Полет

НАЗВАНИЕ: Полет

АВТОР: Ksu-Warlock

E-MAIL: ksuwarlock@mail.ru

КАТЕГОРИИ: рассказ от первого лица, боевик, приключения, драма

РЕЙТИНГ: PG, PG-13

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: события происходят, вероятнее всего, после третьей части фильма. Все живы и здоровы — кроме главных злодеев, разумеется. Ничего экстраординарного. Всего лишь очередная вариация на тему "как это могло бы быть", но несколько с другой точки зрения — изнутри.

СОДЕРЖАНИЕ: как-то раз я совершала свой обычный перелет из города Калининграда в Санкт-Петербург. Но в этот раз всё вышло иначе — самолет терпит крушение над морем, а я попадаю в параллельную реальность, где встречаю всем так полюбившихся героев ПКМ. Вместе нам предстоит пережить многое. Жива я или умерла? И если жива — смогу ли вернуться домой? Пока сама не знаю...

СТАТУС: в процессе написания

ОТ АВТОРА: Сама не знаю, что сподвигло на написание такого чуднОго фика Сон, что ли, вещий приснился? Но события стали развиваться помимо моей воли — я уже не могу не писать, что-то словно подталкивает мою руку. Просьба отнестись с пониманием к тяжелозаболевшему графоманией (стихи!). И не судить слишком строго — ведь это моё первое творение во вселенной ПКМ...

ОТКАЗ: Абсолютно ни на что не претендую. Никаких прав на персонажей (ну, кроме себя, разумеется!) не имею и материальной выгоды с них не получу — ну разве что моральное удовлетворение, когда закончу!

Посвящается моей матери,

которая только гнулась под ударами судьбы,

но никогда не ломалась.

Попутного тебе ветра в парусах, мама, где бы ты ни была! ;-)

I.

"Сегодня, пират, ты пьян и богат, а завтра на рее висеть..."

Джек и Элизабет, ПКМ-1

Вспоминая сейчас всё случившееся, мне иногда становится смешно — с какой ерунды всё началось! Коробка шоколадных киндер-сюрпризов! Хотя, конечно, они не были причиной как таковой. Мир ещё не спятил настолько, чтобы шоколадные яйца стали причиной авиакатастрофы. Хотя...разве не зависят подчас судьбы сотен людей от самых нелепых случайностей? Как говорил Уильям Теккерей, "встать ли немного раньше или позже, на ту ли улицу свернуть или на эту, то ли блюдо съесть или другое, — такой пустяк может на долгие годы определить вашу дальнейшую жизнь"*

То, что случилось со мной, не причислишь к случайностям — это, скорее, судьба...

— У меня есть для тебя кое-что. Подарок, — с этими словами Ди с загадочным видом проследовала на кухню.

Должна сказать, что она не балует меня знаками своего внимания, поэтому любопытство, конечно, повлекло меня за ней.

— Мне уже пора начинать бояться? Что это? — в следующий момент моё подозрение перешло во взрывной восторг — Ди протянула мне небольшую коробку, на крышке которой красовался собственной персоной капитан Джек Воробей.

— Где ты их нашла?!

Ди ухмыльнулась.

— Да тут, в "Бомбе", — "Бомбой" назывался большой универмаг неподалеку, — последнюю утащила.

В порыве восторга я бросилась на шею подруге.

— Я думала, что никогда их уже не увижу — я обыскала тогда весь рынок, как ты сказала...супер!

— Я претендую на половину шоколада! — поспешила заявить Ди.

— Бери хоть весь! — и я вприпрыжку бросилась в комнату, напевая, — бери всё и не отдавай ничего!

Вечер был посвящен потрошению шоколадных яиц — я, естественно, не успокоилась, пока не вытащила на свет божий содержимое последнего яйца. Ди, обожравшаяся шоколада, лениво рассматривала трофеи. Она не разделяла моего бурного увлечения ПКМ. Зато разделяла квартиру, куда пригласила пожить, чтобы разделить квартплату. Квартира была ободранная, без ремонта и с минимумом мебели, но меня всегда мало заботили такие мелочи. Кроме того, здесь было тепло, в отличие от предыдущего моего обиталища. Это играло не последнюю роль — холод я всегда переносила с трудом. Жару — запросто, а вот холод и необходимость кутаться меня просто убивали.

— Совсем непохож, — с сомнением произнесла Ди, разглядывая фигурку, долженствовавшую изображать Джека Воробья. Узнать его можно было только по красной бандане.

— Эти фигурки напоминают мне раскадровки первой части, — заметила я, — ещё до подбора актеров — я видела такие на одном из своих коллекционных дисков. Это абстрактный Джек Воробей, матрица, так сказать.

— А что это?

Ди протянула мне маленький пакетик.

— Это...погоди минутку...ага, это — татуировки! Забавно...

На терпко пахнущей полоске бумаги резкими черными мазками были написаны имена Джека Воробья, Уилла Тернера и Дейви Джонса, изображены череп с костями и какое-то чудище, явно выдающее себя за кракена.

— А кракена-то и нет! — разочарованно протянула Ди, возвращая мне фигурки и встала, — ладно! Пора и на боковую и так засиделись...так когда ты летишь?

— В субботу. Чертов самолет улетает в полвосьмого утра, одному богу ведомо, во сколько мне придется встать...

— Первый автобус на аэропорт пройдет через площадь в пять.

— Значит, встать придется в четыре...зараза!

— Я выключу твой компьютер! — крикнула Ди из другой комнаты.

— Валяй...— я сгребла всё содержимое яиц в "сундук", остатки шоколада отнесла на кухню.

Тут мне пришла в голову забавная мысль. Я снова достала из коробки полоску с татуировками и, отрезав от неё кусочек, отправилась с ним в ванную.

-Гляди, как классно получилось! — вернувшись в комнату через несколько минут, я подсунула левую руку под нос Ди.

Чуть выше запястья, там, где у Джека Воробья была вытатуирована птица на фоне заката, у меня теперь красовалась надпись "JACK SPARROW", а над ней — та самая кальмарообразная тварь, со множеством щупалец, которую с натяжкой можно было назвать кракеном. Надпись была чернильно-черная и напоминала стилем китайские иероглифы, рисованные тушью.

— Блеск! Очень символично — налепить кракена над именем Джека, поскольку он его съел! — съехидничала Ди.

— Ничего, в третьем фильме он снова будет на коне...то есть у руля, — убежденно сказала я, — живехонек, здоровехонек...сценаристы не посмеют убить того, кто им приносит столько денег...и вообще — это напоминает мне "Звездные войны: Империя наносит ответный удар". Там в конце тоже самого симпатичного парня шлепнули...

— Соло! Его звали Хан Соло! — огрызнулась Ди, фанатевшая от "Звездных войн".

— И в отличие от Деппа, Харрисон Форд не хотел его воскрешать! — весело добавила я и, видя, что Ди уже ищет глазами что-нибудь тяжелое и небьющееся, отправилась в ванную, хохоча во всё горло.

На сердце у меня было легко.

Утро субботы выдалось темное — на дворе уже стоял октябрь. Скрипя всем, что могло только во мне скрипеть, я повесила на плечи полупустой рюкзак и вышла в теплую, ветреную ночь. В полпятого утра Кенигсберг кажется вымершим. Улицы освещены плохо, дворы — и того хуже, поэтому пробираться через последние в потемках не очень-то приятно. Оказавшись на освещенной улице я невольно вздохнула с облегчением. Кругом ни души, лишь изредка проносятся такси, гремя по брусчатке, залитой оранжевым светом фонарей. Сильный, теплый ветер дул в лицо.

"Как хорошо!"

Глубоко вздохнув полной грудью, я двинулась быстрым шагом вдоль улицы, намереваясь через пятнадцать минут достигнуть площади. За темными деревьями скрывалось Верхнее озеро, которое предстояло обогнуть. К счастью, всё было рассчитано верно. Вскоре я уже стояла на остановке в ожидании автобуса в аэропорт. Ветер волновал кроны деревьев. В неверном оранжевом свете фонарей трава имела какой-то странный оттенок.

Автобус подъехал буквально через пять минут и я с облегчением забралась в него и устроилась поудобнее на сиденьях, чтобы вздремнуть. Для меня в путешествии самолетом всегда самый нервный момент — это вовремя добраться до аэропорта. Теперь по крайней мере я была уверена, что не опоздаю на регистрацию.

Автобус немилосердно трясло и подбрасывало. Слушая плеер, я сидела, откинувшись на рюкзак и свесив ноги в проход, с вялым любопытством разглядывала своё отражение в мутном стекле напротив. Среднего роста коротко стриженая девчонка неопределенного возраста, с тонкой косичкой, спускающейся на плечо из-за правого уха, в черной куртке и джинсах, а глаза как у зомби...не спалось совершенно, голова была как чумная...Хотя музыка и пыталась меня убаюкать, унести в страну грез. Никаких эмоций по поводу своего предстоящего перелета я не испытывала, потому что уже потеряла счет таким перелетам. Кенигсберг — Питер, Питер — Кенигсберг...туда и обратно с регулярностью четыре раза в год. В Питере я родилась, там жили мои родичи, я была вынуждена туда возвращаться. Хотя, конечно, было приятно видеть родных...Кенигсберг — это совсем другая песня. Это...как "Черная Жемчужина" для капитана Джека. Город зеленых улиц, город весны, напоенной запахами цветов, город неторопливых пеших прогулок и тишины. Город, полный покоя. Тихая гавань. Морской порт. Город, где я дома. С каждым своим визитом в Питер я всё сильнее чувствовала, что это не моё. Родичи звали меня назад, но...снова жить среди бетонных коробок? Снова затеряться в толпе, ощущая свою ничтожность и одиночество, затерянность в бездушной громаде мегаполиса? Город несбывшихся надежд, которые сейчас, по прошествии двух лет даже смешно вспоминать.

Я вздрогнула. Автобус подъезжал к аэропорту. Светящаяся его коробка уже была видна вдали, затерянная среди безбрежных полей. За окнами темнота, словно автобус плывет в чернильном море — ни одного проблеска, только мелькают порой смутные тени деревьев. Населенные пункты тут были, но сейчас все ещё спали, утомленные трудами прошедшей недели. Только Варлок тащится куда-то во мрак...аууу!

Я подавила зевок. Автобус подрулил к аэропорту, и я с кучкой таких же извращенцев выползла на улицу. Чистый, свежий воздух наполнил легкие. В этом весь Кениг. Когда выходишь из самолета сразу замечаешь, насколько чистый воздух здесь у нас — прямо будто нектар вдыхаешь.

Ещё раз с удовольствием вдохнув и выдохнув, я вошла в аэропорт. Тут меня ждал сюрприз — регистрация начиналась лишь за сорок минут до вылета. Это означало, что я могла выехать и шестичасовым автобусом и не насиловать свой несчастный организм подъемом в четыре утра.

— Ууу, зараза! — только и произнесла я и уныло поплелась в зал ожидания.

Там я не спеша открыла рюкзак и переложила в отдельный маленький рюкзачок, типа заплечного мешка, самые тяжелые вещи. В общем-то, тяжелее всего была бутылка с коньяком "Старый Кенигсберг", объемом поллитра. Мама всегда просила меня привезти ей нашего коньяка — она говорила, что нигде не пила лучшего.

На регистрацию я подошла одной из первых — таких маньяков, которые приехали за час с лишним, было немного. "Вещьмешок" я держала у ног и положила на ленту транспортера только большой рюкзак, теперь уже почти пустой. Весы показали пять килограмм — ровно столько, сколько можно взять с собой в салон самолета, что мне и было дозволено. Довольная, я вернулась на место и сунула "вещьмешок" обратно в рюкзак. Мало радости потом в Питере ждать свой багаж.

Просидев с полчаса я сочла за благо переместиться ждать в "отстойник". Благополучно прошла металлодетектор (слава богу, не заставляют снимать ботинки, как в Питере!) и, перейдя через небольшой унылый холл, заполненный не менее унылым народом, вышла на улицу.

По ушам ударил вой, рев и грохот могучих двигателей. Ветер рвал волосы. Три самолета стояли во тьме, освещенной лишь парой прожекторов. Два "Боинга" и один аэрофлотовский борт. Совсем рядом — руку протянуть! — высился уродливый бетонный костяк будущего нового здания аэропорта. Построить его не торопились. Куда спешить-то?

Слушать плеер при таком грохоте было невозможно, поэтому я просто стояла, поглядывая на небо, на землю и терпеливо ждала посадки, желая только одного, чтобы всё это побыстрее закончилось и я оказалась в Питере. Вечно такое занудство в этих аэропортах...Всего-то лететь час десять, а бодягу разведут часа на три со всеми оформлениями и проверками. Да плюс дорога. И это вечное тупое ожидание в отстойнике...

Пора бы уже, однако, и солнцу встать. Я посмотрела на небо. Ни малейших признаков рассвета. Темные тучи гуляют, хозяйничают в небе, как хотят. Ну это ничего. Сегодня мы увидим солнце первыми в Кениге. Мы взлетим навстречу ему!

Просеменила работница аэропорта, ведя за собой толпу народа. Толпа направилась к одному из "Боингов". Ага, это московский рейс. Перед нами поднимутся. Ну, значит скоро и мы.

В отличие от многих, хаявших "Боинги", я любила летать этими самолетами. В них практически не трясло, совершенно не пахло авиационным бензином, и подавали вкусный завтрак. В отличие от Пулковских рейсов, которые за ещё большие деньги везли в отвратно вонючем, тесном салоне, да ещё и с одним только чаем с печеньицем. "Боинги" не любили за якобы частые поломки. Но поломки эти происходили почему-то всегда именно на московских рейсах, на питерских до сих пор не было ни одной.

Что касалось полетов, тут я вообще фаталист. Кому суждено повеситься — не утонет. А я уже столько раз испытывала судьбу на борту воздушных судов, что была твердо убеждена, что со мной ничего не случится.

— Рейс 485, Санкт-Петербург, пожалуйста! — пропела работница аэропорта.

Ну наконец-то! Я начала уже замерзать под порывами ветра, однако лезть в "отстойник", в толпу ожидающих, не хотелось. Народу на наш рейс уже поднакопилось, хотя, конечно, целый самолет не набьется — "Боинг" огромен. Я видала, правда, самолеты и крупнее — шестимоторные — но никогда не летала на таких. Но и "Боинг" впечатлял. Массивный белый самолет с синей и оранжевой полосами по бортам и несколько укороченными крыльями — обводами своими он сильно отличался от российских самолетов и несколько напоминал толстую колбасу с колесиками. Задняя пара "колесиков" располагалась так близко к передней, что приходилось только удивляться, как самолет не заваливается на хвост. Однако, как я уже успела убедиться, на полетные качества эти его особенности нисколько не влияют.

Стоя у трапа в толпе пассажиров, я с интересом разглядывала самолет. Всё-таки он ещё не стал для меня чем-то обыденным и надоевшим, как поезд — и мне всегда хотелось оказаться за штурвалом. Поднять в воздух такую громадину, вести её через воздушный океан — от одной только мысли об этом дух захватывало! Трудно было поверить, что есть люди, для которых всё это обычная рутинная работа — и только.

Посадка началась. Тут же вперед вылезли две мамаши с младенцами — и я невольно поморщилась. Опять будет стоять вопеж всю дорогу. Взлет и посадка чувствительно били по ушам и конечно рта им, этим бебисам, никто не закроет...хоть бы раз я летела или ехала в поезде без удовольствия слушать детские визги! Уж казалось бы — семь утра, можно было б и попозже с детьми-то поехать...просто рок какой-то!

Пожав плечами, я поднялась по трапу, в последний раз глубоко вдохнула воздух Кенига, словно хотела унести его с собой, и нырнула в низкий люк. Вскоре я уже с комфортом расположилась у окна — как всегда рядом с крылом. Это тоже было уже что-то типа моей маленькой личной традиции — когда бы я не проходила регистрацию — мне неизменно доставалось место на крыле.