Далекая звезда

И в то же самое время, я, наверное, до сих пор верю в чудо. Что они пожалеют о том, что бросили меня и смогут полюбить. Потому, что кроме них у меня нет почти никого.

Друзья. Можно ли назвать моими друзьями Лейлу и Роя? Наверное, нет. Они всегда были добры ко мне. Заботились. Опекали. Но были старше раза в два.

Можно ли назвать других детей, которые жили в больнице вместе со мной, хотя бы моими приятелями? Лет с восьми я старалась держать дистанцию. Проявляла вежливость, здоровалась, но не более того. Запрещала себе даже узнавать их имена. После того, как один за другим умерли приятели по детским играм. Так было легче. Да и учебе общение со сверстниками мешало. А у меня была цель. Я хотела стать врачом и вырваться, наконец, из больничной палаты.

Романтические отношения исключала моя болезнь. Соседи не просто так называли меня очаровательной. Потому, что даже самые отчаянные льстецы не могли назвать красивой. Я весила всего тридцать пять килограмм. Да, через пару месяцев атрофированная мышечная масса придет в порядок. Волосы отрастут, став гуще. Появится грудь и другие женские изгибы. А на щеках заиграет румянец. Гормональный коктейль подбирала я сама и была полностью уверена в результате. Но сейчас из зеркала на меня смотрит изможденный нескладный подросток. Чтобы повестись на такую, надо или быть извращенцем, или сильно удариться головой. Лишь в идиотских мелодрамах внешность не имеет значения. Я, как медик знала, что привлекательность предполагаемого партнера является одним из ключевых факторов формирования эмоциональной связи.

Можно сколько угодно убеждать себя в том, что у тебя все впереди или, что ничего по-настоящему ценного ты не потеряла. Но подсмотренная чужая жизнь больно резанула по натянутым нервам. Осознание, что куча вещей безнадежно утрачена. Как, например, школьная влюбленность. Потому что нормальной школы и не было-то никогда. Ну, и не возвращаться же за парту ради такой глупости.

Я тоже могла бы любить, ходить на свидания или даже расставаться с каким-нибудь парнем.

— Сожаления о несбывшемся отравляют настоящее и лишают будущего, — произнесла вслух фразу из моей любимой книги.

— Что ты там бормочешь, уродина? — Не так давно Лидия решила испробовать иную тактику выживания меня из своего дома. Все свободное от занятий время она таскается за мной и говорит гадости.

Я молчу. Мне даже немного любопытно, что она придумала и как далеко готова зайти.

— Как же я хочу, чтобы ты умерла! — шипит сестричка. — Все были бы счастливы, если бы ты умерла. Ты никому не нужна. Родители тебя не любят. Если бы любили, ты бы жила дома, а не в больнице. Но им было жаль тратить на тебя деньги.

Лидия улыбается. Она знает, что права. И я знаю. Ребенка с моим диагнозом можно было забрать домой, оборудовав всего одну комнату не слишком дешевой аппаратурой жизнеобеспечения. Такие траты страховкой не покрывались. Поэтому родители решили от них отказаться. И даже не потому, что у них не было таких денег. Просто тогда пришлось бы некоторое время экономить. Забыть о путешествиях. Но как можно не поехать на столь любимый отцом горнолыжный курорт Весты? Или отказаться от белоснежных пляжей Сораны? Маленькой Лидии полезно солнце и море. Или неделя моды Терры без которой мама не представляла своей жизни. Немыслимо же. Проще сказать, что дочери будет лучше в больнице. Там же врачи и персонал. Главное, не забыть отправить ей открытку и десяток фотографий семейного отдыха людей, которые лишь формально считались ее семьей.

Да только боль и обида за это давно отболела, выгорела и сейчас почти не трогает. Я в который раз напоминаю себе, что моя сестра — ребенок. Жестокий. Эгоистичный. Избалованный. Наверное, в этом нет ее вины. Ее такой воспитали.

Она родилась по той простой причине, что я не оправдала ожиданий родителей. Заболела. А умирающий ребенок не слишком хорошо вписывался в картину их жизни. И меня заменили. Лидия получила дом, семью, идеальное детство. Все, что обошло меня стороной. Но именно на нее я не держала на нее зла.

Возможно, у меня даже получилось бы ее полюбить. Если бы она не встретила меня истерикой и требованием убираться из ее дома. Если бы ее ревность позволяла ей нормально общаться со мной. Хотя, я совершенно не понимаю причин такого ее поведения.

Но, похоже, мое бесконечное терпение эта скандалистка восприняла, как слабость. С каждым днем мою сестру заносило все сильней. И это уже начинало раздражать. В конце концов, я перед ней ни в чем не виновата, ничего ей не должна. Да, и терпела ее капризы слишком уж долго

— Хочу купить туфли "Эстерен". И платье. Во только не знаю, что выбрать "Тензо" или "А-Мирен". Я ведь иду с отцом на прием. Он сам предложил оплатить все, что мне для этого нужно. — Бью по больному. Дело в том, что Лидия три дня, как наказана. Она растратила свои карманные деньги, которые ей были выделены до конца квартала меньше, чем за месяц. Но на этом не остановилась. И спустя ещё неделю, родители получили целый ворох долговых обязательств на имя сестры.

Ведь сказать: "Запишите это на семейный счёт" гораздо приятнее, чем отказать себе в "какой-то мелочи". Ограничивать себя Лидия просто не умела. А на попытку родителей ее этому научить, реагировала более чем эмоционально.

Она рыдала. Разбрасывала вещи. Посуду била. Обвиняла родителей в том, что они ее не любят, что она им не нужна. Грозилась пожаловаться в службу защиты детей на ненадлежащее обращение с ней.

И пожаловалась.

В ответ на это обращение, к нам домой приехала строгая дама. Вежливо выслушала претензии Лидии. Среди которых были: "Мне нечего надеть", "они не хотят, чтобы я была счастлива" и "Астрид специально приехала, чтобы портить мне жизнь". Поговорила с родителями и даже со мной.

Я, кстати, честно ответила, что не понимаю причин ненависти сестры и чем именно ей помешала. Ведь заняла одну из гостевых комнат. Веду себя тихо. Большую часть времени пишу диссертацию или работаю. Я никогда с ней первая не заговариваю. Потому, что она агрессивная. Ну, и не очень умная. Как можно к девяти годам окончить всего два класса? Ну и что, что это нормально? Нормальность — признак посредственности.

Далее дама-инспектор осмотрела комнату Лидии и две ее гардеробные, которые прямо-таки ломились от вещей.

— Это стресс, связанный с переменами, которые пришли в ее жизнь. — сказала она на прощание. — Протест и демонстративное нарушение установленных норм — случаются у подростков. Я думаю, что обращение к психологу поможет Лидии найти общий язык с сестрой и обрести внутреннее равновесие. Возможно, девочкам было бы полезно чуть больше времени провести вместе. Это поможет им привыкнуть друг к другу. Ведь с приезда Астрид прошел всего месяц.

После чего Лидию посадили под домашний арест. В котором сестрёнка почему-то обвинила меня. Моя скромная персона, по ее мнению, была виновата всегда и во всем. В изменении погоды, например или запрете родителей на любые пластические операции до шестнадцати лет.

Разобраться в дебрях ее деструктивной логики я уже не пыталась. Потому, как понять Лидию мог лишь психиатр, а я всего лишь педиатр со специализацией "нано-программирование".

И если истерические припадки я могу списать на особенности поведения детей, воспитывающихся в семьях. С этой социальной группой мне ранее контактировать не доводилось. Предполагаю, это какая-то вариация нормы. Потому, что родители вести Лидию к соответствующему специалисту не спешат.

То ее траты поначалу ввергли меня в ступор. Да и сейчас в голове не укладываются. За сумму, которую она спустила за четыре недели можно новый комм купить и пару отличных обучающихся программ. Но Лидия скучной учебе предпочитает не слишком понятные мне развлечения. И ладно ещё обеды в самом дорогом кафе города. Хотя на мой взгляд, атмосферу элитарности, которую там продают наряду с деликатесами, несколько переоценивают. Но я читала, что подростковый социум бывает жесток к тем, кто ему не соответствует. Возможно, в среде ее сверстников принято обедать именно так, и она просто не хочет выделяться. Но зачем девочке девяти лет каждый день ходить в салон красоты? Зачем наращивать шестисантиметровые ногти и через день менять цвет и длину волос?

Или это ее правило "одну и ту же вещь не надевать дважды". Хорошо хоть в ее школе была предусмотрена форма. Но все равно, мне совершенно непонятно, зачем ребенку столько вещей?

Может дело в отсутствия у меня карманных денег? По мнению родителей они мне были не нужны. Вот на что я их могла потратить? В клинике мне полагалось носить больничную пижаму, есть то, что рекомендовал диетолог и учиться на предоставленном учебным центром планшете. Собственные средства, у меня появились лишь в тринадцать. После завершения образовательного минимума и поступления в университет. Будущие медики имеют право на стипендию. А отличники на стипендию повышенную. Но я покупала себе образовательные программы, оформляла абонемент в медицинские библиотеки планет Содружества. Нужно же было следить за последними веяниями.

Выдавать мне деньги сейчас родители, также посчитали излишним. Потому как я уже работаю и неплохо зарабатываю. Текущая ситуация, скорее, исключение. Я не хотела идти на тот прием. А уж тратить свои сбережения на какие-то тряпки — тем более. Но отцу почему-то было очень нужно, чтобы именно я пошла с ним. Хотя, зачем — ума не приложу. Но полагаю мое участие в благотворительной программе "Подари мне жизнь" сыграло в этом некую роль. Традиционно все интерны проходят практику на настоящих пациентах под руководством наставника, которые проверяет, а при необходимости дополняет или исправляет их программы. Своим куратором я выбрала Роя Форджера — врача, который лечил меня. Вообще, меня распределили на работу в один из Скандарских реабилитационных центров. Но каждую неделю я беру одного "безнадежного" пациента из реестра "Подари мне жизнь" и совершенно бесплатно пытаюсь совершить чудо. Это, кстати, и есть моя основная работа. Задания, которые мне отправляет реабилитационный центр совсем уж простые. Чаще всего это корректировка программы восстановления. Скукота, в общем.

— Ты — дура! Идиотка! Уродина! Ненавижу! — срывается на визг Лидия.

— Да, ты права абсолютно права. Зачем выбирать, когда можно взять оба платья? Все равно папа оплатит, не сказав мне и слова. А ещё сумочку надо приобрести. Спасибо, что напомнила. Ну, я поеду, пожалуй. Не скучай.

Глава 3

Ли Каи

Сегодня друзья собрались у меня. Потому, что жарко, а у нас есть бассейн. Это они так сказали. Но все мы понимали: они пытаются меня отвлечь, полагая, то разрыв с Наной дался мне тяжелее, чем я стараюсь показать.

Поддержка была приятна, но сейчас уже ясно, что это расставание не затронуло в моей душе абсолютно ничего. Даже как-то странно. Я ведь думал, что люблю Нану.

А самое смешное, что из головы у меня не шла совсем другая девушка. Укоризненный взгляд янтарных глаз, усталый голос. И слова про жизнь и смерть, которые не ожидаешь услышать от девчонки-ровесницы.

С парнями мы решали тестовые задания и тренировались почти каждый день. В одиночку скучно было. А тут даже лёгкий элемент соревнования. По крайней мере бегать или плавать на перегонки гораздо веселей.

Но, похоже, на сегодня развлечения закончились. Нас ждал курс обучающих задач по биологии. Нанобиология. Ксенобиология. Генетика. Микробиология. Сто сорок задач. Да, все мы понимали, что даже кадеты военной академии должны иметь некоторые познания в этой сфере. Но в восторг это нас не приводило. А настроение находилось где-то на отметке "отчаяние". Потому, что среди нас не было никого, кто бы, если не увлекался, то хотя бы понимал эту муть.

Степень отчаяния у нас была разная. Рио отбросил планшет и тупо пялится в безоблачное небо. Акиро был почти готов составить ему компанию, признав свое поражение. Я в серьез подумывал поискать ответ в сети. Вряд ли, конечно, у меня получится. Наши устройства просто не позволяют найти ответ на задания, блокируя результаты поиска. Но вдруг там промелькнет подсказка?

Керо, как самый упрямый, в шестой раз в слух читал условия злополучной задачи по ненавистной нам всем нанобиологии.

— Три бетта-системы шестого уровня при объединении дали две гамма-системы четвертого уровня. Но при попытки объединить их в дельта-систему второго уровня, произошел их распад на изначальные составляющие. Почему?

— Зачем ты это опять читаешь? В надежде, что кого-то из нас осенит? — флегматично спросил Рио. Стадию торга "Давайте рассуждать логически. Если распад произошел, у этого была причина..." он уже благополучно миновал и сейчас находится между "депрессией" и "принятием".

— Жду голоса свыше, — зло огрызнулся Керо.

— Не дождешься, — все так же безэмоционально констатировал Рио.

— А голос сбоку не подойдёт? — услышали мы от двухметровой живой изгороди. И обладательницу голоса я узнал. Это была девушка, которая позавчера стала свидетелем моего расставания с Наной. — Три бетта-системы шестого уровня при объединении должны дать одну дельта-систему пятого уровня. Две гамма-системы четвертого уровня можно получить лишь объединяя четыре бетта-системы шестого уровня.

— Уважаемый голос, а можно немного проще для тупых нас, — голос друга стал умоляющим и немного заискивающим.

— Можно. Если три бетта-системы при объединении дали две гамма-системы, уровень тут не имеет значения, это глюк. Так быть не должно. Но если это произошло, при любом воздействии на такие системы, их вернёт в изначальное состояние. И тут тоже, не важно, что вы сделаете: попытаетесь их объединить или температуру среды поменяете. Они распадутся. Это аксиома. По-другому не бывает. Никогда.

— Спасибо! — сказал Керо, а потом наклонился ко мне и шепотом спросил. — Кто это? Ты ее знаешь?

Я раздражённо мотнул головой. Но моя гримаса должного эффекта не возымела.

— Обращайся, если что, — сказала соседка с веселым смешком.

— Меня зовут Керо.

— Астра.

— А вы не против составить нам компанию? — Керо коварно улыбнулся. Я попытался остановить друга, но он снова лишь отмахнулся от меня. — Тут четыре будущих кадета страдающих от отсутствия женской компании и дико сложных задач.

— Что ты творишь? — зашипел на него я.

Но друг лишь удивленно посмотрел на меня и прошептал:

— Там девчонка. Хорошенькая, если судить по голосу. И она разбирается в биологии.

— Если только вы ко мне, — ответила Астрид смущенно, как будто извинялась. — До вас идти далеко.

— Без проблем. Через изгородь можно?

— Только там... дальше. Здесь шиповник. Поцарапаетесь.

— Не вздумай, — вновь пытаюсь остановить приятеля. Но по глазам вижу, что это бесполезно. Он в своем воображении уже нарисовал прекрасную леру с томным взором и научной степенью по биологии. А там Астрид Стат.

"Милая девочка" как охарактеризовала ее моя мама. Наша ровесница, или немного младше. Последние несколько лет провела в больнице. Поэтому я ее и не встречал, хотя семейство Стат проживало по соседству вот уже три года. Вернулась не так давно. И, если судить по внешности, не похоже, что совсем уж выздоровела.