Капитан-фюрер-5 Битва с Америкой

В реальной истории снаряд с твердым сердечником из вольфрама пробивал 193 — миллиметра наклонной в 30 градусов брони с дистанции в 1000 — метров. Для сравнения пушка ИС-2 с колоссальным калибром в 122— миллиметра прошибала только остроконечным снарядом под наклоном в 30 градусов только 105 миллиметров брони, а тупоконечным уже фактически после военной модификации 115 миллиметров.

Но между прочим если вместо вольфрамового сердечника поместить с три раза более плотный обедненный уран, кстати, еще более твердый металл, то пробившая сила еще и на порядок вырастет.

В Африке урана хватает — нужны разработки и они будут. Уже ведутся на старых рудниках и форсировано роют новые. И Чехословакии достаточно урана. Атомную бомбу конечно же делают, но нее столько отходов... Пускай пойдет на сердечники снарядов. Да и броню добавки станут не лишними.

Американцы пошли таким путем усиливая пробивной эффект своих пушек. Но не сейчас, а на несколько десятилетий позже.

Более тяжелый танк АГ-55 вооружен пушкой в 128 — миллиметров. Это орудие может применять и против танков, и для разгрома не бронированных целей. Ведь танки не только нужны для борьбы с танками. Надо еще дзоты взламывать, и блиндажи, окопы разрушать. В этом плане, конечно, следует производить и модификации штурмовых орудий. Например, бомбометы.... В частности в реальной истории оказался неплох "Штурмтигр", но сейчас вместо него смоделировано, что куда лучшее.

Но самые большие надежды связаны с таким оружием, которого не было даже в двадцать первом веке Стальлука — дисколетами.

Эти летающие тарелки давали шанс обрести невероятное могущество не только в воздухе, но и в космосе. Звездная экспансия — это и в самом деле шанс для всего человечества, а не только Германии.

Но пока и танки следует совершенствовать. Самая легкая модификация сделана в 25 тонн — чтобы иметь возможность перевозить их на десантных модулях или экранопланах. О того и установлен лимит веса.... Тоже массовая модель. Есть и еще мельче, но только для разведывательных машин или сугубо плавающие танки.

Более тяжелые не слишком целесообразны. Опыт мирового танкостроения показал, что "Маусам" и им подобным монстрам не нашлось в современном мире места.

Впрочем, Стальлук понимал, что и Т-54 не идеальная по компоновочной схеме машина, хотя и лучше, чем высоченный и короткий "Шерман". Учитывая компактность узловых агрегатов, что использовали в своем танке американцы вполне — реально было дня них создать, что-то лучшее, чем даже советская эволюция "тридцатьчетверки".

Капитан-фюрер снова вспомнил, как он работал в шахте. Чернокожие трудовики увидев легендарного правителя с убойным молотом оказались в совершейнейшем шоке. Такого они представить не мог.

А потом шахтеры устроили ему овацию и клялись работать в десять раз больше. Заодно и наградили местных стахановцев.

Говорят в СССР — знаменитое стахановское движение возникло стихийно, но... На самом деле это скорее всего хитрый расчет большевистского режима использовать трудовой энтузиазм народа в собственных целях.

Стальлук, как ни кто другой понимал важность развития военной экономики. А тут энтузиазм трудовых масс вовсе не лишний, даже наоборот его значение может оказаться решающим. Показать людям, что есть что-то лучшее и куда более интересное, чем национализм местного разлива. Дать им идею куда лучшую, чем независимость в нищете.

Стальлук родился в шестидесятом году: когда разваливался СССР, он был достаточно зрелым мужчиной, чтобы все понимать и запомнить.

Хотя в основном отделиться от центра хотела местная элита, а не простой народ, но...

Энтузиазм многих людей получивших возможность требовать независимости был не поддельным. Несмотря на отсутствие логики в попытках построить себе счастье по отдельности. Особенно когда нищие регионы отделялись от богатой природными ресурсами России.

За последние число формально независимых стран в мире выросло более, чем шесть раз. Хотя в современном мире, особенно в свете развития электроники именно имперская форма правления наиболее эффективна..

Правда как лучше: одна держава на весь мир или два, а может три имперских образования вопрос сложный.

Например, некоторые философы и эксперты считают, что создание всемирной империи — гегемонии, может привести к застою из-за отсутствия стимула подхлестывать прогресс и экономику. Если только не появится какая-нибудь новая цель — типа космической экспансии.

Однако полеты в космос и в двадцать первом веке очень дороги и редки. В этом плане экспансия к звездам может и не состояться. В реальной истории об полете на Марс одни разговоры, даже ни одного серьезного проекта нет.

Наличие двух конкурирующих систем — это колоссальный стимул.

Вообще человек по природе надо признать честно — очень ленив и ему нужен стимул для движения. В первую очередь это борьба за существование или самку, реже самца.

С другой стороны есть ярки пример того как лень и авантюризм правителя подставляют собственных солдат. Вот в частности письма из Сталинграда.

Из Стальлук прочитал еще в советском военном журнала. В какой-то мере это даже поэтично;

Во мне нет страха, только сожаление о том, что доказать свое мужество я могу лишь гибелью за это бессмысленное, чтобы не сказать преступное, дело. Помнишь, как говорил Гете.; признать вину — значит искупить ее. Постарайся не слишком быстро забыть меня. ...Я раз двадцать на сцене изображал смерть, а вы сидели в плюшевых креслах, и моя игра казалась вам правдивой. И теперь очень страшно осознавать, как мало общего имела эта игра с реальной смертью. Смерть всегда изображалась героической, восхищающей, захватывающей, совершающейся во имя убеждения или великого дела.

Стальлук отметил, что, конечно же, из многих тысяч писем отбирались наиболее яркие.

Капитан-фюрер перекрутил сальто в воздухе и как бы спланировал на носки. Подумалось — как хорошо для этой вселенной, что я вселился в тело величайшего преступника всех времен и народов. Ведь сумел предотвратить это.

Фантастки оказалась куда лучше, чем настоящее. Да и фантастика ли это?

Лучше бы страшной сказкой остались бы эти строки;

А как же выглядит реальность? Люди подыхают от голода, лютого холода, смерть здесь просто биологический факт, как еда и питье. Они мрут, как мухи, и никто не заботится о них, и никто их не хоронит. Без рук, без ног, без глаз, с развороченными животами они валяются повсюду. Об этом надо сделать фильм, чтобы навсегда уничтожить легенду "о прекрасной смерти". Это просто скотское издыхание, но когда-нибудь оно будет поднято на гранитные пьедесталы и облагорожено в виде "умирающих воинов" с перевязанными бинтом головами и руками. Напишут романы, зазвучат гимны и песнопения. В церквах отслужат мессу. Но с меня довольно, я не хочу, чтобы мои кости гнили в братской могиле. Нечто подобное я написал профессору Тельману. Я непременно еще напишу ему.

Стальлук снова перевернулся в прыжке... Ух как он лихо разбежался... Боец высшей пробы.

Некоторым разумеется не до бега, и даже ноги унести не дано...

Вот как автору этих строк;

Но не удивляйтесь, если некоторое время от меня не будет никаких известий, потому что я твердо решил стать хозяином собственной судьбы... Ну вот, теперь ты знаешь, что я не вернусь. Пожалуйста, сообщи об этом нашим родителям как можно осторожнее. Я в тяжелом смятении. Прежде я верил и поэтому был сильным, а теперь я ни во что не верю и очень слаб. Я многого не знаю из того, что здесь происходит, но и то малое. в чем я должен участвовать, — это уже так много, что мне не справиться. Нет, меня никто не убедит, что здесь погибают со словами "Германия" или "Хайль Гитлер". Да, здесь умирают, этого никто не станет отрицать, но свои последние слова умирающие обращают к матери или к тому, кого любят больше всего, или это просто крик о помощи. Я видел сотни умирающих, многие из них, как я, состояли в организации гитлерюгенд, но, если они еще могли кричать, это были крики о помощи, или они звали кого-то, кто не мог им помочь.

Стальлук сам себе сказал:

— Гитлер, ты совершил большее, чем преступление — ты ошибся с оценкой: что дважды два не четыре!

Но вот даже умирающие люди верили тирану;

Фюрер твердо обещал вызволить нас отсюда, его слова нам зачитывали, и мы им твердо верим. Я и сегодня еще верю в это, потому что надо хоть во что-нибудь верить. Если это окажется неправдой, то во что же мне верить? Тогда я не хочу ждать ни весны, ни лета, ничего, что приносит радость. Оставь мне эту веру, дорогая Грета, я всю свою жизнь или по крайней мере восемь лет верил в фюрера и в его слово... Это ужасно, с какими сомнениями здесь относятся к его словам, и стыдно, что нечего возразить, потому что факты против них. Если то, что нам обещают, не будет выполнено, значит, Германия погибла, потому что в таком случае никто не будет верен своему слову.

Стальлук ударил ногой в пальму, так что сбил верхушку и заметил:

— Вера пропала, только когда вы стали терпеть поражение за поражением.

Хотя с другой стороны в этом уникального нет.. В сорок первом году пленные солдат крыли, не стесняясь матом Сталина. Тут ответная реакция.

Строчки подтверждают это;

О, эти сомнения, эти ужасные сомнения, если бы можно было поскорее от них избавиться! Нам ясно, что мы стали жертвой тяжелейших ошибок руководства и все это "раздувание" значения крепости Сталинград нанесет нашему народу и народам вообще тяжелейший урон. И все же мы еще верим в счастливое воскресение нашего народа. Об этом позаботятся люди с правдивым сердцем. Придется проделать после войны огромную работу, чтобы положить конец проискам всех сумасбродов, дураков и преступников. Те, кто вернется с войны, выметут их, как сор из квартиры. Мы — прусские офицеры и знаем, что надо делать, когда в нас нужда.

Если есть Бог, написала ты мне в твоем последнем письме, он скоро вернет тебя мне живым и здоровым. Ты писала: такого человека, как ты, который любит животных и цветы и никому не делает зла, любит своего ребенка и жену, Бог непременно сохранит. Благодарю тебя за эти слова, письмо твое теперь всегда со мной в нагрудном кармане. Но если ты, дорогая, ставишь свою веру в существование Бога в зависимость от исполнения твоей надежды, ты окажешься перед очень тяжким решением. Я ведь религиозный человек. Ты всегда была верующей, но теперь это изменится, если мы будем исходить из нашей прежней позиции, ибо обстоятельства таковы, что выбрасывается на свалку все, во что мы верили. Я ищу слова, чтобы сказать тебе об этом. Или ты уже догадываешься сама? Мне показался странным тон твоего последнего письма от 8 декабря. Сейчас у нас середина января. Это теперь на долгое время, а может, и навсегда, мое последнее письмо. Мой товарищ, которому надо на аэродром, захватит его, потому что завтра из нашего котла уйдет последний самолет.

Стальлук заметил сам себе:

— В принципе, конечно, предвидеть фланговые удары с охватом Сталинграда было нетрудно. Особенно если учесть, что еще в августе сорок второго года генерал Гайдне предупредил, что протянутый к Сталинграду палец может быть отсечен фланговыми ударами.

И немцы-солдаты понимают, что их командование подставило;

Положение уже стало неконтролируемым, русские в трех километрах от последней летной базы, и если мы ее потеряем, отсюда и мышь не вырвется — и я в том числе. Конечно, и другие сотни тысяч, но это слабое утешение, что делишь смерть с другими. Если Бог есть... Там, на другой стороне, это тоже повторяют многие, и, наверное, миллионы в Англии и Франции.

Стальлук немного подправил солдата;

— Так ведь и в Советской России у власти не только атеисты! Точнее у власти и в самом деле скорее атеисты, чем агностики, но народ в основном верующий.

Но некоторые или даже многие во Всевышнем разочаровались;

Я не верю больше в доброту Бога, иначе он никогда не допустил бы такой страшной несправедливости. Я больше не верю в это, ибо Бог прояснил бы головы людей, которые начали эту войну, а сами на трех языках твердили о мире. Я больше не верю в Бога, он предал нас, и теперь сама смотри, как тебе быть с твоей верой. Говорить в Сталинграде о Боге — значит отрицать его существование.

Стальлук тут как раз не согласился:

— Может наоборот это доказательство существования Всемогущего Творца — месть гитлеровцам за их преступления.

Впрочем у блокированного в Сталинграде немца есть собственное рационально зерно;

Я должен сказать тебе об этом, дорогой отец, и поэтому мне вдвойне тяжело. Ты меня воспитал, отец, потому что матери не было, и всегда заставлял обращать мои глаза и душу к Богу. И я вдвойне сожалею о своих словах, отец, потому что они будут последними, после них я уже больше ничего не смогу сказать утешительного и примиряющего. Ты, отец, духовный мой пастырь, и в последнем письме я могу сказать только правду или то, что мне кажется правдой. Я искал Бога в каждой воронке, в каждом разрушенном доме, в каждом углу, у каждого товарища, когда я лежал в своем окопе, искал и на небе. Но Бог не показывался, хотя сердце мое взывало к нему. Дома были разрушены, товарищи храбры или трусливы, как я, на земле голод и смерть, а с неба бомбы и огонь, только Бога не было нигде.

Капитан фюрер поражался своей памяти, которая позволяла строить вполне приличные конструкции из двадцать первого века, а тут все запомнилось до запятой:

— Бог есть всегда, но его милосердие отсутствует в момент, когда без него ты становишься ближе к Богу!

Стальлуку понравилась эта фраза. А вот умирающий в Сталинграде солдат считает иначе;

Нет, отец, Бога не существует, или он есть лишь у вас, в ваших псалмах и молитвах, в проповедях священников и пасторов, в звоне колоколов, в запахе ладана, но в Сталинграде его нет. И вот сидишь ты в подвале, топишь чьей-то мебелью, тебе только двадцать шесть, и вроде голова на плечах, еще недавно радовался погонам и орал вместе с вами "Хайль Гитлер!", а теперь вот два пути: либо сдохнуть, либо в Сибирь.

. ГЛАВА ? 2

Олег и Данька вели настоящую охоту за малочисленным британскими диверсантами.

Но пока им после пленения генерала Альвареса не попадалось достаточно крупной добычи. Англичане предпочитали дробить свои ряды и распыляться словно маковые зернышки.

В последней стычке батальон, точнее его отдельная рота Юнгфольк атаковал примерно полсотни британских и около трехсот туземных, не жеnbsp;лающих признать власть фюрера солдат. Двенадцатилетние мальчишки из элиты уже имели большой опыт видения боевых действий. Сначала несколько мальчиков притворившись испуганными, бросились, размахивая руками и мелькая босыми пятками бежать.

Партизаны укрощенной империи льва помчались преследовать оборванных мальчишек. Но нарвались на хорошо замаскированную засаду.

Юные бойцы, прикрывшись большими листьями, взяли врага в кинжальный огонь.

Сражение заняло только одну минуту, серия выстрелов, крики корчащихся раненных, выброшенные фонтанчики багровой крови. Противник даже не рискнул отстреливаться, затем несколько десятков уцелевших туземцев подняли лапы к верху.