Фанфикшн в 11-ом "б"

Фанфикшн в 11-ом "Б"

Асия Уэно

11-ый "Б" негодовал: Марь Иванна, учительница русского и литературы, задерживалась уже на пятнадцать минут, но вместо того, чтобы отпустить людей с занятия — последнего на сегодня — передала через двоечника Гошкина, чтобы сидели смирно и дожидались.

Наконец, русичка влетела в класс, задыхающаяся, раскрасневшаяся и с победным блеском в глазах. 11-ый "Б" сразу понял: быть сочинению.

— Прошу прощения, задержалась у завуча, но ради вашего же блага! — Марь Иванна шлёпнула на стол пухлую папку, тоже не предвещающую ничего хорошего. — Здравствуйте, друзья!

— Здра-асьте, Марь Иванна! — недружно отозвался класс.

— Предлагаю начать новую четверть с творческого задания!

— У-у-у... — хором взвыли будущие выпускники.

— Вам понравится, — лучезарно улыбнулась молодая и энергичная учительница, сама окончившая пединститут лет десять назад. — Сегодняшнее занятие посвящается модным тенденциям в литературе, — она ободряюще улыбнулась подопечным. — Поэтому сочинения не будет!

— Ура! — раздалось с задних парт.

— В привычном смысле слова, — тотчас же обломала весь кайф Марь Иванна и, ещё раз обежав учеников торжествующим взглядом, объявила. — Мы будем заниматься фанфикшном! Кто знает, что это такое? В сети фикрайтерство чрезвычайно популярно!

Класс притих. Если кто-то и был знаком с этим явлением, то признаваться не хотел — инициатива, как известно, наказуема. Причем на уроке литературы — в буквальном смысле.

— Ладно, — вздохнула Марь Иванна, не обнаружившая в глазах народа искры, способной возгореться во что-нибудь доброе и светлое. — Попробую объяснить. Предположим, прочли вы "Войну и Мир" Толстого, и роман оставил в вашей душе неизгладимый след...

"Уж оставил, так оставил!" — читалось в лицах учеников. Даже отличница Милашова, в своё время накатавшая десять страниц убористого текста про знаменитый монолог с дубом, уставилась в парту, машинально прокрашивая синей пастой чьё-то завистливое "Милка-зубрилка!"

— И решили вы написать, что было дальше, — продолжила учительница. — Как повернулась судьба Пьера Безухова, например...

— Или Андрея Болконского, — шепнул кто-то из задних рядов. — Наташа Ростова занялась вуду и воскресила его в виде зомби, а с ним и остальных павших на войне 1812 года — прикиньте, какой кипеж поднялся в рядах Наполеоновской армии?!

Марь Иванна, в силу профессиональной деформации сознания расслышавшая всё до последнего слова, внутренне возликовала. Чудесно! Метод начинает работать! Не зря пришлось преодолевать косность мышления Галины Альбертовны, завуча старой закалки, требующей инновационных методов в педагогике, но отвергающей любой, какой ни предложи!

— А почему бы и нет? — подняла она палец. — Вся прелесть фанфикшна в том, что ваше воображение безгранично! Слышите — без-гра-нич-но! Вы можете написать продолжение, альтернативную концовку или, к примеру, собственную трактовку происходящих событий. Добавить линию, которой вообще не было в повествовании, рассказать о происходящем "за кадром". Пожалуйста! Ввести авторского персонажа, которого не было в оригинале, и даже сделать его главным героем? Сколько угодно. Смешать две литературных вселенных воедино? Легко! Можете карать и миловать, убивать и оживлять... Единственное правило — знание канона (того произведения, по которому вы пишете фанфик) и умение оперировать родной речью. Уж последнему-то вы научились... в большинстве своём.

Помявшись, она зыркнула на галерку, где продолжался вечный морской бой между Махновским и Петькиным — смертельная битва, начало которой было положено еще в первом классе. Бороться с этой парочкой было бесполезно. Иногда эскадры сменялись точечками 'го' или примитивными крестиками-ноликами, но сути это не меняло: друзья-противники преодолели почти весь школьный курс, не отвлекаясь от глобальных стратегических целей. При этом вполне достойно вытянули большинство предметов на тройку. Сунь Цзы гордился бы ими, если бы только мог!!

— Так мы по "Войне и Миру" будем сочинение писать? — подняла руку Милашова.

— Увы, для некоторых это окажется непосильной задачей, — вздохнула учительница. — Как я говорила, хороший фикрайтер обязан знать канон от корки до корки. Поэтому условия будут несколько проще. Пожалуйста, раздайте по рядам!

Она вынула из папки стопку бумаги с распечатанным текстом — точнее, стихотворением — и положила её перед Милашовой, сидящей за первой партой у окна.

— Мы же это учили в первом классе! — воскликнул её сосед Белочкин, едва заглянув через плечо отличнице.

Белочкин слыл занудой и редкостным ботаном, причем последнее не отрицал, поскольку на биофак поступать и собирался.

— Прежде всего, не в первом, а гораздо позже, — отрезала Марь Иванна. — Во-вторых, уж тебе-то как будущему светилу естественных наук, я думала, тема окажется близка и понятна. А в-третьих, это идеальное произведение: короткое, хорошо всем известное и притом весьма неоднозначное. Оно даёт необходимый простор для фантазии в любом направлении. Давайте разберём хотя бы первое четверостишие, и вы сразу поймете, что я имею в виду! Все получили распечатки? Хорошо. Дьячкин, читай с выражением, ты умеешь!

Георгий Дьячкин встал, прочистил горло и глубоким, прекрасно поставленным голосом начал:

— В пустыне чахлой и скупой/На почве, зноем раскаленной...

— Дьячкин, ты не воскресный молебен читаешь, а стихотворение великого русского поэта! Меньше пафоса, больше смысла!

— Бог с вами, Марь Иванна, я проникаюсь... Анчар, как грозный часовой/Стоит — один во всей вселенной!

— Аминь, — дружно провозгласил класс. Чтец обиделся и умолк.

— Хорошо, хорошо, — вмешалась русичка. — Давайте разберем, о чём поведал нам Александр Сергеевич в лице Дьячкина. Кушакова?

Марина Кушакова не была круглой отличницей, как Милашова, но зато имела в классе репутацию человека рассудительного и логичного, не обделённого чувством юмора. Она встала, автоматически поправив воротник.

— Классик начинает повествование с образа пустыни, в которой произрастает Анчар, — подумав, завела она с интонациями профессионального гида. — Она жаркая, практически лишена растительности, и на этом безрадостном фоне выделяется огромное могучее дерево с ядовитой листвой зеленого цвета.

— Нет-нет, вперёд забегать не будем, — погрозила пальцем учительница. — Из первого четверостишия мы еще узнаём, что Анчар — нечто особенное, единственное в своем роде...

— Каменноугольный реликт! — оживился Белочкин. — С уникальными свойствами, которым люди не могли найти иного применения, кроме как...

"Йес, один готов", — мысленно поздравила себя молодая преподовательница.

— Сам ты реликт, — тем временем раздалось с задней парты. — Это Мировое Древо Игддрассиль, или как там его? Ну чё вы уставились, кино про викингов не смотрели? Они его в виде ясеня на щитах рисовали.

"Иногда Махновский поражает своей осведомленностью в совершенно неожиданных вещах", — подумала учительница.

— Не, — встрял Петькин, вечный оппонент Махновского — это какой-то анти-Игддрассиль получается. Баобаб тьмы, блин!

Когда класс отсмеялся, Дьячкин снова откашлялся.

— Читать дальше, Марь Иванна? Про то, как Господь создал его в День Гнева, и...

— Не господь, а эволюция, креационист ты наш! — вскинулся Белочкин и ткнул ручкой в текст, чуть его не порвав. — Природа жаждущих степей! При-рода, ты читать умеешь?

— Это метафора! — набычился Дьячкин.

— А описание биогеоценоза произрастания анчара ядовитого — тоже метафора? — хмыкнул будущий учёный. — К нему и птица не летит/И тигр нейдёт: лишь вихорь чёрный... Ох, а что делает амурский... или бенгальский тигр в пустыне чахлой и сухой? А, вот поэтому он и нейдёт! Всё логично, и научно обосновано, к тому же!

— И тем не менее я убеждён, — начал было Дьячкин, но добившаяся своего Марь Иванна резко хлопнула в ладоши.

— А ну-ка, живо прекратили конфликт науки и веры! Думаю, дальше стихотворение разбирать смысла нет, хотя... — она коварно улыбнулась, — дальше-то как раз и начинается действие, самое интересное. Итак, объявляю конкурс! Автор самого грамотного, а главное, неординарного фанфика по "Анчару" получит освобождение от всех сочинений в этой четверти. Дерзайте, друзья, и да прибудет с вами Муза! Времени у вас до завтра. Урок окончен!

Следующим вечером молодая учительница засела за творчество 11-го "Б", благоразумно закончив чаепитие до того, как её взгляд упал на первое произведение. Оно принадлежало руке Дьячкина и очень напоминало богословский трактат века эдак тринадцатого. Чего, наверно, и следовало ожидать...

Отец Георгий. День Гнева.

"... И грянул гром, и наступил День Гнева! Тогда изрёк Господь склонённым перед ним, рыдающим и вопиющим в пустыне:

— О вы, из порожнего любопытства сорвавшие плод с Древа Познания Добра и Зла — ныне изгоняетесь вы из рая, отравленные смертью во веки веков. Яд, что на губах ваших — да проникнет в кровь, и не будет от него спасения! И смертными родятся ваши дети, и потомки ваших детей. И будете по неведению творить зло, воюя меж собой, как тигры лютые бенгальские (слово "амурские было тщательно вымарано из текста")... Ибо, окажись ваша вера сильна, не стали бы вы предаваться искушению, пытаясь объяснить то, что не должно понимать человеческому разуму..."

"В целом, мысль ясна и неплохо проработана, хотя стилизация оставляет желать лучшего", — подумала учительница, поспешно закрыв сей апокриф на Ветхий Завет и не заметив на последней странице постскриптума "Гори в аду, агностик Белочкин!"

Следующий фанфик принадлежал как раз юному биологу. Свою позицию тот обозначил ещё на уроке, но следовало проверить также грамотность и стиль.

Сергей Геннадьевич Белочкин. Морфология и физиология анчара ядовитого, карбонового реликта степных и пустынных ландшафтов, а также угроза существованию этого вида со стороны человека.

"Анчар ядовитый — высокое мощное дерево семейства эвкалиптовых, приспособленное к произрастанию в аридных условиях благодаря запасам влаги, имеющей смолистую консистенцию и содержащей естественные алкалоиды. Листовые пластинки анчара имеют особую структуру, поворачиваясь ребром к солнечному свету подобно листве его лекарственных сородичей.

Австралийский лес, или буш, редок и практически лишён подлеска, но анчар ядовитый способен произрастать в самых засушливых регионах Австралии, где дожди идут раз в несколько лет. Классик, подчёркивая, что пернатые облетают места произрастания анчара стороной, объясняет это явление токсичностью испарений смолы дерева. Должен заметить, в наши дни эта теория считается устаревшей. Причина избегания анчара птицами состоит в том, что анчар, оттесненный более биологически успешными сородичами-эвкалиптами в самые жаркие зоны южного континента, произрастает там, где птицам не найти достаточно влаги, чтобы остановиться во время сезонных миграций. По той же причине там нет и других растений — а следовательно, нет и корма для позвоночных.

Всё же во влажные годы именно анчары становятся точками формирования сначала зачаточных рощиц буша, а затем — настоящих природных оазисов, вскоре накапливающих воду в нужном количестве. Таково происхождение большинства лесов Австралии.

В связи с этим, а также в связи с высочайшей ценностью древесины и веществ, содержащихся в смоле анчара ядовитого, вызывает недоумение вопрос, почему власти допускают истребление этого уникального реликтового вида, не предпринимая никаких мер. К 2000 году сохранились считанные экземпляры данного дерева, и виной тому — человек. Издавна аборигены, забредавшие в сердце пустыни при охоте на ископаемого саблезубого сумчатого тигра..."

"Станет академиком, не иначе", — расчувствовалась Марь Иванна. — "Толковый паренек, так много написал! Наверно, стоит его и поощрить. К тому же, читать псевдонаучные опусы ещё целую четверть... Нет!"

Произведение, открытое следом, заставило молодого педагога усомниться в только что принятом решении. Вместо фамилии был проставлен псевдоним, впрочем, легко разгадываемый.

Михаэль Педрос. Баобаб Тьмы. Эпическая фэнтези, том первый.

"...Войска Короля-Некроманта стояли на границе Пустыни Жмур, и наконечники стрел многотысячной рати его скелетов-стрелков смотрели на север, жирно отблескивая чем-то чёрным, смердящим даже на расстоянии.

— Великий Кром, это же яд анчара! — воскликнул Конан, релаксирующе помахивая своим верным боевым топором.

— Боишься, варвар? — взметнулись брови скачущей с ним амазонки.

Вместо ответа Конан сгреб деву вместе с конем в охапку и жадно её поцеловал (вместе с конем — вымарано) в губы, раскрытые в преддверии схватки.

— Тогда вперёд, мой герой! — воскликнула она и взмахнула боевой косой, длинной и рыжей. — Пока последний Баобаб Тьмы не будет порублен на дрова, эпопея не закончится!

Рука об руку они двинулись на бесчисленное войско мертвецов.

Их главный враг собирался дать безмолвный сигнал к атаке — с прислужниками он не церемонился и всегда общался мысленно — но почему-то передумал. Глядя на парочку, врубающуюся в сумятицу боя, как будто они бессмертны, Аль-Хазред почувствовал, что сходит с ума..."

— Как художественно! — воскликнула Марь Иванна. — Петькин жжот! Так, а каковы успехи господина Махновского, его вечного спутника и противника?

С этими словами она порылась в охапке фанфиков, пока один, под вышеупомянутой фамилией, не привлёк её внимания. Он занимал всего одну страницу.

"Креативно..." — осторожно подумала она спустя некоторое время, потребовавшееся, чтобы расположить рисунок правильно.

"Оригинально", — решила она минуту спустя, прочитав все реплики героев комикса.

"Гениально!" — лаконичность исполнения всё-таки покорила строгого критика.

Рисованные истории, снабжённые краткими репликами и поясняющими заметками, повествовали о вечном странствии души по ветвям Всемирного Ясеня, каждая из которых представляла отдельный мир, населенный двойниками. В одном грозный повелитель отдавал рабу приказ добыть волшебный мед дерева Анчар, смертельно опасный для того, кто себялюбиво вкусит его, нарушив запрет Одина, а в другом сам принимал страдания, повесившись на Анчаре и приколов себя копьем. По стволу бегала гигантская саблезубая белка, изрядно смахивающая на тигра в бенгальских огнях. Техника рисунка отличалась простотой, но, вместе с тем, выразительностью — так же, как и некоторые реплики. Особенно того, приколовшегося повисеть...

Работа была без заголовка.

Зато следующая оказалась не просто с заголовком ("Идущему на смерть"), а с предисловием автора!

"Уважаемая Мария Ивановна", — писала отличница Милашова, — "всю ночь я не смыкала глаз, очень заинтересовавшись явлением фанфикшна и решив узнать о нем больше через Интернет. Оказывается, существуют целые фэндомы, посвященные таким произведениям, как "Властелин Колец" или "Гарри Поттер". Как много я упустила! Мне очень нравится ГП, и я прочла десять самых высокорейтинговых работ, чтобы получить представление о том, какими должны быть идеальные фанфики. Надеюсь, написала всё правильно, я очень старалась!