Пришло время всерьёз задуматься, чем мне заниматься дальше. Ведь не для проживания тихой семейной жизни забитой корейской женщины Богиня приложила силы и переместила меня в этот мир. Теперь осталось выяснить, в каком направлении действовать мне. Как показало моё посещение теста по английскому языку, все мои языковые знания не только сохранились, а даже оказались, словно отшлифованы до совершенства, то есть передо мной был вполне успешный путь уникального переводчика-полиглота, со знанием "редких экзотических" (я плакал) европейских языков. Но для решения поставленной мной для себя задачи, по вытаскиванию этого тела и его семьи из нищеты, если я стану переводчиком, на это потребуется слишком много времени. И тут я кстати вспомнил, как мы с ребятами собрали небольшую эстрадную группу и лабали на разных ресторанных площадках зарабатывая себе на хлебушек с маслом. А знакомство с музыкальной реальностью этого мира показало мне, что музыка здесь пошла своим путём и здесь не было почти ни одного известного мне не только классического, но и эстрадного произведения. Осталось только постучать себя по темечку и закричать: "Карл! Это же просто Клондайк! Непаханое Эльдорадо с самородками по пояс!". Мне удалось найти очень редкую модель знакомого мне ещё по первой жизни почти профессионального синтезатора "King Korg", возможности которого мне были прекрасно знакомы и не требовались месяцы на то, чтобы изучить и освоить все его возможности. Но тут возник новый затык, пальцы этого тела оказались деревяннее дубовых и играть совершенно не желали. Мне потребовалось немало времени ежедневных занятий, чтобы, наконец, почувствовать свои пальцы и клавиши ожившими пальцами.
Потом я немного поработал кухонным рабочим в отеле "Golden Palase", куда им потребовался работник с максимальным баллом по тестам английского языка. "Это Корея! Карл! Умом Корею не понять, аршином общим не измерить"... Немного, потому, что сумел найти на свои нижние полушария проблемы. Впрочем, для получения нужного мне опыта общения и врастания в среду это время не прошло бесполезно. Вот тут на моём пути возник Ким Чжу-Вон, младший наследник "Sea Group" и корейский принц — чоболь, как их здесь называют с долей в кучу долларов со многими нулями. От этого самовлюблённого мажора у меня было больше проблем, чем пользы, хотя, в критической ситуации он, не раздумывая, кинулся меня защищать. Впрочем, если отбросить дурную патетику, которая вдруг прописалась в моей тыковке, то без него я бы вообще никогда не оказался в том месте, где меня чуть не поимели, только жизнь не имеет сослагательного наклонения. У меня потом пару раз мелькала мысль, что Чжу-Вонище в мою жизнь подкинула Богиня в качестве этакого беспокоящего фактора, вроде камушка в ботинке, не смертельно, но не забудешь, и ходить мешает. Из этой эпопеи я вышел, заработав немного денег, которых вполне хватило, чтобы организовать с найденной мной группой, которой сменили название на "Free Style" запись песни "Bye Bye Bye", которая выстрелила в американской сотне топа эстрадных песен. Ребят пригласили в крупнейшее агентство Кореи "FAN Entertainment", а мне оплатили год обучения и подготовки к работе на эстраде в Кирин — одной из лучших школ искусств Кореи.
За этот год произошло довольно много интересного, весёлого и не очень. По заданию учительницы корейской литературы я написал фантастический рассказ на английском, который вдруг напечатали в Америке и выставили на соискание премии Хьюго. Я почти влюбился в скрипачку Ли Хе-Рин, для которой написал партитуру и сценарии прославившие в нашем мире Ванессу Мей. С президентом агентства Ли Сан-Хёном после нескольких конфликтов мы нашли общий язык и понимание и перед выпускными экзаменами меня ввели в состав одной из самых успешных женских групп агентства "Корона" со сценическим именем Агдан (Хулиганка) и амплуа том-боя. Голос у меня ещё мутировал, так, что мне осталось только танцевать и писать композиции, впрочем, при необходимости на одну песню без большой нагрузки на связки меня уже хватало, разумеется без обещанного серебряного оттенка голоса. И тут на Корею надвинулся сунын — это всекорейский вариант ЕГЭ. Но если у нас с нашим довольно разгильдяйским отношением ко всему, ЕГЭ скорее объект дружного оплёвывания и ехидных шуточек с осуждающим покачиванием головой, мол до какого маразма докатились, и уже почти угробили великую и может лучшую в мире систему всеобщего народного образования. То в конфуцианской традиции итоговый экзамен — сунын стал в Корее фетишем и чем-то гораздо бОльшим, чем просто проверка знаний выпускников. Из-за сунына ежегодно кончают с собой тысячи школьников по всей стране. И тут я вдруг понял, что могу повлиять на эту ситуацию и может именно для этого меня закинула сюда Богиня, которая отвечает за милосердие и опекает материнство и детей, то есть спасти детей от суицидов — идеально укладывается в канву предназначения Гуань-Ин. Я удрал с экзамена и встретил понимание со стороны президента Сан-Хёна, вернее, он хоть и был в шоке от моей выходки, но решил по классике сделать из горы лимонов лимонад. В результате, на следующий день после опубликования результатов тестов не было ни одного случая самоубийств среди школьников, а мои глаза стали восхитительного синего цвета.
Я полноценно вышел на сцену, великолепно отработал большой промоушен в Японии, но там внезапно стало плохо президенту Сан-Хёну и на его место поставили директором брата его жены и озабоченного наркомана Ю-Сока. Вот с этого момента начались настоящие треш и сатания. При выходе из самолёта нас обкидали гнилыми фруктами. На меня обрушились судебные иски, а казавшаяся такой привлекательной идея направления меня на службу в армию обернулась тем, что меня почти заперли на территории части. А из-за длинного языка мажора меня ещё и назначили его невестой. Кроме этого моего дядю задержали пограничники и ему предъявили обвинения в шпионаже в пользу северян, а мне предложили от него отречься, что я делать категорически отказался. В ответ по всей стране началась чуть ли не кампания против меня, а контрразведка начала расследование на предмет моей причастности к делам моего родственника. А оппозиция с моими портретами начала свою борьбу за победу в предстоящих выборах. Правительственная комиссия КЕМА официально запретила мне выступать со сцены. Фанаты устроили масштабную акцию, чтобы сорвать выступление нашей группы. В тюрьме умер мой дядя, но перед смертью он добился от меня обещания позаботиться о его семье. Я дал согласие, но кто же знал, что у него долгов по кредитам на миллион с лишним долларов, которые мне просто не из чего выплачивать, а кредиторы имеют явно криминальные черты. И вишенкой на торте стало предъявление мне претензий от агентства на сумму в шесть миллиардов вон. И когда я буквально раздавленный этим нарастающим безумием примчался в госпиталь, куда привезли маму, которой стало плохо с сердцем, моя старшая сестра накинулась на меня с обвинениями во всех грехах и проклятиями, чем фактически сняла с меня ответственность за них. Ведь я так неосторожно взял её на себя...
Глава 1
Сижу в монастырском внутреннем дворике, щурюсь от лучей выглянувшего солнышка. Мульча задравши хвост усвистала на охоту. Она почти не ест на местной кухне, кормит себя сама и мне притащила уже штук пять задушенных жирных крыс. Заботливая такая. Словом, не голодает моя девочка. Мне потом пришлось аккуратно и незаметно, чтобы её не обидеть таскать и выкидывать крысиные тушки за забор. Сижу, с грустью вспоминаю о своих замечательных синих глазах. И если после слов и проклятий Сун-Ок я правда подумал, что это кара Богини, теперь я скорее готов подумать о том, что это не кара, а прямое указание, что закончился этот этап моей второй жизни и начался новый. Но всё равно, ужасно жалко, мне так нравились мои красивые синие глаза. А уж, как эта фишка выгодно подавала меня на сцене. С другой стороны, будь у меня сейчас мои любимые синие глазки, моё инкогнито продлилось бы совсем не долго. А так. Мне сейчас одеться поскромнее, и меня едва ли бросятся узнавать все вокруг, я слился с окружающим фоном обычных корейских девушек. Может немного красивее, стройнее, но ничего из ряда вон выходящего, особенно если не выпячивать свою привлекательность. И хоть вроде бы, не только Сун-Ок в больнице успела увидеть, что мои глаза снова стали карими, но широко эта информация разойтись вроде не должна, так, что для всех, у меня должны быть синие глаза, а раз не синие, то я и не Агдан...
* * *
Несколькими днями раньше. Сеул, семья Пак.
Сун-Ок вернулась с опознания, обнаруженного на берегу реки Ханган тела молодой девушки или даже девочки. Тело пробыло в воде больше недели и сильно объедено рыбами, раздуто и начало разлагаться. На ногах сохранились остатки колготок, один носок без обуви, совершенно обычные белые трусики и обрывки джинсовой куртки и верхней части джинсов с ремнём. Голова объедена полностью до костей, от ушей остались бугорки хрящей ушной раковины, на руках отгрызены почти все пальцы. Заходивший накануне юрист из компании Чжу-Вона, который продолжает заниматься поручением Юн-Ми объяснил, что статус "пропавший без вести" будет связывать всех по рукам и ногам, а вот если зафиксировать факт смерти Юн-Ми, то всё станет намного проще, они с мамой смогут официально выступать как полномочные наследники и представители. А раз, за такое длительное время Юн-Ми так и не дала о себе ничего знать, то, скорее всего, её уже нет среди живых.
Глядя на это синее вздувшееся обезображенное тело и слушая объяснение коронера — судебного медика, что на форму сейчас не стоит обращать внимание, по его оценкам девушка при жизни была довольно стройная и худенькая. Никаких особенно запоминающихся родинок, шрамов или наколок у Юн-Ми не было. Она даже такую замечательную особую примету в виде цвета глаз напоследок утратила. Какое в тот день на сестре было бельё, Сун-Ок не знала, как и особенности фасона джинсового костюма. Она вышла из вонючей прозекторской на крыльцо подышать свежим воздухом и минут через десять приняла окончательное решение "опознать" в трупе свою младшую сестру. Если это не Юн-Ми и сестра жива и появится позже, то скажу, что тело было обезображено и мне показалось. Имею полное право ошибиться, зато юридически снимутся многие проблемы.
Вот теперь, после того, как почти час под душем отмывалась от въевшегося запаха прозекторской сидя за столом Сун-Ок рассказывала о своей поездке маме, которая молча слушала и не возражала...
* * *
Кабинет в управлении военной контрразведки.
Майор ещё несколько дней назад в потоке новостей вычленил для себя два факта. Первое, что сангса* Пак Юн-Ми покончила с собой, и почти одновременно фактически оказалась в статусе героини всей страны, получив две престижнейшие американские премии — музыкальную и литературную. И второе, уже начались активные движения желающих на этом погреть руки. Дураком майор никогда не был, да и не служат в их службе такие долго. И он очень хорошо помнил разговор о том, что допустил передачу телефона с важной коммерческой информацией не в те руки и скорее всего этой информацией завладели те, кто сумеет из неё извлечь немалую прибыль. А вот теперь вполне может оказаться, что сангса сведениями о ляпе контрразведки с её телефоном, фактически личном ляпе именно майора, успела поделилась ещё с кем-то и если теперь всплывёт эта информация, то найдётся достаточно людей желающих пнуть не только службу, но и его лично. И результат ему может очень сильно не понравиться. Это раньше от девчонки можно было отмахнуться, а вот от обвинения в нанесении осознанного финансового вреда героине нации погоны могут осыпаться и при куда более высоких постах и должностях. Тем более, если этот эпизод притянуть как элемент в комплексе доведения подростка до самоубийства, то тут такого можно при желании накрутить. И какому идиоту пришло в голову призывать на службу несовершеннолетнюю...
Подумав, майор скопировал все музыкальные файлы и обратился к знакомому музыканту, посмотреть, не появились ли в последнее время где-нибудь песни из числа представленных ему из телефона Юн-Ми. Буквально на следующий вечер знакомый позвонил и сообщил, что последняя композиция, с которой выступала группа "Корона" есть в числе представленных ему майором, и автором там совсем не Пак Юн-Ми. Майор сбросил все данные по композиции, указал, что в числе авторов музыки и слов значились двое совершенно неизвестных людей. А на запрос в агентство авторских прав выдали информацию, что песни зарегистрированы через несколько дней после злополучной передачи телефона Ю-Соку. То есть, всё, как говорила чёртова девчонка. А сейчас майор получил официальные ответы из агентства по авторским правам на все композиции с телефона сангсы, все они оказались зарегистрированы тогда же, когда и композиция, с которой выступила группа Корона. По спине майора потекла струйка противного холодного пота, но он стал раскапывать дальше. Все права на использование музыки и слов полностью принадлежат агентству "FAN Entertainment". То есть налицо факт кражи интеллектуальной собственности и её коммерческое использование с извлечением незаконной прибыли. Вот с этим пакетом документов уже можно идти к начальству.
Немного подумав, майор сделал копии всех документов в двух экземплярах. Ведь то, что он подаст по команде будет довольно долго рассматриваться, и скорее всего, выльется в обычную служебную проверку, которая не прикроет его от иска родственников сангсы. А вот если эти материалы отдать генералу Им Чхе-Му, который лично заинтересован в том, чтобы из этой истории с сангсой Пак Юн-Ми выйти с прибытком, он, скорее всего, сразу инициирует возбуждение уголовного дела. Кроме этого подключит все ресурсы юридической службы министерства против музыкального агентства, что окажется очень в струю на фоне разворачивающихся событий. А благодарность генералов вещь хоть и не материальная, но очень полезная для будущего и карьеры. Поэтому отправив официальный рапорт по команде, майор позвонил адъютанту генерала и записался на приём, время выделили только через два дня...
* * *
Двумя днями ранее. Полдень. Дом мудан.
В переулке не доезжая до дома колдуньи остановилась большая и явно дорогая машина, из которой вышла худощавая пожилая женщина, которая держит себя с видимым привычным достоинством. Она опирается на руку крепкого мужчины лет сорока с небольшим. Они направляются к дому колдуньи. У самого порога мужчина передаёт женщине с поклоном довольно объёмную сумку и остаётся ждать её снаружи. Тем временем машина с трудом разворачивается в узком переулке и чуть сдаёт назад, чтобы было удобнее забрать пассажиров. Через полтора часа женщина покидает дом мудан, сумка почти пустая, а на лице выражение, которое больше всего похоже на состояние, когда она ещё сама не поняла, как ей относится к тому, что она услышала. Мужчина перехватывает сумку и помогает дойти своей хозяйке до машины. Сам быстро садится рядом с водителем и через несколько минут уже ничего в переулке не напоминает о закончившемся визите...
