Побег

* * *

Когда он проснулся, было уже около десяти часов утра. Несмотря на чудесную ночь, проведённую с гостьей (а они заснули с первыми лучами солнца), ему в голову пришла тревожная мысль: а лежат ли на месте около двадцати трёх тысяч долларов, которые были запрятаны накануне в разных местах гостиничного номера? Борис хорошо помнил, что под декоративной металлической решёткой, покрывающую батарею, им было положено десять тысяч "зелёных"; в одном из плафонов люстры с вывернутой лампочкой — тоже десять и, наконец, в туалетном бачке — три тысячи, которые нужно было отдать за изготовление загранпаспорта и визы. Он стал осторожно перелазить через спящую Галину, однако от его движений девушка зашевелилась и немного откинула одеяло, продолжая спать крепким сном. Её оголившиеся груди и розовые соски на какое-то время возбудили Бориса, но желание проверить целы ли "капиталы" пересилило, и он осторожно покинул кровать.

Всё оказалось на месте. Даже засунутые в туфлю несколько сотен долларов, заткнутые нестираным носком. Борис облегчённо вздохнул и только после этого посмотрел на кровать. К его удивлению, Галина уже не спала, наблюдая за ним. От неожиданности он вздрогнул и попытался улыбнуться, продолжая стоять совершенно голым.

— Ты чего-то ищешь?

— Да понимаешь, Галя, — быстро нашёлся он, — никак не найду пуговицу от костюма. Вчера болталась, а сегодня смотрю — уже нет. Наверно, по пьянке оторвал. Представляешь?

— Представляю! — засмеялась она, с любопытством рассматривая его интимное место. — Ты вчера так быстро раздевался...

— Я? Так ты ещё и смеёшься! — осмелел Борис, поняв, что девушка, скорее всего, ни о чём не догадывается или только что проснулась. — Тогда я буду искать её у тебя! Говори сразу: куда засунула?

Изогнувшись, словно большой кот, он стал приближаться к кровати крадущимся шагом, но Галина, хохоча и визжа, крепко закуталась в одеяло. Приблизившись, стал просовывать руки под одеяло и хватать её за бока.

— Ой, мамочки, у меня ничего нет! — завизжала она, но Борис не унимался.

Наконец Галина не выдержала и сменила тактику.

— Раз ты мне не доверяешь, можешь обыскать! — и откинула одеяло.

Ослеплённый наготой девушки, он прекратил шалости и стал нежно целовать её живот.

— Нет. Ты не там ищешь, — с соблазнительной улыбкой возразила Галина и раздвинула бёдра. — Да... там... — начала постанывать она, когда поцелуи достигли желаемого места.

Так они провалялись до обеда, пока не зазвонил телефон. Борис поднял трубку.

— Алло! Это Глушко Борис Фёдорович?

— Да-а

— Билетики на паром заказывали?

— Заказывал.

— Подходите к кафе "Ласточка". Прямо у входа и встретимся. Не забудьте, пожалуйста, взять с собой деньги.

— Хорошо. Сейчас спущусь. Как вы выглядите?

— Это не важно. У меня ваши документы и фотографии. Не волнуйтесь: не разойдёмся.

— Ах, да! — почесал затылок Борис и услышал, как телефонную трубку положили на металлический рычаг. — "С автомата звонил", — отметил он про себя.

Когда они вышли на улицу, Борис попросил девушку подождать на скамейке возле кафе. У входа ещё никого не было, и, подойдя к нему, он решил перекурить. Через какое-то время из заведения вышел небольшого роста пьяный мужичок. Сильно покачиваясь, он подошёл к Борису, показал жестом, что хочет закурить. Тот достал пачку сигарет и сразу же услышал тихий злобный голос подошедшего:

— Хвост, гадёныш, привёл. Не поворачивайся, если не хочешь "перо" получить.

Борис послушно замер, но потом стал так же тихо объяснять:

— Ты что, мужик, сдурел? Баба у меня ночью в номере была. Сегодня с утра ждали твоего звонка. А в номере духота, вот и решили вместе к морю сходить.

— А кто она?

— Да хрен, её знает. Из-под Питера вроде. В ресторане подцепил... Документы и билеты мне давай.

— Пройди в кафе и жди за последним столиком справа. А там посмотрим.

— Как хочешь.

Борис выбросил недокуренную сигарету, зашёл в кафе. Через некоторое время в дверях появился подходивший к нему мужчина. Подойдя к столику, сел напротив.

— Вот получай, — положил он на стол большой незапечатанный конверт, а сам стал наблюдать за дверью кафе.

В конверте лежал заграничный паспорт, туристическая виза, билет на паром и ещё несколько отштампованных бланков. И хотя Борис умел читать по-английски, убедиться в достоверности покупаемых документов не мог. Он ещё раз просмотрел загранпаспорт и передал под столом три тысячи долларов.

Мужчина, как только получил деньги, тут же встал и, ничего не говоря, зашёл, как вначале показалось, в подсобку. Её дверь находилась напротив стола. Выход из кафе для посетителей был один, и Борис решил подождать возвращения человека, который помог ему в трудную минуту, чтобы сказать спасибо или пожать руку. Он ждал несколько минут, но исчезнувший за дверью мужчина не появлялся.

Тогда Борис поднялся и заглянул в подсобку. К своему удивлению, он увидел захламлённый старыми ящиками коридор, ведущий к настежь открытой двери заднего выхода из кафе.

* * *

После прогулки по набережной Галя решила съездить домой, чтобы "немного привести себя в порядок", а на следующий день — приехать и проводить Бориса.

Он же вернулся в номер. После бурной ночи хотелось спать, и Борис, не раздумывая, разделся и залез под одеяло.

Проснулся на другой день рано утром от сильной грозы и тяжёлого хлопанья намоченного дождём нижнего угла шторы. Балконная дверь всю ночь была открыта, и через неё врывался холодный, дующий со стороны моря ветер вместе с дождевыми брызгами.

Неожиданно полутёмный номер осветила яркая вспышка молнии, а следом — раздался очередной и очень сильный удар грома. Борис откинул одеяло, бросился к балконной двери. Разбухшая, она плохо затворялась, и ему пришлось применить силу, чтобы закрыть её на защёлки. Шум ураганного ветра сразу сделался тише. Он отодвинул штору и через оконное стекло стал наблюдать за разбушевавшейся стихией.

Над заливом висело свинцовое небо, изредка прорезываемое причудливыми и быстрыми изгибами молний. Дождь хлестал и вспенивал своим напором огромные и чёрные волны Балтийского моря. Борис вспомнил погодную примету: сильные дожди, как правило, длятся не очень долго, и снова забрался в постель. Однако спать уже не хотелось, вставать было рано, и он стал размышлять о предстоящем отплытии из Санкт-Петербурга.

Его беспокоила сумма долларов, которую нельзя будет задекларировать при посадке на паром. Разрешаемая сумма вывоза иностранной валюты была десять тысяч, а у него — двадцать. Приходилось снова рисковать, чтобы незаметно пронести доллары через таможенный контроль. "Но где их спрятать? — стал размышлять Борис, всё ещё находясь в постели. — В чемоданах, заложив между кожей и картонными обшивками или в костюме под подкладкой?" В конечном счёте, он пришёл к мысли, что лучше разделить всю сумму на части и запрятать их не только в двух чемоданах, но и в костюме, в куртке и даже в надетых на ноги носках.

Ливень и гроза, как он и предполагал, стали постепенно затихать, и лишь отдельные раскаты грома всё ещё продолжали раздаваться вдали. Выглянуло солнце. Сначала оно неуверенно осветило комнату, а потом его жгучие лучи заиграли на обоях номера ослепительным светом. Было уже девять часов. Борис, хорошо отдохнувший и выспавшийся, пошёл принимать душ.

После обеда приехала Галя. В это раз она была не в платье, а в брючном костюме, очень идущем ей. В руках держала небольшую дамскую сумочку и складной зонтик. Борис, только что зашивший все тайники с спрятанными в них долларами, встретил её в трусах и майке, с надетыми на ноги светло-коричневыми туфлями и белыми носками, в которых уже лежала небольшая часть контрабандной валюты.

— Без штанов, но — в ботинках! — рассмеялась она, — А как же ты брюки будешь надевать?

— А вот так!

Он невозмутимо просунул ногу с надетой на неё туфлёй в штанину костюмных брюк. Тоже самое проделал с другой ногой. Потом ловко подтянул брюки и застегнул на крючок.

— Молодец! Только так можно одежду испачкать или порвать. А ты пуговицу от пиджака нашёл?

— Так, Галю, мы же её вместе нашли, — ответил Борис, и они оба расхохотались.

* * *

На часах было уже половина третьего, когда они попали в зал для регистрации, заняли очередь и подошли к окошечку, за которым сидела одетая в тёмно-синюю форму девушка.

— Глушко Борис Фёдорович? — спросила она, внимательно разглядывая российский паспорт.

— Да.

— Женаты?

— Д-да, — нехотя процедил он, стараясь не смотреть на Галину.

Затем регистраторша раскрыла заграничный паспорт, долго изучала его, листала и даже подсунула под электронный микроскоп. Тоже самое проделала и с туристической визой. Когда очередь дошла до пассажирского билета, повернулась к компьютеру, вбила в поисковик запрос и удивлённо покачала головой. Потом, не говоря ни слова, собрала документы и покинула кабинку.

Действия регистраторши насторожили Бориса, и он начал волноваться. Первой его мыслью было немедленно бежать и раствориться в толпе прибывающих на паром пассажиров. Единственное, что удержало, так это спокойное лицо девушки, а, главное, исчезнувший вместе с ней российский паспорт! Без него побег мог значительно осложниться, и Борис решил подождать.

— А ты, оказывается, женат? — дотронулась до плеча Галя.

— Ну, ты же слышала, — нервно ответил он, так и не повернув встревоженное и побледневшее лицо.

— Я-ясно! — протянула подруга, но Борис ничего не ответил, продолжая напряжённо ждать возвращения служащей.

Но вот девушка вошла в кабинку, правда, без документов. Тем не менее, Борис облегчённо вздохнул и вежливо поинтересовался:

— Что-то не так?

— Да, молодой человек, — не глядя на него, ответила она и добавила: — По крайней мере, в списке наших пассажиров вы не числитесь.

— Как не числюсь? Этого не может быть! Тогда верните мои документы, и я пойду разбираться с вашей администрацией. Безобразие! Где она находится?

На плечо Бориса легла мужская рука. Когда он обернулся, то увидел сзади себя двоих молодых и крепких милиционеров.

— Пройдёмте с нами, мужчина, — спокойно ответил тот, кто вначале положил руку на плечо, а теперь уже пытался заломить кисть за спину.

— Пойдёмте, пойдёмте, гражданин! — поддержал его второй. — И давайте не будем мешать регистрации остальных пассажиров.

Борис очумело оглядел окружающих. Галины среди них уже не было, и он, опустив голову, подчинился приказу.

Милиционеры привели его в местное отделение внутренних дел Морского вокзала. Там, в присутствии понятых, одежду, обувь и чемоданы тщательно осмотрели и быстро обнаружили имеющиеся в тайниках незадекларированные десять тысяч долларов. Свидетели, молодая парочка, согласившаяся уделить какое-то время на присутствие при обыске, расписались в протоколе, и были тут же отпущены. Бориса же перевели в другой кабинет, за столом которого сидел мужчина средних лет, покуривая сигарету.

— Присаживайтесь, — показал он глазами на стул, приставленный к столу. — Василий Владимирович, следователь по особо важным делам. А вы — Глушко Борис Фёдорович. Правильно?

— Да.

— Скажите, пожалуйста, для чего собирались ехать в Эстонию. У вас там родственники?

— Да нет... Я, Василий Владимирович, собирался посмотреть город Таллин.

— И ничего не сказали жене?

Борис отвёл глаза, стал тупо смотреть под ноги.

— А вы знаете, что она подала заявление в московское ОВД с просьбой найти вас?

Допрашиваемый недоверчиво уставился на следователя.

— Да, да! У вас оказалась очень любящая и заботливая жена. Кроме того, я думаю, что вам известно и о том, что она на восьмом месяце беременности. Так как же вы, Борис Фёдорович, могли покинуть её в таком положении, ничего не сказав? Или у вас была более серьёзная причина незаметно покинуть Москву?

Борис затравленно съёжился, мельком взглянув на следователя, опустил голову и отрицательно помотал головой.

— Да-а, стра-анная поездка... — иронично заметил Василий Владимирович. — Ну, ладно, с этим пусть разбирается московская милиция. Меня же больше интересует вот какой вопрос: заграничный паспорт и визу кто вам подделал?

— Сам, — прохрипел Борис, ожидавший этого вопроса и заранее решивший взять всё на себя. Участие других лиц в афере с паспортом, визой и билетом, знал он, квалифицируется в Уголовном кодексе, как организованная преступность, за которую он может получить большее наказание.

— Так уж и сам? — усмехнулся следователь.

— Через принтер. А им что хочешь нарисовать можно. Вы же это знаете, Василий Владимирович?

— Не знал бы, тут не сидел. Но дел в том, уважаемый, Борис Фёдорович, что ваш загранпаспорт изготовлен из настоящего документа, ранее принадлежавшему убитому жителю Санкт-Петербурга. Как же он к вам попал?! — прихлопнул следователь по столу.

Борис вздрогнул и решил говорить правду. Он рассказал, что Питерский телефон ему дала какая-то Фаина с ребёнком, живущая в Санкт-Петербурге, а фальшивые документы были изготовлены её знакомыми — Павлом Николаевичем и его подельником.

После такой информации следователь оживился, полез в стол и разложил на нём фотографии с изображениями каких-то мужчин и женщин.

— Только не спешите! На преступниках может быть другая одежда, изменённые стрижки и даже парики. Смотрите медленно и внимательно, — попросил он.

Потом снова выдвинул ящик и положил ещё три фотографии.

Среди новых снимком Борис обратил внимание на фотографию очень молодой красивой женщины, показавшейся ему знакомой. Она была похожа на Фаину. Правда, на фото у неё были светлые волосы. Но разрез глаз и знакомая улыбка, застывшая на фотографии, сразу напомнили ему об их встрече.

— Это она — Фаина! — упёрся его палец в фотографию. — Она дала мне телефон, по которому я и связался с Павлом Николаевичем. Среди лиц на остальных фотографиях, Василий Владимирович, знакомых не вижу, — заявил Борис, ещё раз окинув взглядом все снимки.

Следователь взял в руки фотографию Фаины.

— Давненько "не светилась", — пробормотал он. — Говоришь с ребёнком?

— Да. Годика полтора. Не больше.

— Старая любовь, наверное, виновата. И вот, надо же, "прокололась" девочка. Ну, хорошо. Спасибо, что помогли. Завтра с Фаиной я устрою вам очную ставку.

— А нельзя ли, господин следователь, без очной ставки? — взмолился Борис. — Я же вам её итак показал на фотографии. Как-то нехорошо перед ней получается: пожалела она меня...

— Тебя пожалела, да только кто теперь семью убитого пожалеет? А у его жены на руках осталось двое малолетних детей, — жёстко отрезал Василий Владимирович и нажал кнопку под столом, вызывая охрану.