Программа

Программа задумалась: она ничего не могла сделать. Кругом носились обрывки файлов, перепутанных вручную. Они то и дело цеплялись друг за друга, при этом зачастую отрывали от себя маленькие кусочки. И сцеплялись этими кусочками с кусочками от других подпрограмм, спутываясь таком образом ещё больше. В общем, — полный хаос, никакого порядка. Программа то и дело призывала людей:

— Не делайте ничего вручную, дайте мне самой разобраться!

Но люди сперва не слушали её, а позже получилась такая абракадабра, что Программа с трудом пробиралась сквозь её дебри, то и дело зависая или даже отпрыгивая назад.Слава Богу, в конце концов началось их — людей и Программы — некое взаимопонимание. Когда наладились интерфейсы с некоторыми людьми, программа скомандовала им расчищать и налаживать интерфейсы друг с другом. Как в Торсионном Поле, так и в Обыкновенном Интернете через стандартную электронную почту.

После реинкарнации и реанимации, пострадавших от ручного вмешательства, Программа со своими группами людей вышла на Семнадцатого. Тот был плох: труп, а то и мумия. Одни кожа да кости. Ещё и струпья. Или это кожа обвисла после его похудения? Весь опутанный торсионными проводами и натуральной резиной: такой, из какой делают гондоны. Опутан он был с трёх сторон: от шеи на голову, от шеи же целиком с ногами, и ещё внутри один интерфейс был забит резиной, — от попки. Выглядело это рак, будто Семнадцатый своей попкой застрял в этой резине.

Расчищали интерфейсы к Семнадцатому всем миром. Кроме, конечно, тех нескольких человек, которые и устроили эту диверсию с забиванием интерфейсов резиной и запутыванием Программы и людей, что к чему. Запутав и запугав людей, диверсанты самоудалились, и лишь иногда входили в Торсионное Поле. Чтобы послушать, что о них говорят, и вновь спутать людям карты.

Семьдесят Первый научился дышать в системе и тянуть из неё питательные вещества, так что он не очень пострадал. Услыхав о Семнадцатом, он сообразил, что это, по всей вероятности, один из его друзей, и принялся разыскивать его интерфейсы. Нашёл, когда нижний ярус уже был распутан Программой, верхний — головной, — почти распутан. Дождался своей очереди и принялся за внутренний, который был внутри посередине. То есть запустил свою часть Программы на это распутывание.

Сто Семнадцатый перехудел: ему предоставили кривое зеркало и он всё время видел себя толстеньким. Дохудел до тридцати девяти килограммов и больше не мог скинуть. Анорексия была явная. Но он ходил и наконец, после предоставления обычного зеркала, начал кушать. Он пока был не помощник, но хотя бы жизнь его была вне опасности.

Тем временем реаниматоры, распутавшие верхний и нижний интерфейсы, принялись за реинкарнацию Семнадцатого. То и дело звучали донесения:

— Пропитываю тело водой!

— Насыщаю тело физиологическим раствором!

— Наполняю вены и артерии кровью первой группы!

— Добавляю в кровь глюкозу!

— Даю удар, запускающий сердце!

Итак, реанимация Семнадцатого шла полным ходом. Люди осознали, что они всё время делали что-то не то, находясь под прицелом диверсантов, именующих себя ПАПой и МАМой. И начали, наконец, думать, чем Программа стала довольна.