Факультет

ПРОЛОГ

— Следующий!

Я подошёл к приёмной комиссии, сидящей за длинным, накрытым бордовой скатертью, столом, и поклонился. Я специально пришёл одним из последних, к концу дня, надеясь, что члены приёмной комиссии к этому моменту устанут и не будут слишком пристально меня изучать. Что ж, сейчас проверим, сработала ли моя уловка. Да и сваренное украдкой в подвале отцовского замка зелье, рецепт которого я вычитал в старой книге, должно было сработать, закрыв мой магический уровень. Только бы оно подействовало...

— Назовите себя, — сидящий во главе комиссии маг поправил сползшие на кончик длинного носа очки. Сам мессир Озимандиус, глава Совета Магов, надо же... Отец описывал его достаточно подробно, ошибиться я не мог. Не думал, что он лично станет проверять всех новичков. Не свезло. Если он возьмётся за меня всерьёз, то, боюсь, моя мечта избежать обучения в Университете Высшей Магии накроется медным тазом, разом разрушив все мои далекоидущие планы. В гробу я видал этот Университет с этими расфуфыренными сынками и дочками графов, маркизов и герцогов...

— Барон Михал Тардис седьмой, — отрапортовал я, отвесив ещё один чётко выверенный поклон. — Прибыл для проверки магических способностей согласно указу его Величества.

Шестнадцать лет, ничего не попишешь. От указа короля не отмахнёшься, все отпрыски дворянских родов, даже таких захудалых, как наш, обязаны явиться в столичный Университет для проверки возможных магических способностей. Способностей, которые я ненавидел всей душой. Если бы не они, то мама была бы жива, а отец не превратился в бледную тень самого себя.

— О, так ты из Тардисов? — пробасил сидящий по левую руку главы комиссии необъятный толстяк, постоянно вытиравший обширную лысину огромным, смятым платком. А это ещё кто? А, понятно... Вышитый в углу платка вензель много может рассказать знающему человеку, а уж меня отец по гербам всех более или менее значимых Домов королевства гонял нещадно. Дом Бенниров, четвёртый по силе и могуществу в королевстве. Что столь высокородный вельможа делает здесь, в приёмной комиссии Университета? Представитель Высокого Дома на преподавательской должности? Странно... Похоже, я в чём-то допустил ошибку. Впрочем, в наше захолустье новости из столицы доходят редко, пришлось основываться на устаревших данных, да сплетнях наёмников, которые я слышал краем уха в пивнушке соседнего села, в котором они остановились. — Давно в стенах университета не было представителей вашего Дома. Ты сын виконта Камила Тардиса?

— Да, ваша светлость, — вновь поклонился я. Герцог Беннир, большая шишка. Что он делает в приёмной комиссии, с чего вдруг такая честь?

— Я слышал, что он серьёзно болен, — толстяк, одетый в тёмно-синюю мантию, вновь вытер лоб платком, зажатым в унизанных перстнями пухлых пальцах. — Его уже больше десяти лет никто не видел. Как его здоровье?

Герцог Беннир — знакомый отца? Странно, об этом жирдяе он никогда не говорил. Вместе воевали? А вот это точно вряд ли. Знать из Высоких Домов по редким рассказам отца на поле боя никогда не лезла, предпочитая использовать или полулюдов, или таких, как мы — сыновей из обедневших родов. Мясо для королей, как говорил отец.

— Благодарю вас, ваша светлость, — нейтрально ответил я. — Он ещё держится.

В груди полыхнула ярость, и мне с большим трудом удалось сохранить учтивую маску на лице. Ни один из этих зажравшихся уродов даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь отцу после заклятья, которое предназначалось нынешнему королю, а тогда, пятнадцать лет назад, ещё наследному принцу Густаву Лантийскому. Этот венценосный ублюдок, которому на тот момент исполнилось восемнадцать лет, решил изобразить из себя героя, заявившись на передний край обороны с помпой, в золочёной карете, в окружении многочисленной прислуги и дворцовых шлюх. От уговоров командующего он пренебрежительно отмахнулся, посчитав, что в военном деле разбирается лучше, чем старые воины-маги, прошедшие не одну кампанию, и приказал атаковать противника в лоб. Закончилось это закономерно — атака захлебнулась, наши войска откатились назад, понеся серьёзные потери. А контратака противника, которая вскоре последовала, едва не прорвала линию фронта, заодно едва не убив будущего короля. Спас его тогда отец, заслонив собой принца от боевого тёмного заклятья, которое бросил один из магов-штурмовиков. Да, атаку большими усилиями тогда удалось отбить, принц был спасён, но вот отец... Будущий король тогда сулил тяжелораненому отцу золотые горы и помощь лучших магов-целителей, но на деле... Ведь тогда бы всем стало известно, что принц просто самовлюблённый расфранченный мальчишка, ничего не соображающий в военном деле, и о героическом поступке отца моментально 'забыли'. Как забыли и его самого, бросив на произвол судьбы. Денег на столичных магов-целителей у нас не было, а мама... У неё тоже был дар. Слабый дар целителя. Она очень любила отца, и выжгла этот дар до дна, пытаясь спасти своего мужа, угасавшего с каждым днём. Ей удалось. Отца она спасла, вытащив его с самого порога смерти, но вот сама... Маг, даже такой слабый, как она, полностью исчерпывающий свою силу, обречён. Она умерла на следующий день, не приходя в сознание, оставив поседевшего в одночасье отца с годовалым ребёнком на руках. Ублюдочная, мерзкая магия! Ненавижу!

— Рад это слышать, — растянул в улыбке лягушачьи губы толстяк. Но верить улыбке этого потливого жирдяя точно не стоит, его маленькие, свинячьи глазки оставались холодными, как лёд.

— Бартамью, давайте уже заканчивать, и так уже десять часов здесь сидим, — оборвал толстяка глава комиссии.

— Как скажете, мессир Озимандиус, — толстяк откинулся на высокую спинку кресла, тяжело вздохнул и потёр шею. — У меня самого уже вся спина затекла. Орхан, будь любезен, проверь молодого барона, я уже немного устал. Что-то в этот раз много подростков, в прошлом году было куда меньше.

— Как пожелаете, ваша светлость. Барон, подойдите ко мне, — сухо произнёс третий член приёмной комиссии — худой и длинный, как болотная цапля, маг в серой мантии. Я подошёл к столу. Вот оно. Сейчас всё решится. Если мои расчеты верны, и откопанный мною в давно заброшенной библиотеке рецепт зелья, закрывающий истинный уровень магических способностей, я воспроизвёл точно, то прощай столичный Университет и здравствуй, свобода. Только вот где кристалл? Стол был завален различными бумагами, писчими приспособлениями, печатями, но кристалла, показывающего магу, его использующему, уровень магической одарённости испытуемого и её направленность, на нём не было. Внутри начала подниматься паника. Отец рассказывал, что, когда он сам проходил проверку, кристалл был, им проверяли подростков в течение поколений! Неужели что-то изменилось?

— Протяните руку ладонью вверх, барон, — скомандовал маг в серой мантии, и мне ничего не оставалось, как выполнить приказ. Тощий схватил мою кисть тонкими, костлявыми, но неожиданно сильными пальцами, и в его второй руке металлически сверкнула длинная игла. Что он собирается делать? С детства ненавижу все эти иглы! Я уже хотел выдернуть руку, но не успел, игла глубоко вонзилась в мою ладонь. Я зашипел от боли. Пальцы руки мгновенно онемели, вверх, от кисти до локтя разлился холод, будто я окунул руку в ручей, стекающий с горного ледника.

— Не дёргайтесь, барон, — поморщился маг в сером. — Вы из провинции, и могли не знать, что с прошлого года введены новые правила проверки на магические способности. Кристалл давал не совсем точные данные, часто сбоил. А кровь... Её не обманешь.

Маг наконец отпустил мою руку и я отступил на шаг назад, стараясь сохранить хладнокровие и маску невозмутимости, приличествующую наследнику древнего дворянского рода. Получалось из рук вон плохо. Мой план трещал по швам. Сначала глава Совета Магов, самый сильный из ныне живущих обладателей дара, во главе приёмной комиссии, вместе с ним эта жирная жаба — герцог Беннир. А сейчас ещё и убрали магический кристалл, служащий для определения способностей будущих студиозусов в течение сотен лет. Мой расчет был на то, что члены комиссии под конец дня устанут, и не будут досконально изучать кристалл, ведь на это тоже нужно тратить силы, а маги этого очень не любят. Все они трясутся над своим даром, как скряга над кубышкой с монетами. Но вот теперь...

Маг в сером тем временем разложил перед собой с десяток небольших, плотного картона, квадратиков, на которых были выжжены магические символы, означающие виды магии и по очереди коснулся центра каждого из них острием иглы. И что? Что должно произойти? Может, всё-таки, мне повезёт и я избавлюсь от этой обузы в виде обучения в магическом Университете, будь он проклят во веки веков? Я долго изучал алхимию, втайне от отца читая те немногие книги, что были в замковой библиотеке, и что не успели погрызть мыши. Плюс платил из денег, выделяемых мне отцом на карманные расходы, старому травнику, жившему в соседней деревне, обучившему меня основам зельеварения. Я не мог ничего напутать, или использовать не те ингредиенты, всё было сделано чётко по записям. Зелье, закрывающее способности, должно сработать, иначе всё было впустую.

— Это всё, барон, — маг в сером собрал картонные квадратики, ловко перетасовал их, как фокусник колоду карт, и небрежно засунул их в лежащий на столе конверт плотной коричневой бумаги, на котором стоял оттиск печати столичного университета. — Вы можете быть свободны. Результаты тестов будут вывешены завтра утром перед входом в центральный корпус.

Сожри их демоны... Я скрипнул зубами, но сумел сохранить невозмутимое выражение лица.

— Милорды, с вашего позволения, — я церемонно поклонился членам комиссии.

— Да-да, — вяло махнул пухлой рукой герцог Беннир. — Можете идти, барон. И передавайте привет своему отцу.

— Всенепременно, ваша светлость.

Я резко развернулся на каблуках, и, привычно придерживая фамильную шпагу, висевшую у левого бедра, направился к выходу. Похоже, о свободе пока говорить рано, надо дождаться завтрашнего дня. Наши ожидания редко совпадают с действительностью. Так говорил отец в те редкие моменты, когда болезнь его ненадолго отпускала, и он даже мог спуститься в малый столовый зал. И я уже успел убедиться в правдивости его слов. Что ж, а пока надо позаботиться о крыше над головой на ночь, надеюсь, столичные расценки меня не разорят.

ГЛАВА 1. КАК ТОРГОВАТЬСЯ С ПОЛУЛЮДАМИ

Демоны преисподней... Они что, все разом с ума посходили? Это ж надо, требовать ползолотника за одну ночь в гостиничном номере! Я объехал уже несколько гостиниц, и везде владельцы заламывали несусветную цену за постой. Разумеется, я отказывался, ведь это просто неприкрытый грабёж средь бела дня! Но ночлег всё же найти надо, не дожидаться же утра на улице? Да и грума покормить надо. А, вот ещё одна гостиница. Вернее, скорее какая-то ночлежка, на потемневшей деревянной вывеске над входом виднелась надпись 'Гостиница Варган и сыновья'.

Я подъехал ко входу, спрыгнул с седла в жидкую грязь и раздражённо бросил поводья выскочившему из-под навеса слуге.

— Вир, жди, — я потрепал грума по жёстким перьям на холке. Умный зверь повернул украшенную хохолком огромную голову и негромко свистнул, ткнувшись мне лбом в плечо. Ну, надеюсь, хоть в этом клоповнике мне удастся договориться о ночлеге. Я бросил взгляд на затянутое тучами, темнеющее небо и потянул на себя тяжёлую входную дверь.

— Две серебрушки, милорд. Плата вперёд. За комнату на ночь и место в загоне для вашей милой птички. Кормёжка вашего грума в стоимость не входит, уж извиняйте.

Стоявший за стойкой тип сплюнул себе под ноги и осклабился, продемонстрировав два ряда острых зубов . Я скривился и демонстративно положил ладонь на оголовье рукояти шпаги. Этот хмырь с мерзкой рожей, через которую тянулся длинный рубец, явно оставленный клинком, больше походил на грабителя с большой дороги, чем на владельца гостиницы, но мне выбирать особо не из чего, на шикарные апартаменты в какой-нибудь дорогой гостинице денег у меня просто не хватит. Да какие апартаменты... Даже на самый дешёвый номер не хватит, что уж там.

— Две серебрушки? Побойтесь богов, милейший! Откуда такие цены?

— Так ить, вашество, сейчас нумера на вес золота, верно вам говорю, — хмырь потёр щёку, заросшую толстой, как проволока, жёсткой щетиной, которой точно у людей не увидишь, ничуть не испугавшись моего жеста. Полулюд. В наших северных землях они встречались редко, предпочитая жить в более тёплых краях. Впрочем, на севере полулюды тоже водились, правда, их было совсем немного, жизнь в снежных пустошах суровая. Вот и перебирались туда, где потеплее, да прожить легче. А некоторые, я смотрю, даже гостиничным делом занялись. Вряд ли он из бывших солдат, тем, по рассказам отца, платили немного, накопить на гостиницу даже за десять лет контракта простому воину было маловероятно.

— С чего бы вдруг?

— Как это с чего? — полулюд с завыванием зевнул, вновь продемонстрировав устрашающий набор клыков. — Нонче же со всего королевства детки графьёв да маркизов в ентот унихверситет для проверки на магию съехались. Да ещё и с прислугой. Вот они все нумера и заняли. У меня и то последняя комната осталась, вашество. Ежели не согласитесь, другие найдутся. Соглашайтесь, милорд. Уже почти стемнело, а других гостиниц и постоялых дворов поблизости нет.

Врёт, морда паскудная, и не краснеет. Пара гостиниц ещё точно есть, я в столице всё же не в первый раз, но они ещё хуже, чем этот клоповник, а цены там наверняка ненамного ниже. Да и расположены они в не совсем благополучных районах, и рисковать из-за пяти-семи лишних медяков точно не стоит. А цены в приличных гостиницах, находящихся в центральных кварталах столицы, действительно, просто зашкаливали, тут хмырь не соврал. Владельцы почуяли прибыль и ломили такие цены, что хоть стой, хоть падай.

— А скажите, крысы у вас водятся, любезный? — задал я неожиданный вопрос хозяину ночлежки, которую он сам с какого-то перепою считал гостиницей.

— Крысы, вашество? — удивлённо вытянул лицо хмырь. — Не, в нумерах их нет, я за этим слежу строго. У нас для того пара норных хорьков имеется, внутрь гостиницы ни одна крыса не сунется. А вот на улице да, кишмя кишат, житья просто нет. Продукты в кладовых портят, у постояльцев сбрую кожаную в загонах грызут. Я уж и жалобу бургомистру подавал, всё, как полагается, но разве ему есть дело до какого-то полулюда... — владелец ночлежки скривился и смачно харкнул на пол, выразив своё отношение к бургомистру в частности и местной власти в целом.

— Давайте так договоримся, уважаемый. Вы сбросите серебрушку за постой, а мой грум за ночь в конюшне всех крыс выведет. Их ведь там больше всего, верно?

— Серебрушку?! — возопил полулюд, до глубины души возмущённый моей наглостью. — Побойтесь богов, вашество! Это просто грабёж! Три медяка скину, и по рукам!

— Да как вы можете такое говорить, любезнейший! От этих крыс столько убытков, я вам, считай, одолжение делаю!

Я оперся о стойку, предвкушая ожесточённый торг. Я специально скинул целую серебрушку, заранее зная реакцию полулюда. Торговаться они просто обожали, без торга у них невозможно было купить даже краюху хлеба. Мне доводилось иметь дело с северными полулюдами, и без этой церемонии не обходилась ни одна сделка.