Судьба наизнанку-2

Машина Григурко отчаянно тормозила, забрасывая задок в разный стороны. Следом ударил по тормозам Кононенко — на самом краю полосы дальнего света 'шишиги' появилась веская тому причина. Там не было аварии, шлагбаума поперёк и прочих уже знакомых причин экстренной остановки. Там ничего вообще не было. Кроме раскинувшегося в обе стороны от дорожной оси леса.

— Мы куда-то не туда свернули? — тихо спросил из-за спины Загорудько водитель 'шишиги'.

Вышедшие к краю дороги военнослужащие стояли тесной группой между двух остановившихся машин и ошалело оглядывали протянувшийся между двух балок островок лиственничного леса. В свете фар можно было разглядеть кряжистые дубы, растущие вперемешку с осинами и берёзами. Григурко поднял голову и молча указал рукой в небо. Там висевший, кажется прямо над головой, край облачной стены уже начал размываться, вытягивая тёмные полосы в сторону востока и зияя проплёшинами к западу.

Сбегавший до уазика Костя вернулся с атласом дорог Украины и развернул его в свете фар грузовика.

— Всё правильно — Григурко для верности провёл маршрут по бумаге заскорузлым пальцем — у Богодухова свернули налево, в сторону Охтирки. Другой приличной дороги здесь нет.

Как отпечатанная в Киеве дорожная карта соотносилась с возвышающимся напротив лесом, Григурко говорить не стал. Вместо этого он неожиданно спросил у Загорудько.

— Оружие есть?

— Конечно — удивился нелепому вопросу Андрей — 'Форт' и две обоймы.

— У меня автомат и два полных магазина — шмыгая носом, сообщил сзади Кононенко.

— У нас так же — тихо сказал Григурко, поворачивая луч фары-искателя справа налево и внимательно всматриваясь в равнодушно шелестящий листьями лес — есть предложение — прогуляться вон туда — он показал рукой в сторону еле заметного провала между деревьями, выхваченного размытым на такой дальности световым лучом.

— Машину отгони на обочину — приказал водителю Загорудько. Через пару минут 'Шишига' была пристроена за 'уазиком'. Приказав водителям бдить с оружием в руках, прапорщики пошли по пшеничному полю в указанную Григурко сторону. Андрей вытащил из кобуры табельный пистолет.

— Торкает? — шёпотом спросил идущий впереди Сергей.

— Немного — признался Загорудько — что ты там увидел?

— Сейчас — прапорщик, похоже сам не верил тому, что должно было появится через несколько десятков метров. Звёздного света с востока хватало для общего ориентирования, но не более. Прапорщики шли медленно, шагая практически вслепую.

— Приехали — сказал Григурко, когда справа и впереди обозначился просвет между деревьями.

Они вышли на край уходящей между деревьями накатанной просёлочной дороги, точно так же обрезанной неведомой силой, как оставленное позади асфальтовое полотно. Две длинные тени протянулись наискось укатанного просёлка.

— Ты предлагаешь здесь ехать? — уже почти догадываясь о мыслях прапорщика, спросил Загорудько.

— Да, проедем этот чёртов лес и выйдем к Охтирке. До неё ещё километров десять. Здесь попросту никуда больше не попасть.

— Может, вернёмся и в объезд двинем? — попытался воззвать к благоразумию Загорудько.

— Ты чего? — развернулся к нему Григурко, успев пройти несколько метров вглубь леса — через Богодухов накрутим под сотню километров. Два часа лишних! Федорук и так уже рвёт и мечет. Нет, поехали здесь.

Упоминание о начальственном гневе склонило Загорудько к предложению Сергея. Действительно, до моста осталось максимум пара километров и разменять их на огромную по местным меркам дорожную петлю было архиглупо, как говорил вождь и классик. Забота о чистоте послужного списка перевесила грядущую неизвестность.

— Поехали — согласился Андрей.

Первым в лес заехал уазик, оставив включённой фару-искатель, следом в нескольких метрах двигался грузовик, плавно перекатываясь через изредка встречающиеся лужи. Судя по всему, здесь недавно прошёл сильный дождь, не доставивший, впрочем, никаких проблем машинам, идущим со всеми включёнными трансмиссионными блокировками. Буксовать им нигде не пришлось, повернув направо в древесном туннеле и отмахав пару километров, они выехали к реке.

Железобетонный мост через неё так же отсутствовал, как асфальт под колёсам машин. В очередной раз остановившись, прапорщики вышли из машин, подошли к перекинутому через лениво текущую воду деревянному сооружению. Внешне, насколько можно было разглядеть в свете фар подробности конструкции, всё выглядело весьма прочно и убедительно. Толстенные дубовые брёвна, уложенные на вбитые в дно деревянные сваи, поддерживали тёсанные, на глаз не меньше десятки в толщину, дубовые доски и, пройдя по мосту до противоположного берега, прапорщики решили, что вес грузовика он точно выдержит.

Первым переехал речку уазик. Дробно простучали уложенные под углом доски настила, скрипнули тормоза и следом на мост выбрался грузовик. Кононенко вёл машину буквально ползком, стараясь двигаться ровно посередине узкой переправы. Шишига уже почти доехала до края, как в ночной тиши что-то громко хрустнуло и грузовик резко осел на левое заднее колесо. Водитель резко дал газу и взревя двигателем, машина буквально выпрыгнула на дорогу. Подбежавший к мосту Григурко увидел провалившиеся доски, на сломе обнажившие своё подгнившее от близкого соседства воды нутро.

— Здесь мы больше не поедем — после осмотра настила задумчиво сказал Загорудько. Затем, перегнувшись через край моста, он внимательно оглядел элементы опорной конструкции, подсвечивая мощным аккумуляторным фонарём — Одна стойка провалилась, другая лопнула.

Он поднялся, отряхнул пыль с униформы.

— Обратной дороги здесь для нас нет. Разве что вброд.

— Завязнем — сказал Григурко — видишь, камыш растёт. Берега топкие.

— Значит, только вперёд — сделал вывод из увиденного и услышанного Загорудько — там дальше по трассе заправка и мотель. Надо будет связаться с частью, сообщить обо всём.

Григурко сверился для надёжности с картой, кивнул.

— Хутор Весёлый Гай. Да, весело будет, если .... — он замолчал, словно не рискуя предположить что-то совсем невероятное.

Загорудько непонимающе смотрел на него и Сергей нехотя продолжил.

— Если там то же самое, что и здесь — просёлок и никакой цивилизации.

— Ну, ты хватил! — подобная абсурдная мысль не могла явиться практичному Загорудько даже в алкогольном делириуме — бред!

— Пропажа асфальта и появление леса, который лет сто как вырубили — это не бред, значит?

— Значит, мы попали в прошлое! — попытался скаламбурить Андрей, но, судя по реакции собеседника, юмор ситуации был далёк от него, как Альфа Центавра.

— Очень может быть. Смотри — просёлок, мост деревянный на кованых скобах и гвоздях. Откуда это всё могло у нас появится?

— Даже скобы кованные? Ну-ну. — Загорудько забрал у коллеги карту и внимательно её рассматривал. Покрутив так и эдак, он вернул атлас Григурко и решительно сказал — поехали до ближайшего жилья, там разберёмся — Украина всё ещё вокруг нас или Киевская Русь вдруг нарисовалась.

С подобным жизнеутверждающим настроем они расселись по своим местам и двинулись в сторону нарисованных на карте достижений цивилизации. Выбравшись с берега на слегка всхолмленную равнину, машины слегка добавили скорости. Минут через двадцать на фоне первых рассветных лучей слева от дороги обозначились сгрудившиеся тесной группой белые хаты. Заправки и обещанного мотеля ни на самой трассе, ни рядом с первым человеческим жильём так и не появилось.

Григурко притормозил у своротки, дожидаясь приотставшего Загорудько. Пропылив ещё немного, маленькая колонна вскоре остановилась у первого из пяти домов, составлявших единственную хуторскую улицу.

— Вот тебе и Киевская Русь — сказал Загорудько, когда они с Григурко вышли из машин и собрались для краткого совещания между уазиком и шишигой.

— В окнах стёкла, следы покрышек на улице — двадцатый век, не ранее — уверенно заявил Андрей, бегло осмотрев окрестности. Кроме лая собак и прочих звуков, издаваемых домашней живностью, ничего другого прапорщики не услышали. Ни гула моторов, ни музыки из магнитолы. Что, собственно, было неудивительно — электрических проводов вкупе с несущими ток столбами так же в пределах прямой видимости не наблюдалось.

— Свадьба в Малиновке — почему-то шёпотом сказал Григурко.

— Что за свадьба? — не понял Загорудько.

— Фильм такой. О гражданской войне. Хаты как оттуда срисованы.

Действительно, укрытые соломенными крышами мазанки прямо-таки просились в качестве декорации к фильмам о тяжкой борьбе за установление советской власти на украинских просторах. Плетни с крынками добавляли исторического антуража. Вспомнив увиденных в детстве 'Неуловимых мстителей', Загорудько вытащил из кобуры пистолет и решительно передёрнул затвор. На последние инструкции и распоряжения Минобороны относительно личного оружия ему стало как-то наплевать. Не хватало ещё появления вон из-за того поворота лихих червонных казаков или братков из промышляющих мелким и крупным разбоем банд, только по историческому недоразумению причисляемых к любой из противоборствующих в той заварухе стороне. Пулемет 'Максим', конечно, давно устарел, но пуля из него смертельно опасна для человеческого организма, как и новомодные экспансивные патроны, заряженные в обойму 'Форта'. Наганы и трёхлинейки так же с убийственного счёта сбрасывать не стоит.

— Откуда едете, сынки? — проскрипел в настороженной тишине старческий голос.

На скособоченную калитку, врезанную в вихлющий плетень вокруг второго слева по ходу движения дома, опирался древний старичок. Сразу из-за машин его разглядеть было невозможно, поэтому прапорщикам пришлось подойти ближе. Пистолет Андрей загодя убрал в кобуру.

— Здравствуйте — слегка поклонился дедку Загорудько. Не смотря на седые волосы, выбивающиеся из-под соломенной шляпы, и отсутствующую половину зубов, держался старичок весьма бодро. Выцветшие глаза внимательно осматривали нежданных гостей, перебегая с одного элемента обмундирования на другой.

— Здоровы будете — ответил дед. Одетый в затёртую полотняную рубашку неопределённо серого цвета и такие же штаны, он производил впечатление вполне современного человека. Битого жизнью, оставившую длинный шрам на правой щеке, но, не смотря на возраст, сохранившего ясный ум и твёрдую память.

— Нам бы позвонить в часть, с командованием связаться — сказал Григурко — есть у вас в хуторе телефон?

— Откель? — удивился дедуля — не город, чай. Провода обещали протянуть, но на следующую пятилетку перенесли. Средств в районе нету, грят.

На слове 'пятилетка' Григурко ткнул Андрея в бок локтем. Жест не ускользнул от внимания старичка и он живо поинтересовался.

— Служите, сынки, в каких частях? Машины у вас больно грозные.

Едва успевшего открыть рот Григурко перебил Загорудько

— Военная тайна, отец.

— Понимаю — кивнул старичок — сам служил в первой конной.

— У Будённого? — ляпнул Григурко.

— У него — подтвердил дед — у товарища Будённого.

— Воды бы набрать — сказал Загорудько. Ожидание чего-то тревожного сдавило ему сердце — да мы поедем. Есть у вас колодец?

— Есть, есть — засуетился дедок — заходите. Вон там — он показал в сторону тянущегося за домом сада.

Загорудько сам сходил за пластиковой канистрой к 'шишиге', вместе с Григурко отправился к колодцу.

— Нафига нам вода? — шёпотом спросил у Загорудько Сергей

Андрей не ответил — они уже подошли к почерневшему срубу. Бренчала цепь, увлекаемая ведром в тёмные недра. Закрутив железную ручку, Андрей вытащил полное ведро, подняв повыше, перелил в канистру, поддерживаемую Григурко под нужным углом. Дед всё время стоял рядом, смотря за манипуляциями прапорщиков.

— Спасибо — сказал Загорудько, умудрившись почти не расплескать переливаемую узкой струёй воду. Григурко закрутил пробку и подхватил канистру правой рукой.

— До свиданья — сказал Андрей и слегка подтолкнул намеревающегося продолжить разговор Григурко.

— Бывайте, сынки — сказал в спину уходящим прапорщикам старик.

Когда стих гул ушедших к большой дороге машин, он вышел на улицу и долго смотрел вслед уехавшим. Сзади затопали босые ноги и звонкий девичий голосок, задыхаясь от бега, торопливо сказал неподвижно стоящему старику.

— Всё сделала, Василий Фомич! Они уже уехали?

— Уехали — не оборачиваясь, ответил старик — забирай малого, Оксанка и бегом к матери на покос. Вернешься с ней к вечеру.

— А вы? — удивилась девочка

Старик обернулся, погладил русые волосы, заплетённые в две тощие косички.

— Я останусь. Нет — он пресёк возникающие в карих глазах упрямство — делай, что я сказал. Бегом!

Почти доехав до главной дороги, Загорудько приказал Кононенко остановится и выскочил из машины. Дождавшись уазика, он подошёл к открывшему дверь Григурко и без обиняков заявил.

— Пора валить обратно. Не нравится мне здесь.

— Да, что-то не то — согласился Григурко, так и не понявший причину их поспешного отъезда из хутора. Забрав канистру из его рук, Андрей быстро забрался с ней в кабину и буквально тотчас же 'Шишига' начала пятиться, выезжая на просёлок. Сергею ничего не оставалось делать, как последовать за ними.

— Где поедем? — уточнил Сергей, раскрывая на нужной странице атлас — назад дороги нет, вброд речку мы не проедем.

— На Краснокутск — решительно сказал Загорудько — самое короткое расстояние. Топлива у нас мало осталось.

— Через Охтирку надо будет ехать — задумчиво сказал Григурко.

— Проскочим — уверенно сказал Загорудько — главное, не останавливаться. Сейчас полшестого утра, многие спят. Проедем, на первом повороте налево уёдём на Краснокутск. Главное не останавливаться. Я поеду первым.

— Почему? — удивился Сергей

— В шишиге железа больше — ответил Загорудько — мало ли что.

Сергей согласился с подобной предусмотрительностью, и они на максимально возможной скорости рванули к Охтирке.

Быстро проскочить большую деревню, что располагалась ныне на месте вполне современного городка, им не удалось. Сначала темп сбавили бредущие по улицам козы и прочая мелкая живность, испуганно прыскающая в разные стороны от ревущих моторами стальных громадин. Затем, свернув не туда, они поплутали по извилистым улочкам и пока выбрались обратно на главную улицу, потратили не менее получаса. Ещё пять минут они потратили у здания сельсовета, закрытого по причине раннего времени, но украшенного обвисшим красным флагом. Не выходя из машины и не заглушив двигатели, они остановились, поражённые увиденным.

— Товарищ прапорщик, мы как будто в Советский Союз попали — робко предположил Кононенко.

— Да уж — криво усмехнулся Загорудько, повернулся к водителю — судя по всему, в ещё довоенный Советский Союз. Нам здесь не сильно рады будут.

— Почему? — спросил водитель.

— Ты где служишь? — вопросом на вопрос ответил Андрей.

— В украинской армии — не понимая, сказал Кононенко.

— В армии независимой Украины — уточнил Загорудько — с соответствующими знаками на обмундировании и маркировкой машин.