9 мая

— Двое суток, продержитесь всего двое суток, говорили они...ЦЕЛЫХ ДВОЕ бл...ь суток!!

Пробормотал он, сплевывая кровь, сочившуюся из прокушенных губ. В итоге бой практически превратился во встречную сшибку, хотя конечно же отборные, самые опытные бойцы их батальона, держали на этой проклятой тропе целый полк. Слева, периодически поливавший, длинными очередями поворот, пулемёт системы Максима, уже несколько минут не подавал признаков жизни. Владимир, открыл затвор, вставил последнюю обойму и выдавив патроны в магазин, выдернул и отбросил, бесполезную теперь, полоску гнутого металла.

Надо идти к пулемёту, без него им не удержать перевал.

— Петь, я к Максиму, прикроешь?

Обратился он, к расположившемуся рядом, раненому в обе ноги, снайперу, их отряда.

— Конечно! Магазины забить поможешь? Россыпью штук тридцать ещё есть.

— Да ты богач, по нынешним временам. Давай!

Положив, снаряжённые магазины справа от винтовки снайпера, Владимир, изо всех сил, пригибаясь и петля как заяц, ломанулся в сторону позиции пулеметного расчёта. Добежав, он лишь покачал головой, щит был пробит в двух местах, пулемётчик Яшка лежал, уткнувшись в землю лицом. В дыру на затылке, прошёл бы и кулак. Его второй номер, Мишка, смотрел голубыми глазами в небо и похоже давно.

— Однако... бронебойка похоже...

Владимир, отодвинув тела товарищей, начал устраиваться за пулемётом, два закрытых патронных короба говорили ему, что лучше остаться здесь.

Прильнув к прицелу, Владимир, покрепче сжал рукояти и увидев движение на повороте тропы, выжал гашетки.

Майер, находился на излечении в румынском госпитале. Хитроумная, партизанская ловушка, навечно искалечила его правую ногу, чуть не оставив в белорусском болоте, неудачливого егеря, навсегда. Он, как и все, конечно мечтал о земельном наделе и славянских слугах, но очень быстро понял, что это несбыточные фантазии. Тут бы выжить. Покрепче сжав цевье, отобранного у какого-то румына, польского противотанкового ружья UR, непонятно откуда здесь появившегося, прицелился. Пулемёт, погашенный им, некоторое время назад, снова ожил. И сейчас, длинным, свинцовым языком, сметал остатки штурмовой группы, подошедшей уже к злополучному повороту, бой за который шёл уже больше суток. Отвлекал, непонятный, монотонный гул, хотелось осмотреться, но Майер, был хорошим солдатом, сначала дело... Выжал спуск, толчок отдачи был сильнее чем обычно, тело взлетел в воздух, краем глаза увидел, свою многострадальную ногу, почему-то летящую отдельно, и кусок неба с крылом, на котором красовалась красная звезда и следом за ним, пришла тьма.

Владимир, уже давно оглох, но увидев силуэты, знакомых ИЛ-2, на бреющем заходящих на врага, счастливо выдохнул...

— Наши, наконец то... Удержали перевал, удержали...

Радостно добивая остатки ленты, во врага, он так и не увидел, откуда прилетела его пуля...

Владимир Иванович, стоял рядом с внуком.

— Помни, Володь, помни... и внукам завешай...

Прозвучало в голове, и оцепенение окончательно спало.

Артёмка, сжимал его руку и шептал:

— Мы будем помнить, ведь пока мы помним, вы живы.

— Правильно, Артёмка, пока мы помним, они живы. Помни, малыш, помни...

Дедушка и мальчик, постояв ещё полминуты, возле старой фотографии, пошли по музею дальше, иногда задерживаясь, у разных экспонатов.

А в голове Владимира Ивановича в это время звучало: ' впереди — страна Болгария, позади — река Дунай'...

Конец пятого эпизода.

Конец вахты.