Архелоги: База
Приветствую посетителей моего блога!
Если вы читаете эти строки, значит, мне все-таки удалось добраться до Сети и выложить там свой дневник. Что уже хорошо. Иногда казалось, что больше не увижу синее небо над нашей необъятной родиной. На то, что удастся опубликовать эти записи в Сети — вообще надежды никакой. Столько всего случилось со мной.
Начались приключения с нечастой фразы моего начальника — Альберта Ахтамовича Аванесова, или
'Мольберта' — как его звали за глаза подчиненные, да и из уст других шефов наверно редко такие слова услышишь. Высокий, худой, с густыми, длиннющими усами и огромным носом, нависающим над ними, подобно утесу, в одном и том же, сколько помню, костюме. Он возник в моем закутке, ближе к концу рабочего дня с необычным, для него, вопросом:
— Господин Лисицкий, не хотите ли вы в отпуск сходить?
Я оторвался от монитора и удивленно посмотрел на него:
— Альберт Ахтамович, я, буквально на той неделе, заходил с этой просьбой, и вы отправили меня в 'эротическое путешествие', скажем так. А сегодня, сами приходите и предлагаете отпуск. Что-то случилось?
— Ничего не случилось! — Ворчливо ответил начальник. — Просто мы, с Галиной Петровной обсудили финансовое положение предприятия и решили, что часть персонала, придется отправить в отпуск, неоплачиваемый, естественно. Чтобы было чем заплатить за аренду за следующий квартал. Поэтому с завтрашнего дня — вы в отпуске, на две недели. Все понятно? И к концу дня жду этот отчет! — он кивнул на экран, собираясь идти.
— Хорошо, сделаю. — Вздохнул обреченно, представив объем работы, потом, вспомнив о том, что так и не заплатил в этом месяце за квартиру, добавил.— Если выгоняете в административный отпуск, без денег, то хоть задержанную зарплату за прошлый месяц выплатите?
'Мольберт' взглядом мог жечь дырки не хуже лазера.
— Договорились! — ответил он, выдержав паузу. — Зайдете к главбуху, получите свою 'зряплату'. И зачем вас на работе держу?
— Потому что других таких идиотов, трудно найти! — я буркнул под нос и вернулся к отчету, изобразив задумчивость и занятость работой. Зато душа пела и плясала. Наконец, за два года, проведенных в этой ненавистной конторе, ухожу в отпуск. Давняя мечта — побродить по горам Урала, могла исполниться. Эти старые, заросшие лесом понизу и совершенно голые камни вершин, помнили о давно минувших временах. И пройдет не один миллион лет, пока время не превратит скалы и пики в пологие холмы. Их древние загадки всегда тянули к себе словно магнитом. Когда-то в детстве, еще с родителями, сплавлялись по Зилиму или Инзеру, сейчас уже не помню и, видимо, с тех пор остался в душе трепет перед величественными скалами, теснившимися по берегам реки.
'Возьму палатку, удочки — посижу на берегу Инзера, хоть душой отдохну. Один, конечно. Можно было бы кого-то из друзей позвать, но в кризис никто в отпуск и не собирается, туда уйдешь, а обратно могут и не взять, поэтому со стула в такой момент лучше не вставать. А девушки, как услышат о моем отпуске, весь телефон мне оборвут, и придется как всегда, лежать — живот греть под средиземноморским солнцем вместе с ними, или мерзнуть в бутиках под кондиционерами. Последний раз и забыл уже, когда в отпуске был. 'В Турцию, по-моему, ездил тогда!' — полезли воспоминания, — 'Толпы потных людей кругом. Чтобы занять лежак у бассейна, надо вставать в шесть утра! Правда, я так и так вставал в шесть. Понравилось купаться в одиночку в чистом безлюдном море, а не толкаться задницами, как в метро, в час пик. Днем ходил по окрестным горам. Чем-то местные горы напоминали наш Урал. Девчонка, с которой ездил, валялась целыми днями на пляже и домой приехала практически 'эфиопкой' — пока делал отчет, все эти мысли крутились у меня в голове. Поэтому решил поступить хитрее. В тайне от всех, вечером сложил вещи в багажник своей старенькой девятки, родителям сказал, что еду в Н-ск в командировку. И вперед, на волю!
С утра отправился в сторону Белорецка. Примерно треть дороги проходило по ровной местности, а уже в Архангельском районе начали появляться первые подъемы и спуски. А дальше пошли уже настоящие горы, стало гораздо труднее ехать, приходилось внимательно следить за полотном дороги, норовящим резко вильнуть в сторону. Да еще ночью прошел дождь. Трасса была мокрой, но мысли постоянно шли в другом направлении. Я уже мысленно ставил палатку на берегу реки и распаковывал удочки. И совершенно не следил за дорогой, рулил на автомате, глазея по сторонам. Мимо проплывали высоченные лиственницы и ели, крутые обрывы от самой обочины, сменялись отвесными стенами. Начались настоящие горы, и трасса изменилась кардинально — из прямой и ровной, она превратилась в петляющую, как козья тропинка, узкую, в некоторых местах в одну полосу, дорогу. Повторяющиеся затяжные повороты на девяносто градусов, да еще с подъемом или наоборот, спуском, так называемые — 'тещины языки', меня не насторожили, машина на асфальте держалась уверенно, двигатель не перегревался, поэтому я шел девяносто— сто, совершенно спокойно.
И на одном из самых печально известных 'тещиных языков', меня занесло и выкинуло за обочину. Вниз, в пропасть, имеющую народное прозвище — 'Металлобаза'. Получила она его из-за того, что все дно этой пропасти было завалено разбитыми машинами. С тех самых пор, как построили эту дорогу, туда постоянно падал автотранспорт, идущий по этой, достаточно оживленной трассе. Спуск, ну или подъем, смотря с какой стороны смотреть, и поворот на почти сто восемьдесят градусов. А если после дождя или зимой — гололед, вероятность полета возрастала на порядок. Вот и я, разогнался и забыл про этот 'тещин язык', такой же длинный и такой же опасный. Машина вошла в поворот на слишком большой скорости, когда я заметил это и попытался, сбросив газ притормозить, стало еще хуже. Автомобиль несло на обочину, и даже мое добавление газа и попытка пройти по самому краю обрыва, не принесли удачи. Девятка вылетела с дороги. Весь этот момент уложился, наверно в две-три секунды для несуществующих наблюдателей. Для меня же время растянулось неимоверно. Единственная мысль билась в голове: 'Слишком медленно..... Слишком медленно переключаются скорости, очень тягучими стали тормоза..... Педаль газа еле нажималась, а двигатель ни как не хотел реагировать на добавление бензина....'
Потом уже когда почувствовал, что колеса оторвались от бровки дороги, пришла последняя здравая мысль на этом свете: 'Ну, вот и все...' И еще одно слово, которое все говорят при ударе молотком по пальцу....
Время вернулось в обычный формат и события понеслись вскачь. Обрыв у самой дороге был чуть положе, и машина сначала пропахала по нему борозду правой стороной, заваливаясь на нее и затем уже несколько раз перевернувшись и задевая о торчавшие из обрыва камни, рухнула вниз.
Удар о землю был приличный, если так можно выразиться о падении автомобиля с высоты. Я сидел в своем кресле, забыв, как дышать. Как выжил после этого падения? Это до сих пор для меня загадка. Единственное, внятное объяснение — Спасителю стало интересно, и он вытащил меня. В этом падении остаться в живых — не было ни одного шанса. Все эти удары о камни, в полете, должны были выкинуть меня из салона, несмотря на пристегнутый ремень. Да и то, что машина упала на колеса, а не на крышу — было чудом. Но все эти размышления о произошедшем чуде были у меня потом, гораздо позже, а сейчас было не до них. С трудом сфокусировал глаза. Оказывается, я продолжал сжимать руль. Кое-как разжал пальцы, руки безвольно упали на колени. Чуть повернул голову, и в голове поднялась темная стена. Меня вырвало прямо на приборную панель. Хорошо, что в сознании остался, но как минимум сотрясение мозга и сильное причем.
'Надо выбираться отсюда!' — появилась первая разумная мысль. Вслед за этой мыслью появился запах бензина. Видимо бензобак при ударе дал трещину. И сразу начал работать инстинкт выживания. Мысли полезли, не смотря на противодействие и слабость самого организма.
Пошевелил ногами — нормально, не сломаны. Руки тоже вроде целы. Провел ладонью по лицу — вся в крови. Потрогал саму голову — проломов нет, и это радует, но, похоже, вся голова изранена. Пока летел, видимо, бился ей о среднюю стойку. Весь салон засыпан кубиками боковых стекол. Лобовое стекло висит помятым, непрозрачным лоскутом, наполовину вывалившись наружу. Сунул руку под сиденье — нащупал аптечку — стандартную автомобильную. Положил на соседнее сиденье — открыл, так что мы имеем? Рулончик бинта — отлично! Кое-как обмотал разбитую голову — став похожим на партизана. Вытащил блистер с анальгином, надо запить чем-то таблетки. А чем? Пошарив рукой за сидением, там должна быть бутылка с водой, но не нашел, видимо вылетела при падении. Пришлось так жевать, кривясь от горечи.
'Ну, что? Надо выбираться?' — спросила мысль.
'Надо!' — ответил я и стал действовать. Отпустил кое-как спинку своего сидения, руки плохо действовали. Аккуратно встал на четвереньки на кресле и выглянул вперед — за капот машины.
— Мама дорогая!
Земли перед капотом не было. Был сырой воздух пропасти. 'Это где же я повис? Вот черт!' Кое-как развернулся и попробовал пассажирские двери, левая заклинена, а вот правая подалась под моими слабыми усилиями и немного открылась. Перебрался на задний диван, попробовал руками открыть — ничего не выходит. Тогда лег на диван, и сколько было сил, ударил в дверь ногами. Она еще немного отошла. И я смог сквозь узкую щель вылезти на волю. И был еще раз неприятно удивлен. В полуметре от моих ног начинался обрыв. Или продолжался? Бочком-бочком, по узкой полоске земли, пробрался на более-менее большой участок и огляделся.
Видимо, надо сходить в церковь — поставить свечку. Просто чудо, что я выжил. Машина моя лежала на узкой каменной полке. Кроме моего авто, стоявшего на колесах, рядом лежала какая-то иномарка, которая приземлилась на крышу — такой 'блинчик' с семнадцатидюймовыми колесиками, как отметил мозг автоматически. Рядом какой-то старый, деревянный кузов грузовика. Стоять долго не мог — мутило, и кружилась голова. Сел, прислонившись спиной к своей машине, и заплакал. Видимо нервное напряжение последних минут дало себе знать. Слезы текли по щекам, мысленно удивляясь этому. Плакал последний раз в классе третьем, наверно, но как ни странно слезы помогли. Я успокоился и, похлопав по карманам, вытащил сигареты и зажигалку. Закурил, выдохнул дым в сторону пропасти и тут же начало рвать. Отдышавшись, выбросил сигарету, вовремя вспомнив о луже бензина под машиной. 'Похоже, придется бросить курить!' — мелькнула очередная мысль, а за ней пришла другая, более рациональная, в виде извечного русского вопроса. Кто виноват было и так известно, а вот что делать? Кое-как поднялся, выпрямившись во весь рост и потеряв сознание, так и упал плашмя, видимо ударившись головой. Когда очнулся, уже вечерело. 'Однако!' — ожили мысли в голове, — 'Что делать-то будем?'
— О! у меня же должен быть телефон! — вспомнил я. Проверил карманы — пусто, одна зажигалка, да в заднем лежали несколько тысячных купюр. Потом вспомнил, что кто-то звонил и, поговорив, положил телефон на кресло рядом, как всегда делаю в дороге, чтобы не рыться в карманах при звонке. Так, что телефон валялся где-то внизу, в пропасти. 'Очень весело!' — следов падения на дороге не осталось, скорее всего, даже если и есть, никто специально останавливаться и смотреть не будет. Поэтому придется как-то самому наверх выбираться! Значит, ночевать буду здесь.... Хоть костер развести что ли? Ночами в горах очень холодно. Встал и заставил себя собирать палки и щепу от остатков кузова. Костер устроил у стены, практически вертикально поднимающейся вверх, подальше от своей машины с пробитым бензобаком. Заметил небольшую расщелину и решил, что в ней-то и можно будет переночевать. Сдернул чехлы с кресел, устроив себе подобие постели на более-менее ровном участке пола. Походил по краю обрыва, ища спуск вниз — такого, по которому я, в моем состоянии мог спуститься, не видел. Может, утром еще раз глянуть? Хотя какой смысл вниз спускаться? Все дно пропасти было завалено разбитой техникой. Наверх, к дороге надо искать способ выбраться.
'Не зря назвали это место — 'Металлобазой', ох не зря! Интересно, а как людей оттуда вытаскивают? Вертолет туда, скорее всего, не сможет спуститься. Наверно альпинисты..... или горноспасатели какие-нибудь'.
Костер тем временем разгорелся и я, выбрав несколько толстых досок, положил их сверху, чтобы хватило до утра. Тут же валялся огромный сук сосны, который тоже пошел в дело. Я, по-прежнему с мутным сознанием подошел к своей девятке и попытался отрыть багажник. На удивление он откинулся совершенно спокойно — замок был сломан, а сам багажник был пуст совершенно. Все разлетелось при падении. Аккуратно пробрался к пассажирской двери и через разбитое окно открыл бардачок. Атлас автодорог, рулон туалетной бумаги, несколько дисков. Короче куча совершенно бесполезных для меня в этот момент вещей. Вот только маленький фонарик — может пригодиться. Сел к костру в совершенно расстроенных чувствах.
Но вмешалась мысль: 'Ты должен радоваться, что жив остался! И относительно цел! Завтра попробуешь выбраться наверх! Если ты не умер — значит, ты еще нужен здесь на Земле! И у Создателя на тебя еще есть планы!' Я кивнул своим мыслям, вытащил сигарету, прикурил, прислушался к своим ощущениям — вроде все нормально. И стал смотреть в огонь. Любимое многими, кстати, занятие. Пламя поднималось вверх широкими языками, и казалось, что оно манило меня и что-то говорит. Но что? Я не понимал его языка, а оно все сильнее лизало темное небо, и было тепло и уютно в его присутствии. Сзади стало тянуть холодом, и вместо того, что бы сесть поближе к огню, встал, достал фонарик, посветил вглубь расщелины. Не видно ничего. Но такое чувство, что там, дальше, за этим тесным предбанником, еще пространство. 'Любопытство сгубило кошку', — подумал и полез вперед. Продвигался довольно долго, светя фонариком во все стороны. Пусто. Вдруг в голову пришли интересные мысли, типа:
'Куда я лезу? Зачем? Впереди ничего интересного нет, дома ждут жена и дети, горячая еда и мягкая постель'. Тут я сел на землю и задумался: 'Какая жена? Какие дети? Если у меня семьи никогда не было?' Мысль поправилась: 'Тогда родители, они тебя ждут, а ты лазишь по каким-то буеракам, шел бы домой!'.
'Ага, вот прямо сейчас, ночью, по мокрым скалам. Дудки!' — ответил ей. Но самому стало интересно. Или схожу с ума, или меня просто не пускают куда-то? И уже из чистого упрямства, полез вперед, внимательно глядя по сторонам. Этот проход, если не всматриваться, в мелькающие тени на стенах, вероятнее всего пропустил бы, он выглядел, как будто неглубокая ниша в стене, ниша и ничего больше. Узкая щель прохода, просто не видна за выступом стены. Меня как будто кто-то толкнул в спину — 'Посмотри в нее!', — я взглянул на эту расщелину, поняв, что ширины хватает, туда протиснулся. И удивленно замер, осматриваясь. Маленькая пещерка, пол покрывает мелкий песок. Выйдя в середину, огляделся при свете фонаря. Вроде все естественно, но какое-то странное чувство, как будто ее специально 'сделали' такой. Дикий, но достаточно ровный камень стен, достаточно гладкий пол, без ям и торчащих камней. Странная пещера. И в моей голове появились странности. Пропали навязчивые мысли о семье, зато возникло и начало усиливаться чувство страха. Я боялся всего вокруг. Стен, воздуха, фонаря, камней. Боялся, но мысль работала, что странно это все. Хотел подойти к стене, сесть и успокоится, но нога скользнула на гладком камне, и содрала слой песка с пола. Увидел в пятне света, какую-то правильность и стал ногой разгребать песок. Страх тут же пропал, смирившись с моей настойчивостью, или наоборот — тупостью. Моему взору предстал выдавленный в камне, идеальный круг с вписанной в него трехлучевой звездой. Как будто кто-то взял циркуль с лазером и выплавил ровненько круг. 'Мерседес' — подумал я.
