"Бис"-исход

Психологические амортизаторы

Листая жизнь как книгу, доходя до чистых ещё не исписанных листов, понимаешь, что сам можешь накарябать лишь пожелания — в рамках предопределённости — ибо генеральный текст пишется на небесах... в условном смысле.

И где-то там, спрямляющее траверзом Тромсё мимо северных и некогда ленд-лизовских маршрутов британское соединение. И адмирал Мур, засевший в своей каюте, вдруг к неожиданности проникшийся тем, что пытается найти логически правильные и политически оправданные мотивы завязавшегося противостояния уже с бывшим союзником — Советской Россией.

— Иначе было нельзя, — скажет себе адмирал, вместе с тем неохотой признавая какую-то неправильность того, что вот ещё вчера они сражались бок о бок против общего врага, а сегодня перегрызлись за послевоенное мироустройство.

Что любопытно подобные мысли посещали и вице-адмирала Левченко, поделившегося по неосторожности с заместителем по политчасти:

— Не задаются ли сейчас английские моряки вопросом: ради чего, доставляя конвоями нам припасы и вооружения, они теряли корабли, суда и людей?

Обладающий правильной "прокачкой" в вопросах геополитики замполит, у которого за спиной стояла партийная идеология, только строго глянет:

— Британцы пошли на союз с нами не от хорошей жизни. Не прижми их Гитлер...

Гордей Иванович сразу сдаст назад:

— Да, да. Одно дело простые рабочие и матросы. Но, вся эта английская офицерская "белая кость" — те ещё заносчивые сволочи? Что тут далеко ходить, когда мы принимали у них в Глазго корабли, хозяевá так и норовили подкинуть нам какую-нибудь пакость. Поселили наши команды на пароходе с названием "Императрица России", наверняка специально, чтобы носом ткнуть в царское прошлое. Переводчиков прислали — все сплошь белоэмигранты. Парторги извелись от бдительности. Не спорю, возможно, для принимающей стороны это было самое простое решение, но в совокупности...

Похожие темы, почему бы и нет, всплывали и в каютах крейсера "Москва", за тем же авторством безудержного капитана 1-го ранга Скопина:

— Англичанам не привыкать бить своих недавних союзников. Припомнить хотя бы учинённый вопреки всем международным канонам погром французскому флоту*.

Да одни ли они. В конце войны венгры и прочие румыны быстренько так переметнулись, немедленно объявив войну уже Германии. Правда, там другая мотивация — становись на сторону сильного.

— Говорите простые трудовые англичане? Когда люди сходятся до личностных контактов это одно — типа выпили, нашли общие темы, поболтали. Но даже самый распоследний юнга на британском флоте, находясь в стаде соплеменников, накачан имперским превосходством до самого клотика. И неважно кто там в противовес — лягушатники, макаронники, боши или азиаты-русские. Непричастных нет, каждый, от рядового гражданина до принимающего решение политика, в своей соответствующей доле. Нацистский Рейх ещё более показателен: немецкие обыватели-фермеры, едва начался гитлеровский "Дранг нах Остен"*, особо не менжевались — брали славян в рабы на свои фольварки. А в двадцатом, двадцать первом веке при политике мирового доминирования США обычные среднестатистические американцы, может даже не задумываясь об этом, без проблем пользуются благами этого доминирования, хотя бы низкими ценами на галлон бензина.

Так что, всем по заслугам.

* Серия операций Королевского флота под названием "Катапульта", приведшая к потоплению и повреждению нескольких французских кораблей, а так же к гибели почти 1300 французских моряков. Цель — недопущение попадания французского флота под контроль нацистской Германии. Вместе с тем страхи англичан были предвзяты, то, что немцам удалось бы задействовать французские военные корабли даже в частичной мере и в необходимые сроки выглядело несколько сомнительным.

** Drang nach Osten (нем.) — стремление на восток.

* * *

Тогда, едва отстрелявшись "Вихрем", уходили полным возможным ходом, "показав корму" — выдерживая курс на оптимальный разрыв дистанции с противником, полностью притихнув в радиоэлектронной среде, не подавая "высокое" на РЛС, не "грея" гетеродины радиопередатчиков.

Лишь когда угроза преследования, наконец, станет неочевидной, только тогда они довернут на румбы, скорректировав курс на соединение с эскадрой.

— Риски? Того, что нас по горячему следу настигнет быстроходный отряд эсминцев и крейсеров? Думаю, мы произвели на них должное впечатление 40-килотоннами, чтобы им там стало не до того.

К тому моменту их уже догнала новость, переданная лично Левченко: не вдаваясь, откуда данные, может какой-нибудь незаметный "лунин"* подкрался, сумев проследить за британским соединением в перископ, но как минимум один потопленный британский линкор в актив можно было смело записывать. И, по всей видимости, потери одним не ограничивались.

"Теперь и на ПУ "Вихря" намалюют чего-нибудь типа силуэта ЛК", — капитан 1-го ранга Скопин снисходительно улыбнётся. Ему уже "стуканули", что кто-то из личного состава боевых расчётов ЗРК "Шторм" на направляющих пусковых установок, подражая лётчикам-истребителям, нарисовал рядком то ли звёздочки, то ли сбитые самолётики.

— Чем бы дитяти ни тешились.

— Что говорите?

— Да вот, не курится, — разминаемая сигарета рассыпалась табаком.

— Какая курица? — полковник КГБ шутил. Может оттого, что настроение они себе немного подогрели — наконец-то всё шло к завершению. Кэп расщедрился на бутылку из своих запасов.

— Ничем мы не рисковали. Можно было бы и повторить, — Скопин взглянул на особиста даже с сожалением — "не догоняет?", пояснив, — нас это не исчерпывало! Ничем мы не рисковали, имея в запасе ещё 40-килотонную БЧ. Смахнули бы весь отряд скопом, только бы сунулись. Гулять так, гулять.

— Ещё бы, моральные табу сняты, бей ядером налево и направо, — вклинит на это далёкий от кровожадности Док, добавив с каким-то печальным трагизмом:

— Испепеляющий триумф науки.

— Вспышка пожгла их при первом. Второй, подводный удар, был иного плана.

— Всё одно не позавидуешь. Им, там, — рефлексировал научный работник, — даже не знаю, что лучше, что хуже: пройти через такое, в ужасе перед небывалым, или же быть в ужасе, зная, с чем именно пришлось столкнуться, осознавая ещё и последствия.

— Чего тут гадать? Сейчас они тут все ещё не пуганные. Им только и останется, что оставаться в неведенье. Последствия? Какое-то время у них ещё будет, несколько часов, может чуть больше, пока лучевая болезнь будет протекать бессимптомно. А там уж...

Скопин пожал плечами. От этих разговоров — тоже мне моралисты — устойчиво потянуло дёрнуть, грамм так стописят. Дополнительно к тому, что уже...

"А что имею право. В кабинетах Лубянки, чур меня чур, Берия не предложит".

— Говорите, какова была реальная необходимость и целесообразность — "стóило ли оно того"? И не правильно ли было бросить подбитый линкор, дружно унося ноги?

Ладно. На досуге оно и можно порассуждать о том, что линейные гиганты практически отжили свой век, и нужен ли будет подобный корабль Советскому Союзу с немалым бременем содержания, тем паче в период восстановления после военной разрухи...

Так вот, это предмет не нашего уровня. Не нам решать. Во всяком случае, после войны СССР зачем-то выкупил у финнов броненосец береговой обороны.

В наших силах было не дать британцам добить корабль, и поступили мы правильно! Поскольку это по-прежнему ценное боевое средство. И с политической точки зрения. Суперлинкор в известной мере несёт функцию демонстрации силы, притом наглядной — железяка грозная и функциональная в рамках своей специализации.

Ядерная бомба (а её стоимость-эффективность можно смело ставить вровень со здоровяком-дредноутом) здесь в очень похожем положении. Только в концепции "обезьяны с гранатой" — она одноразового действия. Но если у тебя есть вторая, очень полезно показать в действии первую. Иначе не поверят. Вот мы и показали. Поставили их раком перед факом... пардон, описка — перед фактом. Дали понять англосаксам, что СССР располагает специальными ядерными средствами.

Горло аж пересохло от нахлынувших эмоций. Хотел ещё добавить: "В конце концов, для нас это была военная необходимость и средства оправдывались целями", вместо этого вылезло (уже выпитый коньяк гад всё же давал своё):

— Как там у них?.. — "Империя, над которой не заходит солнце"? Ну, так и запихнули их туда, где не светит. Где раки зимуют. Убедительно и весомо!

По наземной цели оно конечно было бы более наглядно — там и зона поражения и свидетелей поболее. Тут же — бабамс... и концы в воду. Хотя англичане теперь долго помнить будут.

Правда, некоторого рода свинью сомнительного первенства применения ядерной бомбы мы СССР конечно подложили. Знаю я грязную пасть политиков и журналюг — потом переврут всё, припишут чего и не было.

...махнув рукой, двинул к своему бару, извлекая ещё одну бутылку:

— Но ничего, "честь" удара по городам с массовой гибелью мирняка предоставим американцам. По русским армиям они теперь по понятным причинам побоятся, так что пусть на кошках... э-э-э, япошках и тренируются. Хиросима и Нагасаки. История, если её не насиловать, вряд ли изменит своему выбору. А уж то, что янки обязательно испробуют свои изделия вживую — к бабке не ходи. Да и просто — сейчас они все, от учёных до генералов даже не представляют всю пагубность ядерного распада, для военных это вообще всего лишь ещё какой-то новый вид оружия — мощного, аргументного! Так почему же не жахнуть!? Опять же "Дядюшку Джо" попугать, — тут каперанг позволил себе немного иронии...

Особист отреагировал, глядя с укором:

— Андрей Геннадьевич! Ушей и сейчас хватает, и всяких стукачей...

— Замполит наверняка там своё кропает...

— Я это точно знаю, — выделил полковник, — а когда встанем на рейд, когда сойдём на берег, уж там-то не вздумайте разглагольствовать в таком ключе. За такое...

— Знаю, подвесят за яйца.

— Расстреляют.

— О, ну так-то куда лучше, — не удержался от сарказма Геннадьич. Начав вроде бы как оправдываться:

— Но я-то ведь как раз совсем не против, а вовсе даже очень за! Заслуги Сталина несомненны, верным путём шёл товарищ. Чтобы там сей счёт не навалили истерики-историки. Однако и не отнимешь: там, где можно было обойтись терапевтией "Отец народов" зачастую работал как хирург.

Да, возможно, иначе было нельзя. Или иначе не мог. Сколько было лет Джугашвили, когда он полноценно встал у руля страны, около полтинника? Личность уже со сложившимся самомнением. Что у него было? В плане образования и опыта правления государственной махиной? Только чутьё! Дикое, почти звериное, что тоже немало. И лишь погодя, занимаясь самообразованием, товарищ набирался знаний. И опыта. В том числе и на ошибках. Тут лишь снова повторюсь: большой человек — большие ошибки.

В общем, заслуг не умаляю, но... от встречи с ним, честно, малость мандражирую.

— Мне кажется, — аккуратно подвёл учёный, — если отринуть вашу претенциозность к личности Иосифа Виссариновича, а просто... уважать. Он это наверняка увидит, и всё будет адекватно. Всё-таки мы люди непростые, из будущего и...

— Да понятно, — покорился командир, — понятно, что мы ему будем интересны не просто как носители знаний грядущего, которые из нас выкачают, в конце концов. Самим фактом, как некий, уж не знаю, психологически-ментальный срез следующей эпохи, что ли...

Подумав: "А я так тем более. Если до того дело дойдёт".

* Нарицая советского моряка-подводника Н. А. Лунина, известного своей атакой на "Тирпиц".

* * *

Когда дойдём, когда вблизи советских берегов запричитают чайки...

...то ли мысли, то ли мысли вслух. То ли...

Дважды менять жизнь, да чего уж там, реальность! Не перебор ли? Когда вполне себе прижившись в "восемьдесят пятом" — потому что это годы детства и юности... когда вот только настроился (и разочаровался) нести "разумное, доброе, вечное", сиречь прогрессорство "застойному" Союзу, как на тебе... здравствуй Кремль 1944 года?!

Перевёрнутая страница его флотской биографии. С обречённостью в мыслях, что теперь придётся стать частью и этого мира. В этот раз окончательно и бесповоротно. И все прежние альтернативные годы сомнёт под собой година 44-45-го победного.

"Как только бы нам, модифицируя взаимосвязанность пращуров с потомками под новые реалии, не нарваться на неверную в корне оценку этого "выдуманного прошлого.

Выдуманного, однако ж, существующего".

* * *

Долго агонизирующий день ничем особым не отметится, как и подкравшаяся утомлённая ночь. Ещё до того как за тёмным горизонтом займётся рассвет, зачётным календарным утром двадцать восьмого ноября 1944 года корабли войдут в широкий обрамлённый жилистыми скалами зев Кольской губы. Становясь на рейде, у назначенных банок, не спеша следовать дальше уходящим вглубь материка свободным фарватером. Вице-адмирал Левченко, наверное, получив какие-то особые инструкции, распорядился по эскадре застопорить ход, бросив якоря. Встречающая "делегация" почему опаздывала.

Серые силуэты кораблей Эскадры Открытого океана накроет тюль тумана, обволакивая... сначала по пояс ватерлинии, потом по "шею", переваливая за срезы палуб... самый отдалённый мателот уж тонул в этом покрове по самые макушки клотиков, только кончики мачт и торчали.

Спустя время, час, чу... когда восток чуть засветлеет и в открывшемся просвете коротко глянется "поздороваться" солнцем, загрохотав цепью, флагманский "Союз" снимется с якоря, оттрубив гудом тифона, медленно двинув, увившись вежливостью Левченко сигнальными флажками. Следом потянутся и "Кронштадт" и "Чапаев", уходя "за поворот" изгибающегося залива.

ПКР "Москва" (им было приказано) останется. Ждать. Завершивший океанский вояж корабль-приблуда из чужих миров. За кормой, в этом мире, согласно записям в вахтенном журнале, пробегом, осталось 1700 миль...

Командир корабля капитан 1-го ранга Скопин, услышав оповещение, отложит документацию, направляясь вниз, к поданному парадному трапу, встречать.

Уж оттуда примечая у прибывающих катером флотские погоны немалых рангов и "васильково-малиновые" фуражки товарищей из óрганов.

"И что нам теперь? И что нам сейчас? Постоять вытянувшись по струнке перед высоким начальством? Пройти "таможню" НКВД?

А затем? Что? Отведут в отстойник? Где будет, наконец, берег для команды. Наверняка обнесённый "колючкой", с вышками и патрулями карантинной изоляции.

А когда уж удастся влезть в док, бог весть...

Эпилогом некоего всё ещё позднеосеннего утра всё ещё некоего 1944 года

То, что зовётся снами,

То, что случится с не нами.

Точно та тьма, пришедшая со стороны востока...

Нет у Булгакова как-то не так. Но то, что его накрыло вдруг, каким-то схожим так и просящимся на сравнение образом?.. Похоже.

Так бывает, когда проснёшься и смутная ускользающая короткометражка последнего прокрученного сна тут же с первой явью улетучивается. Не уходя навсегда, ещё хранясь где-то "файлом" в голове. Чтобы — так бывает — что-то вдруг зацепит, запуская струнку цепной реакцией, вытаскивая из глубин картинку за картинкой, казалось бы совсем потерянного.