Авидара. Когда сбываются мечты

Часть 1

Глава 1. Сны

Глава 2. Знакомство

Глава 3. Авидара

Глава 4. Эллария

Авидара. Когда сбываются мечты

Часть 1

— Ты кто? Маньяк?! — закричала я, мячиком отскакивая от абсолютно голого мужика, в шею которого я почему-то намертво вцепилась всей судорожно сжатой пятерней.

А шея была впечатляющая: широкая, мускулистая, с разноцветной татушкой вокруг нее. Мужик же действительно был голый. Везде.

От пережитого шока мозг совершенно отказывался понимать происходящее. Сердце колотилось. Ноги так и норовили пуститься в забег, а руки .... А где были руки? Да черт с ними, не знаю!

Пытаясь осознать сразу несколько вещей одновременно: кто он, где я, почему я в него вцепилась, и вообще, что происходит, я нервно пятилась в сторону двери.

Голый мужик молчал, потрясенно глядя на меня, и взгляд его выражал такое безмерное замешательство, что я загордилась собой. Это ж первое правило в борьбе с маньяками — вызвать у них растерянность, и пока они приходят в себя, бежать и бежать от них без оглядки.

Я уже собиралась выполнить свое намерение, но тут мужик нервно вздрогнул, приходя в себя, и обогнув меня по широкой дуге, поспешно вышел из комнаты. Я же осталась одна, наедине с моим страхом.

Когда я поняла, что на меня так с ходу никто нападать не собирается, сразу успокоилась и поспешила оглядеться в поисках путей отступления.

Помещение, в котором я находилась, было небольшим, но довольно просторным — мебели здесь было негусто. Неширокая кровать, застеленная пестрым одеялом, да деревянный стол с двумя стульями. Над столом с бревенчатого потолка свисала старая лампа, по виду керосинка, пыльная, тусклая. И именно эта странная лампадка вдруг помогла мне осознать, что я действительно в другом мире. В моем мире электричества, машин и технического прогресса такую лампу можно увидеть только в музее, но никак не в доме.

— Так! И какой это век? — не на шутку встревожилась я, разглядывая простую деревенскую избу и полное отсутствие атрибутов цивилизации. — Я что в деревню попала или в средневековье какое-нибудь? Надеюсь, туалет тут теплый!

Пару минут я стола неподвижно, давая себе возможность свыкнуться с мыслью, что эксперимент с перемещением, кажется, удался на славу. Зря сомневалась. Значит, сны меня не обманули. Но вопрос с теплым туалетом актуальности не терял.

Вот почему я раньше этим вопросом не озадачилась? А то бросилась за любимым на край света, а такие важные вопросы не прояснила.

Я решительно двинулась в сторону двери, в которую удалился парень.

Кто-то же должен дать мне разъяснения по поводу того, куда я попала и что мне теперь с этим делать! Только в этот момент я осознала, в какую авантюру ввязалась, и чем грозит мне моя романтическая беспечность. И открытие это меня не порадовало. Да и кого бы порадовало? Одна в чужом мире с незнакомым мужиком. Врагу не пожелаешь!

Глава 1. Сны

А начиналось все так мило и романтично.

Две недели назад я, Наталья Круглова, москвичка, учительница средней школы и просто одинокая тридцатилетняя женщина возвращалась с работы домой. Да не просто возвращалась, а неслась сломя голову, на которую с тяжелого свинцового неба обрушился внезапный, неправдоподобно дикий июньский ливень.

— Ну, вот откуда берутся такие дожди в июне? И это вместо обещанного глобального потепления! — возмущенно бурчала себе под нос я, с отвращением ощущая прилипший к телу совершенно мокрый рукав.

О замедлении бега я даже не помышляла, тем более что впереди замаячил вожделенный подъезд родимого дома. Однако затормозить мне все же пришлось, причем, резко — прямо по курсу возникла устрашающих размеров лужа.

И, конечно, лужа была бескрайней и глубокой, обойти ее можно было только по газону, где меня радостно поджидала мокрая трава и противно липкая грязь. Кое-что еще в этом дождливом пейзаже мне показалось странным и настораживающим. Прямо в центре дождевого моря, грозившего переродиться в океан, лежало нечто большое и серое, похожее на скомканную тряпку или одеяло, выброшенное кем-то за ненадобностью на улицу.

Присмотревшись внимательнее, я поняла, что это самое нечто было совершенно неподвижно и вроде бы ничем лично мне не угрожало. А время для сомнений было сильно неподходящим — дождевые потоки уже достигли самых интимных частей моей одежды.

Наплевав на все, я тяжело вздохнула, мысленно попрощалась с моими любимыми туфельками, и смело шагнула в воду, чтобы совершить финальный бросок к заветной двери. Стартанула я лихо и, наверное, добежала бы таки до своего дома без лишних терзаний и сожалений по погибающей обуви, но пробегая мимо лежащей прямо по курсу серой груды, совершила фатальную ошибку — посмотрела на нее еще раз.

Ох! Лучше бы я этого не делала! Это была вовсе никакая не тряпка, а большая, мокрая и отвратительно грязная псина, и на вид, к тому же, ... неживая!

Вот не люблю я дохлых животных на своем пути! Я так взвизгнула, осознав сей неприятный факт, что услышали меня, наверное, даже на двенадцатом этаже нашего нетихого дома. Но самое страшное, что услышала меня и "мертвая" собака!

Она неожиданно резво вскочила на ноги и бросила на меня полный укора и бесконечного страдания взгляд. Затем несчастная снова рухнула обратно в лужу, издав при этом настолько печальный и жалобный стон, что вместо того, чтобы испугать и придать мне дополнительной скорости, этот звук просто пригвоздил меня к месту в самом центре водного царства. И тут, сама не знаю почему, я вдруг с ужасом почувствовала, что не могу уйти и бросить это несчастное животное одно среди дождя. Не могу и все!

Лишенный сердца разум твердил: "Беги, дурочка, простудишься! Не твое это дело — спасать бездомную живность. Да и куда ты его возьмешь с твоей-то аллергией на животных?"

Но другой голос во мне, подозрительно напоминавший голос не кстати проснувшейся совести, резонно возражал умудренному опытом разуму: "А спать я как буду? Как буду себе самой в глаза смотреть после этого?"

Подобный диалог в моей голове мог бы продолжаться еще долго, если бы не усилившийся ливень. Не думая больше ни о чем, кроме желания убраться подальше, я подбежала к лежащей на моем пути бедняжке.

— И как же мне тебя тащить, животное? — обратилась я к собаке с риторическим вопросом и тут же увидела, что на ней что-то блестит сквозь мокрую шерсть.

Это был неширокий кожаный ремешок с какими-то красными и синими вкраплениями, разглядывать которые в данных обстоятельствах мне совсем не хотелось. Я схватила собаку за ошейник и резко потянула вверх.

— Вставай, милая, вставай! Нечего тут разлеживаться, людей пугать, — ласково воззвала я к собачьей совести. — Я тебя не подниму сама-то. Я маленькая слабая женщина, а ты большая сильная собака. Так что возьми себя в лапы и ползи ... сама ... домой ...

Тянула я собаку со всей силы, при этом еще и легонечко попинывала ее в бок для доходчивости. И не зря. Псина приоткрыла глаза, сморгнула воду с отяжелевших век и привстала.

Уф! Кажется, наконец-то она меня услышала!

Двинулись к спасительному подъезду мы так: впереди я с зонтиком, с которого ручьями лилась вода, в одной руке, и с ошейником в другой, за которым на полусогнутых двигалась больная собака. Зрелище, должно быть, было презанятное, и я бы с удовольствием над ним посмеялась, если б не являлась бы его непосредственным участником. Так мы и дотащились до моей квартиры минут через двадцать, потратив на дорогу последние остававшиеся у нас силы.

Вошли и упали. Обе. Вернее, собака рухнула прямо у порога, а я проскочила в ванную, на ходу стягивая с себя мокрую и, увы, потерявшую респектабельный вид одежду. Переоделась я в теплый махровый халат, с наслаждением влезла в сухие тапочки и ... призадумалась.

Вот поддалась я дурному порыву, и что теперь делать-то? Говорят же, что добро наказуемо, и вот оно мое наказание — лежит себе на чистом паркете и портит его. А грязная лужа, растекающаяся из-под собаки, скоро достигнет комнаты, а может, и к соседям просочиться.

— Вот тогда и получу по полной, — грустно сообщила я себе и, тяжело вздохнув, отправилась за тряпкой и старым полотенцем.

Весь оставшийся вечер я провела в заботах о своем несчастном найденыше. А ночью .... Ночью мне приснился замечательный сон.

* * *

*

Сегодня он пришел сразу.

Я знала, что он здесь, чувствовала его присутствие всем своим существом, но глаз не открывала. Я любила ощущать тепло его ласкового взгляда на своем лице, слышать его возбужденное дыхание и едва слышный шепот, страстный, волнующий, завораживающий ...

Он любил меня. Только он любил меня. Я точно знала это, хотя он никогда не говорил об этом вслух.

Его сердце говорило о любви моему сердцу, и мое отвечало ему взаимностью. Я даже никогда не видела его лица, знала лишь силуэт и этот проникновенный, бередящий душу голос.

Я любила его всем сердцем, каждой частичкой своей тоскующей души и ... ждала, каждую ночь ждала уже много-много лет.

И он приходил.

Иногда мы молча смотрели друг на друга, порой пытались разговаривать, но не словами, а сердцами. Когда становилось трудно только смотреть, мы пытались прикоснуться друг к другу, но наши стремящиеся к объятьям руки касались лишь воздуха и разочарованно падали на колени не в силах преодолеть расстояние и что-то еще незримое, но очень-очень важное.

— Жизнь моя, любовь моя, услышь меня! — тихий голос так близко, что я невольно открываю свои глаза, еще полные сна.

Очи любимого, обращенные ко мне, полны любви и ласки.

— Я пришел за тобой, родная, как и обещал. Я не могу больше жить без тебя. Ты нужна мне. Так нужна! — сколько тоски и боли в этих словах, в этом страстном призыве. Он отзывается во мне такой же болью и тоской. Не могу пережить его боль, это выше моих сил.

— Милый друг, я готова пойти за тобой на край света. Забери меня туда, где мы всегда будем вместе! — откликаюсь я таким же страстным шепотом.

Протягиваю к нему руку, в тысячный раз пытаясь дотронуться и зная о безнадежности этой попытки.

Рука моя вдруг ощущает не привычную пустоту, но живое тепло его руки. Его сильные пальцы сжимают мои в таком сладостном прикосновении, что я почти теряю сознание.

Погружаюсь в забытье, но слышу еще его слова, осыпающие меня надеждой:

— До завтра, жизнь моя ..., моя прекрасная Авидара ... .

Я уже проснулась, а сердце все никак не могло успокоиться. Этот сон я видела уже много раз в течение десяти лет, но впервые он был настолько реалистичен и, главное, голос моего ночного гостя впервые обрел звучность. Раньше лишь изредка до меня доносился его невнятный, заставляющий трепетать сердце шепот, но чаще я просто ощущала на себе его взгляд, полный страстного обожания, и тепло его нежности. Этой ночью я услышала его голос, и от этого волнующего тембра до сих пор мурашки бегали по коже, а сердце ритмично отбивало чечетку. Даже не сразу осознала смысл его слов! Что он хотел мне сказать?

Лежать и раздумывать было некогда — перед работой мне предстояло совершить множество дел. И первостепенное — посмотреть, как себя чувствует свалившийся на мою голову питомец.

В полутемной прихожке из-под старенького одеяла на меня смотрели два темно-голубых, почти синих, настороженных глаза. Но кроме настороженности я не заметила в этом взгляде ни капли агрессии или страха, даже вчерашней боли и усталости как ни бывало. Собака несколько минут пристально меня рассматривала, потом медленно поднялась, оказавшись высотой не меньше метра, а в длину все полтора (вчера она не казалась мне такой огромной), и неспешно двинулась в мою сторону.

Мама дорогая! Да я ей на один зуб!

Но нельзя показывать свой страх, никак нельзя, а то потом она мне на голову сядет! Все-таки хозяйка дома я, а не она, вернее, он. Теперь, когда псина стояла в полный рост, принадлежность к мужскому полу была очевидна.

Историческая встреча состоялась в середине коридора. Сперва я была тщательно обнюхана, затем мне лизнули правую руку и вильнули в мою честь хвостом. И сразу стало ясно: бояться нечего — это друг и точка!

И зажили мы вдвоем. Хорошо так жили, дружно. Милый оказался вполне приличным и даже замечательным псом.

Да-да, Милый! Ни на какую другую кличку он не желал откликаться. Я пробовала разные варианты от демократичного Бобика до аристократичного Арчибальда, но пес только недовольно порыкивал при произнесении мной разнообразных прозвищ и смотрел на меня сильно недобрым взглядом. Но стоило произнести заветное слово "милый", как он бросался ко мне со всех лап, вилял хвостом и выражал всяческую любовь и преданность.

Пришлось смириться. Милый так Милый. У всех свои причуды, и собаки на них тоже имеют право.

Днем я работала, а вечера мы проводили вместе: ужинали, смотрели телевизор (при этом глаза пса увеличивались до размеров маленькой тарелки), читали, вернее, я читала, а он наблюдал за мной, затем гуляли перед сном и неторопливо укладывались спать. Я на кровати, он около нее на коврике. Иногда Милый так тяжко вздыхал и ворочался во сне, что мне становилось его жалко, я опускала руку и начинала нежно поглаживать своего четвероного друга, пока он окончательно не успокаивался и засыпал.

Так прошло две недели. Я полюбила моего питомца. Мне было с ним так хорошо, что я ни разу не попыталась найти его хозяев и вернуть пса домой. То, что Милый домашнее животное, не вызывало сомнений. Он был прекрасно воспитан, знал все собачьи команды и вел себя примерно и, если этот эпитет применим к собаке, благородно.

Кроме того, у него был ошейник, похожий на тонкую кожаную полоску, украшенную красными и синими стразами. Полоска представляла собой единое целое и не имела никаких стыков, застежек и швов. Как удалось закрепить ее на собаке, было загадкой. Второй загадкой было полное отсутствие надписей. Лишь между стразами вилась тончайшая вязь, соединяя камушки таким образом, что они образовывали причудливый орнамент. Буквы этот орнамент не напоминали, хотя мне казалось, что однажды я уже видела нечто подобное, но где точно — не помнила.

Приближался отпуск. Занятия в школе уже закончились, оставалось только написать отчеты, и можно было расслабиться на целых два месяца. Я предвкушала период заслуженного безделья и планировала вылазки на природу с моей собакой. Ехать дальше дачи не позволяли финансы, да и оставлять моего четвероного друга одного как-то не хотелось.

И тут мне приснился очередной волшебный сон, на этот раз оказавшийся судьбоносным.

Едва закрыв глаза, я услышала любимый голос.

- Жизнь моя, я жду тебя!

- Любимый, я готова.

— Скажи мне, ты действительно решила прийти ко мне?

- Да, решила!