| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Свободны, товарищи!
Потихоньку, начинаю тупеть.
Почему всё не то?
Ведь в теории, биплан должен понимать намного больше бомб, чем моноплан? А сколько именно, уже зависит от мощности двигателя.
Однако, что мы видим?
У-2 со стосильным движком поднимает триста килограмм, а имеющая в десять раз более мощный мотор «Чайка» — всего двести.
Неужели, моя теория неверна?
Наконец, дошло:
Нет!
Это просто биплан биплану рознь.
Всё из-за оттого, что эти машины — изначально проектировали как истребители, в коих скорость превалирует над всем остальным.
На минуту остановился…
Вот например этот — как будто игрушечный бипланчик, возле которого стоят и на меня в трепетном ожидании таращатся «двое из ларца». Видно два конструктора, одетых почти одинаково: в кожаные куртки, сапоги с высокими голенищами, с кепками на головах.
Сперва подумал — однояйцовые близнецы. Потом присмотрелся повнимательнее…
Нет, разнояйцевые.
Ну и сколько эта их — смешная даже на вид летательная машинка, бомбовой нагрузки поднимет?
Пару ящиков ручных гранат?!
Даже подходить и спрашивать не стал.
* * *
Махнув рукой, вновь перехожу на ту сторону лётного поля, где выстроились бомбардировщики и штурмовики. Среди их конструкторов — оживление, ишь как забегали…
Среди штурмовиков биплан всего один — очень похожий на самолёт Ильюшина, бронированный ПБШ-2 с мотором АМ-38 и планами обратной стреловидности — создавался КБ Микояна именно как штурмовик. И бомбовая нагрузка его казалась довольно приличной — 700 килограмм. Но он ещё не летал, да и…
От всего бронированного в авиации меня изрядно тошнило!
Поэтому:
— Не… Ещё один «утюг» нам не нужен. Да и двигатель АМ-38, как известно, мне нужен для «Терминатора» — фронтового бомбёра ФБ-58.
В связи с известными событиями, возле машины не так давно ушедшего от нас вперёд ногами Микояна, никого не было. Но меня тотчас окружили конструкторы других штурмовиков и каждый, практически одно и тоже:
— Товарищ Сталин, Вы непременно должны посмотреть мою машину!
Ну, что ж…
После тяжёлого вздоха — «тяжела ты Шапка Мономаха»:
— Раз товарищ Сталин «должен», то он обязательно посмотрит.
«Смотреть» особо было не на что, особливо если без слез. Даже на двухмоторный ВИТ Поликарпова, к коему меня настойчиво тянул Генеральный инспектор штурмовой авиации — генерал-майор Красовский:
— Посмотрите, товарищ Сталин: две 37-ми миллиметровые пушки!
Постоял, скептически посмотрел и:
— Размер не имеет значения, товарищ генерал. Если нам с вами потребуется тяжёлый двухмоторный штурмовик, мы запилим его из «Терминатора»… Не вопрос!
Единственное что меня зацепило, так это «Одноместный пикирующий бомбардировщик» — ОПБ Сергея Кочеригина с крылом типа «обратная чайка».
Напоминающая обликом и концепцией применения германский многоцелевой «Фоке-Вульф» ФВ-190 и одновременно пикировщик Ю-87 «Штукас», хорошо вооружённая и бронированная (но без лютого фанатизма как Ил-2) машина, могла нести в фюзеляжном бомбоотсеке фугасную «пятисотку» и сбрасывать её с пикирования. И кроме того, две бомбы по 250 килограмм (или дополнительные сбрасываемые баки) могли подвешиваться под крылья.
Итого — тонна!
Не пожалев красок, конструктор рассказал мне про свой самолёт…
Но в основном и очень пространно про свои же мытарства, очень сходные с таковыми же у Поликарпова с И-185.
Так и не дождавшись «журавля с неба» — запорожевского (БУГАГАГА!!!) двигателя М-90, Кочеригин пытался перезапилить свой самолёт под М-81 и это получилось. «Малой модификации штурмовик» ММШ был построен, испытан и под брендом ББ-21 был рекомендован к производству на заводе № 292. Но практически тут же, завод забрали под истребитель Яковлева, а вместо М-81 в Перми приказали делать двигатель М-105…
Затем Кочеригин связался с вроде бы перспективным АМ-37…
Но снова фиаско: тот так и остался экспериментальным.
Короче, сплошная непруха у человека!
Но сам конструктор то, вовсе не скороспел-выскочка типа Горбунова и его компании и, не мажор-крысятник типа Микояна. Это старый специалист из той же плеяды, что и Туполев с Поликарповым.
И такими разбрасываться нельзя!
Тем более, в послужном списке у Сергея Александровича не одни лишь прожекты. Его «перу», так сказать, принадлежит первый советский серийный штурмовик ДИ-6Ш.
Поэтому пожимая Кочеригину руку на прощанье, я:
— К осени жду от Вас этот самолёт с двигателем М-71, тонной ракетно-бомбовой нагрузки и четырьмя 23-мм пушками Волкова-Ярцева. Тогда и продолжим разговор.
Однако, для буквально завтрашнего дня, штурмовик так и не выбран!
Что производить на крупнейшим в стране Московском авиазаводе № 1, после снятия с производства сперва И-153, затем МиГ-3?
Чем буду заменять «Чайки» этим летом?
Я опять в состоянии вполне определённого осла или парня на выданье:
«Как много девушек хороших…».
А в жёны приходится выбирать только одну — единственную и неповторимую!
Тут ещё генерал Рычагов стоит над душой со своим «лучшим истребителем»:
— Товарищ Сталин! Вы освободились? Тогда пойдёмте, я Вам…
Отмахиваюсь:
— Погодь со своим «самым лучшим» истребителем, генерал! Нэ видышь — ми думаем…
* * *
Я действительно думал:
«Наверное, всё же — биплан Поликарпова М-90, тем более, что после снятия с производства Ил-4 он же ДБ-3ф — высвобождается уже ставший относительно надёжным двигатель М-88Б. Затем, когда моторов М-71 будет вдоволь — от слова «хоть жоппой ешь», на смену ему придёт биплан И-195 или наш ответ «Фоке» — многоцелевой самолёт Кочеригина».
Смотреть на И-190 вдвуряд не хотелось — от слова «обрыдло» и, я было уже хотел подозвать Туполева с Дементьевым, чтоб отдать приказ об постановке этой машины на производство на Московском авиазаводе №1…
Как вдруг сквозь толпу меня со всех сторон окружающую, протиснулись те «двое из ларца» в кожаных куртках и один из них самый бойкий, едва не заверещав:
— Товарищ Сталин! Если Вам нужен штурмовик с выдающейся бомбовой нагрузкой, то это наш И-207 с мотором М-63!
— «И-207», говорите?!
Слышал, слышал, а как же… Только без особых подробностей. Мол, был такой и даже кажется летал неплохо… Но так как от бипланой схемы в самолётостроении перед войной решительно отказались, серийным не стал.
Чуть было не вырвалось:
«Мне нужно, что вы все от меня отстали со своими чудо-юдо-вундерваффлями!».
Но едва сдержавшись, недовольно глянув на Косынкина и «прикреплённых», мол — «ноздрёй белых мух ловите, товарищи!», всё же полюбопытствовал:
— «Выдающаяся бомбовая нагрузка», это какая же? Если в килограммах, а не в эмоциях.
Самый шустрый «из ларца» меня «грузит»:
— Бомбовая нагрузка — пятьсот килограмм.
Не шибко доверяя собственным ушам, мизинцем ковыряясь в ухе, недоверчиво переспрашиваю:
— Вы сказали «пятьсот килограмм»? Эта «кроха», похожая на подделку юных пионеров из кружка авиамоделирования? Я не ослышался, товарищ?
Тот уверенно и даже отчасти нагло, продолжает утверждать:
— Да, товарищ Сталин. Две бомбы по двести пятьдесят килограмм. В варианте с неубирающимися шасси — одна бомба калибром 500 килограмм. Кроме бомб, самолёт вооружён четырьмя ШКАСами…
Перевожу взгляд с немым вопросом «а не пи@дит ли товарищ?» на генерала Филина… Но тот кивает: мол «не пи@дит».
Пока я отходил от шока, уже видимо от других зная — что меня в первую очередь интересует, «самый шустрый» продолжил беззастенчиво пиарить своего двукрылого «малыша»:
— Скороподъёмность — 1087 метров в минуту. Следовательно, на высоту в пять километров, наш самолёт заберётся за четыре с половиной минуты. Максимальная скорость на высоте два с половиной километра — 453 километров в час. Это больше чем у истребителя И-153, товарищ Сталин…
На полминуты умолкнув, «Шустрый» перевёл дыхание и как туза на стол, вывалил главный козырь:
Рисунок 123. Истребитель Боровкова и Флорова И-207-4, с двигателем М-63.
— Наш самолёт не только летает, товарищ Сталин, но и уже участвовал в Финской войне! Правда, то была третья модель И-207 — с двигателем М-62. И его реальная бомбовая нагрузка — вполне соответствует мной заявленной.
— Вот, как…?
С радостным предвкушением чего-то хорошего, едва не закричав как Архимед «Эврика!» и, тем не менее — боясь спугнуть удачу, насмешливо-осторожно интересуюсь:
— …Ну и как? Успешно участвовал?
Тот, с невозмутимым выражением на лице:
— Как и все.
А этот парень начинает мне нравиться!
Похлопав «Шустрого» по плечу:
— Правильно, товарищ: война — это как Олимпиада. И главное на ней — участие, а не ордена с медалями.
Спохватываюсь:
— Как вас обоих, кстати? Представьтесь!
Шустрый, за себя и «за того парня»:
— Инженеры авиазавода №207, Боровков и Флоров.
Решительно направляюсь в сторону такого выдающегося… Я бы даже сказал — сверхвыдающегося самолёта:
— Ладно, пойдёмте товарищи Боровков и Флоров — рассмотрим вашего маленького да удаленького, поближе…
По дороге узнаю от «первых лиц», что оба конструктора вовсе не новички в самолётостроении. Работая у Поликарпова, Алексей Андреевич Боровков в своё разработал убирающееся шасси для И-16, проектировал учебно-тренировочные самолёты семейства УТИ. У гораздо более скромно державшегося Ильи Флорентьевича Флорова, послужной список был поменьше… Но всё равно, это был достаточно опытный конструктор.
Короче, оба они хотя и «молодые и перспективные», но отнюдь не относящиеся к той гоп-компании — которая в «реальной истории» одержала верх в советском авиастроении.
И их самолёт И-207, не являлся вовсе плодом какого-то наития и торопливой спешки, как яковлевский И-26 — якобы созданный за два месяца. Над ним вдумчиво, рассудительно и терпеливо, работали с тридцать седьмого года.
И работали над ним, именно как над…
Штурмовиком — самолётом поля боя!
Когда наконец мы остановившись у маленького, ладненького бипланчика, Боровков так прямо и сказал — открыв «секрет фирмы»:
— С самого начала хорошо понимая, что по истребителям Николая Николаевича — не обскачем, мы с товарищем Флоровым проектировали И-207 именно как штурмовик. Вот почему, товарищ Сталин, у него такая выдающаяся бомбовая нагрузка.
С 19 июня по 2 октября 1939-го года И-207-3 с мотором М-62 успешно прошел заводские совместные (с НИИ ВВС КА) испытания. Отчет по испытаниям утвердили 5 октября тогдашние Нарком авиапрома Каганович и Начальник Главного управления ВВС КА Локтионов.
Самолёт действительно был направлен на Карельский перешеек с целью разрушения долговременных оборонительных сооружений «Линии Маннергейма» — с чем «большая авиация» не справилась от слова «позорно»… Но из-за бюрократических проволочек, успел лишь к знаменитому «шапочному разбору».
А ведь он бы мог себя там показать!
После Финской войны, самолёт был снят с плана опытных работ, его финансирование было прекращено. Что после раскрытия заговора в НКАП и ВВС КА, вовсе не удивительно звучит. Только после многочисленных протестов конструкторов и руководства Завода № 207, разрешение на продолжение конструкторских работ и постройку следующей модели, было получено.
В сентябре-октябре 1940-го года, на И-207-4 были успешно проведены бомбометания с пикирования бомбами ФАБ-100 и ФАБ-250. Пикировал самолет устойчиво под углами до семидесяти градусов, точность попадания — очень высокая.
Рисунок 124. Конструкторы Боровков А.А. и Флоров И.Ф. подвешивают 250-ти килограммовую авиабомбу к своему штурмовику И-207.
Был изрядно озадачен услышанным, поэтому не мог удержаться от вопроса… Даже двух:
— Тогда почему этот самолёт стоит среди истребителей? Почему, наконец, он не был принят на вооружение?
— Руководство НКАПа…
Посмотрев на Туполева и Дементьева, Боровков понимающе улыбнулся и тотчас поправился:
— …По неизвестной нам причине, прежнее руководство Наркомата авиационной промышленности и Военно-воздушных сил, упорно считало наш самолёт «маневренным истребителем». В связи с этим, нам постоянно навязывались какие-то дикие требования, ухудшающие лётно-технические характеристики самолёта.
Едва не хватаясь за голову, Боровков дико вращал глазами:
— Например, чтоб верхний и нижний планы были изогнуты в виде «чайки». Зачем? Ума не приложу…
Пожимая недоумённо плечами:
— В августе прошлого года, комиссией Юрьева было «порекомендовано» облегчить его. Тремя месяцами позже — увеличить скоростную дальность до тысячи километров, а нормальную — до тысячи четырёхсот! А зачем штурмовику — самолёту поля боя, такая дальность? Семисот километров, как сейчас — вполне достаточно.
Я вполне понимаю, что это за «неизвестные причины», что за «дикие требования» и, чего их «рекомендуя» конструкторам — добивались в Наркомате авиапромышленности и ВВС КА:
Это саботаж!
Самый обыкновенный саботаж, под прикрытием неустанной заботы об улучшении ЛТХ боевых машин.
Цель саботажа — разгром Военно-воздушных сил Советского Союза и его Вооружённых сил в целом, ещё до «внезапного и вероломного» вторжения Германской армии.
А как ещё назвать?!
Тот «Юрьев» (кстати, оказавшийся в звании академика), как «выдающийся теоретик и практик авиации» бывший Начальник ГУАС КА генерал-лейтенант Алексеев — серьёзно сдвинутый на максимальной дальности, сегодня утром расстреляны и валяются в одной яме с Кагановичами, Микоянами, Горбунковыми, Ворониными, Гусевыми и прочей нечистью.
* * *
Однако то была — «реальная история», а про неё знаю только я — попаданец вселенского типа и, ещё несколько посвящённых из местных «хронников»…
Хроноаборигеннов, то бишь.
В «текущей реальности» (тьфу, тьфу, тьфу — через левое плечо) всё будет по-другому (тук-тук-тук по дереву).
В душе возрадовавшись что наконец-то нашёл, что искал, внешне стараясь нейтральным тоном:
— Неплохо. Можно даже сказать — очень неплохо. А какой говорите двигатель…?
— На этом — на четвёртой модели, стоит М-63. Если будет установлен двигатель М-64 с удлинённым валом, лётно-технические характеристики ещё больше увеличатся.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
