Исповедь Беса

— Ты за мной следил что ли? — тут же спросил бес, встретившись с ним в той же точке. Явно выискивал что-то похожее тоже.

— Нет. Вот те крест. — И бес перекрестился.

Тут же раздалось шипение и сдавленные ругательства. На этот раз не только с округи, но и от ангела.

— Свят, свят! — перекрестился ангел.

На этот раз едва слышимые шипение и ругательства раздались со стороны беса. А вот окружение даже не зашипело.

— Слабовато. Всё-таки православный крест сильнее, чем ваша католическая ересь. — Не применул едко отметить бес.

— Но, но! Это ж я только приноравливаюсь... Кстати! — у ангела явно мелькнула какая-то идея. Кою он тут же и не применул высказать: — А давай друг друга изгоним?

— Как? — осторожно спросил бес, чувствуя подвох.

— Вон зеркало. Давай зеркало каждый по своему перекрестит, а через отражение в зеркале — друг-друга.

— Стремновато как-то.

— Иначе никак... Есть вернее один способ, но это надо в колокольчик позвенеть, а где колокольчик — это надо у папы спрашивать...

— Тогда лучше не стоит. Пусть пока в "Райских кущах" перьями обрастает. Для дела полезно.

— Какого такого дела?

— Моего! Перьев много надо. А на земле пернатых мало осталось. Думал по старой памяти к Мудрому Ворону обратиться...

— Но Ворон птыц мудрый, гол как Сокол, — закончил за беса ангел.

— Ты откуда знаешь?

— Да недавно через посредника заказ на перья получил. До рая далековато было, вот и заскочил к старым знакомым...

— Так мы ещё и конкуренты?

— Возможно. Но, похоже, заказчик у нас один.

За разговором наконец отодвинули от стенки сервант. Прожали несколько камней в кладке. Один камень выпал. В открывшейся нише тайничка обнаружилась запыленная бутылка и пара серебрянных маленьких стопочек, грамм на тридцать, если налить до краёв, украшенных небольшими рубинами и гравировкой.

— Вот это сервиз... А уж бутылочка.

Бес сглотнул ставшую неожиданно вязкой слюну:

— Вино! Больше двух тысяч лет выдержки на магическом источнике! Плюс там такой купаж! И в качестве секретного ингредиента: капелька рубиновой крови.

— Тут по одной и растягивать надо. — Авторитетно заявил ангел.

Бес дёрнул за воротничок. С треском отрывая кусок рубашки.

И горло освободил, а то дышать тяжело вдруг стало. И ветошь в руках оказалась, чтобы аккуратно обтереть бутыль от пыли.

Ангел с бесом напряжённо "вглядывались" друг в друга сквозь тело, в котором оказались.

— Что-то знакомое...

— Ага, я эту кровь давно чуять учусь...

— По какой статье, говоришь, тут чалишься?

— Семейный бизнес. Ничего личного.

— Оно и видно. Понятно почему не "святой отец"... Ты тут по матушке что ли с ангельскими корнями?

— Ага, ангелесса серебристая, белоснежная... Но и чёрный цвет ей к лицу...

Тело "священника" внимательно осматривало бутыль, обнюхивая и облизывая, поглаживая подрагивающими (с неожиданно наступившего похмелья после резкого протрезвления — не иначе) пльцами каждый миллиметр.

— И с каким ты тут заданием?

— Узнать имя папы.

— Римского?

— Не, имена этого чудака через букву М — уже разгадывать научилась. Но, похоже, не то имя, не того отца разгадывала...

— Так ты девочка? — удивлённо спросил бес.

— Давно уже не мальчик... — непонятно ответил ангел...

— Ага, ага... Погоди! — Бес аж застыл от внезапно пришедшей в голову мысли. Тело чуть было не выронило драгоценную бутылку. — Получается... Твоя мать... От кого говоришь, тебя нагуляла...

— Это и было то самое ужасное грехопадение... В те времена формальностями не заморачивались... Не венчанные папа с мамой были... А потом уж выяснилось, что это и вовсе грех. Так, когда чуть подросла, выяснилось, что зачата и рождена во грехе... А мама всё скрывала: от кого...

Сняв сургучную печать, откупорили бутылку.

Мензурки оказались проигнорированы. Взяли просто два больших хрустальных фужера и налили почти до краёв.

— Ну, не чокаясь! До дна!

Ударная доза полилась в глотку. Вкус оказался отменным.

— Возможно за это его и распяли. — Согласился бес, тоже запрокидывая свой бокал.

Тело тут же отреагировало, усваивая амброзию, исцеляясь и наливаясь силой и мощью, омолаживаясь.

— Ну, давай на брудершафт по такому случаю, — предложил ангел, делясь управлением телом.

Одновременно, а не по очереди управляя телом, запрокинули бутылку и осушили остатки в несколько глотков.

— Да. Похоже это было единственное место, где он баб скрыться мог. Предпочёл распятие, забвение и смерть женитьбе.

— Учитывая, сколько и каких у него невест — не удивительно. Если даже парочку из них вместе собрать и они узнают друг о друге, о том, что у них у всех один и тот же жених — это уже не Апокалипсис, а форменный Армагедонн получится.

— Ну, хоть и не узнала имени... Зато хоть узнала — кто он.

— Ты кое что забыл, бесик. — Ангел, чувствуя, как по жилам всё активнее и активнее циркулирует капелька крови, растворённая в напитке и выпитая ими, пробуждая память крови родовой. — Согласно церковным догмам, Церковь — невеста Христа... не зависимо от пола... Так что в церковь ему ход заказан... И ни католики, ни евреи, никогда его настоящего имени не знали. Этот великий, не побоюсь этого слова, конспиратор — шепнул им своё истинное имя только после своей смерти, когда духом к ним явился, ну, это когда все его ученики уже посчитали его окончательно и бесповоротно мёртвым, что душу его полностью убили и начали делить шкуру неубитого медведя. Артефакты то ладно, но они его невест делили, спорили и обсуждали кому какая невеста Христа достанется. Вот только воскрешения не было. И с креста его не снимали. Он просто меч свой воткнул в землю. А потом духом прошёл сквозь меч, развоплотив его. И разобрался с ними голыми руками. Его в Древних Религиях называли Богом Войны, а в обветветшавем завете, в котором забыли его титул, было сохранено одно из его имён: Адам. Это уже в Библии его Дьяволом назвали, после того как ложного приняли как Христа.

— Врёшь!

— Ты знаешь, обычно вру. Но вот с тобой почему-то правду говорить легко. Никогда столько правды не говорил. Правду говорю, вот те крест! — ангел перекрестился.

Полыхнуло. В воздухе остался пламенеющий разрыв в форме меча с гардой.

— Не крест я вам принёс, но меч!

Перекрестился бес.

— А красиво получилось. Почти как парные мечи. Один под правую руку, другой под левую...

Повисев в воздухе, пламенные следы растворились и утекли, наполнив две маленькие серебрянные стопочки огненной жидкостью.

— Ну, будем!

Одновременно запрокинули обе стопочки в рот. Обжигающая жидкость, тёплым огнём прокатилось по ротовой полости, глотке, ухнула в желудок и растеклась по телу.

— Кстати, ты в чём исповедоваться то хотел? — после небольшой паузы, поинтересовался ангел.

— Да так... Мелочи... Нашкодил по мелкому... В храме божьем пошутил слегка. Попа перекрестил, а не себя... Так поп заполыхал так, что только пепел и остался. Чем, похоже, рассмешил всех святых. Как они смеялись — пропустил, завороженный зрелищем горящего попа, но то, что рассмешил — это точно. По их иконам, образам заметно было, что смеяться уже прекратили, но смеялись до слёз. Правда, почему-то кровавых... Не знаешь: к чему это? И грех ли это был?