| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Командир «Агрессоров» мирно беседовал с группой таких же как и он лётчиков-истребителей — видимо испытателей представленных на выставке машин, когда я подошёл и поздоровавшись, спросил прямо «в лоб»:
— Товарищ Рычагов! Дошли до меня слухи, что в свою бытность Начальником Главного управления ВВС РККА, Вы приказали снять с боевых истребителей радиостанции… Так ли это?
Тот, точно также «прямо» ответил мне:
— Это так, товарищ Сталин. Правда, распоряжением тогдашнего Наркома обороны мой приказ был отменён.
— Каковы были ваши мотивы? Вы недооцениваете значение радиостанций?
— Нет, товарищ Сталин. Просто требующие точной настройки радиостанции истребителей РСИ, имеют фиксацию волны барашком. На земле всё хорошо работает, а когда самолёт летит, тот последний дрожит от вибрации и волна потихоньку сбивается… То есть и в ушах у лётчика только шум, треск и шипение. Всё это — ужасно раздражает и отвлекает от управления самолётом и в конечном итоге — служит лишь повышению аварийности, а не повышению управляемости в бою. Особенно среди лётчиков с недостаточными лётными навыками, коих ныне в истребительной авиации большинство.
Всё в принципе понятно.
Непонятно только почему вопрос о надёжности радиостанций не поднимался на высшем уровне. Неужели какой-то «барашек» — такая уж неразрешимая проблема для советской радиопромышленности?
Я недоумённо посмотрел в сторону начальника НИИ ВВС Филина, но пока промолчал.
Надеюсь, что теперь всё будет по-другому.
Наркомат радиопромышленности СССР, уже переведён на режим военного времени. Радиостанция с фиксированными частотами «РСИ-4» уже создана, пошла все положенные заводские и государственные испытания и сейчас уже в производстве.
Тоже не шибко «айс», конечно, но членораздельную речь хотя бы услышать уже можно.
Ну и имеется кой-какая надежда на заграницу — которая возможно нам поможет.
За деньги.
Ещё вопрос к генерал-лейтенанту Рычагову:
— Говорят, Вам принадлежит такой слоган: «Не будем фигурять!». Что он означает, не подскажите? Отказ от обучения молодых лётчиков фигурам высшего пилотажа?
Болезненно сморщив лицо — видно этим вопросом его уже достали до самых печёнок-селезёнок, тот отвечает:
— Учить молодёжь фигурам высшего пилотажа — необходимо, так как это прививает умение чувствовать машину. Но в бою они не нужны, товарищ Сталин! Вот про это я и хотел сказать: в бою «фигурять не надо». Но мои слова самым бесстыдным образом переврали.
Внимательно смотрю в его глаза:
— А что надо делать в бою, товарищ генерал? Какая должна быть тактика истребителей?
Тот, показывая руками:
— Лучшая тактика — это постоянная осмотрительность с целью первым заметить противника. Затем — набор высоты и, внезапная атака сзади с использованием преимущества в высоте и избытка скорости.
Не то чтобы уточняя, а провоцируя на откровенность:
— А как же бой на виражах, в чём якобы так сильны истребители Поликарпова?
Тот, энергично затряс головой:
— Входящий в вираж лётчик-истребитель теряет инициативу и становится в роль пассивного!
Пережёвывая информацию. Внимательно его рассматриваю:
— «Пассивного», говорите? Согласен — это не есть хорошо…
К разговору подключился генерал-майор Ерлыкин:
— Разрешите, товарищ Сталин?
Переведя свой взор на него:
— Хотите вставить свои «пять копеек»? Разрешаю, конечно.
— Истребитель должен непрерывно вести круговое наблюдение, сохранять превышение над противником, учитывать положение солнца и наземную обстановку, и атаковать неожиданно — открывая огонь с «пистолетной» дистанции…
Внимательно слушаю.
— …К бою на виражах — на горизонтали, то есть следует прибегать лишь тогда — когда твоя машина заведомо проигрывает машинам противника по всем показателям. Как «И-15» в Испании «Мессершмидтам». Тогда да! В бою на виражах, он мог зайти тому в хвост и сбить.
Затем, Генерал-инспектор ВВС по истребительной авиации, вдруг произнёс ересь:
— А на «Ишаках» мы предпочитали вести с «Мессерами» бои на вертикали! На вертикалях с «И-16» шутки плохи.
Мизинцем поковырялся в ухе — должно быть ослышался.
Далее вспомнив кое-какие представления «экспертов» об советской авиации накануне войны, интересуюсь у генерал-инспектора:
— Слышал я, что мы сильно отстали от германцев по тактике истребительной авиации… В частности не имеем понятия об эшелонированных по высоте боевых порядках и звене из двух пар. Так ли это?
Тот даже заметно обиделся:
— Неправда это, товарищ Сталин! Ещё в Испании мы выработали свою тактику. У нас было четыре звена — четвёрка ведущая, четвёрка замыкающая, по две тройки справа и слева. Одна из троек была патрульной охраняющей и находилась значительно выше остальных…
Как будто уличая школьника пойманного в туалете за занятием онанизмом, тычу в Ерлыкина пальцем:
— Ага! Всё-таки «тройки»! А немцы уже в Испании летали парами.
Тот, спокойно, с осознанием собственной правоты:
— Мы не имеем столько опытных ведущих, чтоб летать подобно германцам «парами». Я настаиваю и буду настаивать на «тройках», где на одного опытного пилота приходится два «желторотика»…
Не успел я возмутиться, как Ерлыкин уточнил:
— …Вот только строй должен быть не «треугольником» — а «колонной», в затылок друг другу. Так мы воевали в Испании и это себя оправдывало: натаскивалось сразу двое молодых лётчиков, а ведущий опытный — был более защищённым.
Вспоминаю из «послезнания»:
«Кажется нечто подобное, начали практиковать в Люфтваффе под самый «занавес» их существования. Идея вполне понятна: в случае так сказать «фарс-мажора», пока тех двоих собьют — эксперт успеет слинять восвояси… Жестоко? Жестоко по максималке! Но война — вещь сама по себе очень жестокая и, две жизни новичков — вполне окупаются на ней жизнью ветерана, умеющего сбивать».
Помолчав, подумав, решил предоставить полную самостоятельность:
— Ну, что ж… Вы — Генерал-инспектор истребительной авиации, товарищ Ерлыкин, Вам видней. Но за результат — спрошу…
Буровя его взором, не предвещающим ничего хорошего:
— …И спрошу со всей строгостью.
Тот, назад сдавать не стал:
— Готов нести полную ответственность, товарищ Верховный Главнокомандующий!
Вновь обратясь к Рычагову, с подковыркой спрашиваю:
— Так Вы значит, сторонник тактики «подкараулил, ударил и удрал»?
— Что? Не понял Вас, товарищ Сталин…
Несколько переиначив, задаю всё тот же вопрос:
— Я спрашиваю Вас, генерал: Вы сторонник тактики «соколиный удар» — ударил с высоты и снова на высоту?
Тот, расслабившись:
— Так точно, товарищ Сталин! И уверен — не я один из присутствующих.
Толпа лётчиков согласно загудела как пчелиный рой, подтверждая его слова.
Наконец, задаю главный вопрос — из-за которого собственно и весь сыр-бор:
— И какая из лётно-технических истребителя, для этого наиболее важна? Максимальная скорость? По которой германский «Мессершмидт-109» — кроет наш «И-16», как бык овцу…
Все разом умолкли, даже лётчики весело щебетавшие сзади толпы и даже казалось — почуявшие весну воробьи, перестали чирикать иже с ними.
Оглянувшись по сторонам на своих коллег — бытых-перебитых в локальных конфликтах и сами неоднократно бивших и, как бы подпитавших их поддержкой, главарь «Агрессоров» начал, то и дело сбиваясь на слегка…
Нравоучительный(!) тон:
— Это два хотя и, очень и близких — но совершенно разных понятия, товарищ Сталин: максимальная и боевая скорость. Максимальную скорость замеряют при идеальных условиях: горизонтальный полет, строго заданная высота, рассчитанные обороты двигателя и так далее. Боевая скорость — это диапазон максимально возможных скоростей, которую может развить самолет для ведения активного маневренного воздушного боя, при всех — сопутствующих такому бою, видах боевого маневра1…
Сказать по правде, из-за излишнего многословия, ничего не понял.
— …Лётчики-истребители используют в бою именно боевую скорость, а максимальная — нужна им постольку-поскольку.
Что-то я тупить начинаю… Несколько раздражённо, злясь больше на самого себя:
— Вы, товарищ Рычагов, не мудрите, а покажите на пальцах.
Тот, охотно показав поочерёдно пальцем на стоящий ЛаГГ-3, возле коего тусовался одетый в потёртый кожаный реглан Лавочкин и затем на И-16:
— За примером, товарищ Сталин, далеко ходить не надо! Любой опытный лётчик-истребитель, летавший на обоих этих машинах Вам скажет: у «Ишака» с моторами М-62 и особенно с М-63 — боевая скорость выше.
— Хотя максимальная, да! ЛаГГ аэродинамически очень чисто «вылизан», имеет двигатель с меньшим лобовым сопротивлением и если его как следует «раскочегарить» — по прямой прёт будь здоров. И в пикировании быстро набирает скорость. Но вот если «в горку», то он — тупой как утюг!
Начиная понимать «фишку», требую уточить:
— Товарищ Рычагов! Вам не так давно приходилось летать на всех типах германских истребителей… Как Вам наш «Ишачок» по сравнению с Ме-109Е? Кто кого, если в ситуации один на один?
Тот, довольно охотно:
— Такая же история, товарищ Сталин: у Ме-109Е — максимальная скорость выше чем у И-16 последних типов, но боевые скорости этих двух истребителей практически одинаковы.
Вот те, на!
Видя недоумение на моём лице:
— Спросите любого лётчика, летавшего на обоих машинах и он Вам скажет то же самое.
Послышались голоса лётчиков:
— И-16 лучше «Мессера», товарищ Сталин! Двигатели на нём — очень хорошие, воздушного охлаждения. Два-три цилиндра повредят — и все равно домой придешь. А «63-й» двигатель — это вообще «моща»! Очень приемистый!
— И-16 18, 28 и 29 типов превосходят Me-109E! Скорость у них с «Мессером» практически одинаковая, зато по маневренности, в том числе и по вертикальной — «Е» «Ишаку» уступает.
— Жаль только, что И-16 этих типов в наших ВВС совсем немного.
Ну и так далее…
Я продолжаю на него недоумённо таращиться и Рычагов, горячо, с азартом:
— Можно прямо здесь устроить учебный воздушный бой и если «Мессер» не пролетит мимо, я срублю его в два счёта!
Пришлось негромко рявкнуть, чтоб главарь «Агрессоров» маленько остыл:
— Отставить! Успеете ещё «нарубаетесь» — вся война у Вас впереди, товарищ генерал.
Подумав, я жестом подозвал бывшего неподалёку и внимательно слушавшего «срач» Начальника НИИ ВВС генерала Александра Филина и несколько извиняющим тоном:
— Ребята — молодые, шибко экспансивные и нам — старикам, их понять трудно, ибо речь их опережает мысли. Может Вы, объясните мне популярно, от чего зависит так называемая «боевая скорость»?
Тот, раскрыл наконец-то секрет:
— От скороподъёмности, товарищ Сталин. А та в свою очередь, от соотношения мощности двигателя самолёта и его массы.
Начиная «въезжать»:
— Так, так, так… И какое соотношение «мощности двигателя самолёта и его массы» и соответственно — скороподъёмность у Ме-109Е и истребителя И-16 типов 18, 24, 28 и 29?
Тот, извиняющие улыбнувшись:
— Точных цифр я не помню, товарищ Сталин.
Я знал, что самая безупречная память — у страдающих «Синдромом саванта» дебилов, поэтому довольно снисходительно относился к подобной забывчивости:
— Говорите те, что помните.
Несколько скосив глаза вправо-вверх, Филин начал:
— Мощности моторов у И-16 и Ме-109Е примерно одинаковы: тысяча, тысяча сто лошадиных сил у нашего против тысячи семидесяти пяти у «Мессера». Но двигатели Швецова — более приемистые! То есть они быстрее набирают обороты. Кроме того, наши самолёты — несколько легче, чем германские.
— Допустим. И что с того?
— Истребитель И-16 «Тип 29» с мотором М-63 достигает высоты в пять тысяч метров за 5,15 минут. Истребитель И-16 «Тип 18» с мотором М-62 и того быстрее — 4,8 минут.
Нетерпеливо:
— А что «Мессер»?
— Германский же Bf-109E с мотором DB-601 — за 6,3 минуты. Правда, эти преимущества действуют лишь на высоте до пяти тысяч метров. Выше — германский Bf-109E превосходит наш И-16 по всем параметрам.
Но я весь расклад уже понял, поэтому лишь отмахнулся:
— А выше, нашему «Ишаку» — делать нечего!
В общем понятно, да?
Бой истребителя М-109 против И-16 больше напоминает не состязание бегунов, а драку чемпиона по бегу и чемпиона по прыжкам.
Первый догоняет второго, а тот…
Прыг винтом вверх!
И с разворота пяткой в морду.
Если же серьёзно то, как происходит бой истребителей при равных условиях? Если самолёты находятся на одной высоте, а пилоты одинаково опытны, агрессивно настроены и непременно решили «померяться писюками»?
Как оголтелые, кидаются друг на друга в лобовой атаке?
Бывает и такое, но чаще они боевым разворотом (то есть элеронами положив машину в вираж и действуя рулём направления — как рулём высоты) начинают набирать высоту.
Кто выше забрался — тот и имеет больше шанцев победить, развив при последующем снижении большую боевую скорость.
И вот здесь то, наш И-16 — кроет не нашего Ме-109 по всем статьям!
У него не только скороподъёмность и приемистость двигателя больше, но и радиус виража меньше. Поэтому он обязательно окажется сверху. А «Мессер» — в позе пьющего оленя. И «худому» останется одно из двух: либо начинать бой в очень невыгодных для себя условиях, либо…
Подобру, поздорову свалить на хер пикированием.
А на пикировании, да!
За М-109 никому не угнаться.
Правда на данном этапе, «Емили» в Люфтваффе активно заменяются «Фридрихами» — истребителями следующей модификации: Bf-109F.
На том стоит двигатель DB-601A «Даймлер-Бенц» мощностью 1200 лошадиных сил, позволяющий ему иметь по горизонтали максимальную скорость 600 километров в час и забираться на высоту пять тысяч метров за пять минут. Но и это — всего лишь уравнивает шансы в бою, а не делает его каким-то непобедимым сверхоружием.
Тем более, что у нас свой 1200-им сильный двигатель имеется — М-64, которым я намереваюсь переоснастить часть «Ишаков».
Продолжаю пытать Начальника НИИ ВВС:
— А если сравнить И-16 с нашими новейшими истребителями?
Тот, так же охотно меня просвещает и по этому вопросу:
— Истребитель Як-1 набирает высоту 5 тысяч метров за 5,7 минут, МиГ-3 — за 7,1 минут. ЛаГГ-3… За 8,3 минуты.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
