Магадемия. Второй семестр

Ежова Евгения

Магадемия номер три. Второй семестр.

1. Ужас на каникулах или хорошее дело браком не назовут

2-15 застывня года 1535 от объединения Миров Треугольника.

Гмерреда охотилась. Перепрыгивая с цветка на цветок, секретарь-психолог с натугой поднимала гигантский сачок, пытаясь зацепить беззаботно порхающего радужного дракона, но отчего-то всё время промахивалась. То ли сачок был слишком велик, то ли Гмерреда сильно уменьшилась. Руки девушки уже ныли от усталости, а проклятый дракон всё время уворачивался. Да не просто так! Вредный ящер делал вид, что никакой охоты вовсе не замечает. А вылетает из-под самого сачка исключительно для того, чтобы полюбоваться сияющей в ярком солнечном свете капелькой росы, последить за полётом букашки...

И ещё лукаво ухмылялся при этом. Гад!

Видимо от злости, очередной бросок оказался удачным. Гмерреда, гордая собственной меткостью, неторопливо подошла к добыче и...

Сачок, призванный удержать дракона, взлетел в воздух и накрыл её саму! А пока девушка беспомощно барахталась, горячие руки облапили её и завораживающе ласковый голос ректора Магадемии произнёс:

— Свадьба — дело серьёзное.

Гмерреда забилась, пытаясь вырваться, а голос (почему-то совсем другой) продолжал ворчать:

— Где это видано, чтоб подружка невесты носом шмыгала? Разоспалась тут у окна без одеяла...

Гмерреда рывком села и диким взглядом обвела комнату. Портновский манекен с пышным платьем жизнерадостно-поросячьего цвета заставил вздрогнуть, зато старенькая нянюшка, упорно укутывающая подопечную в толстое одеяло немного утешила.

— Сон! — облегчённо выдохнула девушка.

Внезапная свадьба кузины нарушила все планы Гмерреды. Секретарь-психолог намеревалась на каникулах посетить столицу, заказать пару-тройку модных нарядов, посетить музей, театр... Ну и за шефом, который повёз Эмпусу к Гекате, присмотреть заодно. Мало ли, что эта старая ведьма задумала. И все благие намерения рухнули в один миг. Поскольку родственники прекрасно знали, что Гмерреду никакими посланиями, хоть слёзными, хоть грозными домой не выдернешь, они сразу пустили в ход тяжёлую артиллерию. Папе, самолично явившемуся за дочкой, отказать было невозможно.

Парня, подвернувшегося под аркан «любимой» кузине, Гмерреде было жаль. Но себя — ещё жальче. Пропали каникулы! Совсем пропали. Девушка с ненавистью глянула на розовый кошмар, который сейчас придётся напяливать. Спрашивается, кто её дёргал за язык, когда кузина, невесть где подхватившая новомодную затею с полудюжиной подружек невесты, одетых в одинаковые платья, отстаивала её перед советом старых грымз? То есть, конечно, советом самых уважаемых женщин племени. Историю в пансионе мистрис Ады преподавали очень неплохо, а уж свадебные традиции всех времён и народов считались одним из самых главных предметов. Вот Гмерреда сдуру и ляпнула сколько веков этой «новой» моде, да в каком мире она появилась. Идиотка! Нет чтобы сообразить, что даже самые упёртые бабки, узнав про давность традиции, перестанут сопротивляться.

Гмерреда мысленно порычала, пытаясь сбросить пар. Себе-то кузина сшила платье из алого паучьего шёлка и будет выглядеть в нём великолепно, а вот подружки...

Ну кто и где видел троллину, которой идёт розовое?! Даже если та наполовину эльфийка. И кто после такой подставы поверит, что кузина не стерва?

Девушка наконец-то стряхнула сонную одурь и встала из кресла. Мимоходом уклонившись от нянюшкиной заботы, девушка обошла манекен, пытаясь примириться с платьем и придумывая для зловредной сестрички возмездие позаковыристей. И заодно пытаясь забыть нелепый сон. Злиться на кузину было правильнее и рациональнее, чем на дракона, вот только... не очень хорошо получалось.

Ему-то не придётся таскаться по свадебным мероприятиям в идиотских платьях с кружевами и уворачиваться от сотни родственников, норовящих подсунуть какого-нибудь придурка «бедной девочке, не сумевшей отловить жениха».

* * *

Варрик поправил галстук и с тяжёлым вздохом оглядел себя в зеркале. Элегантный костюм, в котором он до дрожи похож на иномирскую птицу пингвина…

Идеальная причёска, идеальная осанка... Красавчик, хоть сейчас жениться. Ректор вздрогнул и сделал знак, отвращающий сглаз. Суеверие, конечно, но мало ли.

От вздрагивания костюм подозрительно потрещал в районе спины, но всё же не порвался. Ректор на всякий случай наложил на ткань укрепляющее заклинание. Не хватало ещё, чтобы нелепый пиджак с длинным узким хвостом распался на части посреди бала. Вот поймать бы того гада, что выволок на свет старинные традиции чужого мира, да напялить на него тот корсет, на котором безуспешно настаивал истово следящий за модой камердинер...

Бал...

Варрик чуть не сплюнул огнём на ковёр. Бал по случаю помолвки её высочества, на который его с упорством бронтозавра-дорогоуминателя волокла любимая матушка, рушил все планы. И надо же было попасться на глаза тётушке! Мало того, что Эмпуса сбежала, пока он светски раскланивался со старой каргой, так она ещё и оповестила весь свет, о появлении младшего фон Баррика в столице. И теперь вместо того, чтобы по-настоящему прижать Гекату, он теряет вечер. И даже голема не пошлёшь! Дворцовая стража его моментально распознает и хорошо, если всего лишь испепелит куклу. Комендант главной королевской резиденции шуток не понимает, зато в боевой и охранной магии спец. Не успеешь моргнуть — припаяет подготовку покушения на величество и засадит в каталажку. Доказывай потом дознавателям, что всего лишь не любишь светские мероприятия.

* * *

В Магадемии царила благословенная тишина. Несколько студентов, не поехавших домой, её почти не нарушали, да и сорили не слишком сильно, так что у домовых и кикимор тоже наступили каникулы. Неторопливая, непыльная работа завершалась каждый вечер столь же неторопливыми посиделками в «клубе», с обязательной пробой новейших рецептов. Кикиморы соревновались, а домовые с огромным удовольствием «судили».

Петрович откусил от кекса и блаженно замер, наслаждаясь вкусом. Восхитительно! Как ни крути, а в умении печь всяческие сладости с кикиморами мало кто сравнится. Не всякому королю удавалось попробовать такие лакомства.

Домовой одобрительно помычал, пытаясь с набитым ртом выразить восторг и тут же замер, чуть не подавившись. Уж очень лица у соседок по столу были... своеобразные. Внезапно почувствовав себя мышонком перед кошачьей стаей, Петрович осторожно положил недоеденный кекс на блюдечко и нервно отхлебнул кавы.

— Что?

Напряжённо следившие за поеданием кекса кикиморы тут же приняли невиннейший вид.

— Что именно «что»? — удивилась мистрис Мокрс.

— Что вы туда намешали? Слабительное? Приворотное?

— Петро-о-ович, — неодобрительно протянула кастелянша. — Как вы можете?! Как только у вас мозги повернулись так о нас подумать?!

Кикимора приложила платочек к сухим глазам и очень натурально всхлипнула.

Домовой моментально устыдился.

— Ну что вы, мистрис Мокрс, я о вас... всех вас, самого лучшего мнения! Должно быть мне просто показа...

Договорить домовой не успел. Необыкновенная лёгкость наполнила всё тело, голова закружилась, а стены плавно поехали вниз.

— Мама!— несолидно взлетая, вскрикнул Петрович. — Лишу премии! Всех!

— Куда?! — одновременно с ним воскликнула ладная молоденькая кикимора и схватила начальника за ноги. — Мы же ещё не поговорили!

— Племянница! — мистрис Мокрс обхватила хрупкую девушку, почти не замедлившую взлёт, за талию.

— Тётя, он улетает!

Раздвинув несколько кикимор, норовящих присоединиться к гирлянде, солидная, основательная главная повариха намертво заякорила воспаривших коллег.

— От нас ещё никто не улетал!

К чести Петровича, он почти сразу сообразил, что виновницы взлёта его бы так старательно не удерживали. Студенты, чтоб их! И здесь достали. Висеть было неуютно и, чтобы отвлечься, Петрович спросил:

— И о чём же вы хотите поговорить?

— О свадьбе!

— Чьей?!

— Нашей, разумеется!

Домовой с ужасом и тоской подумал, что подъёмная сила у кексика слишком мала.

* * *

Ваня вывалился из жарко натопленной избы и, привалившись к стене, утёр пот. Вести степенные разговоры, чинно попивая чай вместе со взрослыми, было несомненно почётно. Но как же утомительно! Парень с тоской глянул на берег. Там, в ранних зимних сумерках носилась ребятня. Кто с горы на санках катался, кто по льду на коньках. Куча-мала образовавшаяся под горкой, так и тянула к себе, но ведь невместно.

Чуть подальше слышались взвизги гармони и смех. Маменька, выставляя из дома, как раз на эту гулянку и отправляла очень настойчиво. Ваня вздохнул. Ещё год назад он бы уже мчался на вытоптанный молодёжью пятачок. Полузгать с парнями семки, позубоскалить над девками, шутейно приобнять одну-другую, а то и шлёпнуть по крепкому заду. Так же шутейно получить в глаз...

— Там кузнец, — предупредил глас свыше и уронил на голову Ване несколько ореховых скорлупок. Парень подпрыгнул от неожиданности.

— Тьфу ты! Нюрка, зараза мелкая, ты что на крыше сарая делаешь?!

— Сижу. А ты иди Ванечка, иди. Там тебя старостова дочка заждалась уже и... кузнец.

— Да причём здесь кузнец?!

— Ну как же? Он же обещался тебе рёбра помять за Марфушку.

— Не понял. А ей я что сделал?

— Вот здоровый ты братец вымахал, а ума так и не нажил.

— Договоришься ведь. Отлуплю и не посмотрю, что девчонка.

— Догони сначала, — показало язык мелкое конопатое недоразумение. В принципе Ваня младшую сестрёнку любил, но иногда очень хотел придушить.

— Ладно-ладно. Толком можешь сказать?

— Кузнец к Марфушке свататься собирается весной, а тут ты приехал.

— Ну приехал, ну и что?

— Да ведь ты-то старосте больше по нраву, дурилка. Маг в семье куда как лучше кузнеца. И родители не против. Наоборот, рады-радёшеньки.

— Бррррр, — Ваня помотал головой, отгоняя видение в котором кузнец и Марфушка благословляют их со старостой под венец. — Да не собираюсь я жениться!

— А кто тебя спрашивать-то будет? — ехидно хихикнула сестрица. — Марфушка и подружки уже цельный план составили, как тебя завлечь.

— Бред какой-то. Я же уеду! Учиться!

— Ничего, они успеют. А как женишься, учись на здоровье.

— Это кто придумал? — сдавленно спросил Ваня, припомнив некоторые моменты, подтверждающие Нюркин прогноз. Намёки матери, шуточки отца, томные взгляды старостовой дочки...

— Маманя, кто ж ещё. Сказала, что так ты точно домой вернёшься опосля учёбы. Ну и староста конечно.

— Так. Понятно. А ну-ка подвинься, мелочь.

Иван забрался на сарай и сел рядом с сестрой.

— Держи семечки, делись орехами и рассказывай всё, что знаешь.

* * *

— Идиотка!

Пощёчина богини отшвырнула Эмпусу к стене.

— Ты должна была всего лишь потихоньку забрать медальон. Незаметно!

Пока Геката вдохновенно орала, Эмпуса тихо лежала, где упала, притворяясь ветошью и пытаясь не отсвечивать. Ожидая, пока божественный гнев малость не уляжется, она щупала языком вроде бы уцелевшие зубы и меланхолично соображала, с чего это Тривия нынче так великодушна.

Геката знала тысячу и один способ наказать провинившегося подчинённого, но почему-то «забыла» ими воспользоваться. Ой, не к добру!

— Вставай уже, — легонько пнула проштрафившуюся спутницу богиня.

— Как прикажете, госпожа, — с чуточку нарочитым кряхтением и постаныванием Эмпуса поднялась на ноги и преданно уставилась на подбородок Гекаты. Смотреть в глаза, пока Трёхликая не успокоится окончательно, было чревато дополнительными неприятностями.

— Завтра... Нет, сегодня выйдешь замуж.

— Опять?! — вскинулась было Эмпуса и тут же сникла. — Как прикажете, госпожа.

— А чего ты хотела? — фыркнула Геката. — Тебя же искать будут, а мне с советом магов ссорится сейчас совсем не с руки. А так всё шито-крыто — не я тебя от правосудия прячу, а ты внезапно влюбилась и срочно в свадебное путешествие укатила.

— Как прикажете, госпожа, — вздохнула Эмпуса. — А... Кто жених?

— Интересный вопрос, — задумалась богиня. — О! А отдам-ка я тебе своего последнего мальчика. Как бишь его звать? Впрочем, какая разница? Всё равно надоел уже.

Последний мальчик богини был необыкновенно хорош и Эмпуса непроизвольно облизнулась.

— И не вздумай его выпить! — прикрикнула Геката, без труда прочитав мысли своей прислужницы. — По крайней мере, до конца медового месяца.

— Как прикажете, госпожа, — поклонилась Эмпуса, пятясь к выходу.

* * *

Ночь, проведённая у целителей, подействовала на Петровича благотворно. Парить над кроватью он перестал, да и нервы пришли в порядок. Во всяком случае, при виде заходящих в палату мистрис Мокрс и тётушки Матильды, он не попытался с воплем сигануть из окна, а всего лишь судорожно вжался в спинку кровати.

— Жениться не буду, — твёрдо сказал домовой почти не дрожащим голосом. Подумал, и добавил:

— Ни за что.

— Петрович, — ответила мистрис Мокрс с ласковой улыбкой, от которой завхоз чуть не забился с головой под одеяло. — Ну разве можно быть таким доверчивым?

— Мы думали, ты милок, шутки понимаешь, — добавила тётушка Матильда, присаживаясь на сразу прогнувшуюся кровать. Петрович начал отползать и тут до него дошло.

— То есть, как шутки? Это была шутка?!!

Воспоминания о том как куча кикимор и домових с прибаутками и подколками стягивали его с потолка, а потом тащили сомлевшего начальника через половину Магадемии, были ещё слишком свежи, чтобы вот так сразу поверить. С другой стороны — притащили ведь к целителям, а не на супружеское ложе. Петрович припомнил, как чуть не потерял сознание от облегчения, смутился и рассвирепел.

— Шуточки шутим значит?! Над начальством изгаляемся?! Да я! Да я вас!..

— Уволить не получится. Контракт, — сказала кикимора, присаживаясь на другой край кровати. Угол наклона это не изменило, зато Петровичу стало вдвойне неуютнее.

Домовой отодвинулся насколько позволяла кровать и злобно запыхтел. Мистрис Мокрс была права. Уволить всего лишь за розыгрыш он не мог никого. Две мегеры с невозмутимым видом ждали пока собеседник успокоится.

Петрович был благоразумным домовым и долго ждать не пришлось.

— Точно пошутили? — жалобно спросил он.

— Ну разумеется. Девочке ты нравишься, но женить насильно? Это совершенно не наш метод.

— А какой... ваш? — заинтересовался домовой.

— Женишься — узнаешь, — мило улыбнулась кикимора.

— Что?!

— Шутка.

* * *

Гмерреда с облегчённым вздохом опустилась в такое родное, такое любимое кресло, с удовольствием оглядела кабинет, в декоре которого не было ни одного розового пятнышка, и отпила глоточек свежесваренной кавы, наконец-то почувствовав себя в безопасности.

Вырвалась!

И даже никого не придушила, хотя очень хотелось.

Впрочем, смертоубийству больше помешала не выдержка Гмерреды, а то, что первой в списке кандидатов на убийство была матушка секретаря-психолога. Мам обижать нехорошо как-то. К тому же, мамуля — одна из сильнейших шаманов рода и справиться с ней не каждый маг сумеет, а уж бесталанная дочурка... Эх!