↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
(26/07/18)
Весь этот и следующий день я обходил городские присутственные места и пытался разобраться, как всё работает не на столичном, а на губернском уровне. Мой дед на протяжении своего долгого правления изрядно поэкспериментировал с административным устройством государства. Под конец, а особенно после его смерти, часть наиболее неудачных и затратных нововведений были отменены. Всякие там дистрикты, рентреи, конторы камеральных дел, канцелярии вальдмейстера и рекрутского сбора. В итоге, осталась голая функциональность.
Каждый губернатор помимо заместителя имел четырёх помощников.
1.Обер-комендант заведует военными делами, то есть расквартированными в новгородской провинции тремя пехотными и одним драгунским полком (сейчас они частично на фронте, частично в Петербурге, заменяют ушедшую на коронацию гвардию в опасении шведов). Ему также подчиняется гарнизонный батальон и те, кто занимается набором и обучением рекрутов.
2.Обер-комиссар заменил камерира и возглавляет сеть земских комиссаров в уездах. Занимается сбором денег и их хранением. Беседуя с ним, объяснил что в связи с особой важностью проходящей в стране финансовой реформы все губернские обер-комиссары имеют двойное подчинение, губернатору и камер-коллегии. Поэтому оценивать их работу будут также по активному внедрению новых правил бухгалтерского учёта, расчётных счетов местных учреждений и мануфактур в Госбанке, а также качеству бюджетных росписей, подаваемых в правительство.
3.Обер-провиантмейстер занимается сбором провианта и фуража. Из-за хронической нехватки денег в стране натуральные сборы очень актуальны для армии, да и для чиновников тоже. С провиантмейстером я некоторое время обсуждал тему правильного хранения вводимого сейчас в сельхозоборот картофеля. Помнится, в другой ветке истории первая партия земляных яблок, завезённая из Ирландии, почти вся помёрзла.
Нарисовал ему схему силосного элеватора, который должны были изобрести американцы через сотню лет. Четыре амбара с разным предназначением: сортировка, очистка, сушка, хранение. Честно говоря, не знаю, как правильно чистить зерно, очень приблизительно представляю его сушку, но указал на принципиальное устройство силоса — зерно загружается сверху (желательно транспортёром), а вынимают снизу.
Конечно, не помешал бы паровик для механизации того же транспортёра, но даже при повсеместном ручном труде можно добиться серьёзного увеличения срока хранения зерна. А то год-два в обычных амбарах маловато. Неурожаи, бывает, на несколько лет затягиваются. Да и во время войны запасы быстро заканчиваются. При более продолжительном хранении больших объёмов зерна можно избавить страну от периодического голода. Та самая продовольственная безопасность страны. Обещал прислать термометры. Сделал себе заметку на память — ускорить разработку теории испарения воды и прибора измерения влажности, психрометра. Жаль, пока физика газов в зачаточном состоянии. Даже поручить некому её разработку.
4.Ландрихтер занимается судебными делами. С независимыми от местной власти судами в России плохо. В губернских, провинциальных, уездных центрах суд правят сами губернаторы и воеводы. Есть ещё суд церковный, суд магистрата, а также некая иерархия между губернскими (провинциальными) и нижними (в уездах) судами. Ну и слабая возможность аппелировать в юстиц-коллегию, Сенат и к царю. Хуже всего, что нет пока полностью опубликованных законов империи, но ландрихтер меня порадовал наличием в губернской канцелярии двух первых выпусков Свода законов Российской империи. Заверил также, что подобная подписка есть во всех судах, магистратах и воеводских канцеляриях губернии.
'Россией правят губернаторы', сказал как-то Николай I. Я бы добавил, что в послепетровское время страной правят воеводы. Главы провинций и уездов, не входящих в губернскую провинцию, предоставлены сами себе. Губернатор для них больше советчик, а для правительства страны удобнее вести учёт по губерниям. Контролировать воевод сложно, но есть несколько инструментов.
1.Ротация. Раньше Сенат, а ныне консенсус Консилии Министров, Совета Безопасности и моей канцелярии регулярно переводят воевод и прочих чиновников с места на место. Есть даже правило трёхлетнего срока, которое, впрочем, соблюдается редко.
2.Доносы или более благозвучно, доношения. Их пишут все недовольные. Раньше, когда работали фискалы, производство доносов было поставлено на поток. Сейчас с этим стало поспокойнее, да и правительство махнуло рукой на регионы, пытаясь поделить власть в столице.
3.Надзор. Филиалы столичных ведомств докладывают обстановку по своим каналам. Проблема в том, что за последние годы почти все эти филиалы подмяли под себя губернаторы и воеводы. То ли из-за нехватки денег и людей, то ли для стабилизации ситуации после бурных лет правления Петра I. Первыми пострадали фискалы. За ними последовали прокуратура, Тайная канцелярия, полиция, Главный магистрат, большинство второстепенных судов и наконец, представители финансовых ведомств. Выжила только вертикаль власти военных, частично Синода и дворян. Я уже начал аккуратное восстановление остальных структур хотя бы на условиях двойного подчинения — центру и губернатору (воеводе).
Исходя из этого своего плана, я и знакомился с общей картиной местного управления. Составил список всех возможных вакансий в городе и, находя реальное лицо, выполняющее какую-то похожую функцию, заполнял постепенно список номенклатуры. Потом проведу такое же исследование в других регионах и получу картину в целом. Общаясь с местными бюрократами, вскрывал периодически какую-то проблему, проводил оперативное совещание и пытался найти некое решение.
В Аптеке поспрашивал о новом комплексе противоэпидемических мер. На почтамте узнал сроки доставки почты в зависимости от погоды. В городском магистрате благосклонно выслушал робкие жалобы на житьё-бытьё. Впрочем, присутствие рядом со мной губернского начальства самые серьёзные претензии снимало. Царь уедет, а губернатор припомнит недовольных.
Местный вальдмейстер отчитался о подготовке леса для строительства казарм. Миних, похоже, правильно понял мой посыл в отношении гвардии и распорядился улучшать быт и обычных полков.
В Остроге, понаблюдав за кандальниками, готовящимися к отправке в Сибирь, посоветовал подумать об облегчении участи этапируемых. Освобождать от кандалов стариков и больных. Отказаться от общего железного прута, к которому приковывали по 12 ссыльных, идущих в Сибирь. Отменить бритьё половины головы у женщин. Эти и другие излишества через сто лет будут отменены хлопотами 'святого доктора' Фёдора Гааза.
— Зачем Ваше величество так беспокоится об этих отбросах? — спросил всё же недоумевающий Хилков.
— Многие из них не совсем пропащие, Юрий Яковлевич. Быть может в Сибири им удастся искупить свою вину. Главное, чтобы они добрались туда живыми и здоровыми.
Не стал говорить о том, что даже бегство с этапа в большинстве случаев просто увеличит население какой-нибудь глухой сибирской деревушки. Да и бегут чаще уже с самой каторги, чем на пути к ней.
Посетил церковную тюрьму, где бегло рассмотрел дело четырёх раскольников основавших скит в дебрях новгородских болот, в так называемых Невьих мхах. Вообще, новгородская земля стала ядром раскола. Именно здесь, в Крестцах (это день пути в сторону Москвы перекрёсток с дорогой из Пскова в Вологду), начал свою проповедь Феодосий Васильев. Его община беспоповцев-федосеевцев разрослась здесь, потом переселилась в Польшу, оттуда под Ревель. Феодосий семнадцать лет назад умер, но влияние его последователей растёт и со временем подомнёт под себя большую часть староверов. Что касается отшельников, их ждала Сибирь. Я посоветовал Феофану отменить запрет на основание новых скитов и обязательное разрешение Синода для новых монастырей в отдельных труднодоступных районах.
— Пусть монахи в любом количестве оседают в Сибирской и Архангельской губерниях. Жизнь там суровая, но как-то осваивать эти пустыни необходимо. И восстановить для таких подвижников полную ругу, чтобы и им полегче было и желающих побольше туда поселиться нашлось.
Вообще с клириками я уже обсуждал ряд мер по исправлению недавно принятого 'Духовного регламента' в части облегчения жизни церковнослужителй. Например, разрешить снова обычай носить иконы по домам для сбора подаяний. Или отменить телесные наказания для духовенства. Продвигать на должности архиереев не только малороссов, но и великороссов. Освободить от постойной, подводной и караульной повинностей. Всё это с дальним прицелом поможет сформировать лояльное трону сословие — противовес дворянству. Только патриаршество возвращать пока не хочу. Слишком велик риск получить ещё один центр оппозиции помимо двора наследницы.
Местный геодезист, Григорий Охлопков, представил свой план перепланировки города, главным образом Торговой стороны, правобережья Волхова. В отличии от левого берега здесь почти нет укреплений, только остатки вала Окольного города. Зато есть такой же центр, только вместо Детинца — Торг и отходящие от него три улицы. Самая древняя, Славная улица, идёт на юг, в тупик. Главная, Ильина, выходит на московский тракт. Относительно новая, Пробойная-Плотенская, перпендикулярно 'пробивает' все улочки, идущие к реке, и выходит на территорию обширного речного острова между Волховом и его большим рукавом, Волховцом.
Взяв перо я, аккуратно, но безжалостно, начал править любовно сделанную картографом карту. Выделил эти три улицы, добавил к ним Троицкую, Прусскую, Великую и Людогощу на левом берегу. Подумав, прочертил полукольцо по линии бастионов и Окольного города. Ещё подумав, провёл линии по набережным и по руслу Фёдоровского ручья, где через пару столетий пройдёт основная автомагистраль.
— Вот эти улицы были и будут главными. Их нужно сделать шире. Саженей тридцать, не меньше.
Охлопков удивлённо поднял брови. Он был не в курсе моих нововведений в генеральном плане Санкт-Петербурга, рассчитанных на нескорые ещё автомобильные потоки.
— Это что касается генерального плана города. Но сейчас важнее другое — остановить разрушение древностей в городе и окрестностях. Поэтому в ближайший год, Григорий, тебе нужно составить описание состояния всех каменных сооружений. Начни с башен Детинца, крепостной стены и церквей. Особое внимание — укреплению левой набережной Волхова. Не дай бог весеннее половодье подтопит стену и башни обрушатся!
— А что с деревянными церквями и часовнями?
— Если больше ста лет простояли то их тоже сохранить, но главное — каменные церкви! Потомки нам не простят, если мы не убережём все эти святые места. И да, бастионы можно убрать, внешней угрозы городу больше нет. Но освободившееся место не застраивать, оставить под дорогу, аллеи или парк. Да и пару бастионов можно сохранить. Те, что у берега, с севера и с юга от Детинца.
Надеюсь, эти меры помогут сохранить гораздо больше исторических памятников, чем в реальности дожило до XX века!
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|