Чернокнижник

— В общем, так, — чуть задумчиво начал парень, — здесь нам не то, что долго не протянуть, а вообще провизией не разжиться. Но, говорят, что в пустынях встречаются оазисы. И есть у меня подозрение, что располагаться они должны в низких местах. Так вот, пески, как мне кажется, понижаются вон в том направлении, — Васька показал.

Девчата посмотрели и так, и сяк, но ничего внятного не сообразили — барханы всё путают. Да и не так велик уклон, чтобы его оценивать на глаз, тем более, ночью.

— Говорят, человек может пробежать километров сорок-пятьдесят, пока не упадёт, — улыбнулся Васька. — Присоединяйтесь.

Девчонки с ужасом переглянулись, но побежали: а что делать-то? Не на месте же стоять!

По ровной плотной поверхности даже босиком ступать комфортно. Молчали, дышали и переставляли ноги. Когда кто-то уставал и переходил на шаг, замедлялись и остальные. Но началось это нескоро, сначала они отмахали несколько километров.

Вообще-то, тупо бежать скучно, но и тратить силы на разговоры тоже никакого смысла нет — надо беречь дыхание, так что забег походил на примитивную работу, не доставляющую ни малейшей радости. Ещё и следить нужно было за тем, чтобы никто не вспотел — восполнить потерю влаги им решительно невозможно.

Ничего примечательного по дороге не встретили, и только тогда, когда появились первые признаки рассвета, слева вдали, поверх песчаных барханчиков показались признаки растительности. Может быть — верхушки пальм, или других деревьев. По Васькиным расчётам отмахали они уже километров тридцать, не меньше.

Остановились. Прикинув расстояние и оценив высоту стенки, с которой виден оазис, понял: сегодня не дойти. Явно больше десяти километров, причём, увязая в песке, до жары не успеть, а потом они ноги себе сожгут, когда всё раскалится. А ведь уже сейчас все здорово утомлены.

— Девочки. Делаем привал. Днёвку, так сказать, — Васька на мгновенье задумался. — Первая задача — поиск тени. Солнышко встанет вон оттуда и, судя по поведению ночного светила, двинется влево. Так что ищем расщелину, в которую оно не заглянет. Это, ясное дело, где-то на обрыве.

Все слишком устали, чтобы спорить, так что разошлись по нескольким местам, где время нанесло целостности каменного массива наибольшие повреждения, и вскоре Зулька всех созвала на новоселье. Везуха, что тут еще сказать. Глыба перекрыла расселину, образовав тоннель, на дно которого ветер набросал песка и пыли. Легонько тянет сквознячком и всё ещё разгорячённым от долгого бега телам даже кажется, что прохладно.

Но Васька не позволил никому прилечь. Снова поднялись на плато и руками очистили от песка площадку, оказавшуюся цельной и почти ровной, на которой соорудили пирамиду из камней. Управились до того, как солнце стало припекать. И забрались в укрытие.

— Всё, девочки, спать до темноты. Если повезёт, то когда камни в пирамидке остынут, на них сконденсируется влага, сбежит вниз и соберётся в лужицу. Тогда, может быть и попьём, — задумчиво, уже почти засыпая, объяснил Васька. — Или не попьём — основная-то добыча воды должна произойти уже под утро, камни не так быстро выстынут, как нам бы того хотелось. В любом случае до тех деревьев за завтрашнюю ночь мы доберёмся.

Никто ему не ответил. Явно языки у всех зашершавели от жажды, Васька своим тоже еле ворочает. Тем не менее, сон наваливается мгновенно. Просто отключка какая-то.

* * *

Третье пробуждение не похоже на два предыдущих. Он на этот раз не голый, а в прекрасном тёплом комбинезоне лежит в снегу посреди белой равнины. Рядом не только лыжи, но и туго набитый ранец, и спутницы, экипированные аналогично. Сидят на своих лыжах, погрузив ноги в пушистый снег. Сел, отчего зад несколько погрузился. Ага, снеговой покров здесь толстый и свежий.

— Всё время забываю спросить, — с любопытством посмотрел Васька на девчат. — Вы тут без меня долго скучаете? Имею в виду не только сейчас, а и прошлые разы.

— Минуты три, наверное, — во как! Сегодня первой Лерка отвечает. Или это реакция на слово 'скучаете'? Неужели, и правда, скучает? У Васьки даже что-то шевельнулось внутри, похожее на надежду. Он — долговязый нескладёха, а Лерку считают второй красавицей класса после Иры-Багиры. Насчёт второй, Васька, конечно не согласен, но скажет он это только Лере. Когда-нибудь. Когда станет смелее. Впрочем, если мысленно отбросить одежду, на что он теперь имеет некоторые основания, надо признать, что все его спутницы обладают прекрасными внешними данными. Хе-хе. Пацанам он про это всё равно не расскажет, а то ведь слюной изойдут или заклюют дурацкими подколками.

— В рюкзаки эти, вы, конечно, заглянуть успели, — сменил тему Васька, подбирая свой. — Поскольку больше ничего интересного тут нет.

— Ах, нет, — Маха притворно вздохнула. — Зато в ранцах столько всего занимательного! Топорик, ножовка, запасные варежки, котелок и куча сухого корма. Макароны, крупа, брикеты сублимированного мяса. Даже непонятно, в чём засада. Добежать на лыжах до леса, соорудить шалаш и жить припеваючи у тёплого костра, потому что спички прилагаются. Курорт нам выпал в этот раз. Даже фонарики с ремешком для крепления к голове имеются, это чтобы когда кто ночью в кустики отлучится, так руки оставались свободными.

Поулыбались.

Слова о курорте Ваську сразу насторожили. Ему кажется, он уже постиг логику составителя этих необычных задачек, что подкидывают им одну за другой. Встал на лыжи, а то без них нога по колено уходит в снег, и давай оглядываться. Снежное поле вокруг не имеет видимой границы, сливаясь с белесым пасмурным небом. Полный пространственный беспредел. Стало быть, вопрос нынче: 'Куда бежать?' Явное понижение местности в одном из направлений просматривается, и, соответственно, повышение в другом. Равнина, хоть и плавно взбугрена, но это обстоятельство очевидно. Слишком просто. Слишком очевидно. Допустим, в каком-то из направлений они двинутся, так ведь непонятно, где следует искать лес? На горе или под горой?

Что-то ещё, ему неизвестное должно быть, вот чует он, и всё.

— Запасные варежки, говорите, хм, интересно. А давайте-ка, узнаем толщину снегового покрова. А то никак не могу сообразить, куда бежать.

Девчата спокойно принялись за работу. Верхний рыхлый слой прокапывали прямо лыжами, благо, они широкие и не слишком длинные, и, не уйдя вниз даже по пояс, уперлись в плотно слежавшиеся слои. Заработали ножовкой, вытаскивая напиленные бруски на паре связанных лыж, благо в чудо-рюкзаке нашлась и веревка. Яма превратилась в наклонный туннель, и на глубине в полтора своих роста Васька наткнулся на ветви дерева. Вот к его подножию и устремился ход.

До грунта добрались только после полудня, но на этом хлопоты не закончились. Пришлось расширять пространство, чтобы добраться до топлива — валежника и ветвей, встретившихся на пути сквозь снежную толщу было откровенно мало. И ещё один ход наверх тоже прокопали, но уже в другую сторону, и буровили его снизу, вытаскивая накопанное через первоначальный проход. Потом делали настил из ветвей, чтобы не лежать на голой земле, варили сытный ужин на костре, который расположили на сквознячке, тянущем через их снеговую берлогу, и укладывались на боковую.

Забавно было видеть, как Маха и Лера оттесняют Зульку, каждая наваливаясь на неё со своего бока, стараясь, чтобы свободный край подстилки оказался с их стороны. Это явно для Васьки местечко, и, похоже, борьба за то, чтобы закатиться под его бочок, уже началась.

Зулька, умостившаяся посерёдке грубо подыграла Лере, на которую он и возложил свою длань. Шуйца, кажется, если левая. И на Зульку. Руки длинные, а Лера маленькая. Коварный народ эти слабые создания.

* * *

Очередное пробуждение Ваську откровенно опечалило. Опять песок, да ещё и яркое солнце. За что?

Но первое впечатление оказалось обманчивым. Пляж на берегу лазурного океана, по которому ласковый ветер гонит уютные волны, пальмы за спиной и там же навес, от которого с бокалом в руке к нему спешит Маха, завернутая в полупрозрачную простынку, украшенную цветастыми разводами — это совсем не пустыня. Кстати, аналогичная тряпица возлежит и на Ваське, невесомая и не слишком скрывающая разные анатомические подробности, но кажущаяся уместной. И взгляды Леры — испепеляющий, и Зульки — насмешливый, направленные в Махину спину, тоже не содержат ничего тревожного. Не только парни из-за девчат спорят.

Принял из Машиных рук высокий сосуд с толстым дном, отхлебнул из вежливости — пить-то совершенно неохота. Ну и двинулся под навес. Ого! Не похоже это на экзамен по выживанию. Холодильник, плита.

— Так, девочки, сегодня, похоже, ваше любопытство не коснулось ничего грешного, то есть, я хотел сказать — анатомического, — хитро улыбаясь, пошутил Васька. — Набросили тряпку на беспомощное тело и скорее бросились изучать новые материальные возможности.

— Да ну, тебя, Вась! Надоел ты уже всем своим плоским юмором, — сердито отозвалась Лера.

— Больше не буду, — вздохнул парень, мгновенно сдуваясь. — Как станем выживать?

— Право, я даже и не знаю, — Зульфия, кажется, одна из троицы сейчас не взвинчена. — Напитков и еды — хоть обожрись. А для того, что при этом выработается, оборудована уютная будочка, — она махнула рукой в сторону зарослей. — Топчаны с матрасами и одеялами и даже мягкие подушки — прямо не пойму, что и делать.

— Может быть, нам предстоит пытка скукой, — чуть озадаченно, предположил Васька, окидывая внимательным взглядом хмурых подруг.

Интересно ведь, чем закончится эта вспышка внезапно возникшего соперничества между недавно ещё равнодушными к нему одноклассницами. Внимание-то Васькино сейчас сосредоточено не на Зульке, а на двух других девочках, глядящих друг на друга, как мышь на крупу.

— Боюсь, это невозможно, — Зулька распахивает шкаф, который набит шашками-шахматами, мячами-ракетками, ластами-масками и кучей разных непоняток, ярких и привлекательных. Ясно. Пытается поддержать шутку.

— Тогда напрашивается вывод, что задачу нам ещё предстоит выяснить, — подытожил Васька, едва не потирая руки от предвкушения. Интересно же! — Отсюда — разнарядка. Маша обследует море, Лера варит обед, а Зульфия показывает мне остров.

Зулькин взгляд не предвещает ничего доброго, но девчата почему-то покоряются. Непонятно как-то, но без комментариев. Поди, пойми эти таинственные женские души. Маха с маской и ластами топает к воде, Лера колдует с плитой, а Васька со спутницей скрываются в зарослях. Проследовав мимо пластиковой будочки санитарно-технического назначения, углубляются в заросли и буквально через пару сотен метров снова выходят на пляж.

— Да уж, островок как раз на одну короткую прогулку, — констатирует парень.

— Точно. А чего это ты решил со мной прогуляться? — с каким-то странным выражением настороженности и любопытства спрашивает девушка.

— Да, чтобы девчонки остыли, а то, вроде, как поссориться решили, — пожал плечами Васька.

— Ага! А теперь они должны будут обе на меня надуться, — Зулька смотрит строго, как взрослая.

— Ну, так оно же тебе розово. То, из-за чего Лерка с Махой цапаются, — беззаботно отмахнулся Васька.

— И всё-то ты понимаешь, смелый наш, — в её взгляде проглядывают весёлые искорки. — Ладно, подыграю. Только смотри, Чернокнижник, когда вырастешь — женишься на мне.

Дальше они шли молча. Девчонка, кажется, веселилась, но про себя. А у Васьки съезжала крыша. Вот только вчера они дружно копали глубокий снег, а сегодня уже полное не пойми что! Тихий ужас. Нет, прав был Костян, когда старался избавиться в команде от девчонок. Понять их невозможно.

Обогнув островок по берегу, ребята добрались до того места, где Маха собиралась входить в воду. Вот как раз лежат на обсушке ласты и маска, и сама их владелица сидит напротив похожего на старинный примус существа, а между ними — шахматная доска.

— Не, ну, Бачок, ты забодал. Ты ведь в русские шашки играешь, а не в международные, как я! — возмущенно воскликнула Маха, переживая очередную потерю.

— А я тебе что говорила? — Лерка тоже уже здесь. Подсказывает. — Вот сюда ходи.

По другую сторону клетчатой доски угнездился на трёх ножках зверёк, размером и формой напоминающий древний примус из поселкового краеведческого музея. Эти создания часто попадаются на глаза по всему острову: пока шли вдоль берега, видели нескольких.

— Он, выходит, разумный. А как ты догадалась? — заинтересованно подался вперед Васька, рассматривая странное существо.

— Иду купаться, а он на мокром песке каляку палочкой чертит — улыбнулась Маша, ловким ходом 'съедая' сразу три шашки противника. — Ха! Сразу понятно стало, что говорить по-нашему не умеет, а познакомиться хочет.

* * *

Следующее пробуждение оказалось, пожалуй, самым поразительным. В купе поезда как раз уместилась вся их команда. Девочки растолкали Ваську, отправили умываться, а потом напоили чаем с печеньем. До прибытия на место оставалось уже немного. И это была та самая станция, с которой они отправились в путь. То есть, поезд вёз ребят домой. От вокзала до дому меньше часа езды. И все их одёжки на них, как и остальные вещи, прихваченные в дорогу.

После вчерашнего купания в тёплом море, где они отлично покувыркались с неуклюжими на суше 'примусами', объедания мороженным, чудесными фруктами и орешками, беготни и бадминтона — заснули все превосходно. И вот всё закончилось.

— Тук-тук, — мужчина солидного возраста стоит у распахнутой в коридор двери. — К вам можно?

— Пожалуйста, заходите, — Зулька мотивированно подвигается на диванчике, вроде как, давая человеку место, чтобы сесть, а на самом деле притискивается к мальчику. Вот это номер!

— Меня зовут Аким Викторович, а ваши имена я знаю. Дело в том, что я один из администраторов игры, с которой вы сейчас возвращаетесь. Пришел, чтобы принести извинения. Мы допустили ошибку. Произошла случайная перестановка цифр в числе, указывающем возраст. То есть так вышло, что приглашать детей мы не планировали. Когда спохватились, автоматика уже вывела на маршрут около двух десятков групп. Очень уж стремительно ребятишки к нам рванули. Потом, естественно, это недоразумение было... прекращено.

Проблема в том, что ваша команда за это время успела справиться с задачей и победить. Только получить награду вы не сможете, пока не подрастёте. Извините нас, пожалуйста.

— Так, выходит, вчера это была не награда?

— Нет, проверка на ксенофо..., — мужчина остановился, словно споткнулся. Помедлил и улыбнулся. — Старею. Ляпнул. В общем быстрее и точнее вас с задачей никто не справлялся. Даже взрослые. Почти все эвакуировались с первого полигона с диареей после сырых моллюсков или рыбы — огня-то там развести решительно невозможно, как мы недавно думали, потому что ни одного камушка или деревяшки в тех местах отыскать никак не получится. А провялить улов перед едой редко кто догадывался. Ваша солнечная печь оказалась для организаторов полным откровением.

Дальше всё выглядело так, как будто правильный путь решения задачи вам известен, и просто оптимизируется сам процесс. Даже реабилитировать при смене задания никого ни разу не понадобилось. В общем, мальчики и девочки, выучитесь, получите профессии, и перед вами откроются возможности, от которых на моей памяти отказались считанные единицы, — мужчина улыбнулся.