Трёшка

Трёшка судорожно металась по грязному карману:

— Господи! Куда меня засунули? Это же не карман — тюрьма! Грязь! Вонь! Где я?!

Извиваясь изо всех сил, она подползла к узкой щели между кромкой кармана и брючиной: там виднелся солнечный свет. Уже у самого края её судорожно передёрнуло: она представила себе, как сейчас соскользнёт обратно в тёмную затхлую глубину, с налипшими на ткань жвачками, на которые она чуть не наткнулась, когда её впихивали сюда. Вот это был бы конец! Она бы прилипла, и потом, если бы её вынимали, наверняка бы порвалась. Ужасно... Ужасно закончить жизнь вот так!

Она выглянула в щель: А что, если?.. И принялась усердно подтаскивать остальное тело зацепившись за обтрёпанную щёлку. Вот она уже выглянула из кармана своим краем, вдохнула чистый воздух, затем её снова передёрнуло — вспомнила карманное амбре, вот уже вытянула туловище наполовину и свесилась к тротуару. Ещё усилие — и можно будет вывалиться. Только бы ОН не заметил!

Удалось... Она осталась лежать, судорожно вздыхая, а человек, хозяин страшного кармана, отходил всё дальше и дальше, ухая тяжёлыми грязными ботинками, и это уханье отдавалось болью в её голове. Трёшка морщилась. Ничего, это пройдет. Только бы не заметил и не вер...

— Аппп-пчхи! — запоздалая реакция на пыльный карман сотрясла всё тело.

В этот момент дунул ветерок и приподнял её над тротуаром.

— О! Деньги валяются! — услышала она приятный молодой басок.

Тут же её подняли и поднесли ближе:

-Ого! Трёшка! — она смотрела в его озорные глаза с надеждой: наверняка это чистоплотный и аккуратный человек, который позаботится о бедняжке.

И действительно: её аккуратно расправили, встряхнув от дорожной пыли, и положили в дорогое, пахнущее приятным одеколоном и терпким ароматом мужского тела портмоне. Денежка успокоено вздохнула: теперь можно и передохнуть. Она даже успела поспать, когда её неожиданно вытащили и чуть небрежно бросили на какую-то плоскую твёрдую поверхность со словами:

— Спасибо!

— Чего спасибо-то? — не поняла она, — За что?

Но тот, с озорными глазами, уже удалялся спиной к ней, и вопрос повис в воздухе. Однако она уже и сама поняла по возвышающимся на той же плоскости вёдрам с букетами роз: её отдали за один такой букет. Рядом валялись ещё две десятки, похоже, бывшие её соседки по портмоне. Чьи-то руки взяли десятки, аккуратно сложили вместе и положили в карман большого грязновато-белого передника. Предположив, что её тоже положат, Трёшка доверчиво лежала на ладони, но судьба распорядилась иначе: её передали из рук в руки как сдачу с крупной купюры. И она снова очутилась в кармане. На этот раз щелки никакой не было, место её нахождения оказалось плотно заштореным застёжкой "молния", зато не оставляло ощущение тепла и уюта. Перенервничавшая за день денежка чуть поворочалась, насколько позволяла тесная обстановка, и крепко уснула.

Проснулась она от яркого света и навалившейся на ноги тяжести: повертев головой, обнаружила себя лежащей на белой скатерти. Какая-то наглая ваза, из которой печально склонилась маленькая подвядающая розочка, наступила ей на ноги и, похоже, извиняться не собиралась. Рядом лиловело крупное пятно, посыпанное беловатой крупкой. Трёшка пыталась освободить ноги, когда услышала тихий радостный возглас:

— О! Мои первые чаевые!

Она тут же ощутила, как придавившая ей ноги тяжесть исчезла , а её саму бережно опустили в небольшой чистенький накрахмаленный карманчик. Дышать стало трудновато, к тому же от крахмала заслезились глаза, — видимо, началась аллергия.

К счастью, находилась она там недолго, меньше получаса: потом её вынули, согнули пополам и вложили в изящный маленький кошелёчек. Там было мягко, как в постельке, и денежка снова задремала. А что ещё делать в удобных для этого местах?

Но долго дремать ей не удалось: она очнулась от прикосновения потной детской ладошки и девичьего возгласа:

— Машка, иди купи мороженое себе и мне!

Купюра вздохнула: похоже, она снова переезжает.

Но тут налетел сильный ветер и взметнул её так высоко, что закружилась голова. Тут же прогремел ужасный гром, по лбу стукнула тяжеленная капля, отчего бедная денежка чуть не потеряла сознание. Дело происходило в парке около огромного озера, в котором любители ловили рыбу. Новый порыв ветра сложил купюру на сгибе — помните, её уже складывала молоденькая официантка, чтобы положить в маленький кошелёк? Так вот как раз на этом сгибе. А дальше сильный поток воздуха, то распрямляя, то вновь сгибая Трёшку, понёс её прямиком к озеру и швырнул в водную пучину. В этот момент к поверхности пруда поднималась большая щука. Она заметила над водой порхающую птичку (это денежка как раз согнулась от очередной прихоти ветра), раскрыла свою пасть и заглотнула её. Мокрая денежка проскользнула как по маслу и потеряла сознание. Щука же бумажкой не наелась, потом решила добавить к ужину живца, закинутого неким любителем-рыболовом. Он был очень этим доволен.

Вечером, когда жена рыболова взялась чистить рыбу, она с удивлением вытащила из неё почти неповрежденную Трёшку.

— Смотри, Паш, — позвала она мужа, — вот что значит быть женой казначея: ты поймал денежную рыбу!

Она протянула денежку мужу, который вдруг с удивлением воскликнул:

— Так ведь на ней моя подпись! Она лежала сверху всех и я таким образом пометил её! Но как она попала в рыбу?!

Мужчина осторожно почистил ценную бумагу и просушил туалетной бумагой. Денежка почувствовала себя возрождённой к жизни и оценила обстановку: да, это те самые руки, которые поставили когда-то на её плече красивую татуировку. Тем временем человек положил купюру на маленькую полочку над своим столом. Трёшка расслабленно лежала рядом с разрисованной цветами деревянной шкатулочкой: она поняла, что на этом её приключения закончились. А мужчина с усмешкой посматривал на неё и пытался представить, что же пришлось пережить этой маленькой бумажке, вернувшейся к нему почти год спустя.