Изменник

Нынешней весной я долго не хотела наряжаться, чтобы встречать тебя: зачем? Ведь ты все равно не со мной! Лишь прилетишь, обнимешь на мгновение, и опять — ищи ветра в поле.

Но, вспомнив твоё лицо, твои глаза, в который отражались облака, солнце, реки — весь мир! — и я... я тоже в них отражалась. И вот ради этого мгновения — увидеть тебя и в тебе себя — я снова надену зелёное. Ведь оно мне так к лицу.

Что ж, а вот и ты: всё такой же ласковый, переменчивый, то с одного боку пробуешь присуседиться, то с другого. Вот провел ладошкой прохладной по спине, заставив меня передёрнуться от побежавших по коже мурашек.

Ах ты — негодник этакий! Куда полез под юбку?! Да у всех подружек на виду!.. А, знаешь, — ногам приятно, ты умеешь так ласково, тепло. Хочется закрыть глаза и отдаться тебе навсегда.

Вот так бы век и стояла с тобой да миловалась, да только ты, распутник, на мне ведь не остановишься, к другим побежишь так же приставать у меня на глазах, а мне останется лишь ревновать и ждать, когда ты снова соизволишь обнять безнадёжно влюблённую в тебя берёзку.

Маринка вышла на балкон. И там сразу попалась: ожидающий её выхода партнёр схватил тёплыми, чуть влажными он недавнего дождя руками и прижал к себе. Поиграл локонами, накручивая на палец, и чмокнул в нос. Девушка попыталась высвободиться из его объятий: отпустил неохотно, отошёл на другой конец балкона. И начал приближаться, закручивая спирали, словно танцуя танго. Каждый шаг приносил странное ощущение чего-то необычного, незнакомого. Обошёл и встал сзади, прижавшись к спине. Маринка задрожала от нежной прохлады его тела, а он дунул на волосы и начал осторожно целовать лицо, едва дотрагиваясь губами до кожи. Потом что-то долго шептал неразборчиво, видимо, стихи, и, наконец, замолк. Чувства обострились в предвкушении тревожно-щемящего — вот оно, сейчас произойдёт! Но ничего не случилось.

Маринка немного подождала и обернулась. Зря. Только расстроилась. Потому что изменник уже миловался с другой: обнимал её, лохматил кудрявую голову и что-то шептал. И она понимала его без слов, отвечая шелестом только что распустившихся по весне листьев.

Маринке на даче никак не везло с парнями:то подковырнут её взглядом, то что -нибудь скажут — да так и пройдут мимо, не дожидаясь ответа. И только он, выходя навстречу, ласково обнимает за плечи, поглаживает чуткой ладонью по щеке, ею же — ладонью своей — ворошит волосы, перебирает волосинки, так что девушке приходится придерживать выбившиеся пряди руками, приглаживать волосы сверху и с боков, а то и вовсе поправлять причёску. Она заплетает волосы в косу: толстую, пышную, тяжёлую. Иной раз он гладит её голые ноги: это приятно, Маринка млеет от удовольствия. Хорошо, что его рядом с ней никто не видит. Он вообще невидимый, только шепчет что-то своё на ушко, что-то очень милое и хорошее. И вообще он весь тёплый. Он — Ветер.