Дела эльфийские, проблемы некромантские

Для тех, кто читал начало на странице Дарьи Снежной ссылка на пятую главу

Пролог. Летописно-песенный.

Долги зимние вечера. Особенно на севере Гремора, где мягкая приморская зима уступает место ветрам и метелям. А в этом году кейлетир [второй зимний месяц] выдался особенно снежным. На окраинах городов дома занесло до самых окон, в центре ремесленники вставали на веску [деление на солнечных часах. В сутках 24 вески] раньше, чтобы расчищать засыпанные улицы. А по вечерам люди набивались в таверны и харчевни, браня на чем свет стоит ненавистную вьюгу. Трактирщики старательно поддакивали и, ухмыляясь в усы, подсчитывали прибыль от горячительных напитков.

Внакладе не оставались и менестрели. Особенно если у них был не сильно скрипучий голос и пара похабных песенок в запасе. Или если в довесок к завораживающим балладам могли порассказать еще с десяток занимательных небылиц.

— О чем сегодня поведаешь, парень? — усмехнулся трактирщик, похлопав полуэльфа по плечу, пока тот настраивал лютню.

Этот остроухий заявился на днях в город, основательно опустошил запасы эля в трактире, а потом выгнал взашей местного менестреля, отобрав у того инструмент, и нахально занял его место. Горевать никто не стал, Старc давно уже всем надоел со своими частушками про голых дев, глупых вампиров и магов-неумех. Да и голос у новичка оказался куда выразительнее.

— Про то, как с эльфийским принцем странствовал? — хохотнул кузнец.

— Или про то, как демона спасал от деймиантов? — добавил торговец тканями.

По залу прокатилась волна смешков. Полуэльф наконец настроил лютню и усмехнулся.

Где мертвые пляшут босиком...

На мгновение в таверне зависла тишина. Кто-то крякнул 'хорош!', прихлебывая эль. Голос менестреля пробивал даже суровые ремесленные сердца, вызывая щемящую тоску и жажду странствий.

— Мертвечиной повеяло, мужики, — рассмеялся паренек у самых дверей.

— Вот уж это да, — согласился кузнец. — Ты, парень, не влюбился ль в ту некромантку?

— А чего ее любить, если она по загробному миру с другим шастает, — хмыкнул староста, припомнив вчерашний сказ.

— Ты нам, братец, лучше снова про эльфов скажи! — потребовал его сын. — Больно у тебя складно выходит, будто и впрямь все так и было.

— Про эльфов так про эльфов, — согласился менестрель, проводя рукой по струнам, и продолжил под тихий перебор:

— Был у меня друг. Темный эльф, страшный, скажу я вам, зануда. Прислуживал он первому мастеру боевых искусств Вилеи и Гремора...

— Что уж не принцу сразу?

— А потом и принцу, — покорно поддакнул полуэльф. По залу снова пробежал смешок. — Вечно мы с ним перепирались по поводу и без. Я его пить учил. А он меня дам вперед пропускать...

— Прав мужик, если в постель, так вперед оно — милое дело!

— Воевать не умел. И вечно только под ногами у всех путался. 'Господин, то нельзя, господин, сюда нельзя, господин, это вредно, господин, так не положено', — парень так точно изобразил сухой строгий тон, что публика снова зашлась смехом. Однако через пару ударов сердца ухмылка сползла с лица менестреля, а синие глаза посерьезнели.

Перебор перетек из светлой тональности в темную, и в воцарившейся тишине зазвучало:

В этом городе Палой Листвы...*

— Был у меня друг. — Полуэльф заправил за ворот светло-коричневый кулон-капельку. — Очень хороший друг. Был.

Притихшие люди обменялись тревожными взглядами. Вой ветра в трубе показался похожим на тоскливое волчье пение, что аж по спине мурашки пробежали. Однако менестрель вдруг встрепенулся, звонко ударил по струнам, и залихватское пение разнеслось на пол-улицы:

На Варсакские Арены

Хочешь — мертвых пробужу!'

*Обе песни принадлежит перу и лютне менестреля всех времен и народов Драуга Ромэнэра.

Глава 1. Хельга и Лесс.

Вейенарт [первый весенний месяц] месяц, 1 число.

День познаний и прозрений.

Дубовая дверь Академии Магических Искусств Гремора с грохотом ударилась об стену. Я, не сдержавшись, выругалась и попыталась втащить в просторный холл две объемных сумки. Попытка не удалась, я снова изрекла что-то неприличное — тем более, что изрядный ливень также не способствовал хорошему расположению духа. Сумки, промокшие под дождем, и ставшие от того втройне тяжелее, даже не подумали сдвинуться с места.

Я сдула с глаз отросшую челку и пристально уставилась на багаж. Моя поклажа легко поднялась в воздух и переплыла через порог... Плавно так, что удивительно — передвижение предметов силой мысли никогда не было сильной стороной моих чар. Едва я подумала о том, что эту дверь, размером с трех пещерных троллей, нужно еще и закрыть, как еще более чудовищный, чем в начале, грохот сотряс стены, заставил меня вздрогнуть и, как следствие, потерять сосредоточение и уронить сумки. В лучших традициях, прямо на вышедшего мне навстречу молодого человека... Или не совсем человека.

Пепельные волосы, длиной ниже плеч, украшал простой обруч, одновременно невольно акцентируя внимание на острых ушах. Темные, почти черные, глаза все-таки наталкивали на мысль, что это и не эльф. Верлен [наполовину светлый эльф, наполовину человек. Смешение крови среди представителей этих рас стало настолько частым явлением, что однажды таких полукровок было принято выделить в отдельную расу], скорее всего.

Но как бы статно он не выглядел, сколько бы благородства не выражало его лицо — но местным ругательным диалектом он тоже владел в совершенстве.

— ...Хельга Дарк?.. — переведя дыхание, с легким сомнением спросил он.

— С этого и надо было начинать, — лучезарно улыбнулась я. — Правда, я ожидала немного другой встречи.

Парень усмехнулся:

— Простите Литы ради, что я без фанфар. Меня зовут Лесс. Мне приказано доставить Вас в Центральный Холл.

— А вещи?

— А вещи — в вашу комнату. Но это уже без нас. Сейчас придет Фаул и обо всем позаботится. Он у нас отвечает за все, что не касается учебного процесса.

Фаул так Фаул. Я окинула взглядом растекающиеся под вещами лужи, смущенно кашлянула, и перевела взгляд на Статую, что украшала собой правый угол холла. "Статуя Неизвестного Мага" гласила табличка на постаменте. Для "Неизвестного" у него было слишком уж довольное лицо.

— Прошу, — Лесс галантно открыл передо мной еще одну трехсаженевую дверь. Хоть бы в порядок привести себя дал, мерзавец.

Представляю, насколько впечатляюще я выглядела после прогулки под проливным дождем. Волосы черными сосульками свисали на лицо, мокрая одежда обвисла, словно мешок. Но деваться было уже некуда, и, выдохнув, будто перед прыжком в воду, я шагнула внутрь...

Огромный зал ужасал и потрясал своим убранством. Благородного бордового цвета шторы с различными символами, руны на стенах, десятки столов. И сотни пар взглядов, моментально устремившихся на меня... Решив, что резать и пытать меня сразу не будут, я все же прошла следом за Лессом к свободному месту за учительским столом.

Во главе его восседал солидный брюнет с легкой сединой в висках и в странном одеянии — не то мантия, не то ряса, не то вообще, да простят меня местные обитатели, сменная штора из актового зала. Арестир де Асти, мой непосредственный работодатель — ректор Академии.

В то же время мой провожатый гордо прошествовал вдоль стола и занял место по правую руку от сира [один из титулов, присуждаемых Правителем государства за определенные заслуги. В случае Арестира де Асти — за заслуги в сфере образования: создание и руководство крупнейшей Академией Гремора] де Асти. Я насторожилась.

И в эту же секунду ректор поднял руку и гул в зале смолк. Потрясающее послушание. Или сей доблестный муж был настоящим зверем, коего боялись все до одного и опасались его ослушаться?

— Рад вас видеть, господа и дамы, — приятным баритоном проговорил он. — Хотелось бы представиться для тех, кто только в этом году присоединился к нашему коллективу. Имя мое сир Арестир де Асти, я ректор Академии Магических Искусств Гремора, и попутно для тех, кто поступил на Башню Фор — я буду вашим преподавателем по Защитным чарам, уж не знаю, обрадует ли вас этот факт или огорчит...

Далее он принялся вещать о новых предметах, о том, сколько ответственности лежит на плечах выпускающихся в этом году ребят... Но я, решив что эта информация не несет для меня никакой ценности, да и вообще я уже вышла из возраста, когда лично ко мне это может как-то относиться, начала перебирать конфеты в стоящей рядом со мной вазочке. Эти вот, в желтых фантиках, я не переношу на дух — мало шоколада, много приторной клубничной начинки. Гадость. А вот эти, в зелено-красной обертке, как раз то, что я люблю. А те, что в синей, я еще не пробовала. Недолго думая, я огляделась по сторонам, убедилась, что на меня никто из учителей не смотрит, и надкусила незнакомую сладость. Так-так. По крайней мере, лучше, чем желтые. А что это в сиреневой?..

— Хельга Дарк!.. — раздалось на весь зал.

— Сейчас-сейчас, — закивала я, старательно разжевывая конфету. Неплохо. Очень даже неплохо...

— Хельга Дарк, — повторил голос над моим ухом, а сидящая рядом женщина в годах толкнула меня локтем в бок.

Я ойкнула, огляделась и... спохватилась. Весь преподавательский состав и ученики воззрились на меня — кто с неподдельным интересом, кто с улыбкой, кто — нервно постукивая пальцами по столешнице... Кажется, меня представляли ученикам. Я нервно усмехнулась, поднялась и позволила себе самую искреннюю улыбку. Боюсь, правда, что вкупе с остальным моим внешним видом, она больше походила на оскал.

Госпожа Дарк — ваш новый преподаватель по Некромагии. Уверен, она очень хороший специалист, а конфеты... — проговорил сир де Асти и, недолго думая закинул одну в рот, чем тут же завоевал уважение в моих глазах, — а конфеты эти, и правда, неплохие. Так вы не желаете ли сказать пару слов о себе, ученики ведь должны знать, что их ожидает, — усмехнулся ректор.

— Пару слов?.. — задумалась я, вспомнила, как меня называли приятели в Межрасовой Академии Высших Магических Наук Дариола [весь существующий мир], выпалила:

— Та еще паразитка. Всем спасибо за внимание, — и шлепнулась на стул.

По залу прокатился то ли возмущенный выдох, то ли смех. Кажется, пора привыкать к тому, что теперь я преподаватель главной Академии Гремора, солидный, строгий и справедливый. В перспективе.

— Что ж. Вполне емко, — нервно усмехнулся ректор. — Думаю, вы подружитесь с нашими студентами... Столь... эм... своеобразный человек, здесь не пропадет.

— А я не человек, — усмехнулась я, — а некромантка. И это куда страшнее.

— Вы меня убиваете, — тихо проговорил сир де Асти так, чтобы услышали только я и несколько преподавателей, разделявших нас.

— Так я же вас и оживлю, — рьяно заверила ректора я, и сделала в уме заметку приубавить свое резко прогрессировавшее остроумие. А то окажусь не только самым молодым преподавателем Академии, но и самым быстроуволенным.

Когда шум голосов вокруг слегка приутих, ректор смог наконец-то представить остальных преподавателей, а заодно и освежить память о них в головах отдохнувших студентов.

На слух это воспринимать было почти невозможно, многие имена напоминали простой набор букв, зато я искренне удивилась, когда узнала, что встретивший меня в холле Лесс — на самом деле Лиралас Алмор, декан одной из четырех башен Академии.

Я смущенно начала сползать под стол, чтобы стать еще менее заметной. Оказывается, я чуть не покалечила с порога своего непосредственного руководителя. Впрочем, многие здесь не вписывались в образы, которые так любили обрисовывать вольные художники: деканов они изображали исключительно как грозных старцев в мантиях, ректор по их мнению обязан был быть этаким звездочетом с бородой до колен, а нарисованные ученики больше походили на результаты моей работы, по крайней мере, если судить по полному отсутствию интеллекта на совершенно потерянных лицах.

Для себя я подчеркнула, что Академия была разделена на четыре башни-факультета: Башня Фор, Башня Рун, Башня Аннун и Башня Хар. Соответственно — защита, нападение, предвидение и исцеление. Арестир де Асти, которого я мысленно величала не иначе как Арес, был не так уж грозен, Лесс действительно оказался верленом, собственно поэтому так молодо выглядит, при том, что самому уже за 60. Впрочем, будь он чистокровным эльфом, его бы могли еще полноправно называть несмышленым юнцом.

По окончании церемонии, учеников оставили наслаждаться угощениями и общением друг с другом, а преподаватели перекочевали в Малый зал, где уже можно было расслабиться и немного привыкнуть к новым коллегам, побеседовать, так сказать, в более непринужденной обстановке.

Лесс сидел отдельно от всех на широком подоконнике, и изучал пергамент, когда я подошла и без спроса пристроилась рядом. Он поднял на меня взгляд, как ни в чем не бывало, произнес:

— Видела расписание свое на завтра? — и протянул мне свиток.

Так-так. Две лекции в полдень. Окно. Еще одна лекция. У двух групп третьего курса и одной пятого.

— Вина? — верлен ловко спрыгнул на пол.

Я кивнула.

Спустя пару ударов сердца, он снова возник рядом, держа два бокала.

— Почему же некромагия? — наконец-то задал самый избитый вопрос Лесс.

— Ну, вообще-то я и некромант, и некромаг, — слегка хвастливо ответила я.

Все-таки, иногда реакция окружающих доставляла мне неописуемое удовольствие. Женщин-некромантов было немного, прирожденных — единицы. Способных и пробудить, и погадать одновременно — вообще по пальцам рук можно пересчитать.

— И воскресил, и сразу будущее по ладони предсказал? — усмехнулся Лесс.