Вот и подошла к концу серия про уличную еду. Не забывайте про голосование, оно будет завтра. А теперь, когда мы познакомились с уличной едой в Лондоне середины 19го века, давайте узнаем, чем запивали всю эту вкуснятину. А начнем мы с самого полезного продукта — молока.
Еще в 18м и начале 19го века по лондонским улицам деловито сновали молочницы, зачастую, уроженки Уэльса. На плечах молочница придерживала коромысло, с которого свисали подойники, полные молока. Таскать ведра весь день напролет — занятие не из легких, так что молоком торговали дюжие тетки. Каждый день они посещали дома постоянных клиентов, а при случае могли и прохожему налить кружку. Первого мая молочницы участвовали в параде и лихо отплясывали, держа на голове подойники, увешанные начищенным столовым серебром. Но в середине века за продажу молока рьяно взялись мужчины. "Молокооо! Полпинты за полпенни!" выкрикивали они. Основными покупателями были уличные мальчишки, взрослые же посматривали на молочников с подозрением. Всяк ведь знает, что торговцы разбадяживают молоко водичкой, и вряд ли кипяченой. Выпьешь, так долго еще животом промаешься.
Английская молочница
И еще одна. Рисунок Густава Доре.
Самые щепетильные особы предпочитали парное молоко, прямо из-под коровы. В 18м веке коров водили по городским улицам, чтоб надоить молоко для любого желающего. Из парного молока делали напиток syllabub, смешивая его с вином, сахаром и специями. Викторианцам этот коктейль разонравился, зато парное молоко они любили не меньше, чем их деды и прадеды.
Главным пунктом торговли свежайшим молоком был Сент-Джеймсский парк. И зимой, и летом там обреталось несколько коров, которых доили по первой же просьбе покупателей. Прерывистая дойка приводила к тому, что парковые коровы давали меньше молока, но молочниц это не останавливало. В погожий летний день торговля шла на ура, зато зимой или в ненастную погоду дела обстояли весьма печально. Молоко покупали солдаты, няньки, выводившие на прогулку своих воспитанников, а также субтильные девицы, которым прописывали его для укрепления здоровья. Ворчунья-молочница пожаловалась журналисту Генри Мэйхью на разбалованную публику. Вот ведь какие привереды — повадились приходить со своими кружками, да еще и фарфоровыми. Ее кружками, видите ли, брезгуют! А барышни, которые пьют молоко для здоровья? Да на них пахать надо, вот тогда будет здоровье, а так баловство одно. И служанкам нечего шляться в выходной день по парку и молоко там хлестать. Их бы всех под замок, чтоб не транжирили деньги да с солдатами не перемигивались! И куда только хозяева глядят? Удивительно, как у такой склочной старушки не кисло молоко. Впрочем, ее тоже можно понять — если проводить каждый день, с утра до вечера, в компании унылой коровы, то совсем ведь озлобишься.
Корова в Сент-Джеймсском парке
Помимо сырого молока, лондонцы любили подслащенный творог, который продавали в кружках, а также рисовое молоко. Чтобы приготовить этот напиток, четыре литра молока целый час кипятили с полкило риса, предварительно отваренного. Рис разбухал, так что вожделенного напитка становилось еще больше. По просьбе покупателя, в кружку с рисовым молоком добавляли сахар, правда, в умеренных количествах. Сластен посылали куда подальше, ибо сахара на всех не напасешься.
Но как же обстояло дело с другим жизненно важным продуктом? Далеко не все довольствуются молоком, иным подавай спиртное. Но что касается уличной торговли, алкоголю здесь не место. Чтобы залить глаза, придется отправиться в паб или в "дворец джина" — тот же паб, только с обстановкой поприличнее. Впрочем, спиртное на улицах все же продавали, но это скорее была дань традициям. Зимой торговали горячим вином из бузины. Согласно народным поверьям, бузина отпугивает нечистую силу, так что пить вино не только приятно, но и душеспасительно. Некоторые хитрецы торговали мятным лимонадом, причем с собой носили два бочонка. В одном была подслащенная и приправленная мятой водица, в другой — спиртное. Запах перечной мяты перебивал запах алкоголя, так что можно было торговать прямо на глазах у честного народа.
Но если уличные торговцы воздерживались от продажи спиртного, то на реке их собратья продавали его вовсю. Предпринимателей, рассекавших Темзу на своих утлых лодках, называли purl sellers. В стародавние времена в Англии варили purl — эль из полыни. Викторианцы утратили к этому напитку всякий интерес, тем более, что появился богемный напиток — абсент. Однако слово purl сохранилось. Так стали именовать горячее пиво с джином, сахаром и имбирем. Пуншем согревались моряки и рабочие на грузовых судах, ходивших по Темзе. Чтобы заняться этой торговлей, требовалась в первую очередь получить лицензию, а затем обзавестись лодкой, оборудованием для изготовления пунша и внушительных размеров колоколом. В тумане речному торговцу легко было затеряться, поэтому он звонил в колокол, сообщая морякам о своем присутствии. Если экипаж желал разбавить рабочий день пуншем, то в ответ раздавались приветственные крики, и торговец подплывал поближе.
Уличные напитки, как и уличная еда, в 19м веке быстро эволюционировали. Старые фавориты сменялись новыми. Взять, хотя бы, сбитень-салуп (saloop или salop), скрашивавший существование лондонцев в 18м веке. Его готовили из молока с добавлением сахара, пряностей и коры орхидеи Orchis mascula (или же сассафраса — встречаются упоминания об обоих растениях.) В 1820-х годах эссеист Чарльз Лэм пропел оду сбитню, любимому напитку юных трубочистов:
"Существует некая смесь, основой которой, как я понял, является сладковатое дерево, "рекомое сассафрасом". Его древесина, разваренная до подобия чая и сдобренная добавлением молока а сахара, на вкус некоторых несомненно изысканнее роскошного дара Китая...Не знаю, в силу каких особенностей в строении рта юного трубочиста так получается, но я всегда замечал, что данное яство поразительным образом ублажает его нёбо — то ли потому, что частицы масла (сассафрас слегка маслянист) разрыхляют и растворяют затвердевшие скопления сажи, которые, как иногда обнаруживали (при вскрытиях), прилипают к своду ротовой полости этих еще неоперившихся тружеников, то ли потому, что природа, чувствуя, что она примешала слишком много горечи к доле этих незакаленных жертв, распорядилась, чтобы из земли в качестве сладкого утешения вырос сассафрас, — но так или иначе, нет другого вкуса или запаха, который вызвал бы у юного трубочиста такое изысканное волнение чувств, как эта смесь." (перевод А. Бобовича)
Юный трубочист
Но к 1840м салуп исчез с лондонских улиц и теперь уже казался чем-то экзотичным. На смену ему пришел лимонад, газированная вода и "имбирное пиво", т.е. шипучий имбирный лимонад. Продавцы имбирного пива готовили его сами, смешивая воду, имбирь, лимонную кислоту, гвоздичную эссенцию, дрожжи и сахар. Лимонад разливали по бутылкам или, особенно в летнюю жару, продавали из сифона, в газированном виде. Ходили слухи, что недобросовестные торговцы подмешивают в лимонад серную кислоту, чтобы сэкономить на лимонном соке.
Торговля лемонадом в бутылках, вторая половина 19го века
Напоследок, поговорим о кофе. Кофейни появились в Лондоне еще в конце 17 века, но порою бывает, что рассиживаться в кофейне просто нет времени. Успеваешь разве что чашечку кофе на бегу перехватить. В таких случаях лондонцы полагались на уличные ларьки. В 1820х снизились пошлины на кофе, цены упали, и, как следствие, обороты уличной торговли возросли. Кофе на улицах был по большей части низкого качества, с примесью цикория и сушеной моркови. Впрочем, и покупали его отнюдь не гурманы.
Лондонская кофейня. Рисунок Густава Доре.
Передвижная кофейня представляла собой тележку, иногда с брезентовым навесом. На тележке стояли 3-4 жестяные канистры с чаем, кофе, какао и горячим молоком. Под ними ставили горелки, чтобы их содержимое не остывало. Вместе с напитками продавали хлеб с маслом, кексы, бутерброды с ветчиной, водяной кресс и вареные яйца. Кофе разливали в кружки, которые затем мыли в лохани, стоявшей под телегой (вода, как водится, была из близлежащего насоса — здравствуй, холера!) Кружка кофе, чая или какао стоила пенни, кусок хлеба с маслом или кекса — полпенни, бутерброд — 2 пенса, вареное яйцо — пенни, пучок кресса — полпенни.
Торговля кофе на улице
Доходы всецело зависели от месторасположения ларька. Чем оживленнее улица, тем больше спрос на кофе. Лакомым кусочком считался угол Дюк-стрит и Окфорд-стрит. Там стояла большая четырехколесная телега, выкрашенная в ярко-зеленый цвет. Ее удачливый владелец, по словам Генри Мэйхью, каждое утро зарабатывал не менее 30 шиллингов! Очень бойко шла торговля и в Ковент-гардене, где находилось 4 ларька, а также на рынках, особенно в рыночные дни — вторник, четверг и субботу. Самый оживленный период торговли выпадал на утро, когда клерки и рабочие отправлялись на службу. Многие ларьки работали по ночам, но обслуживали уже другой контингент — проституток и их клиентов.
И еще один кофейный киоск.
Henry Mayhew, London Labour and the London Poor
http://www.victorianlondon.org
http://blogs.princeton.edu/graphicarts/
Wikipedia
