|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава четырнадцатая
Дождю-то волхвы временно запретили идти над кладбищем, но тучи предпочли не разгонять. Хочется погоде депресснячить — бога ради. А тучи начали скапливаться. Может, потому что непролитые, может — ещё по какой причине, но нависали они над покатой равниной кладбища и грузно, и темно.
Вскоре появилось впечатление, что время не дообеденное, а ближе к вечеру. Почудилось — и сам воздух потемнел. А вместе с тем на кладбище человеку, обладающему иным зрением, стало легче разглядеть неожиданные для обычного люда силуэты — как неодушевлённые, так и... псевдоживые.
Первым, естественно, разглядел их ворон, сидевший на плече задремавшего Станислава. Почему — естественно? А потому что твари с телами, будто собранными из чёрных корявых веточек, появились внутри ограды, куда волхвами и был посажен Станислав. Деревянного креста, который временно стоял почти на всех свежих могилах, в ограде Чёрного Андрея не было. Вместо креста красовался скромный обелиск.
Круглые чёрные глаза птицы замерли на земле у подножия обелиска. Корявые сучки по одному пробивались из перевёрнутой во время копки земли, между промокшими комьями глины. Едва они оказывались размером с ладонь, на верхних кончиках немедленно вспыхивали затуманенно тёмно-красные огни. И без объяснений со стороны было видно, что эти огни — глаза. И сейчас они сразу выпяливались на Станислава.
Ворон заглянул в лицо человека, на чьём плече сидел. Человек дремал. Возможно. Снова нахохлившись на его плече, ворон некоторое время изучающе изучал жутковатые создания, которые копошились на холмике вокруг обелиска. Будто старались украсить его странным похоронным венком.
Потоптавшись на месте, ворон тихо изрёк: "Кра..."
Трое волхвов скосились на могилу чёрного колдуна, но шага не сбавили, и не было впечатления, что они собираются встать на месте. Хотя по их взглядам посторонний понял бы, что красноглазых тварей видят и они. Зато птицы на их плечах то ли нахохлились, то ли ссутулились — так, словно собирались вот-вот прыгнуть вперёд, как с трамплина.
Когда красноглазых тварей скопилось столько, что они образовали чуть ли не полуметровую в высоту пену вокруг обелиска, но ни на шаг не придвинулись к Станиславу, волхвы остановились.
— Морок? — негромко спросил Мироныч. — Вроде сначала было, а теперь — нет?
— Не морок, — решительно сказала Катерина и снова прищурилась на ограду. — Внук к деду не привязан. Все силы и способности свои. И в целом... Могила выглядит так, будто здесь не колдуна хоронили, а обычного человека.
— Что и странно, — пробормотал Виталий Олегович, всматриваясь в неподвижную корявую "пену", поблёскивающую на молодого колдуна тёмно-красными глазами. Перевёл взгляд на низкое серое небо. — Что делаем? Искать "куклу" сейчас — смысла нет. Разве только... — Он взглянул на "пену" уже с иным интересом. — Разве что чернокровиц использовать.
— Ночью бы сюда приехать — враз бы нашли, — вздохнул Мироныч, тоже глядя на дремлющего молодого колдуна. — Виталя, силы-то у Стаса хоть и большие, но, как и сказала Катерина, не дедовы. Что думаешь?
Догадаться нетрудно, что имеет в виду старый друг и товарищ.
— Что тут думать... Бывало и такое на моей памяти, — задумчиво сказал Виталий Олегович. И обернулся к волхвам. — Неужели уйдём отсюда с пустыми руками?
— Чернокровиц я бы не трогал, — покачал головой Мироныч, глядя на "пену". — Никогда не знаешь, в чём проколешься. Никогда не знаешь, из-за чего они взбрыкнут.
— Виталя? — спросила Катерина, кивая ему.
— Могу и сам, — после недолгого молчания ответил Виталий Олегович. — Но мне нужны будут наблюдатели.
Сначала подумали, как убрать посохи — так, чтобы чернокровицы не разбежались. Сейчас-то они сидят у обелиска только потому, что некуда бежать из замкнутого пространства могильного участка. Единственная для них прореха — выход-калитка, но здесь высились волховские посохи. Если последние убрать...
Впрочем — прикинул Виталий Олегович, посохи можно заменить волховским словом. Подошёл к посохам, присел перед ними на корточки. Покосился на ворона — тот на него, кракнул что-то там тихонько, но не возразил.
— Плету-сплетаю, бредень затеваю, — негромко заговорил Виталий Олегович, и двое других волхвов качнулись к нему встать ближе, чтобы прослушать слова сплетения. А старый волхв быстро вёл пальцем между тремя посохами, то и дело выписывая какие-то невидимые узлы на каждом из них. — Бредень мой — сеть частая да крепкая: куда ни закину — туда бредень мой и пойдёт да следы оставит, а со следами к земле-матушке добычу приклонит да меня слушаться заставит. Быть по сему!
Завидя зеленоватую сеть между посохами, волхвы кивнули и вынули каждый свой посох. Сеть осталась. Мало того — она приподнялась, словно настоящая, подхваченная сильным ветром. И упала на обелиск. "Пена" из чернокровиц колыхнулась и, словно по прозрачной трубе, только очень плоской, съехала к выходу из могильного участка.
Одновременно с посохами, перекочевавшими в руки волхвов, зашевелились и вороны. Птица с плеча Виталия Олеговича перелетела на свободное плечо Станислава, всё ещё дремлющего под воздействием бытового заклинания на лёгкую дремоту. Другие два ворона уселись на низкой ограде могильного участка — сторожить по обе стороны от колдовского бредня.
Окинув оценивающим взглядом скамью с дремлющим молодым колдуном, Виталий Олегович обернулся к кладбищу, которое теперь предстало перед его глазами едва ли не всей своей равниной. Впрочем, равниной неровной и несколько овражной: несколько ручьёв за последние годы успели превратить равнину в пологие холмы, которые одним взглядом не возьмёшь.
Но троих волхвов неохватность кладбища в целом не волновала. Если "куклу" для вольтирования сделали, то сунули её в одну из свежих могил. А значит — близко к могиле Чёрного Андрея. Теперь-то, зная о вольте, Виталий Олегович убедился, что Бука-Букачка была не лично натравлена на Станислава. Вольтирование работало так: смерть молодому колдуну грозила при встрече с любой тварью Нави.
Видимые колдовскому взгляду чернокровицы веером разбежались по ближайшей части кладбища. Почудилось, они не успели пробежать и половины расстояния доверху, как довольно ровные линии подневольных разведчиков вдруг сломали идеальные пути поисков и принялись скапливаться в одном месте.
Волхвы переглянулись. Могила с "куклой" для вольтирования найдена.
Оставив Станислава на попечение воронов, волхвы поднялись парой могильных рядов до места сосредоточения чернокровиц.
Здесь Виталий Олегович отпустил погостную нежить восвояси.
Прочитав сведения о покойнике (табличка на обелиске), волхвы вновь переглянулись. Женщина умерла в один день с Чёрным Андреем. Есть вероятность, что их обоих хоронили в один день. Если не в один час. И среди провожавших был тот неведомый колдун, который вместе с горстью земли бросил на гроб "куклу".
Обезвредить "куклу" легко — даже при условии, что ритуал проделает сам Станислав. Вот только... Только тогда не узнать, кто решил отомстить Чёрному Андрею через смерть его внука.
Размышляя обо всём этом, Виталий Олегович смотрел на могилу неизвестной (что ему дали её фамилия и отчество? Да и по фото он её не узнавал) женщины и вспоминал вопрос внучки: как, каким образом умер Чёрный Андрей?
Вопросом о том старый волхв задавался и сам — с тех пор, как сын Чёрного Андрея пришёл к нему с просьбой о помощи. Но задавался так, как делают это посторонние люди, не имеющие отношения к покойнику. Всего лишь думая о вопросе здоровья. Но Чёрный Андрей всегда тщательно следил за своим здоровьем. Так что, если увязать причину смерти Андрея с нынешним, довольно шатким положением Станислава, дело начинает выглядеть весьма неожиданно.
Старый волхв снова поднял глаза к низкому небу. Тучи бурлили, волнуемые порывистым ветром, но стреноженные волхвами, и перемещались быстро и даже суетливо. Будто кипящая каша, слишком жидкая. Будто перемещение могло вернуть им возможность пролиться-таки дождём.
Кажется, старые друзья думали об одном и том же, разве что с мелкими вариациями и уточнениями.
— Если обезвредить "куклу", на него сделают следующую, — высказала Катерина. — Из-за чего парень становится опасен с обеих сторон. Не выдержит постоянного напряжения — уйдёт в Навь. Сумеет пережить Навь — получим второго Чёрного Андрея. Будет сопротивляться Нави — на выходах по делам может подставить ребятишек.
По сути, она обобщила с прицелом на будущее.
Мироныч шмыгнул носом, насупленно обозревая унылую равнину кладбища, редкие прутья деревцев возле могил и редких копошащихся на своих участках людей.
Вздохнул и, не глядя, сказал:
— Пора на поклон к Любаве. Давно мы к ней не заглядывали. И так злится, что ходим только по делу, а не... — он то ли хмыкнул, то ли фыркнул — и с новым вздохом закончил: — Любит, когда её просто навещают.
— Навещать её ещё — бабу Ягу-то, — буркнула Катерина, но вопросительно уставилась на Виталия Олеговича, ожидая последнее слово от него.
Тот тоже смотрел в серое пространство просыревшего от слякоти осеннего кладбища. Оно-то, несмотря на пасмурь, продолжало жить в птичьих голосах — тем более спускалось к воде, к небольшой речушке, прятавшейся в рогозе да камышах.
— Ругались они, — покачав головой, вспомнил старый волхв и проводил рассеянным взглядом белую чайку, секунды спустя сгинувшую в тальниковых зарослях, где оставалась ещё ржавая листва. — Захочет ли помочь его внуку... Впрочем, что проку думать... Мироныч прав. Надо идти на поклон к Любаве...
— Что-то я как-то не представляю, что она сюда явится, — усмехаясь, сказала Катерина. — Кладбищ она не любит.
— Ещё больше она не любит, когда всякая навья мерзость по городу шастает, — заметил Мироныч и обернулся к Виталию Олеговичу. — Это я вспомнил, как ты меня заманил юнцов учить — из "семьи"-то. Думаю, такой весомый аргумент на неё тоже произведёт впечатление.
— Когда? — спросил Виталий Олегович, повернувшись к друзьям.
— Чего тянуть? — пожал плечами Мироныч. — Машина есть. Водитель — тоже. До вечера мы все свободны. Нам ведь — что? Уговорить её только, а уж договориться назавтра сюда съездить — это надо бы уже сегодня. Мало ли что там подвернётся из сегодняшних дел опасного.
— Согла... — начал было Виталий Олегович и резко оглянулся на могилу Чёрного Андрея.
Два ворона суматошно летали над могильным участком, где всё ещё неподвижно сидел на скамье Станислав. Тот ворон, что был вызван для его защиты, оставался на его плече, хоть и почти пластался на нём от явного страха. Отданный старым волхвом — то мотался в воздухе, то вновь садился на плечо молодого колдуна, но долго сидеть не выдерживал, в панике взлетая.
Трое волхвов немедленно заторопились к огороженному участку.
Зеленоватая сеть бредня постепенно истаивала, и участок становился опасным.
Добежав до него, волхвы крепче вцепились в посохи: ноги спящего колдовским сном Станислава обвивали два чёрных корня, которые походили бы на корявые веточки чернокровиц, если бы не были толщиной в руку. Джинсы парня были смяты уже до колена, а корни продолжали лезть по ногам.
Мироныч втянул воздух сквозь зубы. Предупреждённые им, теперь и Виталий Олегович с Катериной отчётливо увидели, как оплетающие Станислава корни просто-напросто выпивают силы из молодого колдуна. Торопливо и жадно...
Сквозь остатки волховской преграды все трое вошли легко, не заметив их.
Посохи мужчин дружно обрушились на могильную землю, старательно пробивая так, чтобы получилось вонзиться между корнями и ногами Станислава. Корни попытались сбежать, стремительно раскрутившись, но первый же удар по ним оказался в цель — и они задёргались, стараясь хоть как-то избавиться от волховского оружия. Но женщина-волхв звучно заговорила изгоняющее тварей Нави заклинание — и... корни обмякли и превратились в жидкую грязь.
Мужчины с трудом вытащили слишком глубоко вбитые в землю посохи... Вороны полетав ещё немного, вернулись на плечи "своих" волхвов... Запыхавшийся Мироныч покачал головой, сипло дыша.
— Эк его как... Не пришли бы вовремя — выпустили бы тварь на кладбище...
В промозглом воздухе неожиданно зазвенел мобильный телефон Станислава. И словно захлебнулся на первых же звуках. Энергию чёрные корни вычерпали и из него.
— Что делаем? — оглядел Мироныч единомышленников.
— На парня морок — и ведём к машине, — предложила Катерина. — Я за руль — и едем к Любаве. Если она свободна — везём её сюда. Что-то мне не нравится, как быстро развиваются события вокруг этого молодого человека.
Что у Катерины прав нет — мужчины-волхвы заморачиваться не стали: женщина могла спокойно задурить голову любому гаишнику. Впрочем, гаишник не сумел бы остановить машину, в которой сидят аж три волхва. Он её просто не заметит.
Мироныч провёл ритуал сложного морока: теперь молодой колдун дремал, думая, что бодрствует. По первому же слову Мироныча Станислав послушно встал со скамьи и, еле держась на подрагивающих от слабости ногах, последовал за старшими волхвами.
Едва они все покинули огороженное кладбище, вороны снялись с плеч волхвов, а над кладбищем (по ощущениям, с облегчением) заныл мелкий дождь.
Станиславу велели сесть назад — рядом с Виталием Олеговичем. Катерина, как и обещала, устроилась на месте водителя. Мироныч, посомневавшись, сел с ней.
Когда машина оказалась на мосту, что построен был над той самой речушкой, Виталий Олегович вздохнул:
— У кого есть... контакты Любавы?
Чуть повернувшись к нему с переднего кресла, Мироныч ответил:
— Мобильных телефонов она не признаёт. Только стационарные. Мобильники её... — он развёл руками, — не выдерживают. Она хоть и стара, но силища у неё та же, что и в молодости. Вот только номер её телефона... С собой у меня нет.
— И как её предупредить, что мы едем к ней?
— Я сейчас остановлю машину, — недовольно сказала Катерина, — и Мироныч сообразит, что надо сделать. Мироныч, ты специально тянешь?
Машина и впрямь остановилась, и Мироныч, ещё более недовольный, вновь вызвал одного ворона и чуть поколдовал над птицей, прежде чем отослать её к старой ведьме.
В машине повеселели, глядя, как птица стремительно улетает, постепенно пропадая в низких тучах. Ворон предупредит Любаву, и ведьма не будет злится, что её застали врасплох... По дороге в город, к её дому, уговорились остановиться у какой-нибудь пекарни, чтобы прикупить что-нибудь к столу в качестве гостинца. Любава любила такие немудрёные подарки. Умилостивить её будет легко. А вот раскрутить на гадание, да ещё на кладбище. Впрочем, Мироныч прав: аргумент насчёт тварей Нави в городе — сильный.
...Алёна стояла у окна. Рабочий день закончился, и она уже три раза бегала к торцу дома, а там было пусто. Станислав не позвонил даже сейчас, чтобы объяснить, почему он не приезжает за ней. А ведь на улице тёмный вечер. Нет, она-то привычна к тому, чтобы добежать до остановки и на автобусе или на маршрутке доехать до дома. Но он обещал! Тем более, сейчас ехать не домой, а на встречу с ребятами и с дедом!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
