Подкова с неба

Викинг всхрапнул, помотал головой, но так и не проснулся. В своем сне он уже выпил столько воды, что стал круглым и упругим как мячик, и плавал по беспредельным океанским просторам то на животе, руля хвостом, то на спине, болтая копытами в воздухе. "Кажется, меня сейчас укачает, — думал во сне рыжий конь. — Надо бы к берегу прибиться..." Тут из-под его брюха с приветливым ржанием выскочила стайка морских коньков, лиловых и золотых, по-лебединому выгибавших длинные шеи. Морские кобылицы кокетливо косили на Викинга темными глазами и задорно фыркали, а одна была до того хороша, что рыжий конь передумал возвращаться на сушу.

— Может, поплаваем вместе? — подрулил он к красавице. Та хлопнула ресницами и слегка отвернулась, но уже было ясно — не откажет. Расхрабрившись, Викинг собрался было поцеловать ее в атласную шейку, как вдруг красавица огрела его хвостом по морде и сердито закричала:

— Ты что?! Очумел, что ли?! — голос ее показался рыцарскому коню странно знакомым.

Увы! Открыв глаза, Викинг узрел вместо прекрасной морской кобылицы своего хозяина, который хлопал его по носу железной рукавицей и приговаривал:

— Я тебе покажу нежности!

Тени понемногу начали тянуться к востоку, а Гора стала похожа на гигантский подсвечник, и на каждой из ее трех вершин солнце зажгло по огоньку. В траве по обе стороны дороги громко стрекотали кузнечики.

"Интересно, а хозяин сам-то знает, куда мы идем? — размышлял Викинг, время от времени вздыхая. — Ну почему он никогда не интересуется моим мнением? Не знаю даже что хуже: когда мы вот так идем, неизвестно куда, или когда он заставляет меня позировать для своих вышивок... У-уф, вот уж подвиг так подвиг — стоять неподвижно с цветком в зубах и ленточкой на хвосте! Хорошо еще, что эту вышивку никто, кроме меня, не видел..."

Рыжий конь замедлил ход. И город, и деревня уже давно скрылись за холмами, а впереди стеной поднимался синий лес.

"Не понимаю, куда же все-таки мы идем и идем? — продолжал думать Викинг. — Не понимаю, почему хозяин называет это приключением?.. Кажется, мы так и будем идти, пока, в самом деле, не встретим какого-нибудь дракона. И что тогда? Мне это совсем не нравится..."

Тут рыжий конь забеспокоился и стал оглядываться по сторонам. Под каждым кустом ему мерещились маленькие, но очень злобные дракончики.

"Ах, у меня голова болит, наверное, мигрень начинается... Я плохо спал этой ночью! Да, я определенно не выспался. Все утро хозяина будил, о себе некогда было подумать!.. Ох-ох-ох, — загрустил Викинг и снова оглянулся. — Надо бы немножко передохнуть... Вот на этой полянке. Да, точно! Мягкая травка, цветочки-лепесточки — как раз то, что мне нужно!"

На лесной опушке легко и беззаботно благоухали цветы. Теплый ветерок, одурманенный их медовым ароматом, забыл все свои дела и мирно дремал среди кочек. Он даже не думал, что среди бела дня ему на голову свалится огромный рыжий конь, а Викинг, не слушая хозяйского голоса, пробежал до середины опушки и там завалился на бок, блаженно потягиваясь.

— Эй, что такое? — удивился отважный рыцарь и потянул за уздечку. — В чем дело? Ты, что, вообразил себя Горящей Головней, лошадью моего прадедушки Гумнуса Терпеливого? Тоже была коняга с характером. Очень любила останавливаться на полпути. Вот так встанет столбом и не сдвинуть ее с места. А ты что это разлегся? Вставай, я тебе говорю! Не хочешь? Вот и Горящая Головня также, очень упрямая была лошадь. Но мой прадедушка все терпел — не зря его прозвали Терпеливым. Закапризничает лошадь и ни шагу дальше, а прадедушке Гумнусу хоть бы что: взвалит ее на плечи и идет своей дорогой... Да, — Гильом вздохнул и поглядел на небо, — правда, потом во время похода он ее съел вместе с седлом и уздечкой, потому что все припасы закончились и больше есть было нечего. Но из-за того, что лошадь оказалась такой упрямой, прадедушка ничуть о ней не жалел, а, наоборот, съел с превеликим удовольствием... Пойдешь дальше?

— Хррр! Хр-хррррр! — ответил Викинг.

— Ну и что мне с тобой делать? — почесал Гиль в затылке.

Первым его порывом было продолжить путь пешком. Но рыцарь без лошади, — какой же это рыцарь? Противники умрут со смеху. Подумав немного, Гильом решил, что можно последовать примеру прадедушки Гумнуса, то есть нести лошадь самому.

— Что еще я в силах предпринять? — спросил себя отважный рыцарь.

С этими словами он вытянулся на траве рядом с Викингом и через некоторое время спокойно заснул.

— Ах! — прошелестело у Гильома в правом ухе.

— Ух! — отозвалось в левом.

Отважный рыцарь нехотя приоткрыл один глаз, но никого не увидел. Рыжий конь, безмятежно сопящий рядом, был не в счет. "Приснилось," — подумал Гиль, зевнул, повернулся на другой бок и...

— ...громилу свяжем и подвесим на верхушку сосны вверх ногами! У коня гриву выщиплем и сделаем из нее гамачок! А из хвоста плетку сплетем, мух и комаров гонять! Ага! Угу! Здорово!

В носу у рыцаря что-то завозилось и пискнуло. Гильом не выдержал, распахнул глаза и чихнул на всю Подгорию.

— Ай! Осторожней!

Откуда ни возьмись перед рыцарским носом появилась крылатая козявочка и пронзительно заверещала:

— Что ты наделал?! Гадкий громила, ах-ах! Вот тебе, противный! — козявочка изо всех сил смазала Гильома по кончику носа. — Куда ты зачихнул моего друга? Что я теперь без него делать буду-у-у?!

И она громко заплакала, прикрыв маленькие глазки тонкими, как былинки, ручками. Не успел изумленный рыцарь окончательно для себя решить, снится ли ему все это или взаправду происходит, как рядом с первой козявочкой появилась вторая, какая-то вся помятая и сильно запыхавшаяся. Увидев ее, первая тотчас перестала рыдать и бросилась ко второй в объятья.

— Мой друг! Ты вернулся!

— Мой друг! Я вернулся!

Наобнимавшись, обе козявочки к Гилю и обвиняюще затыкали ему в нос лилипутскими пальчиками.

— Ты чуть не отдавил моему другу крылышко! — заявила одна из них, черненькая и вертлявая.

— Ты чуть не свернул моему другу ножку! — проскрипела другая, с длинным носом и сонными глазами.

— Ты вывихнул моему другу пальчик!

— Ты растрепал моему другу волосики!

— Ты запачкал платьице моего друга!

— Из-за тебя у моего друга синячок на тельце!

— Ты такой грубый, толстый и неотесанный!

У отважного рыцаря зазвенело в ушах и зачесалось под мышками.

— Странно, — заметил он. — Кажется, цветы здесь слишком сильно пахнут: у меня от этого в глазах двоится...

— Нас двое! — обиделись козявочки. — Мы с другом всегда вместе!

— Хм, вот как? — задумался Гильом. — А вы кто такие?

Козявочки взялись за ручки, запели и закружились, с нежностью глядя друг на друга:

— Мы — прекрасные цветочные эльфы... Наши крылышки — лепестки, наши ручки — тычинки, наши волосики — сладкая пыльца... Мы порхаем, мы цветем, мы благоухаем... Утром мы розовые, днем белые, вечером голубые... Лесная опушка — наш дом: ромашка — гостиная, спальня — колокольчик... Мы легкие, как ветерок, тонкие, как паутинка — лучше нас нет никого на свете!

Тут отважный рыцарь изловчился и накрыл их своим шлемом.

— Уф, что за напасть! Я прямо весь чешусь от их писка! — сказал он проснувшемуся Викингу. — Вот болтуны! Вот хвастунишки! Никогда не понимал тех, кто любит хвастать... Например, я! Первый герой Подгории, непобедимый воин, участник двухсот пятидесяти трех сражений, победитель нескольких десятков свирепых огнедышащих драконов! Я в одиночку против десяти конных и пятнадцати пехотных полков сразу и всех их разгромил подчистую! Я сто двадцать раз отправлял в нокаут зловредного графа Берингера... Но разве я хвастаю?

— Ну, разошелся, — проворчал рыжий конь, махнув пышным хвостом. — Не больше семидесяти нокаутов, уж я-то знаю...

Гильом ничего не ответил, потому что часть роскошного конского хвоста попала ему в рот, и он мог только корчиться, мычать и сердито вращать глазами. Вздохнув, Викинг аккуратно извлек свой хвост из хозяйского рта, и уже через несколько минут отважный рыцарь вернул себе нормальный цвет лица и дар речи.

— Тьфу-ты, глупое животное! Не умеешь вести себя прилично!.. Ну вот, из-за тебя я упустил этих болтушек!

Действительно, под шлемом эльфов уже не было. Приглядевшись, Гиль обнаружил их в густой траве: раскачиваясь на длинном стебельке, они решали, как им поймать медведя, чтобы выучить его плясать под свою дудку.

— Эй! — окликнул их рыцарь и показал упавшую с неба подкову. — А такое видели?

Козявочки дружно ахнули и свалились со стебелька.

— Ай-ай-ай, он забрал наши качели!

Последовало небольшое молчание.

— Ха-ха-ха, он не украл наши качели! Вот они!

Цветочные эльфы вылетели из травы, лихо раскачиваясь на подкове с пятью лучиками, точно такой же, как у Гильома. Подкова висела прямо в воздухе и с каждым взмахом поднималась все выше и выше.

— Ага! — обрадовался рыцарь, поймав ее за лучик. — Где вы это взяли?

— Она упала с неба!

— Она свалилась с неба!

— Она шлепнулась с неба! — и, взявшись за ручки, эльфы исчезли среди цветов.

Проводив их взглядом, отважный рыцарь повернулся к Викингу.

— Ну и везет мне сегодня! — весело сказал он, держа в каждой руке по подкове. — Пожалуй, даже троюродному дедушке так не везло, как мне, хотя однажды ему на голову свалился сундук, полный золота. Правда, после того, как дедушка уплатил "налог на сокровище", у него осталась только одна золотая монетка... А, по-моему, гораздо лучше найти простую подкову... или не очень простую. А уж две подковы — это верная удача, значит, я на правильном пути!.. Непонятно все же, кто их с такими лучиками носит? С неба упали... Эй, конь, ты лучше разбираешься... Знакомо?

— Не-а, — мотнул головой Викинг.

— Да, чувствую, без дракона тут не обошлось!

"Интересно, где он видел подкованных драконов?" — подумал рыжий конь.

— Интересно, — спросил себя Гильом, — где я видел подкованных драконов?

Между тем, солнце продолжало неуклонно двигаться к западу; оно стало очень похоже на апельсин — такое большое, красное и важное. Тихо шумел синий лес, за поворотом терялась дорога.

— Хозяин, — грустно спросил Викинг, — может, домой вернемся? Куда нам теперь идти?

— Цыц у меня! — с достоинством ответил ему рыцарь. — Разболтался! Дорога к подвигу трудна и извилиста, а иногда ее вообще может не быть! Значит, сами проложим! Сами! Ты и я! Проложим собственной грудью, понял?

— Ладно, ладно! — Викинг поморщился. — Куда будем прокладывать?

— Как куда? — удивился Гиль. — К волшебнику, конечно. Во-первых, я голодный, а на пустой желудок подвигов не совершают. Во-вторых, уж если кто и знает про эти подковы, то только он!..

Добрый волшебник Страдамус по прозвищу Хе-хе — единственный во всей Подгории, кто умеет по-настоящему колдовать. Остальные все притворщики и шарлатаны.

Чтобы избавиться от завистников и почитателей, Хе-хе поселился почти в самой лесной чаще. Его маленький, сплошь заросший мхом и черникой дом больше похож на холм среди леса. Если внимательно приглядеться, можно заметить, что у холма есть круглые окошки и сбоку покосившаяся труба, из которой иногда вылетают разноцветные огоньки. Они ужасно приставучие: целым роем наскакивают на любого, кто мимо проходит, и вьются, и вьются вокруг, если их вовремя не отлить водой... А вот дым — розовый, с запахом клубники — идет исключительно из окон.

Доброго волшебника очень любят звери и птицы. К нему можно придти с занозой в лапе, со сломанным крылом или просто плохим настроением — он всем поможет, всех вылечит и в придачу угостит чем-нибудь вкусненьким.

Есть в году только один день, когда от его домика лучше держаться подальше. Это День Генеральной Инвентаризации. В этот день волшебник Хе-хе тщательно перебирает свои колдовские запасы, отделяя нужные вещи от старых, использованных, а помогают ему в таком нелегком деле волшебные очки. С виду они ничем не отличаются от обычных, но стоит их надеть и взглянуть на мир сквозь их стекла, как все вокруг окрашивается в два цвета: зеленый (значит, вещь еще может послужить) и красный (значит, ее уже пора выбрасывать). И тогда банки и склянки, сухие грибы, выдохшийся змеиный яд, пучки трав, годных разве что на растопку печи, свитки и манускрипты, исписанные значками, которые уже нельзя разобрать, и еще множество всякой колдовской всячины летит в печь, а из печи на улицу, превращаясь в те самые разноцветные приставучие огоньки.

Но... Как и в любом деле здесь есть свое "но". Волшебные очки любят похулиганить. Совсем чуть-чуть, незаметно... Возьмут вдруг и окрасят какой-нибудь действующий эликсир в красный цвет, а волшебник его выбрасывает. Одним словом, очки с характером... Поэтому в День Генеральной Инвентаризации лесные обитатели обходят дом Хе-хе стороной, а то еще свалится на голову колдовская смесь и превратит ни за что, ни про что белку — в ежа, волка — в ужа, а оленя — в рогатую черепаху.

Отважный рыцарь Гильом о такой опасности хорошо знал и, подъезжая к лесной чаще, внимательно смотрел по сторонам, не пробежит ли вдруг неизвестный науке зверь: крылатая сороконожка, крокодил с хоботом или медведь в страусиных перьях. Но ничего особенного ему на глаза не попадалось...

— Что-то тихо вокруг, — сказал Гиль своему коню, когда они, наконец, добрались до маленького дома, похожего на холм среди леса. — Спит старичок. Ты, смотри, не фыркай, войдем потихоньку...

Тут из покосившейся трубы вылетел целый сноп малиновых искорок и облепил отважного рыцаря с головы до ног.

— Ах, ты!.. Тьфу! Пошли отсюда!.. Отстань, тебе говорят! — пыхтел Гиль, сшибая наземь нахальные огоньки. — А ты куда лезешь? Куда-а-а-а лезешь?! Под кольчугу не надо! Ой!.. Ха-ха-ха! Не надо! Хи-хи-хи! Помогите!

Выкрикнув это, отважный рыцарь побагровел от стыда и быстро зажал себе рот, чтобы никто не подумал, будто это он звал на помощь. Несколько огоньков тут же забрались к нему за шиворот и принялись щекотаться.

— Ай-ай-ай! — заплясал и замахал руками рыцарь, который очень боялся щекотки. — Ой-ой-ой! Не могу больше!! Помо... — тут он снова зажал себе рот, чтобы снова не выкрикнуть что-нибудь несовместимое с рыцарским достоинством и его, Ганса, личной отвагой.

В это время волшебник Хе-хе, сидя за столом, увлеченно разглядывал на свет колдовскую микстуру в пузатой колбе. Изнутри его дом был похож на настоящую пещеру с сокровищами: бесчисленные банки, склянки и бутылки с различными зельями сверкали и переливались всеми цветами радуги, по углам стояли клетки с невиданными животными, с потолка свисали пучки ароматных трав, а пол в хижине вообще был выложен слитками чистого золота. (Таким образом волшебник хотел выразить свое презрение к богатству — каждый день топтал его ногами.) Услышав скрип открываемой двери, Хе-хе обернулся и увидел своего друга Гильома, который, подергиваясь, приседая и подпрыгивая, входил в дом. Вокруг рыцарской макушки, как мотыльки вокруг лампы, кружились малиновые искры.

— Друг мой! — растроганно выдохнул волшебник. — Сколько лет, сколько, хе-хе, зим! Дай я тебя обниму!