ли еще какие-то указания для меня, капитан? — тут же поспешил уточнить бывший четвертый офицер одиннадцатого отряда.

— Да, Акияма-кун, — кивнул Ичиго. — Будь добр, вернись в расположение и проследи там за всем.

— Слушаюсь, — коротко поклонился Хаттори, после чего растворился в ночи, оставив Хисаги с глазу на глаз со своим капитаном.

Киру, маячившего бледным призраком за спиной у Куросаки, лейтенант девятого отряда всерьез не воспринял. Он счел, что капитан пригласил его на прогулку, чтобы обсудить дела отряда, а подчиненный Ичимару просто шел мимо и остановился поздороваться.

Время показало, что Изуру в этот вечер не просто так прогуливался мимо расположения девятого отряда.

Глава 30

— Так вы говорите, что главнокомандующий напялил хаори на Куросаки Ичиго, пригрозив крупными неприятностями? — переспросила его Матсумото и тут же расхохоталась. — Под угрозой, как же! — скептически улыбнулась женщина и опять залилась смехом.

Рангику уже успела порядочно набраться, однако как обычно не утратила ни ясности мышления, ни способности трезво излагать свои мысли. Вот только со смешливостью у неё был явный перебор.

— Ты что, не веришь словам своего капитана? — начал закипать обладатель самого сильного ледяного зампакто в Обществе Душ.

Обычно он был куда более спокоен даже в отношении снисходительной заботы Рангику о нем, однако устроенная на рабочем месте пьянка была последней каплей, переполнившей и без того не пустую чашу терпения юного тайчо.

— Нет, капитан, вам — я верю, — усмехнулась его подчиненная. — Я не верю в то, что кто-либо может хоть к чему-нибудь принудить Куросаки Ичиго, если он того сам не захочет.

— Не хочу тебя разочаровывать, Матсумото, но его действительно принудили, пригрозив казнью на Соукиоку, и добили обещанием навсегда оставить Ичимару Гина в Гнезде Личинок, — с легкой насмешкой сообщил Тоширо, с трудом подавив в себе чисто детское желание показать ей язык.

Странное дело, он уже почти ревновал свой отряд к его бывшему капитану, ведь в него эта женщина так не верила.

— Пригрозить-то пригрозили, но ведь никто и не задался вопросом, как именно бывший капитан десятого отряда, у которого всегда все просчитано на несколько шагов вперед, допустил такую ситуацию, — хитро улыбнулась его лейтенант. — Да... даже если сотайчо и удалось подловить Куросаки, то будьте уверены, рыжий найдет способ извлечь из этого максимум пользы для себя.

— Понятно, — вздохнув, протянул юный джубантай-тайчо, задумчиво потерев переносицу указательным пальцем — еще не хватало ему второго Айзена Соуске на его голову. — Матсумото, расскажи мне, пожалуйста, все, что знаешь о своем бывшем капитане, — попросил он.

Хитсугая бесспорно был самым ответственным из всех капитанов Готей 13, всегда считая все беды, сваливавшиеся на многострадальные белые башенки Сейретея, своими.

И в большинстве своем, оказывалось, что он был прав.

* * *

По дороге к расположению второго отряда Ичиго так и подмывало оглянуться, чтобы проверить, идут ли за ним лейтенанты или потерялись где-то по дороге. Хотя как по нему — уж лучше бы они потерялись, ему же меньше хлопот.

Его назначили капитаном всего каких-то пару часов назад, а он уже успел активно не понравиться своему лейтенанту. И нужно отметить, Куросаки отлично понимал Хисаги — ему пока просто не за что понравиться. Ведь это именно он еще недавно был лидером риок, тех самых, что походя вскрыли давно зревший заговор капитанов-предателей. Так что Шухей вполне мог считать, что если бы Ичиго и его друзья не влезли во всю эту историю со спасением Рукии, то в Сейретее еще долго не узнали бы о злодейских замыслах Айзена и Тоусена, а значит, все было бы по-прежнему.

Глупо, конечно, но такова людская натура.

Не слышать зла...

Не видеть зла...

Не говорить о зле...

...и надеяться, что зло тебя не настигнет.

А потом, когда более изображать из себя трех буддистских обезьянок становится невозможным, начинается поиск виноватых, и виноваты, как обычно, все кроме отрешившихся от неистинного.

— Тайчо, а куда мы идем? — уже на подходе к воротам второго отряда спросил Хисаги.

"Ну наконец-то, уж лучше поздно, чем никогда! — хмыкнул про себя Куросаки. — Он бы еще у самой камеры Гина спросил".

— О, неужели я не сказал вам? — резко остановившись, изобразил удивление новоиспеченный кюбантай-тайчо. — Мы идем за Ичимару Гином.

— За моим капитаном? Но где он? — недоверчиво переспросил Кира.

— В Гнезде Личинок, — пожав плечами, беспечно сообщил Ичиго, начиная понимать Киске с его любовью доводить окружающих до белого каления.

Некоторых не доводить было бы просто преступлением.

— Где?! — испуганно ахнул лейтенант третьего отряда. — Но как он там очутился?

— Еще вопрос — на каком основании он там очутился, — нахмурился Хисаги.

Бывший капитан десятого отряда смущенно кашлянул.

— Боюсь, Гин очутился там благодаря мне, — сокрушенно вздохнув, признался Куросаки, решив не заострять внимание на том, откуда лейтенантам известно о существовании тюрьмы для шинигами. По идее, о ней-то и капитаны знать не должны, но почему-то знают. Так чего он ожидал от лейтенантов? — Пришлось упрятать, чтобы этот вздорный мальчишка не наделал глупостей.

— Каких таких глупостей? — насторожился блондин, начиная постепенно выходить из затяжной депрессии.

У него тут же резко включились мозги, которые в свою очередь и разбудили подозрительность. Теперь Кира хотя бы начал хоть немного походить на лейтенанта третьего отряда, а не на печального ослика. И нужно отметить, ему это крайне шло.

— Глупостей вроде присоединения к Соуске, — процедил Ичиго, не собираясь скрывать своего недовольства сложившейся ситуацией. — Достаточно одного идиота, ушедшего в Уэко Мундо вместе с этим самопровозглашенным богом.

— Идиота?! — зло прошипел Шухей, подскакивая к нему и от возмущения даже хватая его за ворот косоде.

— Да, идиота! — выдохнул Куросаки, небрежным движением руки сбрасывая руку своего нового лейтенанта. — А как его еще назвать? Сто три года назад Тоусен был третьим офицером в девятом отряде, у него было хорошее будущее, были перспективы, а он вместо этого повелся на красивые сказки Айзена и ударил в спину своего капитана! Того самого, между прочим, в честь которого у тебя татуировка на лице! Причем сделал это практически у меня на глазах!

Ичиго рассказывал и рассказывал о совместных художествах капитанов пятого и девятого отрядов, не замечая, как по мере его повествования то краснеет, то бледнеет замерший напротив него темноволосый шинигами.

Закончив просвещать своего нового фукутайчо, он резко засадил кулаком в створку ворот второго отряда. Его действия возымели немедленный результат — кто-то с другой стороны открыл небольшое окошко-бойницу и нервный полусонный голос через образовавшуюся дырочку громко и отчетливо поинтересовался, кому там снаружи надоело радоваться жизни.

— Капитан девятого отряда Куросаки Ичиго, меня ждут! — сложив ладони рупором, прокричал кюбантай-тайчо.

Похоже, он несколько поторопился со своими откровениями — решил рыжеволосый шинигами, глядя на содрогавшегося в беззвучной истерике лейтенанта, для которого такое количество прекрасных новостей о Тоусене за один день было слишком большим.

— Ну что же ты? — участливо поинтересовался он у медленно осевшего на землю Хисаги, присаживаясь перед ним на корточки.

Тяжело вздохнув, Ичиго неловко обнял расклеившегося Шухея, а тот судорожно вцепился в его одежду, и не было похоже, что собирался отпускать.

Изуру тактично отвернулся, давая им время на то, чтобы прийти в себя.

Ворота второго отряда медленно и торжественно начали распахиваться, и Хисаги с Куросаки пришлось разжать объятия и встать, однако пребывавший в прострации лейтенант не собирался отступать даже и на пару шагов из его зоны комфорта. В проеме их встретил опять чего-то жевавший Омаэда.

— С возвращением в наши дружные ряды, Ичиго, меня предупредили о твоем приходе, — с сытым добродушием пробасил он. — Что за странный у тебя вид? Почему ты выглядишь как малолетка?

— Долгая история, — махнул рукой новоиспеченный кюбантай-тайчо, — если хочешь знать подробности, обратись к Сой Фонг.

— Ага, как же, расскажет она, — хмыкнул лейтенант второго отряда, — потом догонит и еще несколько раз расскажет.

— Вот-вот, — усмехнулся Ичиго, не хуже него знавший о милом и сговорчивом нраве преемницы Шихоуин. — Прости, Омаэда, мы спешим, так что придется тебе удовлетворять свое любопытство за счет других.

— А... — было заикнулся тот, но его прервали.

— Дорогу я знаю, в сопровождении не нуждаюсь, — отрезал капитан девятого отряда, демонстративно обойдя опешившего от его наглости шинигами, и двинулся куда-то вглубь территории второго подразделения.

Кира и Хисаги молчаливыми тенями проследовали вслед за ним.

— Вредный ты, Куросаки, и всегда таким был, — преувеличено тяжело вздохнул ему в спину Маречио и, бормоча что-то нелицеприятное о наглых рыжих капитанах, ушел в противоположную сторону.

— Так на том и стоим, — пробормотал себе под нос рыжеволосый мужчина под личиной пятнадцатилетнего подростка.

Сколько лет прошло, а это место ничуть не изменилось — ностальгически улыбнулся бывший третий офицер второго отряда, разглядывая окрестности.

— Куросаки-тайчо, а зачем мы здесь? — поежившись, робко спросил его Кира, когда они остановились перед рвом.

— Гнездо Личинок расположено на территории второго отряда, — любезно сообщил своим провожатым временный шинигами. — А это значит, что мне придется снять свою маскировку, ведь в таком виде меня никто туда не пропустит.

— Так значит... значит, на самом деле вы выглядите по-другому? — нерешительно выказал свой интерес его новый подчиненный.

— Да, Шухей-кун, — подтвердил Ичиго. — Вот только... ты не мог бы отступить от меня на пару шагов в сторону? Мне нужно немного свободного пространства, — мягким голосом, словно бы успокаивая раненного зверя, попросил он практически дышавшего ему в затылок лейтенанта.

Тот, словно только сейчас заметив, что стоял непозволительно близко к своему капитану, смутился и всполошенно отпрыгнул от него на пару метров. И Куросаки сразу же почувствовал, будто ему как-то легче стало дышать — бред, конечно же, но ощущения были именно такими.

— Благодарю, — мило улыбнулся ему кюбантай-тайчо, снимая с волос и руки фенечки из нескольких переплетенных между собой кожаных шнурков и окутываясь бледно-голубой реацу.

Глава 31

Он очнулся в кромешной темноте, не понимая, как очутился в этом странном месте. Последним, что запомнил Ичимару перед тем, как кто-то выключил солнце, было то, как его тело опутало с десяток различных путей связывания. Мужчина знал, что оказавшийся слишком шустрым рыжий мальчишка, спеша сковать его демонической магией, положился не на мощность бакудо а на их количество, и что при должном упорстве он смог бы попытаться из них выпутаться... но вместо сына Шибы Ишшина к нему обратился его первый капитан.

Гин самым позорным образом растерялся — шинигами не знал, как ему поступить в этой ситуации. Именно его растерянностью и воспользовался беглый тайчо десятого отряда, отправив его в мир туманного бессознательного. В себя он пришел уже в этом странном месте. А очнувшись и посчитав темноту следствием какого-то искусного заклинания, предпринял несколько безуспешных попыток вырваться из заточения, используя реацу.

Поняв, что это бесполезно, санбантай-тайчо принялся на ощупь исследовать свое обиталище. Увы, результаты исследований его не порадовали — он оказался в небольшой каменной комнатушке, заполненной кромешной тьмой. Двери он так и не нашел, но зато нащупал жесткий деревянный лежак, на который тут же и улегся. Попытался было уйти в свой внутренний мир, но не смог — холодные каменные стены пили его духовную силу, и казалось, будто вытягивали из него саму жизнь.

Как и всегда при каких-то неблагоприятных для него обстоятельствах, Гин решил призвать на помощь свой извращенный разум. Если подумать, то он попал в довольно-таки щекотливую ситуацию: по одной стороне — Айзен и всё, на что он пошел ради своей мести, а по другой — его странное отношение к своему первому капитану и союзнику.

Куросаки был первым, кто увидел его насквозь, первым, кто не отшатнулся, поняв, что на самом деле собой представляет щуплый паренек по имени Ичимару Гин, а осознав — не осуждая принял вместе со всеми тараканами. Невообразимо яркий, образованный и невероятно обаятельный капитан был единственным, кому он доверился, перед кем полностью раскрылся и получил доверие в ответ. За почти пять лет службы в десятом отряде стало чем-то настолько привычным безоговорочно верить в Ичиго, купаться в его тепле и заботе, что шинигами был уже и не рад переводу в пятый отряд, когда это наконец произошло.

Он целых сто три года пытался полностью стереть из своего естества нежное и трепетное отношение к бывшему командиру, но когда тот вновь объявился в Обществе Душ, оказалось, что все попытки Ичимару были бессмысленны. Куросаки Ичиго по-прежнему занимал не последнее место в его системе ценностей, и не было похоже, чтобы он собирался из этой системы куда-то пропадать.

Айзен полностью прав, когда говорит о том, что, несмотря на уже давно перевалившие за сотню года, он так и остался ребенком. Да — гениальным, да — циничным и очень злым, но все равно ребенком, несмотря на должность капитана третьего отряда и руки, по локоть замаранные в крови. И как и любой ребенок, Ичимару — большой собственник. Он скорее удавится, чем отдаст кому-либо "своего" взрослого, даже если претендовать на него смерти подобно.

Он не знал, сколько прошло времени с его заточения, может быть, несколько часов, а может быть и дней... Знал только, что спустя какое-то время глаза обожгло невозможно-яркой вспышкой света. Настолько яркой, что первые мгновения мужчине казалось, будто вместе с тьмой в его камере она выжгла ему и глаза.

Разогнав мельтешившие перед глазами радужные круги и утерев непроизвольно выступившие на глазах слезы, Гин скорее почувствовал, чем увидел, что теперь в комнате вместе с ним был кто-то еще.

— Кто здесь? — резко спросил он, готовясь в случае чего защищаться до последнего.

— А кого бы ты хотел увидеть, Лисенок? — с тихим смешком ответили вопросом на вопрос таким знакомым голосом.

Не узнать его было бы преступлением.

— Куросаки-тайчо? — на всякий случай все же решил уточнить Ичимару. — Что вы здесь делаете?

— Я пришел за тобой, Гин, — присев рядом с ним на краешек лежака, мягким голосом пояснил ему Ичиго и тут же шутливо спросил: — А что, не нужно было? Неужели тебе здесь так понравилось?

— Где это мы? И зачем вы меня сюда запихнули? — решив пока проигнорировать издевательские вопросы, подозрительно поинтересовался капитан третьего отряда.

— Мы в Гнезде Личинок, малыш, — самым невозмутимым тоном сообщил ему Ичиго. — Я, как ты выразился, "запихнул" тебя сюда на время, и заметь, исключительно ради твоего же блага.

Санбантай-тайчо нахмурился — что-то подобное он уже слышал перед тем, как очутился здесь. Как там было?

"...Прости, что порчу твою игру, Лисенок, но я не могу позволить тебе влипнуть еще сильнее, чем ты уже умудрился, — переместившись с помощью шунпо почти вплотную к своему пленнику, едва слышно прошептал ему на ухо риока".

"...Малыш, прости меня, пожалуйста, но у меня просто не было другого выхода, — последнее, что услышал Ичимару, прежде чем его сознание померкло".

У Гина на лбу выступил холодный пот.

Мужчину несколько раз то бросало в жар, то бил озноб — он слишком во многое и со многими играл, но извиняться его бывший командир мог только за одно...

Но почему? Ичиго же сам помогал ему на начальном этапе!

— Нет! — раненным зверем взвыл он, понимая, что уже может быть поздно. — Сколько осталось до казни Кучики Рукии? — вскакивая с лежака, нервно спросил он. — Я должен успеть!

— Казнь уже не состоялась, малыш, — все таким же невозмутимым тоном просветил его Куросаки. — Правда, это не помешало Айзену забрать Хоугиоку и на глазах у изумленной публики вместе с Тоусеном свалить в Уэко Мундо.

— Откуда вы!.. — побледнев, воскликнул капитан третьего отряда, едва ли не заламывая руки от отчаяния. В голове у него набатом била мысль: "Все пропало! Все напрасно!" — Столько лет... я столько лет шел к этому, столько лет жил только этим... За что?! — с болью воскликнул он, бросаясь к тому, кто перечеркнул все его надежды и мечты с намерением если не убить, то хотя бы покалечить.

Ичимару не осознавал себя, не осознавал, кому и за что решил причинить вред — это было не важно. Важно было дотянуться, уничтожить, разорвать пусть даже голыми руками и сделать так же больно, как и ему сейчас...

...Когда к нему вновь вернулась способность здраво мыслить, он обнаружил себя сидевшим на лежаке, а со спины, крепко прижимая его руки к туловищу, Гина обнимал бывший капитан, не давая ему причинить вред им обоим.

— Ты забыл, кто я, Лисенок, и это плохо, но еще хуже, что ты забыл, как я к тебе отношусь, — мягким голосом, будто успокаивая дикого котенка, сказал ему Ичиго. Несмотря на темноту, мужчина мог бы поклясться, что тот сейчас очень грустно улыбался. — Я ведь не по собственной прихоти не пустил тебя к Айзену, а потому что знал, чем все закончится — Соуске просто и без затей убьет тебя.

Он снова согревал его своим теплом, правда, теперь в буквальном смысле, снова позволял почувствовать себя защищенным от всего мира за его широкой спиной — с болью в душе осознал светловолосый шинигами. Умом-то Ичимару понимал, что бывший джубантай-тайчо своими действиями уничтожил все, ради чего он фактически выжег свою душу, но что-то глубоко внутри него жаждало, чтобы этот рыжеволосый прохвост не отпускал его ни при каких обстоятельствах.

"Что же вы со мной делаете, Куросаки Ичиго?"

— Пусть так, но зато я бы отомстил, — безразлично пожал он плечами.

— Глупец, — горько выдохнул его бывший капитан. — Этот очкастый мудак знал о том, что ты его ненавидишь, более того, знал с самого начала и с удовольствием этим пользовался. Он слишком силен для тебя — что тогда, что сейчас — даже без Хоугиоку.

— Это всего лишь ваши домыслы, — отмахнулся от его слов санбантай-тайчо, хотя внутри него заворочался маленький червячок сомнения.

Приобретенная за годы службы в десятом отряде уверенность, что капитан никогда не ошибается, боролась в нем со здравым смыслом, и нужно отметить, что пока здравый смысл проигрывал.

— Я знаю, о чем говорю, маленький, — невесело хмыкнул рыжеволосый шинигами, — потому что видел это собственными глазами: ты попытался, но у тебя ничего не получилось. Айзен тяжело ранил тебя, ты умирал, но в самый последний момент тебе на помощь пришла Унохана — она сумела спасти тебе жизнь. Правда, ненадолго — через две недели после битвы с Айзеном вашу сладкую троицу казнили на Соукиоку. И я был там, я видел вашу казнь собственными глазами.

— Да вы никак в провидцы заделались, а, Куросаки-тайчо? — насмешливо фыркнул Ичимару, безуспешно пытаясь скрыть дрожь, вызванную откровениями бывшего командира.

Тот почувствовал его состояние и еще сильнее сомкнул кольцо рук, еще теснее прижимая к себе.

— Для тебя это будущее, Гин, — наклонившись прямо к нему и положив подбородок ему на плечо, яростно прошептал Ичиго, обжигая ухо своим дыханием, — а для меня — прошлое, повторения которого я не должен допустить любой ценой! Слышишь меня, Лисенок? Любой ценой!

* * *

На уровень, в котором содержатся самые опасные заключенные, его капитан спускался сам, их с Кирой туда не пустили.

Хм... его капитан, да?

Шухей невесело усмехнулся — он даже и не заметил, как начал воспринимать Куросаки Ичиго своим командиром. Впрочем, такого попробуй не назови — хоть мысленно, хоть не мысленно. Кожу до сих пор покалывало от его духовной силы! А уж все остальное...

Оставалось только догадываться, как нелегко пришлось такому мужчине как он скрываться под личиной крикливого и, чего уж греха таить, не очень умного подростка.

Как там говорил Айасегава? "Твой новый капитан просто чудо", да? Что же, теперь хотя бы можно понять восторги этого эстета.

Знать бы еще только, что скрывается под яркой внешностью этого самого чуда.

Глава 32

По скромному мнению Хисаги, возвращение его нового капитана с нижних уровней Гнезда Личинок выглядело довольно-таки впечатляющим. При ярком освещении оба лейтенанта увидели в Куросаки спокойствие уверенного в собственном могуществе шинигами и вместе с тем какой-то домашний уют, а еще тот явно был чрезвычайно доволен прошедшим разговором. И новоиспеченному кьюбантай-тайчо это невероятно шло.

Шухей как-то сразу проникся уважением к своему командиру, а вот мимо Изуру в данный момент все это как-то прошло транзитом — всё его внимание было приковано к шедшему следом за Куросаки Ичиго капитану третьего отряда.

Едва оба тайчо поднялись на их уровень, переволновавшийся за любимое начальство Кира бросился к Ичимару и, ничуть не смущаясь посторонних глаз, принялся ощупывать его на предмет возможных ранений, а тот, смеясь, безуспешно пытался отбиться от проявлений заботы своего лейтенанта. Глядя на эту идиллическую картину, Хисаги испытал почти физическую боль — если бы только капитан Тоусен не предал Общество Душ, все было бы совсем по-другому!

— Куросаки-тайчо, я хотел бы у вас кое-что узнать... — замялся кьюбантай-фукутайчо, почувствовав, что ступает на тонкий лед.

— Спрашивай, Шухей-кун, если информация не секретная, то на что смогу — отвечу, — с поощрительной улыбкой разрешил рыжеволосый шинигами, едва ли не с отеческим умилением глядя на двух высших офицеров третьего отряда.

— По дороге сюда вы сказали, что посадили Ичимару-тайчо в Гнездо Личинок, чтобы тот не присоединился к Айзену, — несколько неуверенно протянул он, пытаясь поймать за хвост ускользавшую от него мысль.

— Да, было дело, говорил, — спокойно подтвердил Ичиго. — И что?

— Так почему вы не сделали того же самого и для капитана Тоусена? — даже и не думая скрывать сквозившую в его голосе боль, воскликнул Хисаги.

— Если бы все было так просто, Шухей-кун... — грустно улыбнулся его новый командир. — Боюсь, в случае с Канаме, чтобы уберечь его от присоединения к нашему очкастому богу нового мира, мне понадобилось бы упрятать его в Гнездо Личинок еще лет за сто пятьдесят до Гина. Вот только тогда бы меня не понял Мугурума Кенсей, все-таки у меня с ним не настолько близкие отношения, чтобы без видимой на то причины запихивать его третьего офицера на самый нижний уровень в одиночную камеру, — сокрушенно покачал головой Куросаки.

— А еще тайчо решил потратить на меня свое время, потому что я — его любимчик и ни в чем особо замешан не был, а вот Тоусен замазан был по самые уши. Все-таки покушение на жизнь нескольких капитанов, нанесение им травм, практически несовместимых с жизнью, и все такое... — подходя к своему учителю, обнимая его со спины и крепко прижимая к себе, вклинился в их разговор Ичимару.

Пользуясь тем, что они стояли в обнимку, и тем, что Гин, хоть и ненамного, но выше Ичиго, беловолосый шинигами с провокационной улыбкой зарылся носом в торчащие во все стороны на макушке рыжие пряди и вдохнул их запах. Вид у главной заразы Сейретея при этом был такой довольно-счастливый, что даже до самого последнего тугодума дошло бы, что тот не только был невероятно рад видеть своего учителя, но и не готов его кому-то отдавать.

По губам капитана Куросаки скользнула невеселая улыбка, а Хисаги смутился — оба капитана стояли слишком близко друг к другу, значительно ближе, чем это допускается правилами приличия. Но ведь это же Ичимару, а когда этого хитрого змея волновали какие-либо правила? Тем более если речь шла о правилах приличия. Плевал он на них с вершины Башни Раскаяния.

У самого выхода из Гнезда Личинок их встретила высокая смуглая женщина с золотистыми глазами и фиолетовыми волосами, собранными в высокий хвост. Смерив процессию шинигами неприязненным взглядом, она с самым независимым видом сложила руки на груди.

— Воссоединение учителя и ученика спустя сотню лет — надо же, как трогательно, — с явной издевкой в голосе протянула подпиравшая собой стенку мадам. — Ну что, Ичиго, доволен, что спас своего любимчика? — скривившись, словно увидев нечто в крайней степени неприятное, язвительно поинтересовалась она.

Капитан Куросаки на это только многозначительно промолчал, неопределенно пожав плечами, явно не желая вступать в перепалку, ведь женщина, скорее всего, намеревалась затеять с ним ссору.

Что поразило обоих лейтенантов — незнакомка была одета не в форму шинигами и не в комбинезон подразделения омницу-кидо, казалось, она вообще не имела никакого отношения к Готей 13. Поэтому неудивительно, что у Шухея тут же возник вопрос, каким образом эта дамочка сюда проникла. Все-таки это Гнездо Личинок, а не проходной двор, и кого попало сюда вряд ли впустят без особого на то позволения от капитана второго отряда.

Хисаги насторожился.

Он был ближе всех к все еще стоявшим в обнимку капитанам, поэтому и заметил, как сильно напрягся Ичимару при появлении этой мадам, чисто инстинктивно сжимая кольцо рук вокруг плеч Куросаки, едва ли не вжимая его в себя.

— Рад, что вы оценили, Шихоуин-сан, — растянул губы в хищной усмешке санбантай-тайчо, при этом всем своим видом демонстрируя, что ему откровенно наплевать на мнение фиолетововолосой женщины.

Небольшой пятачок перед выходом из тюрьмы для шинигами медленно заполоняла ненависть — если бы взглядом можно было убивать, то Гин уже давно бы упал замертво. Впрочем, судя по всему, Ичимару и сам не особо был рад видеть эту... Шихоуин.

— И как, стоило ли его освобождение того ярма, что ты вновь взвалил на свою шею? Стоило ли так рисковать своей жизнью и свободой, возвращаясь на службу, а, Ичиго? — демонстративно не замечая капитана третьего отряда, продолжила допытываться дамочка.

А до Хисаги только что дошло — эта женщина знает обоих капитанов, и шапочным это знакомство явно не назовешь, да и Матсумото как-то упоминала, что до Сой Фонг вторым отрядом руководила какая-то Шихоуин. Он, правда, не помнил, в связи с чем это рассказывала лейтенант десятого отряда, но это уже не столь важно на фоне того, что, похоже, сегодня он повстречал бывшую начальницу Куросаки-тайчо.

Да уж, Общество Душ воистину одна большая деревня, где все друг друга знают!

Хисаги ощутил острую необходимость выпить чего-нибудь душевного, лечь в кровать и пообещать себе подумать обо всем завтра.

— Благодарю, что спросили, Йороуичи-сан, но я ни о чем не жалею, — несколько церемонно ответил капитан девятого отряда и тут же провокационно спросил: — Но неужели бы вы не сделали того же для Сой Фонг?

Шухею еще только предстояло узнать, что Ичиго начинает разводить церемонии только тогда, когда зол на кого-то, а вот принцессе клана Божественных Оружейников об этом было прекрасно известно, поэтому она благоразумно оставила своего бывшего подчиненного в покое. Ссориться с новым капитаном девятого отряда ей не хотелось, поэтому Йороуичи просто предпочла уйти, однако перед самым выходом она все же не удержалась и обратилась к Гину:

— Благодаря тебе и твоим сердечным друзьям Айзену и Тоусену сто три года назад слишком многие потеряли всё, что имели, включая и собственную гордость. Поэтому будь моя воля, Ичимару, ты либо пошел бы по тому пути, с которого тебя увел твой бывший учитель, либо остался гнить здесь навеки.

— Примите мою признательность, — учтиво кивнул светловолосый шинигами, и в этот раз это уже была не издевка — он действительно был благодарен.

— Ичиго никому не сказал причину, по которой ты присоединился к Айзену, сказал только, что ты его ненавидишь не меньше, а может, и больше всех нас и что у тебя не было выхода, — глядя только на капитана третьего отряда, неожиданно серьезно и без ужимок процедила Шихоуин. — Пусть так. Каковыми бы ни были твои мотивы, и я, и Урахара, сможем смириться с тем, что ты прощен, но есть ведь еще те, кто этого сделать не сможет. У них будет очень много вопросов и к тебе, и к Ичиго, причем вопросов неприятных. Я говорю о жертвах вашего с Айзеном и Тоусеном произвола, что сейчас выжидают удобного момента в мире живых.

— Спасибо за предупреждение, я приму его всерьез, — усмехнулся Ичимару.

Хисаги не видел, чтобы тот что-то такого сказал или сделал, но вместе с тем что-то поменялось. Теперь капитан третьего отряда у него непроизвольно ассоциировался с ядовитой змеей, готовой броситься в любой момент. Одно лишнее движение, одно неосторожное слово — и...

— Гин, прекрати, ты пугаешь наших лейтенантов, — тепло рассмеялся рыжеволосый шинигами, легонько шлепнув по руке своего ученика.

И вместе с его смехом развеялось и ужасное наваждение.

Чертовы капитаны и их фокусы с реацу!

— Простите, — демонстрируя на своем лице что угодно, кроме покаяния, извинился санбантай-тайчо, зарываясь носом в золотисто-рыжие пряди своего бывшего командира, обнимать которого он так и не прекратил.

— Прощаю, — кивнул он и пожал плечами, тем самым обозначив свое желание высвободиться из объятий ученика. Тот демонстративно вздохнул, но руки убрал и покорно отступил на несколько шагов назад.

— Вот и отлично, — почти добродушно хмыкнула Шихоуин, кивком указывая на стойку, где они при входе оставили зампакто, — тогда разбирайте свои мечи и проваливайте отсюда, время-то уже позднее.

— Спасибо за понимание, Йороуичи, — поблагодарил женщину рыжеволосый шинигами, в то время как его спутники отправились забирать свое оружие.

— Когда-нибудь твое благородство выйдет нам всем боком, — кивнув в сторону капитана третьего отряда, сказала она, — но это твое решение, Ичиго, тебе с ним и жить.

— Думаешь, я об этом не знал? — невесело усмехнулся он. — Но хоронить бывшего ученика мне хотелось еще меньше, так что пришлось рискнуть.

— Понимаю, — согласилась с ним бывшая нибантай-тайчо, явно вспомнив о Сой Фонг. — Кстати, что-то я не заметила тебя у стойки с оружием. Неужели ты куда-то пошел без Зангетсу? — недоверчиво спросила она. — Я тебя не узнаю, Куросаки.

— Если бы я только попытался сделать такую глупость, то старик бы меня просто замучил своими нотациями, — фыркнул капитан девятого отряда.

— Если бы? — в изумлении приподняла брови Богиня Скорости.

Вместо ответа он, многозначительно ухмыльнувшись, правой рукой скользнул в левый рукав косоде и продемонстрировал ошарашенной его наглостью Шихоуин обломок зампакто.

— Ты в своем репертуаре — всегда найдешь, где и как обойти правила, — несколько нервно рассмеялась его бывшая начальница.

— В свое время я учился у лучших, принцесса, — отвесив великосветский поклон, польстил её самолюбию Ичиго.

— Тайчо! — окликнул его Хисаги, намекая на то, что они уже готовы покинуть это крайне негостеприимное или, наоборот, гостеприимное — это с какой стороны посмотреть — место.

— Вынужден откланяться, Йороуичи, меня ждет мой отряд, — попрощался с бывшей нибантай-тайчо Ичиго и поспешил к топтавшемуся у выхода Шухею.

Капитаны и лейтенанты покидали Гнездо Личинок.

Глава 33

Первые лучи солнца — самые нахальные. Они проникают сквозь открытые окна или не задернутые занавески и, пользуясь тем, что в предрассветные часы сон не так крепок, будят всех, до кого дотянутся. Не стал исключением и рыжеволосый мужчина в белом хаори, прикорнувший на диванчике в кабинете главы отряда. Сладко потянувшись и с трудом открыв слипавшиеся глаза, молодой капитан недоуменно оглядел окружавшую его обстановку... и тут же схватился за голову дрожавшими руками.

Ичиго провел рукой по лицу и сокрушенно покачал головой. Последнее действие не прошло для него без последствий — в голове будто взорвался небольшой фейерверк, а перед глазами пошли разноцветные круги.

Давно он так не напивался...

Вокруг все было таким знакомым и родным — новый обитатель не озадачился перепланировкой, но это было не его место работы. Уже не его. Нет, когда-то, сто три года назад, это был его кабинет, теперь же в десятом отряде всем заправляет беловолосый парнишка и, кажется, весьма неплохо себя в нем чувствует.

Да уж, такое может только он: по пьяной лавочке проникнуть в чужой отряд, более того — в кабинет капитана, и самым наглым образом продрыхнуть в нем до утра! И кого волнует, что когда-то это был его отряд и что он после дегустации всех появившихся в Обществе Душ за время его отсутствия алкогольных напитков просто перепутал и по привычке ползком отправился в "свое" расположение?

Хотя... в том, что он вместе со своим похмельем очнулся именно здесь, было несколько плюсов. Таких булькающих плюсов, распиханных по всем укромным местечкам в кабинете. Тоширо наверняка даже и не догадывался, что его ушлая лейтенант устроила склад с алкоголем в их общем владении. А Ичиго на память никогда не жаловался, да к тому же и сам оставил пару-тройку бутылочек с вином про запас для лечения нервов, некоторые из которых, кстати, его дождались.

Все-таки кидо иногда бывает весьма полезным в быту.

Поправив здоровье, бывший капитан десятого отряда решил, что будет забавным поглядеть на реакцию малыша Хитсугаи, когда тот зайдет и обнаружит его здесь. Он совместит приятное с полезным: заберет личные вещи из многочисленных тайников, пообщается с преемником своего отца в неформальной обстановке и немного притушит пожар ненависти беловолосого тайчо по отношению к Ичимару. Приняв решение, Куросаки перевернулся на другой бок, собираясь со спокойной душой, лишенной совести, подремать еще пару часиков до прихода нынешнего хозяина кабинета. Не удалось. Вместо приятной полудремы в голову начали лезть воспоминания о вчерашнем весьма бурно проведенном вечере, а затем и ночи.

Разговор с Гином во тьме камеры Гнезда Личинок оставил тяжелый осадок у него на душе. Нет, не по поводу самого Лисенка — тут как раз все прошло успешно, он в достаточной степени впечатлился картинами ожидавшего его безрадостного будущего и был невероятно польщен тем, что из всех своих учеников бывший капитан именно ему доверил такую тайну. Какой же он, в сущности, еще ребенок — грустно улыбнулся Ичиго. А после Ичимару его демонстративно обнимал, показывая, что тем самым он при любом раскладе останется на его стороне, при этом специально делал это так же, как и Куросаки всего несколько минут назад в камере. В то время как самому капитану девятого отряда, стоявшему в кольце рук бывшего подчиненного, нестерпимо хотелось напиться, чтобы хоть как-то заглушить горечь от своих откровений.

Он опять не был до конца откровенен с дорогим ему шинигами, и это очень угнетало его. Киске, Ишшин, Йороуичи, а теперь и Гин — каждому он рассказывал правду о себе и каждому что-то недоговаривал. Но все равно и отец, и ученик пообещали своему бывшему капитану идти вместе с ним до самого конца, каким бы он ни был. И именно от этого Ичиго было тяжело на душе — он не хотел, чтобы эти двое ввязывались в его приключения, хватит и его одного. Правда, проблема была в том, что они все и так уже увязли в них по самые уши.

Передав Ичимару с рук на руки Кире, волновавшемуся за любимое начальство даже больше, чем оно само за себя, рыжеволосый тайчо в сопровождении Хисаги отправился в свой отряд. Просто некуда было больше идти. Проситься переночевать к коллегам-капитанам он не хотел, как и посещать четвертый отряд, где по приказу Уноханы риокам выделили несколько спальных мест. Его наверняка уже поджидали друзья с требованием рассказать им все и желательно немедленно, а Ичиго еще к этому не был готов. Из покоев капитана девятого отряда наверняка еще не вынесли тоусеновское барахло, а от Куросаки не убудет, если одну ночь он поспит на диванчике в своем кабинете, а завтра после обеда они с одноклассниками все равно оправляются в мир живых. Там и выспится, ведь дома, как говорится, и стены навевают приятные сновидения.

Однако до расположения своего отряда Ичиго так и не добрался благодаря Кенпачи, бдительно его караулившего на подступах к воротам. Грозный капитан одиннадцатого требовал его к себе в гости, не желая слушать никаких отговорок. На вялые попытки отбрыкаться, Зараки просто и без затей перекинул его через плечо, а попытавшемуся было возникать Хисаги пинком придал ускорение в сторону ворот со словами: "Ничего я с твоим тайчо не сделаю, а несколько литров саке еще никому в этой жизни не повредили". Успокоенный таким вот нехитрым образом, Шухей отправился спать, громко бурча что-то нелицеприятное о всяких руконгайских варварах, начавших назначать себе собутыльников в приказном порядке. Кенпачи на это только громко хмыкнул и унесся в направлении своего отряда.

К удивлению Ичиго, так всю дорогу и провисевшего на плече у своего похитителя, они не только нигде не наткнулись на тупик, но и в самые короткие сроки добрались до расположения одиннадцатого отряда. В небольшом домике, который Зараки использовал одновременно и как комнату отдыха, и как кабинет, их уже ожидало подогретое саке и множество красиво выложенных закусок, явно приготовленных эстетом Юмичикой.

После пары пиал он неожиданно для себя начал говорить. Бывший джубантай-тайчо, горько усмехаясь, рассказал своему другу всю историю своей жизни, впервые за много лет ничего не скрывая и не сглаживая углов. Кенпачи выслушал его молча, не перебивая, только периодически заботливо подливая в опустевшую пиалу чего-нибудь алкогольного. Когда Ичиго закончил свою исповедь, Зараки несколько минут так и просидел, прикрыв единственный не спрятанный под повязкой глаз, обдумывая все, что услышал, явно что-то решая для себя. А потом неожиданно протянул руку и, дотянувшись до него, намотал рыжий хвост на кулак и, приглушив голос, зло прошипел: "Чтобы ни случилось, Куросаки, выживи и обломай всех, кто строит на тебя какие-то планы! Слышишь меня? Выживи и стань сильнее!" И ему ничего не оставалось, как пообещать, потому как с Зараки по-другому просто нельзя.

Приближение Матсумото и Хитсугаи он почувствовал, едва они вошли в здание. Воображение Ичиго тут же нарисовало ему целеустремленно шагавшего в сторону своего кабинета отвратительно бодрого Тоширо, на лице которого было написано явное желание вкалывать так, чтоб всем было завидно. И плетшуюся следом за ним Матсумото с безрадостной миной на лице, которую трудовые перспективы совершенно не радовали.

Капитан девятого отряда тихонько хихикнул и с самым непринужденным видом с комфортом растянулся на диване — скоро начнется все самое интересное.

...

— Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! — возмущенно бормотал себе под нос капитан десятого отряда, с нервно дергавшимся глазом наблюдая за тем, как его лейтенант, радостно повизгивая, тискает свое бывшее начальство.

Разозлиться на Куросаки, нагло оккупировавшего диван в его кабинете, отчего-то не получалось. С любым другим у него был бы разговор короткий — взмах Хьёринмару, команда активации шикая — и вот уже можно давать знак подчиненным, что из его кабинета нужно выносить готовую ледяную скульптуру. Однако, глядя на это чудо со спутанными ото сна золотисто-рыжими волосами в ореоле солнечных лучей и его теплую улыбку для бывшей подчиненной, он просто не мог поднять руку. Но это не значило, что его не бесила наглая выходка бывшего владельца этого кабинета.

— А вы подтолкнуть не пробовали, Хитсугая-кун? — ехидно осведомились со стороны окна мягким голосом со слишком знакомыми вкрадчивыми интонациями.

Юноша поглядел в ту сторону и рефлекторно схватился за рукоять зампакто — уж на кого-кого, а на этого змея подколодного у него рука еще как поднимется. И плевать, что он якобы жертва обстоятельств и что Хинамори как бы сама виновата, что бросилась на Ичимару с Тобиуме наголо.

— Гин! — радостно воскликнула Рангику, бросаясь к окну и начиная тискать новую жертву.

Тискала она его при этом так интенсивно, что капитан третьего отряда едва не вывалился на улицу.

— Матсумото! — рявкнул вконец доведенный до ручки Тоширо.

— Но, тайчо, я так рада их видеть... — капризно надув губы, протянула его подчиненная.

— Тише-тише, детишки, — тихонько рассмеялся Ичиго, пытаясь таким вот нехитрым образом разрядить напряженную обстановку.

За что тут же удостоился гневных взглядов от всех троих — "детишки" были категорически не согласны с его формулировкой, но зато Хитсугая перестал судорожно хвататься за рукоять Хьёринмару, а Ичимару — так многозначительно улыбаться. В принципе, Лисенок постоянно улыбается, и для всех, кто плохо с ним знаком, это ни о чем не скажет, но для тех же, кто знает его как облупленного, улыбки главной заразы Сейретея имеют тысячи значений. И к счастью для капитана десятого отряда, в этом кабинете таких шинигами было целых двое. Ичиго с Рангику прекрасно понимали, что Гин никогда не станет явно демонстрировать свое желание кого-то убить — он просто активирует Шинсо, просто убьет и после этого как ни в чем ни бывало продолжит улыбаться.

— Так что привело тебя в мой кабинет, капитан Куросаки? — задал, наконец, наиболее интересовавший его вопрос беловолосый юноша.

— Видишь ли, Тоширо-кун... — несколько смущенно потерев указательным пальцем переносицу, начал рыжеволосый шинигами, но был тут же самым невежливым образом перебит.

— Для тебя — капитан Хитсугая, — мгновенно отреагировал он.

— Тайчо, да не будьте вы таким букой! — возмутилась Матсумото.

Оба джубантай-тайчо — и нынешний, и бывший — на её слова отреагировали по-разному: Тоширо раздраженно дернул бровью, а Ичиго возвел глаза к потолку — Рангику и её потрясающая наглость... Хоть что-то в этой жизни остается неизменным.

— Видишь ли, капитан Хитсугая, — послушно исправился рыжеволосый мужчина, — сто три года назад я покидал сей уютный кабинет в большой спешке, так что пришлось оставить здесь в тайниках некоторые милые моему сердцу безделушки. Я мог бы забрать их и не спрашивая твоего разрешения, более того, если бы захотел, то ты бы и не узнал, что здесь когда-либо что-либо хранилось, но учитывая, что капитан теперь ты, я счел это неэтичным, в конце концов, теперь это твой кабинет, — улыбнулся ему бывший руководитель десятого отряда.

— Ой ладно вам, Куросаки-тайчо, нашла я уже все ваши тайники, не было там ничего необычного, — небрежно махнула рукой джубантай-фукутайчо.

— Я заметил, Ран-тян, — насмешливо фыркнул капитан девятого отряда, доставая из-за диванной подушки полупустой бутылек с саке и перебрасывая его своей бывшей подчиненной, — но это были отнюдь не все мои схроны.

Та, ничуть не смутившись, легко поймала летевшую прямо ей в голову емкость с алкоголем, но заметив гневный взгляд своего капитана, быстро спрятала её себе за спину.

— МАТСУМОТО! — возмущенно воскликнул несколько ошалевший от подобной наглости Тоширо, в то время как Ичиго с Гином маскировали неуместное сейчас хихиканье под внезапно скрутившие их приступы кашля. — Ты опять?!

Сама же виновница гневного вопля души своего начальства приняла нечто, отдаленно напоминающее стойку "смирно", и хлопала длинными ресницами, сверля возмущенно отчитывавшего её беловолосого юношу честным и невинным взглядом голубых глаз.

— Хитсугая-кун, а давай ты поругаешь её позже, — поняв, что это надолго, первым не выдержал рыжеволосый шинигами. — У меня осталось совсем немного времени до тех пор, как откроют сенкаймон в мир живых, так давай же потратим его с пользой, — примирительно улыбнулся он все еще горевшему праведным гневом негодования нынешнему джубантай-тайчо.

Глава 34

Возможно, это кому-то и покажется странным, но Ичиго понравилось потрошить свои старые заначки в компании бывших подчиненных и нынешнего капитана десятого отряда. Он с умилением отца семейства наблюдал за тем, как Гин и Рангику перебирали старые снимки и мелкие безделушки, что ранее украшали его рабочий стол, ведь за каждым предметом стояла какая-то забавная или наоборот — печальная история. И чего уж греха таить, ему невероятно льстило то, с каким восхищением на него периодически поглядывал малыш Хитсугая с каждым показанным ему тайником, сделанным при помощи демонической магии. Капитан десятого отряда по достоинству оценил их качество, удобность расположения и то, с каким мастерством они были созданы. Похоже, Белячок — как его называет Хинамори — смирился с его возвращением в дружные ряды Готей 13 и даже был готов к более-менее тесному сотрудничеству.

Что же касается Гина...

Не хватается за зампакто при каждом неверном движении Лисенка — и ладно, это уже не абы какой прогресс.

— Куросаки-тайчо, а что это такое? — недоуменно вертя в руках веселенького черного цвета папку для бумаг, разрисованную разноцветными ехидными рожицами и знаками восклицания, спросила его Матсумото.

— То, что не вошло в официальную отрядную документацию, — будучи занятым открытием очередного тайника, небрежно ответил рыжеволосый шинигами.

— Это то, что я думаю, капитан? — едва ли не промурлыкал Ичимару, вскакивая с подоконника и даже безо всякого шунпо почти мгновенно оказываясь рядом с красавицей-лейтенантом, выхватывая папку у неё из рук.

— Верно, мой дорогой — это те самые отчеты о совместных миссиях с другими отрядами вместе с моими комментариями по поводу их проведения, — в тон ему ответил бывший джубантай-тайчо.

— О, так вот где были эти заветные бумажечки! — воскликнула рыжеволосая женщина, собираясь отобрать документы у своего друга детства. — У нас, простых шинигами, о них одно время целые легенды ходили по отряду!

— Какие еще отчеты? — заинтересовался предметом их разговора беловолосый капитан, при этом подозрительно косясь на Гина, растянувшего губы в мечтательной улыбке.

Наверняка Лисенок вспоминал, как ему было весело издеваться над бедными рядовыми других отрядов на совместных миссиях — хмыкнул про себя мужчина, ибо заподозрить главную заразу Сейретея в сентиментальности не хватало воображения даже у него.

Однако вместо Ичиго или Гина как шинигами, имевших непосредственное отношение к содержимому папки, на вопрос начальства ответила Рангику. Правда, ответила она на него в своей неподражаемой нагловато-веселой манере:

— Когда этот оболтус был зелен, юн и еще служил в десятом отряде, — рыжеволосая фукутайчо панибратски взлохматила беловато-серебристые пряди на голове у Гина, — то Куросаки-тайчо, прекрасно зная о его проблемах с общением, нередко поручал ему координировать действия наших бойцов при совместных операциях с другими подразделениями.

— Проблемы с общением? У этого?! — непроизвольно вырвалось у Тоширо.

Капитан десятого отряда недоверчиво изогнул белесую бровь и окинул скептическим взглядом Гина, безучастно сидевшего на диване рядом со своим бывшим наставником. Что-то он не заметил, чтобы у этой язвы возникали какие-то проблемы с тем, чтобы довести кого-либо до истерики своими репликами. Но, судя по всему, он явно не собирался опротестовывать столь шокирующее заявление.

В то же время рыжеволосый капитан девятого отряда забеспокоился. Он молился про себя всем божествам, коих в японском пантеоне бесчисленное множество, чтобы малыш Хитсугая не принялся и дальше развивать тему. Потому что Лисенок будет серебристым, пушистым и спокойным только до той поры, пока Белячок не скажет что-нибудь, что не придется по нраву его ученику. И Ичиго не был уверен, что в таком случае ему удастся удержать Гина от членовредительства.

— И еще какие! — с загоревшимися глазами, продолжила палить контору Матсумото, судя по всему, ей явно не терпелось поделиться эксклюзивной информацией. — Ох, тайчо, вы себе даже и не представляете...

— Кхем-кхем, — прочистил горло бывший временный шинигами, которого все это утро откровений начало немного напрягать, — Ран-тян, а это ничего, что мы здесь? — саркастично поинтересовался он, обеспокоено косясь на своего ученика.

— Да ничего, я уже привык, — флегматично пожал плечами Ичимару, явно пытаясь его успокоить. — Хитсугая-кун, если говорить кратко и по существу, то мне эти задания откровенно не нравились, вот я и срывал свое дурное настроение, строча отчеты, в которых весьма нелестно расписывал всех тех, с кем приходилось работать. Капитан на это только усмехался, брал мою писанину, так же остроумно комментировал и после этого возвращал мне с требованием переписать все как полагается.

— Ага, веселое было время, — тихонько рассмеялся над словами своего офицера бывший джубантай-тайчо. — И я ничуть не жалею о том, что гонял тебя тогда. Вон, какой из тебя получился... — Он недоговорил — на середине фразы его перебил прокатившийся по Сейретею странный низкий звук, чем-то напоминающий звон от удара колокола.

Вот только ничего подобного в белом городе не было отродясь — звук был полностью искусственного происхождения.

— Похоже, это за вами, Ичиго-сама, — тихо и как-то до боли серьёзно кивнул ему Гин, безуспешно пытаясь растянуть губы в хоть каком-то подобии улыбки.

Рыжий капитан девятого отряда вздрогнул — он даже и представить себе не мог, что Лисенок так расстроится его возвращению в мир живых. Это же не на всю жизнь, в конце концов, а всего-то на пару месяцев, пока Кария не решит напасть на Общество Душ! И Куросаки так же не ожидал, что этот язвительный и циничный мужчина позволит кому-то понять, что Ичимару — главная зараза Готей 13 — действительно привязан к своему бывшему наставнику.

Подозрительно.

Насколько Ичиго знал Гина, тот всегда ненавидел показывать свои слабости, но еще больше он ненавидел, когда этому были свидетели. Вот как сейчас, что очень настораживало. Положим, они с Рангику вне опасности, а вот Тоширо, который по классификации Лисенка наверняка значится как "забавный зверек", после этого резко переходил в категорию нежелательных свидетелей. А что у нас во всем мире делают с нежелательными свидетелями? Правильно — устраняют. Значит, этого нужно избежать любой ценой. Впрочем, у него, кажется, была идея, как одним заклятьем поразить две мишени.

— Ты прав — мне действительно уже пора, — со вздохом констатировал рыжеволосый лидер риок, с явной неохотой поднимаясь с дивана. — Если тебе не трудно, переправь мои вещи в девятый отряд, — попросил он бывшего ученика, на основании его поведения делая вывод, что тому это как раз не трудно.

— А что делать с этими отчетами? — спросил ему в спину джубантай-тайчо, взяв в руки папку с оными.

Уже стоявший у двери мужчина прикрыл глаза, стараясь скрыть в них довольный блеск, — малышу интересно, и он очень хочет почитать писанину юного Ичимару, но вместе с тем отчаянно не желает в этом признаваться. Даже себе.

— Думаю, ничего страшного не случится, если они пока побудут у тебя, верно, Хитсугая-кун? — все так же стоя спиной к остававшимся в кабинете, с деланной рассеянностью отмахнулся от него Куросаки. — Потом как-нибудь отдашь Гину, — коварно усмехнулся мужчина, решительно поворачивая ручку двери. — До скорой встречи, — тихо произнес он и выскользнул в коридор, стараясь не слушать слов прощания.

Ичиго никогда не любил долгих проводов.

Как и в прошлый раз, было принято решение открыть проход в Генсей на территории тринадцатого отряда. Не оригинально, но зато без сюрпризов, что не могло не радовать бывшего капитана десятого отряда, вновь примерившего на себя личину временного шинигами. Спешить к месту рандеву ему особо-то и не хотелось, лучше, пока было время, неторопливо пройтись по залитым солнцем улочкам Сейретея — он не мог уйти из этого города, не воздав ему должное и не попросив прощения, хотя бы мысленно, за доставленные неприятности. Кто-то скажет, что это глупо, но Куросаки было, как обычно, плевать на чужое мнение. Сейретей был построен на крови всех четырех благородных родов Общества Душ, а он, хочет этого или нет, глава младшей ветви клана Шиба, поэтому с его стороны было бы крайней степенью идиотизма не отдать дань уважения своим предкам, тысячелетиями оберегавшим белый город.

Ичиго резко остановился. Слежку за собой он почуял, как только покинул расположение десятого отряда, но был слишком занят своими мыслями, чтобы что-то предпринять по этому поводу. Да и мало ли кому понадобилось за ним следить? Список шинигами, интересовавшихся его невероятно скромной персоной, в последние дни разросся и стал длиннее, чем хвост динозавра. Его же преследователь, видимо, засчитал это как плюс своим умениям и совсем уж перестал таиться, что позволило ему без труда опознать не такого уж и неведомого сталкера.

— Это что еще за партизанщина, Гин? — нахмурился кюбантай-тайчо, оборачиваясь.

— Просто решил проводить вас, капитан, — выйдя из-за угла, невозмутимо поставил его перед фактом Ичимару и тут же добавил: — Разве это запрещено?

— Ни в коей мере, — пожал плечами рыжеволосый "мальчишка", — но... Только ли ради этого ты последовал за мной? — лукаво прищурившись, поинтересовался он у бывшего подчиненного.

— Зачем вам нужен малыш Хитсугая, Куросаки-тайчо? — неожиданно серьёзно и с какой-то долей обиды в голосе спросил его тот.

Лидер риок с трудом удержался от того, чтобы протереть глаза и почистить уши. У него что, слуховые галлюцинации? Гин что... ревнует? Простите, а это точно его бывший ученик?

Кто-нибудь, ущипните его.

Ичиго был готов поверить во что угодно, даже в то, что настоящего Ичимару похитили инопланетяне, а вместо него подсунули двойника, но не в такое. Ведь насколько он помнил — ревновать его к каждому столбу было прерогативой Акиямы и Бьякуи, в то время как Гин их за это всегда откровенно высмеивал.

Быть может, на него так повлияли его откровения во мраке камеры Гнезда Личинок?

Кто знает... Это же Ичимару Гин — личность темная, загадочная и полная сюрпризов, с ним все возможно.

— Я потратил на десятый отряд пять с половиной лет своей жизни, — решив не заострять внимания на том, что ему, возможно, почудилось, тихо и очень серьезно произнес он, решив сразу расставить все точки над "и". — В нем я обрел самых дорогих мне людей и в нем все еще служит подруга твоего, между прочим, детства и ученик моего отца. В прошлом, в моем прошлом, Тоширо не раз и не два сражался бок о бок вместе со мной и прикрывал мне спину. Так что, я надеюсь, ты простишь мне некую сентиментальность, а, Лисенок? — поинтересовался он с легким сарказмом.

— Глупый был вопрос, капитан, — виновато и даже в чем-то пристыжено опустил голову санбантай-тайчо. — Прошу меня простить.

— Прощаю, — любезно кивнул ему Ичиго, отлично понимая, что теперь его ученик сделает все как надо. — И еще кое-что, Гин, — все же не удержался он.

— Да?

— Прекращай называть меня своим капитаном, ты уже давно повзрослел и вылетел из гнезда, да и гнездо у меня уже другое, — потребовал Куросаки и, посчитав вопрос исчерпанным, ушел в шунпо.

Настроение у него было окончательно испорчено, так лучше уж одним махом покончить со всем — вернуться домой и тем самым избежать допроса с пристрастием от Абарая и обоих Кучики.

— Как скажете... капитан, — вредно усмехнулся пустой улице главный тролль Сейретея и последовал за своим бывшим начальником.

Так просто он его не отпустит — Ичимару порой был невероятно упрям.

Глава 35

У Рукии было множество вопросов, ответы на которые, как ей казалось, были у всех, кроме неё. Проблема была только в том, что эти все не спешили к дверям её палаты, чтобы поделиться своими знаниями с избежавшей казни счастливицей. А отправиться на поиски истины самостоятельно она не могла, за что следовало сказать отдельное спасибо старшему брату, каким-то неведомым способом умудрившемуся, хоть и ненадолго, но вырваться из-под опеки лекарей четвертого отряда. После его дерзкого побега подчиненные капитана Уноханы утроили свою бдительность и старались лишний раз не выпускать из поля зрения своих пациентов. А Ичиго, этот болван, даже и не подумал навестить в больнице спасенную им девицу, чтобы она могла вытрясти из него все тайны.

Ей с таким трудом удалось выпросить у лейтенанта Котецу разрешение на то, чтобы прийти проводить Куросаки с друзьями в мир живых, а выяснилось, что проход-то открыт, а самого рыжего риоки даже и близко не наблюдалось.

Заставляет себя ждать, как это в его духе — тяжело вздохнула младшая Кучики.

Но благодаря этому ей удалось выяснить, что одноклассники Ичиго находились в таком же неведении, как и она, и ничего нового сообщить не смогли.

Хотя нет — смогли.

Но то, что она от них услышала, было настолько невероятным, что девушка посчитала это глупой шуткой. Ичиго, да еще и в капитанском хаори? Ками-сама, какой бред! Да кто в здравом уме и трезвой памяти доверит отряд этому мальчишке? У него же для этого нет ни опыта, ни способностей, более того, рыжик даже не настоящий шинигами! Да Рукия скорее поверит в то, что Ренджи назначили капитаном!

Им всем уже порядком надоело гулять перед открытым проходом в Генсей, а Куросаки все не было и не было. Но зато с момента её появления на втором полигоне тринадцатого отряда значительно прибавилось провожающих — на трибунах с ворохом каких-то документов пристроился лейтенант девятого отряда в сопровождении какого-то незнакомого ей кареглазого блондина. Эти двое перебирали бумажки, периодически начиная о чем-то весьма эмоционально спорить, но вскоре их препирательства сходили на нет, чтобы через какое-то время вновь вспыхнуть с новой силой. Ей было так странно и даже в какой-то степени дико наблюдать за тем, как всегда такой сдержанный и невозмутимый Хисаги Шухей что-то яростно доказывает неведомому ей шинигами...

Наконец, когда ожидание стало совсем уж невыносимым, объявился Куросаки. И первым, что бросилось ей в глаза, было именно это злосчастное капитанское хаори... с цифрой девять на спине. Что ж, это в какой-то степени проливало свет на то, что же забыл здесь лейтенант Хисаги с сопровождающим, однако не давало ответа на вопрос, рвавшийся с языка младшей Кучики. И её вопль души прозвучал практически в унисон со смущенным извинением от лидера риок за то, что им пришлось его так долго ждать.

— Да какого меноса здесь происходит?! — ощущая, как рушился привычный ей мир, а вместо него появлялся другой, в котором пятнадцатилетних еще не умерших сопляков назначают капитанами, нервно воскликнула темноволосая шинигами.

Однако, к её вящему удивлению, Ичиго проигнорировал это восклицание, более того, этот наглец начисто проигнорировал и саму Рукию! Вместо того чтобы выложить ей все как на духу, он начал выспрашивать друзей об их самочувствии и успокоился, только получив от них ответ, что со всеми все в порядке.

— Вот, Куросаки-тайчо, это то, что вы просили, — откуда-то из-за её спины как чертик из табакерки выскочил Хисаги, до этого сидевший на трибунах. Его блондинистый напарник уже куда-то исчез, а Кучики так и не успела заметить этого.

У девушки нервно дернулся глаз — лейтенант девятого отряда появился как раз в тот момент, когда она уже набрала в грудь воздуха, чтобы устроить разнос новоиспеченному капитану.

— О, спасибо тебе большое, Шухей-кун, — приняв документы из рук своего подчиненного, с мягкой улыбкой поблагодарил его Ичиго. — И поблагодари от моего имени Акияму-куна, а то он так быстро исчез, что я даже и не успел ему ничего сказать.

Врачи четвертого отряда не зря не хотели так рано выпускать Рукию из-под своего наблюдения, пусть даже на пару часов. Перенесенный ею стресс не мог не оставить своих следов, что вылилось в постоянные перепады настроения, беспричинные вспышки ярости и не совсем адекватные действия. И это не считая того, какой урон был нанесен реацу темноволосой шинигами. Медики предупреждали Кучики о возможных проблемах с адекватностью её поведения, уговаривали остаться в палате.

Но кто вообще слушал этих служителей шприца и клизмы, когда девушка чувствовала себя здоровой и полной сил?

Правильно — никто, а следовало бы.

Ичиго не специально игнорировал свою подругу, он просто не представлял, что ей говорить и с чего вообще начать свой рассказ, но Рукия этого-то не знала. С воинственным криком индейца, вышедшего на тропу войны, шинигами бросилась на наглого рыжего придурка, желая вбить в его пустую башку информацию о том, как нужно обращаться со спасенными им девицами.

Все произошло так быстро, что Ичиго даже и опомниться не успел. Вот он раздавал последние указания Хисаги, а вот уже кто-то железной рукой развернул его в другую сторону и как-то подозрительно знакомо обнял со спины. Откуда-то сбоку ошеломленно ойкнула Рукия и сдавленно прошипел что-то ругательное Шухей, на своих ребрах испытавший сомнительное счастье послужить ей подушкой и смягчить падение.

Как оказалось, подруга решила поступить в лучших традициях Хиори, а у внезапно возникшего на полигоне Гина появились сомнения, что Куросаки захочет выступить в роли Хирако Шинджи, то есть, фактически, в роли груши для битья.

Ичимару, явно почувствовав желание Куросаки взглянуть в наглые глазоньки младшей Кучики, не разжимая объятий развернул их обоих в сторону кучи-малы, состоявшей из обоих офицеров, все еще пытавшихся разобрать, где и чьи конечности.

— Экспонат ногами не трогать, — глядя прямо на темноволосую шинигами, с мягкой укоризной произнес капитан третьего отряда, демонстративно наклоняясь к макушке Ичиго.

Рукия опасливо сглотнула — Гин вроде бы не сказал и не сделал ничего особо пугающего: ну заблокировал её удар, ну отшвырнул прямо на стоявшего слишком близко лейтенанта девятого отряда. Но отчего-то ей стало очень и очень страшно. Этот мужчина у неё всегда ассоциировался со всегда готовой напасть змеей, но сейчас ощущения были в несколько раз сильнее, сейчас девушкой овладел самый настоящий ужас. А еще она боялась за друга, ведь, как бы она ни была зла на Куросаки за его тайны и нежелание ими с нею делиться, её пугал внезапный интерес к нему Ичимару. Слишком уж собственнически сомкнул руки на его груди капитан третьего отряда, слишком уж выразительной была невысказанная им угроза во взгляде.

— Я просто... — начала девушка, совершенно не понимая, отчего оправдывалась, но её резко прервали.

— Это крокодил не вашего полета, госпожа Кучики Рукия-сан, — добродушно предупредил её санбантай-тайчо, даже и не подумав убрать руки с плеч Ичиго. — Если сомневаетесь, обратитесь к вашему брату, уверен, он с радостью поделится с вами информацией, лишь бы вы больше не делали глупостей.

— Х... хорошо, — послушно кивнула темноволосая шинигами, не решаясь даже сделать лишнего движения, опасаясь и за себя, и за своего неизвестно во что встрявшего друга.

Мало ли что придет в голову непредсказуемому змею из третьего отряда?

— Гин, я, конечно, очень извиняюсь, что вмешиваюсь в твою воспитательную работу, но может, ты позволишь мне самому решать свои проблемы? — язвительно поинтересовался капитан девятого отряда, пытаясь вырваться из удушающего захвата. — И прекрати уже этот детский сад с обнимашками, он, хвала ками, уже вырос из того возраста, чтобы повестись на твои провокации и бросаться на тебя с зампакто наперевес.

— Он? — недоуменно поинтересовался Исида, пижонским жестом поправляя очки.

Садо по своему обыкновению не стал озвучивать вопрос, ожидая, пока его лучший друг и напарник по многочисленным дракам со шпаной сам все расскажет. В то время как Орихиме поглядывала на все происходившее с отсутствующе-счастливым выражением лица, явно витая в сферах, недоступных простым смертным.

— Один из его заклятых друзей весьма бурной юности, — усмехнулся Ичиго.

— Тайчо, я так не играю, — обиженно надул губы Ичимару, что в его исполнении смотрелось более чем странно, убирая руки и отступая от него на несколько шагов назад. — А ведь я так хотел развлечься за счет вашего самого преданного поклонника...

— Скорее уж за мой счет, — буркнул рыжеволосый лидер риок. — Мы кого-нибудь еще ждем? — спросил он у своих друзей.

— Ты нам скажи, Куросаки, — многозначительно произнес потерявший свою силу квинси.

Он обвел внимательным взглядом их маленькую компанию и констатировал:

— Да вроде бы нет — со всеми, с кем нужно, я уже попрощался, а с кем-то, — выразительный взгляд в сторону Гина, — даже и не по одному разу.

Ичимару на это только состроил невинное выражение лица, но, что удивительно, промолчал.

— Отлично, значит, можем выдвигаться, — требовательно произнес Исида и первым направился в сторону открытого прохода.

— До свидания всем и спасибо, — немного грустно попрощалась со всеми Орихиме, после чего последовала его примеру.

— Простите за беспокойство, — поклонился перед уходом Садо.

— До скорой встречи, Рукия, — многообещающе усмехнулся ей Куросаки, последним уходя в темноту.

Врата начали закрываться и через какое-то время совсем исчезли.

Риоки покинули Общество Душ.