| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Последним избранным магистром Сантьяго в Португалии был некий Руи Фрейре, чей отец, Нуньо Гонсалвеш Фрейре, был магистром Ордена Христа. Дон Жуан I, стремившийся утвердить свой контроль над военными орденами, отменил эти выборы (в 1386 г.) и вместо этого навязал Ордену своего собственного кандидата, Мема Родригеша де Васконселуша. В XV в. Португалия последовала кастильскому прецеденту, упомянутому выше; в 1418 г. инфант дон Жуан (1400-1442) был назначен магистром ордена Сантьяго буллой папы Мартина V, ему наследовал в 1444 г. инфант дон Фернанду (сын короля дона Дуарте). Таким образом, в 1472 г., когда магистром ордена Сантьяго был назначен инфант дон Жуан (будущий король Жуан II), это было похоже на следование успешно зарекомендовавшему себя прецеденту.
После того, как португальская реконкиста была завершена, то есть уже в 1250 году, доминирующая логика и оправдание существования таких орденов, как Сантьяго и Авис, больше не могли рассматриваться как борьба с маврами. Правда, в 1341 г., после совместной кастильско-португальской победы в битве при Саладо (30 октября 1340 г.) над правителем Гранады Юсуфом I и его марокканскими союзниками-Маринидами, дон Афонсу IV запросил и получил папскую буллу о Крестовом походе ("Gaudemus et exultamus"), которая, по-видимому, была предназначена для того, чтобы позволить португальцам в любое время открыть фронт против ислама в Северной Африке. Тот факт, что эта булла обновлялась в 1345, 1355, 1375 и 1377 гг. Климентом VI, Иннокентием VI и Григорием XI по просьбе португальцев, предполагает, что возобновление наступления всегда было политической возможностью, скорее всего, в Северной Африке, но также возможно, в связи с остаточным исламским присутствием в Гранаде (13). В Испании, где эмират Насридов в Гранаде можно было гораздо эффективнее представить в качестве внешней угрозы, чем в Португалии, проблема смысла существования военных орденов, возможно, не стояла так остро. Но и здесь короли проявляли недовольство их ролью во времена относительного внешнего мира, и случаев, когда амбициозные представители знати стремились продвигать свою политическую карьеру путем получения должности магистров этих орденов, было много. Достаточно вспомнить знаменитую и бурную карьеру дона Альваро де Луна (казненного в 1453 г.) в Кастилии и вспомнить, что он был магистром Сантьяго (14).
Однако крестоносная роль военных орденов окончательно возродилась в XV в., когда короли Португалии начали свои кампании в Северной Африке, взяв Сеуту в 1415 г.; этим кампаниям ретроспективно была дана генеалогия, плавно восходившая к первому крестовому походу. На промежуточном этапе основная роль военных орденов стала заключаться в том, что они играли роль корпораций, контролирующих земли и финансовые ресурсы в Португалии, и, таким образом, выступающих в качестве противовеса территориальной аристократии, церкви и монархии. Это деление, естественно, осложняется тем, что между этими категориями не существовало четкого разграничения с точки зрения членства. Так, аристократы могли быть членами военных орденов, даже если они принимали духовный сан. Сами военные ордена временами действовали в тесном контакте с церковью. И, как мы видели, монархия стремилась со все возрастающим успехом поставить под свой контроль функционирование военных орденов в конце XIV и XV столетиях.
Исследование внутренней организации Ордена Сантьяго на сегодняшний день недостаточно разработано для того, чтобы мы могли подробно описать, как именно менялся его состав за эти столетия (15). Внутренние документы ордена содержат списки большого количества замков и других владений, простирающихся от полуострова Сетубал, вниз по долине Садо, к атлантическому "фасаду" Алентежу и части Алгарве, а также указывают на тот факт, что права на них принадлежали от имени ордена его comendadores и cavaleiros. Более того, есть предположение, что членство в этих орденах в течение XIV и XV вв. свободно передавалось по наследству. Доступ в ордена не был по-настоящему открытым, хотя представители мелкой аристократии, даже если они были незаконнорожденными, имели условную возможность претендовать на членство в них. Среди тех, кто имел значительные коменды (comendas), насчитывалось от тридцати до сорока членов, и тринадцать из них присутствовали на заседаниях орденского капитула в привилегированном положении, что являлось очевидной метафорической отсылкой к апостолам. В то же время, возможно, самым важным аспектом орденов (конечно, Сантьяго и, в меньшей степени, Христа) было то, что они не воспроизводили в точности другие социальные иерархии. Даже внутри аристократии (в которую входили не только фидалгуш, но и другие представители более мелкой знати), размер и доходность коменд не обязательно напрямую зависели от ранга. Такая ситуация должна была измениться при переходе от XV к XVI в., но форму независимой иерархии внутри военных орденов можно наблюдать уже в 1480-х гг.
Постепенное проникновение королевской власти в функционирование орденов, таких как Сантьяго и Христа, происходило, как мы отметили выше, посредством назначения королевских отпрысков (независимо от того, законнорожденных или нет) магистрами этих орденов. Однако важно отметить, что сам король не пытался напрямую подчинить себе ордены, добиваясь папской санкции, чтобы назначить себя на такую должность. Скорее, первое серьезное королевское наступление, которое имело место в правление дона Жуана I и в котором участвовали его сыновья, привело к разделению орденов, поскольку инфанты получили отдельную власть над ними, словно король преследовал цель создать систему псевдоапанажей и ограничить могущество того из них, кто унаследует трон. Мы уже отмечали назначение инфанта дона Жуана магистром Сантьяго в 1418 г.; дон Энрике был назначен администратором Ордена Христа папской буллой 1420 г. после смерти магистра, дона Лопо Диаша де Соуза; третий брат, дон Фернанду (восьмой и младший ребенок короля, дона Жуана I), был назначен магистром Ависского ордена в 1434 г.; но престолонаследником стал дон Дуарте. Таким образом, в отношениях между Короной и военными орденами заложен парадокс; если, с одной стороны, имела место централизация в смысле постепенного изъятия должностей магистров у аристократии и сохранения их в пределах королевской семьи, то, с другой стороны, личная власть короля не обязательно усилилась. Это объясняет ситуацию середины пятнадцатого века, когда могущественный инфант дон Энрике, используя свое положение главы Ордена Христа, создал для себя крупное коммерческое и политическое предприятие, простиравшееся за море. Таким образом, вместо королей дона Дуарте (1433-1438 гг.) или дона Афонсу V (1438-1481 гг.) или имевшего неоднозначную репутацию инфанта дона Педру, именно дон Энрике становится первым главным архитектором португальской заморской экспансии благодаря своим тесным связям с Орденом Христа.
Общеизвестно, что португальская экспансия в XV в. выявляет роль рыцарей Ордена Христа как воинов и командиров в войнах на истощение, которые велись в Северной Африке, и в более коммерческих предприятиях в Атлантике, где Орден начал приобретать собственность и фискальные права. Еще в 1426 г. Гонсало Велью, командор (comendador) Ордена и член свиты дона Энрике, совершил плавание в неизвестное место на африканском побережье недалеко от мыса Бохадор. Опять-таки в 1447 г., когда была предпринята экспедиция в Гвинею, видная роль в ней отводилась некоему Фернану де Афонсу из того же Ордена. Можно привести и другие примеры, и причину далеко искать не нужно. Еще в 1433 г. король дон Дуарте предоставил Ордену Христа и его администратору и губернатору дону Энрике обширные полномочия над Мадейрой, Порту-Санту и другими островами, роль, которая была подтверждена серией довольно щедрых и бессрочных папских булл. Таким образом, с Орденом стали ассоциироваться не только администрация и колонизация, но даже исследования, даже если другим капитанам и навигаторам никогда полностью не запрещалось участвовать в них. В 1455 г. булла "Romanus Pontifex" папы Николая V, по-видимому, укрепила контроль Ордена над заморской экспансией, поскольку вместе с королевскими приказами 1454 г. и более поздней буллой "Inter Caetera" 1456 г. от Каликста III она окончательно передала Ордену "всю власть, владычество и духовную юрисдикцию" над регионами португальской экспансии, в то же время защищая права Португалии от кастильских притязаний.
Вопрос, который иногда задавался, в частности, португальским историком Жоакимом Вериссимо Серрао, заключается в том, почему Орден Христа занял такое превосходящее положение по отношению к Ордену Сантьяго в том, что касалось заморской экспансии (16). На первый взгляд Орден Сантьяго в конце XIV в. имел более "морской" профиль; его владения были в целом ближе к атлантическому побережью и более ориентированы на юг, чем владения Ордена Христа, который в начале XV в. все еще имел ярко выраженный сельский и внутренний уклон в своей деятельности. Кроме того, к середине XIV в. Орден Сантьяго получил обширные фискальные права на рыбную ловлю и якорные стоянки, а также на сбор десятины с кораблей от дона Диниша и дона Афонсу IV; кроме того, решающее место ордена в экономике долины Саду, от Алкасер-ду-Сал до Сетубала, обусловило его непосредственный интерес к процветающей экспортной торговле солью (17). Действительно, Орден Сантьяго и его магистр, инфант дон Жуан, по-видимому, рано проявили интерес к заморской экспансии во втором и третьем десятилетиях XV в.; присутствие фидалгу из свиты дона Жуана, Бартоломеу Перестрело, во второй официальной экспедиции на Мадейру в 1420 г. часто считается значительным, как и тот факт, что он был отправлен оттуда обратно в спешке. Позже Перестрело, итальянец по происхождению, поменял сюзерена, стал клиентом инфанта дона Энрике, а затем и капитаном-донатарием Порту-Санту на Мадейре; он наиболее известен потомству как тесть Христофора Колумба.
Возможное объяснение, предложенное Серрао для отстранения Ордена Сантьяго от заморских предприятий, является националистическим: он утверждает, что Орден Христа рассматривался как исключительно португальский по своему характеру, тогда как на Сантьяго все еще лежала тень чрезмерно тесной связи с Кастилией. Тот факт, что магистр Сантьяго, дон Жуан, был чрезвычайно тесно связан со своим братом, знаменитым инфантом доном Педру (и даже рассматривается некоторыми историками как "серый кардинал" последнего), также может иметь значение; не исключено, что между этими Орденами происходила настоящая борьба политического характера за контроль над ранними исследованиями Атлантики. Стоит также отметить, что Орден Христа унаследовал определенные обязанности и традиции от тамплиеров, а именно тамплиеры в XII и XIII вв. в основном вели корсарскую войну против мусульманских и других конкурирующих судов в Средиземном море. Как бы то ни было, назначение инфантов магистрами военных орденов не решило проблему соперничества ни между орденами, ни между инфантами, а, скорее, даже могло обострить отдельные ее элементы.
ОТ ДОНА ЭНРИКЕ ДО ДОНА ЖУАНА
Как хорошо известно, в центре политической паутины заморской экспансии с середины 1430-х гг. находился инфант дон Энрике, который был активным работорговцем и управлял сахарными плантациями в дополнение к другим своим разнообразным предприятиям; неудивительно, что он, пожалуй, самая мифологизированная фигура в истории португальской экспансии. Превращенный под пером ряда зарубежных историков (и прежде всего англичанина XIX в. Р. Г. Мейджора) в принца Генриха "Мореплавателя", инфант представлялся человеком науки и культуры эпохи Возрождения, покровительствовавшим школе астрономов и мореплавателей, когда он прогуливался в уединенном великолепии по мысу Сагреш (18). У Мейджора, возможно, были свои причины для того, чтобы попытаться развить уже зарождавшийся культ личности вокруг дона Энрике, который, в конце концов, был англичанином по происхождению через свою мать Филиппу, которая сама принадлежала к дому Ланкастеров и была сестрой Генриха IV Английского. Современные архивные документы, увы, не содержат никаких свидетельств такой научной деятельности, в которую хотели бы заставить нас поверить почитатели дона Энрике, или даже существования школы в Сагреше (19). Вместо этого они позволяют сделать вывод, что дон Энрике сочетал личное благочестие и безбрачие (хотя он и не был рукоположенным священником) с проницательным политическим расчетом (очевидным в гражданских войнах 1440-х гг.), и что он был способен на безжалостное принятие решений — как видно из его отказа отдать Сеуту, чтобы выкупить своего брата дона Фернанду, магистра Ависского Ордена, который находился в качестве заложника в Фесе с 1437 г. и в конце концов умер там. Вряд ли является совпадением, что португальский диктатор ХХ в. Антониу де Оливейра Салазар выбрал дона Энрике образцом для подражания.
Три десятилетия до смерти дона Энрике в 1460 г. в основном связаны с исследованием Атлантических островов и западного побережья Африки. Кульминацией этого периода являются первые нечеткие наблюдения португальцами островов Зеленого Мыса и исследования Педро де Синтры в Сьерра-Леоне, которые обычно датируются 1460-1461 гг. Семь западных островов архипелага Кабо-Верде были в конце концов открыты в 1462 г. и дарованы назначенному наследнику и приемному сыну дона Энрике, инфанту дону Фернанду, брату дона Афонсу V. Действительно, дон Фернанду получил в свои руки очень существенные права и ключом к этому был тот факт, что он был назначен преемником своего дяди (и приемного отца) в управлении Орденом Христа. Интересно отметить, что уже в марте 1436 г., в возрасте сорока одного года, дон Энрике уже назвал дона Фернанду (тогда ему было три года) своим наследником, тем самым дав понять, с одной стороны, что у него нет амбиций создать свою семью ("И поскольку у меня нет сына и я не надеюсь иметь его, я усыновляю и объявляю своим наследником инфанта дона Фернанду, моего племянника и крестника"), и в то же время гарантируя, что баланс сил между старшими и младшими сыновьями (здесь, доном Афонсу и доном Фернанду) останется стабильными (20).
Тем не менее, после смерти дона Энрике в конце 1460 г., по-видимому, в течение некоторого времени обдумывалось отклонение от схемы, которую мы изложили; первоначальная папская булла "Dum Tua" от января 1461 г., таким образом, назначает самого короля дона Афонсу V магистром Ордена Христа. Однако затем король отказался от этой должности, и поэтому Папа Пий II 11 июля 1461 г. пожизненно передал управление магистерством дону Фернандо, несмотря на то, что он уже был с 1444 г. магистром ордена Сантьяго, на основании уступки Папы Евгения IV. Это более раннее пожалование должности магистра ордена Сантьяго было сделано — что довольно интересно — по просьбе инфанта дона Педру, которого историки часто изображают как неустанного централизатора. Очевидно, существовала очевидная разница между централизацией от имени королевской власти в противовес территориальной знати и централизацией внутри самого королевского дома. Как показал более поздний случай с третьим герцогом Браганса, это различие было отчасти оскорбительным и опасным. Во всяком случае, к концу 1461 г. дон Фернанду подписывал свои грамоты следующим образом: "Я, инфант дон Фернанду, управляющий и губернатор (regedor e Governador) рыцарских орденов Господа нашего Иисуса Христа и Сантьяго, герцог Визеу и Бежи, сеньор Ковильи и Моуры и коннетабль..." (21).
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
