Жанна. Глава 6

Ульрик ворвался в фехтовальный зал, словно выпущенный из катапульты снаряд. Молла заметил его первым и опустил меч, не доведя до конца сложной комбинации. Грейг ощутил секундную досаду. Этим утром он чувствовал себя как никогда в ударе и почти сравнялся с Моллой по числу ударов. И, конечно, именно сейчас им должны были помешать!

— Вынужден вас прервать, — сказал Риу его наставнику. И, посмотрев на Грейга, бросил — Быстро переодевайся. Ты идешь со мной.

Грейг нехотя стащил с себя перчатки с крагами и пропотевшую стеганную куртку, служившую какой-никакой защитой от ударов в корпус. Ульрик с явным нетерпением следил за тем, как Грейг наскоро умывается над тазом и натягивает чистую рубашку.

Грейг был уверен в том, что Ульрик обязательно узнает — не сейчас, так завтра или послезавтра — что он стал любовником Ее величества, и без особого восторга предвкушал ожидающий их разговор. Нельзя сказать, что он о чем-то сожалел или чего-нибудь стыдился, но тот яростный азарт, с которым Жанна всегда защищала свою правоту, был ему чужд. Он мог бы, вслед за королевой, обвинить Ульрика в лицемерии и в том, что его план был, в сущности, довольно-таки подлым — он ведь предлагал "из лучших побуждений" наставлять любимой девушке рога. Но Грейг, хоть он и не боялся Ульрика, все-таки уважал отца и полагал, что он слишком многим обязан Ульрику, чтобы теперь бросаться обвинениями направо и налево. Этого ему хотелось так же мало, как снова выслушивать упреки Риу.

Сбивало с толку то, что Ульрик не выглядел раздосадованным или оскорбленным. Скорее, казалось, что все его мысли полностью поглощены чем-то другим. Если он и досадовал на Грейга, то разве что потому, что тот, по его мнению, двигался слишком медленно.

— Живей, живей, что ты копаешься!.. — процедил он. В присутствии придворных Ульрик обращался к Грейгу так, как требовало его рыцарское звание, но перед Моллой он не считал нужным церемониться.

— Что-то случилось? — догадался Грейг.

— Пока не знаю. Королева объявила внеочередной совет. Скажи спасибо, что я знал, где тебя следует искать...

В зале совета уже собралось парой десятков наиболее приближенных к Ее величеству людей. Судя по виду всех присутствующих, они так же мало знали о причине сбора, как и Грейг, и каждый исподволь косился на соседей, надеясь что-то прочитать по их лицу.

Через пару минут к собравшимся вельможам вышла Жанна.

— Господа, два часа назад мы получили очень важные известия, — то, что Ее величество сказала это стоя, не успев дойти до собственного места во главе стола, свидетельствовало, что на сей раз речь идет о совершенно экстраординарной новости. — Франциск вступил в переговоры с Бескаром и заключил соглашение с эмиром. Тот дает ему людей и корабли для вторжения в Тельмар. Наши друзья из Ньевра сообщают, что эмир пообещал Франциску сотню боевых галер, то есть — не меньше пяти тысяч харасиров из приморских гарнизонов. Это — не считая алезийских рыцарей и лучников, которых приведет Франциск.

Грейг полагал, что узурпатор его уже вряд ли чем-то удивит, но сейчас он почувствовал, что у него в буквальном смысле отвисает челюсть. Добровольно привести в свое отечество давних врагов?! Военачальники Людовика, а до него — его отца, десятки лет делали все возможное, чтобы отбить у воинов эмира всякую охоту совершать набеги на Алезию, а узурпатор ни минуты не задумался, прежде чем самому возглавить харасиров из Бескара!

Судя по поднявшемуся в зале гулу, потрясение испытывал не один Грейг.

— Но как Франциск решился на союз с бескарцами? Что скажет Церковь? — громко возмутился кто-то из собравшихся.

— Как всегда — ничего, — сумрачно усмехнулся Риу. — Если они позволили солдатам узурпатора резать своих единоверцев, то почему их должен смутить союз с Бескаром?

— Но если у Франциска не хватало денег, чтобы платить собственному войску, то откуда он взял денег на наемников? Его казна истощена. Налоги тоже поступают плохо. Так ведь говорят ваши агенты, Риу?.. — тальмириец подозрительно смотрел на Ульрика, как будто полагал, что до сих пор Риу просто морочил им головы своими сообщениями о якобы успешной работе его людей в Алезии.

Зная характер Ульрика, Грейг бы ничуть не удивился, если бы его отец вспылил, но тот, по-видимому, понимал, что любой конфликт между сторонниками Жанны будет выгоден только Франциску. Так что Ульрик сделал вид, что не заметил оскорбительный подтекст вопроса.

— Совершенно верно, — ровным голосом подтвердил он. — В Руа, Вальби и еще куче мест люди просто поколотили и прогнали королевских сборщиков налогов. А Черный Сайм с его людьми вообще захватили все, что удалось собрать наместнику из Фэрракса. У него не осталось даже денег, чтобы заплатить своим солдатам.

— А это значит, что бескарцам узурпатор не платил, — вмешалась Жанна, чтобы погасить занявшуюся ссору. — Думаю, Франциск пообещал, что они смогут в виде платы забрать все имущество мятежников. Отдал им все, что могло показаться соблазнительным — от королевских драгоценностей и церковных реликвий в Рессосе до серебра из наших рудников.

— То есть — чтобы мы сами заплатили армии, которая нас уничтожит? — спросил тальмирийский рыцарь с золотым быком на котте. — Ловко, нечего сказать!

Жанна прищурилась.

— Ничуть. Эмир хочет ослабить старого врага. Ему не нужно то, что даст ему Франциск, он подождет, пока Алезия истечет кровью, а потом ударит по ней сам — и тогда возьмет все, что посчитает нужным.

— Ее величество права, — поддержал Ульрик. — Но, боюсь, нам сейчас нужно думать не о будущем Алезии, а о нашем ближайшем будущем. К счастью, у нас есть время до весны. Нам стоит обсудить, что мы способны сделать за оставшиеся месяцы...

Следующие три часа с лишним прошли в обсуждении того, где узурпатор сможет высадиться с таким большим войском и какие меры следует принять для обороны Рессоса на случай возможной осады. Распуская своих советников, Ее величество попросила Ульрика, больше всех выступавшего во время совещания, остаться в зале для личного разговора с ней — но смотрела она при этом не на лорда Риу, а на Грейга. По ее настойчивому взгляду Грейг понял, что ему тоже следует остаться, и, нарочно замедлив шаг, дождался, пока тальмирийцы не покинут зал. Он чувствовал себя польщенным тем, что Жанна хочет, чтобы он остался с ней, но все равно слегка завидовал придворным, потому что чувствовал себя уставшим — и от долгих разговоров, и от нервного возбуждения, которое в нем вызвали последние известия.

— Закройте двери, Грейг, — сказала Жанна. Ее лицо под конец трехчасового совещания казалось бледным и осунувшимся от усталости, но голос звучал так же твердо, как обычно. — Не хочу, чтобы нам кто-нибудь мешал.

Ульрик искоса посмотрел на сына, но ничего не сказал. Грейг понял, что в глазах отца он был здесь третьим лишним, но не почувствовал себя задетым — Ульрика можно было понять. Риу был выдающимся военачальником, к нему тянулись нити от десятка мятежей в Алезии, тогда как Грейг здесь оказался только потому, что Жанна ему доверяла.

— Вы хотели со мной что-то обсудить, Ваше величество? — спросил у королевы Ульрик.

— Вы много говорили на сегодняшнем совете, сир. Но у меня возникло ощущение, что вы с таким азартом говорите о различных частностях только затем, чтобы не обсуждать самого главного.

— И что же главное, миледи?.. — с легким удивлением осведомился Риу.

— Вы не верите, что мы сумеем выиграть эту войну.

Рыцарь заметно помрачнел. Прямолинейность Жанны всегда действовала Ульрику на нервы.

— Ну нет, этого я не сказал бы... Но вы правы — наши перспективы мне не нравятся, — нехотя сказал он. — Если наши враги сумеют закрепиться в нескольких приморских городах, то мы уже не сможем выбить их оттуда. Значит, на зимние передышки можно больше не рассчитывать. Рессос переполнен беженцами и не выдержит долгой осады. На западе страны есть города, меньше пострадавшие от наплыва беженцев, и замки многих верных вам людей. Если придется отступить туда, то Франциску придется бороться за каждую пядь земли. Но, если мы потеряем побережье, наше поражение в войне будет только вопросом времени. Я не сказал бы, что у нас нет шанса выстоять. Но, если ваши сведения насчет соглашения с Бескаром верные, расклад будет не в нашу пользу. К счастью для всех нас, Франциск наверняка захочет сам возглавить свое войско. Этого от него ждут и алезийцы, и эмир. Значит, он может погибнуть или попасть в плен.

Жанна качнула головой.

— Я не хочу полагаться на счастливый случай. Полагаю, что разумнее всего будет убить его сейчас, не дожидаясь наступления весны, — она сказала это так спокойно, как будто речь шла о завтрашней погоде. Грейг, который много раз воображал убийство узурпатора — и то невольно вздрогнул от этого тона. А Ее величество просто спросила Ульрика — У вас есть люди, способные это сделать?

Риу внимательно посмотрел на Жанну. Он явно не ожидал, что она подойдет к вопросу так практично.

— Нет, миледи. К сожалению, убить Франциска — крайне маловероятно. У него прекрасная охрана, все, что он ест или пьет, тщательно проверяют на наличие яда, и своих людей в его ближайшем окружении у меня нет. А если покушение провалится, то вы лишитесь своего единственного преимущества — моральной правоты в глазах других людей.

— Большая потеря, нечего сказать!.. — презрительно фыркнула Жанна. — Франциск как-то живет с клеймом убийцы и, что еще хуже, отравителя, и это совершенно не мешает ему благоденствовать и опираться на придворных, рыцарство и даже Церковь. А две трети тех, кто мне "сочувствует", палец о палец не ударят, чтобы мне помочь. Когда Франциск, убивший мою мать, убьет и меня тоже, эти люди будут качать головой и говорить — "ах, как это ужасно и несправедливо!". А на другой день уже забудут обо мне и пойдут "сострадать" кому-нибудь еще...

— Вынужден с вами согласиться, — усмехнулся Ульрик. — Так называемые "добрые люди" вечно требуют, чтобы ради их одобрения другие жертвовали всем, включая свою жизнь или свободу, но сами они не желают жертвовать ничем и никогда. А вот люди вроде Черного Сайма, которым пришлось многим пожертвовать ради нашего дела и которые на самом деле помогают вам, наверняка одобрили бы покушение на узурпатора.

— Вот именно, — сказала Жанна. — И я рассчитываю, что вы мне поможете.

Грейг, успевший до одури устать во время общего совета, встряхнулся. Его охватило приятное возбуждение. Он с радостью бы вызвался отправиться в Алезию и поучаствовать в готовившемся покушении. Ульрик, правда, сказал, что узурпатора слишком хорошо охраняют, и что покушение наверняка провалится, но Грейг был готов рискнуть. Он не задумался бы нанести решающий удар, даже если пришлось бы, скажем, заколоть узурпатора во сне или убить его в часовне, за молитвой. В конце концов, разве Франциск остановился перед тем, чтобы отравить Бьянку с помощью причастия? Почему убивать людей, которые стали их врагами по вине Франциска — это правильно и хорошо, а прикончить Франциска, который заслуживает смерти куда больше, чем его солдаты, плохо?.. Разве его жизнь чем-то ценнее прочих, и разве он не убил королеву, а до нее — Гвидо Пеллерини?.. Еще неизвестно, не убил ли он, помимо всего прочего, и короля Людовика. Теперь это уже никак нельзя было проверить или доказать, но с каждым днем это предположение казалось Грейгу более правдоподобным.

Ульрик пытливо смотрел на Жанну, словно надеялся оценить, что именно стоит за этими словами — минутная вспышка гнева или твердая решимость.

— Я разделяю ваше мнение по поводу того, что пришло время крайних мер, — помедлив, кивнул он. — Но, если мы готовы действовать теми же методами, что наши враги, это еще не значит, что у нас это получится. Франциск умеет убивать и клеветать; я — нет. И если вы действительно хотите победить его его же средствами, вам нужен человек, который превосходит узурпатора по всем статьям.

— Это фигура речи, или вы имеете в виду кого-нибудь конкретного? — прищурившись, спросила Жанна.

Ульрик помедлил, прежде чем ответить.

— То, что я скажу, покажется вам невозможным, — предупредил он, — но я все-таки прошу вас не отказываться от моей идеи сразу и, во всяком случае, обдумать эту мысль. Я думаю, нам стоит попросить о помощи магов с Архипелага. У них немалый опыт в политических убийствах, и к тому же они, может быть, способны предложить и нечто большее... Если маги возьмутся устранить Франциска и возвести вас на трон, то я практически уверен, что у них это получится.

— Но маги — демонопоклонники! — возмутился Грейг. Это звучало глупо и по-детски, но Грейг просто не сумел сходу отыскать подходящие слова, которые вмещали бы в себя все то, что он хотел сказать. Даже Франциск — и тот своим союзом с давними врагами пересек какую-то незримую черту. Но Ульрик?.. Грейг не понимал, как Риу мог всерьез советовать прибегнуть к помощи людей, борьбе с которыми его отец, дед Грейга, посвятил всю свою жизнь.

Но в лице Ульрика не дрогнул ни единый мускул.

— Бескарцы тоже поклоняются ложным богам. И тоже угрожают нашей Церкви. Если князья церкви не хотели, чтобы мы дошли до такой крайности, им стоило вмешаться в это дело раньше. Или, на худой конец, не позволять Франциску путаться с Бескаром...

План Ульрика был прост. Он тайно отплывает на Архипелаг, надеясь на то, что зимние шторма не потопят его корабль и позволят ему беспрепятственно достичь Аратты — первого крупного порта Островов. Там он воспользуется помощью старых друзей отца, чтобы получить доступ к Нарамсину, Верховному магу, обитавшему в Аратте. И попросит его о помощи. В обмен на эту помощь Жанна вступит с Парсосом в союз против Бескара. А также пообещает, в случае, если храмовники снова вздумают призывать единоверцев на материке начать полномасштабную священную войну, не поддерживать их деньгами и не посылать туда своих солдат.

Обычно Жанна принимала все решения сама, причем молниеносно, будто бы бросаясь в омут с головой. Не знающие ее люди могли бы даже подумать, что она действует наобум, так как мало кто из придворных мог увидеть, как Ее величество до глубокой ночи сидит над бумагами и заставляет своих загнанных секретарей метаться между ее комнатами и библиотекой. Но на этот раз Жанна пару минут молчала, прежде чем сказать :

— Это нелегкое решение. Мне нужно посоветоваться с дядей.

— Разумеется, ваше величество, — ответил Ульрик. — Но было бы неплохо, если бы об этом плане не узнал никто, помимо нас троих и герцога.

Жанна едва заметно дернула плечом, как будто удивляясь, что он счел необходимым давать ей подобные советы.

После второго, тайного совета, Грейг пошел к себе и, не раздеваясь, повалился на кровать. Он чувствовал себя страшно измотанным, и на душе у него было неспокойно. Странно, ведь совсем недавно мысль о том, что они наконец-то перестанут подставлять другую щеку и отплатят Франциску его же монетой, вызывала у него азарт и радостное нетерпение. Но теперь получалось, что им предстоит зайти по этому пути гораздо дальше, чем он думал. Грейг уткнулся лбом в подушку — и сам не заметил, как уснул. Проснулся он оттого, что маленькая женская рука осторожно трясла его за плечо.