Генеральный апгрейд. Глава 23. Элита Вооружённых Сил Ссср

Генеральный апгрейд. Глава 23. Элита Вооружённых Сил СССР.

Джулио Дуэ:

«Для защиты от воздушного нападения требуется больше сил, чем для самого нападения, поэтому самолет является идеальным наступательным оружием. Скорость и возможность перелета самолета по любому воздушному пути независимо от географии обеспечивает нападающему столь важную для успешного наступления инициативу. Соединение боевых самолетов может быть быстро сосредоточено на любом участке театра военных действий скрытно от противника, обеспечив внезапность нападения на выбранный пункт атаки.

Противник, исповедующий оборонительную стратегию, находится в затруднительном положении, неспособный организовать противовоздушную оборону необходимой интенсивности для гарантированной защиты на большом пространстве. Атаке подвергается локальная цель, а оборона должна быть рассредоточенной.

Завоевать господство в воздухе — значит победить, а потерпеть поражение в воздухе — значит быть побежденным и вынужденным принять все те условия, какие неприятелю угодно будет поставить».

Командир бомбардировочный группы полковник Фрайхер фон Бойст:

«В начале кампании советские ВВС обладали шести— или восьмикратным численным превосходством. Однако им не удалось идти в ногу со временем в вопросах организации боевой работы, подготовки летных кадров и технического уровня их самолетного парка. Поэтому советские ВВС в целом были большим и громоздким инструментом с малой боевой ценностью, любой элемент которого мог быть уничтожен Люфтваффе в течение нескольких недель после того, как он оказывался в зоне действия советских самолетов. Не будь у Советского Союза такой большой территории, позволявшей осуществлять реорганизацию, обучение и пополнение частей в безопасных районах вне досягаемости Люфтваффе, и не будь таких больших людских и материальных резервов, советская авиация никогда бы не оправилась от удара, нанесенного ей в начале войны».

Фельдмаршал Альберт Кессельринг:

«Все было сделано для того, чтобы сделать германский военно-воздушный флот в отношении его личного состава, боевых качеств самолетов, зенитной артиллерии, службы воздушной связи и т. п. наиболее грозным флотом в мире».

Гюнтер Ралль — третий по числу побед ас в истории, одержал 275 побед (272 — на Восточном фронте):

«Действия русских в воздухе превратились в бесконечные и бесполезные вылеты с очень большим численным перевесом, которые продолжались с раннего рассвета и до поздних сумерек. Не наблюдалось никаких признаков какой-то системы или концентрации усилий. Короче говоря, прослеживалось желание в любое время держать самолеты в воздухе, в постоянных патрульных миссиях над полем боя».

Генерал авиации М.М. Громов:

«Авиация — это такой вид оружия, в котором особенно большую роль играет качество, а не количество. Это относится и к технике, и к выучке людей. Авиация сильна своей подвижностью, способностью к быстрому изменению нацеливания и способов поражения.

У нас важным считалась массовость, в противовес качеству. А это являлось показателем слабости нашей авиационной культуры».

Комбриг Лапчинский:

«Итак, из десятков тысяч обученных летчиков буржуазные страны, столкнувшиеся в мировой войне, могли отобрать лишь 100 с лишним воздушных бойцов, обладавших действительным желанием драться. Значение и интерес этого вывода трудно переоценить».

— Товарищ генерал-майор! Как кавалерист кавалеристу, скажите мне: всякий ли хороший наездник и рубака — может стать хорошим командиром кавалерийского полка, дивизии, корпуса… Конной армии, наконец?

Сидящий практически напротив меня Константин Константинович Рокоссовский чувствовал себя «не в своей тарелке» и, то и дело косился на свои новенькие голубые петлицы с двумя звёздами и «крылышками» — как бы ни веря своим глазам.

Впрочем, в столовой на Чкаловском аэродроме НИИ ВВС в подмосковном Щелково, где я по своей неискоренимой привычке устраивать по любому поводу «корпоративчики», приказал накрыть «поляну» для нового руководства авиапромышленности и авиации… И, где мы все сперва хорошенько пообедали, а теперь не спеша пьём чай…

Так вот, в столовой на Чкаловском аэродроме — «не в своей тарелке», был не один Рокоссовский: таких было — от слова до х…

Много!

Практически, все сто процентов.

В общем, картина «маслом»: сидит народ, пьёт чай, смотрит на товарища Сталина и массово «худеет».

Эх… Жалко селфи нельзя сделать и в «Инстаграмме» выставить или ролик для «Тик-Тока»!

Чуя возможный подвох, Рокоссовский отвечать не торопился, делая вид что тщательно жуёт какую-то сдобу, а затем её не менее тщательно запивает чаем. Затем, без какой-либо тени подобострастия к тирану, деспоту и просто к кровавому маньяку-параноику — хотя и года не прошло, как он вышел из «сталинских застенков» — где протирал казённые нары как польско-японский шпион:

— Нет, товарищ Сталин: совсем не обязательно. Хороших наездников и рубак в Красной Армии хватает. А вот к примеру товарищ Будённый у нас — всего один.

Сидящий неподалёку Командующий воздушно-десантными войсками, коротко гоготнул и, по привычке потянулся было пригладить свои усы.

Но их там не было.

По крайне мере таких усов, какие были ранее знакомы каждому младенцу в СССР. И которыми, согласно популярной песТне тех лет — «псы-атаманы» и польские паны, пугали своих детишек когда те шкодничали.

Это я заставил его их сбрить, после того как в прошлое воскресенье, во время учебной выброски воздушно-десантной бригады — прямо возле трибуны приземлился на парашюте какой-то чудак с тромбоном.

Других «десантников», сколько мы их с товарищами не ждали — больше не было, от слова «ни одного». Да и этого то, не сумевшего погасить купол парашюта — ветром унесло к какой-то, вполне определённой матери. И остались мы с товарищами на деревянной трибуне одни, как долбоё…

Как долболюбы.

Непогода, блин, как всегда случилась внезапно и вероломно.

В ответ на вполне дельное для той ситуации предложение расстрелять подлеца-синоптика, я озадаченно просил у Будённого:

— Зачем у того чувака на парашюте — тромбон?

Тот, не поведя бровью:

— Потому что — положенный каждой воинской части духовой оркестр, товарищ Сталин.

Я тогда вслух и очень громко высказал о нём и его воздушно-десантных войсках — всё, что думал, а напоследок:

— Ещё раз увижу Вас, товарищ Будённый, с этой долбанной шашкой и эти дуратскими усами — уволю из армии, на хрен. Так что выбирайте: кататься или шашечки, эээ… С усами носить.

Семён Михайлович был дисциплинированным служакой, без армии своего существований не представлял и, вполне предсказуемо выбрал первое.

Ну а сам я стал думать над очередной «заклёпкой»: очевидно, парашютный способ высадки — хорош только для небольших, типа разведывательно-диверсионных групп.

Для посадочного же десанта — нужен уже захваченный аэродром, а у германских — очень мощная зенитная защита.

Что делать?

Есть одна идейка…

Однако, вернёмся на Чкаловский аэродром.

Подняв палец вверх, торжествующе оглядев присутствующих, вопрошаю:

— Слышали?

Поняв, по лицам что слышали и причём — очень хорошо, продолжаю:

— Но почему то до недавних пор было принято считать, что раз лётчик хорошо летает и умеет сбивать — то он уже готовый командир полка, а то и бери выше. Меж тем, это совершенно различные три способности: быть бойцом, быть организатором отдельного боя и быть организатором боевых действий в целом! И тот руководитель, который по каким-то причинам этого не понимает и, мало того — не хочет этого понимать, навредит нашей авиации больше — чем всё Люфтваффе вместе взятое. Вот с целью избавиться от таких — «забронзовейших» и, были проведены всем известные недавние «мероприятия».

Едва сдержавшись чтоб не перекреститься:

— Слава Марксу сейчас у нас — не тридцать седьмой года и, таких оказалось чуть более… Эээ… Не более сотни. Отщепенцы, одним словом.

Завершая установку все точек над «ё», указываю рукой на маршалов Советского Союза Бонч-Бруевича и Кулика:

— Нынешнее же Советское высшее военное руководство, прекрасно понимает эту разницу! Вот потому то, товарищи, с недавних пор весь командный состав и был разделён — не на «младший», «средний» и «высший» комсостав… А на сержантов (старшин во флоте), полевых и штабных командиров. И для последних — основополагающим отныне считается не умение ходить-скакать строем и шашкой махать, а умение организовать боевую деятельность крупных воинских формирований.

— А в умеющих махать шашкой и только, у нас недостатка нет!

Не торопясь сделав пару глотков чая, не забывая про всякие там ватрушки к чаю, предварительно обведя присутствующих взглядом, продолжил:

— Но по сравнению с пехотой, кавалерией и артиллерией — авиация очень молодой род войск! И в отличии от Германии и других европейских стран — где высокоразвитая промышленность позволила уже к концу Империалистической войны создать многочисленные и хорошо организованные военно-воздушные силы — в старой царской армии, авиация так и не стала отдельным родом войск. Поэтому в СССР, практически нет выросших из рядовых лётчиков и прошедших суровый естественный отбор командиров…

— Повторяю: именно как командиров этого рода войск! Вроде Германа Геринга, Эрхарда Мильха, Эрнста Удета и других германских генералов — организаторов и руководителей «Люфтваффе».

Поочерёдно обводя взглядом каждого из присутствующих, стараясь каждому заглянуть в глаза:

— Что делать? Без побед в воздухе в современной большой войне — нет победы на земле. А кадров — своих кадров, кадров которые — как известно «решают всё», у советской авиации нет.

Использовав паузу, чтоб сделать ещё пару глотков горячего чая, торжествующе заявляю:

— Но нет таких крепостей, товарищи, которых бы не взяли большевики! Хорошенько подумав головой, конечно.

* * *

Некоторое время пристально-внимательно рассматриваю в упор Андрея Николаевича Туполева — вновь испечённого Наркома авиапромышленности…

Тот, сцуко, не смущается ни разу и в ответку пялится во все очи на меня, как будто в первый раз видя.

Инженерную авиационную школу в СССР создали получившие образование ещё в дореволюционной России Поликарпов, Григорович, Туполев, Сухой и прочие. Советская власть лишь предоставила этой генерации конструкторов необходимые ресурсы для развития такой инновационной волны XX века, как авиация и они сполна воспользовались такой предоставленной возможностью.

Как говорится, это — последние могикане стремительно уходящей в прошлое целой эпохи в истории авиации.

После них, личные качества главного конструктора — уже не будут играть такой большой роли. Как у нас в Союзе, так в ведущих авиационных державах мира — творчество конструктора трансформируется в менеджмент, а количество КБ — минимизируется, так как выиграть в технологической конкуренции можно только за счет концентрации ресурсов… Создание самолетов стало технологическим процессом и успех конструкторских бюро авиазаводов, определяет «сумма технологий».

И естественно, окно возможностей для отдельной личности уменьшается и, увы:

«Кто не успел — тот опоздал»!

И совершенно в духе времени, в конце 1930-х годов, в СССР появился и первый слой «менеджеров», претендовавших на почетное и престижное звание «авиаконструктор». Старую инженерную школу МВТУ в авиации потеснили более энергичные и имевшие связи наверху военные — выпускники ВВИА «имени Жуковского», имевших не столь фундаментальную инженерную подготовку как первые — зато неимоверно раздутые амбиции.

Но то была «реальная история», а в «текущей реальности» я разогнал академию Жуковского и сделал ставку на «старичков»…

Хотя, какой из Туполева «старичок»?

Пятьдесят восемь лет всего, по сравнению со мной — даже нынешним — совсем ещё зеленый!

Конечно, Андрей Николаевич не был лишён отдельных — очень серьёзных недостатков, в среде «своих» имел погоняло «Дуб» и, по правде сказать — вполне ему советовал… Но его организационные способности и природная чуйка на способных людей, умение найти таких и поставить на нужное место — всё перевешивало.

Ну и наконец, хорошее знание всей этой авиапромовской «кухни» — где Туполев в доску свой и, уверен — не позволит любить себе мозги, побудило меня назначить его Наркомом.

Не зря советское руководство давало ему много заданий по созданию разных производств, в основном связанных с военной тематикой. Созданную им — фактически корпорацию «АНТ», можно смело сравнить с английским «Виккерсом» или американскими «Боинг» и «Дженерал моторс». И я очень надеюсь, нечто подобное он мне создаст из целого Наркомата авиапромышленности.

А если нет — то я ничего собственно не теряю и, Туполева в любой момент — можно смело отправить к братьям Кагановичам, Микоянам, к Шахтурину и прочим. Места под ямы в том лесу ещё много — сам проверял…

Только закапывай, да закапывай не оправдавших надежд.

Чтобы примирить «старичков» с «молодыми и перспективными» (а куда они с подводной лодки денутся?), Заместителем наркома НКАП по производству я назначил Петра Васильевича Дементьева. В 1934—1941 годах, тот проделал путь от начальника цеха Московского авиационного завода № 81 до главного инженера и директора Государственного авиационного завода № 1 (Московского самолётостроительного завода).

На мой взгляд — соответствует этой должности, как никто другой. Недаром в «реальной истории» возглавлял министерство авиационной промышленности с 53-го по 77-й год. И именно при нём, советская авиация достигла расцвета своего могущества.

При назначении, сразу строго предупредил обоих:

— Не сработаетесь, устроите межличностную грызню — найду авиапрому другого наркома и его зама: наши людские ресурсы — неисчерпаемы и незаменимых у нас есть. Но вы двое, займётесь занятиями очень далёкими как от Москвы — так и от авиации.

По-моему — прониклись до самых печёнок-селезёнок.

После «Чёрной пятницы», слова товарища Сталина — стали воспринимать серьёзно, как никогда досель!

* * *

С выдержавшего мой взгляд Туполева, перевожу и останавливаю взгляд на человеке в новенькой форме генерала армии — которая надо признаться, шла ему как корове кавалерийское седло: