| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Братан, — кричит, — только прости, братан. Христом-Богом клянусь, не знал! Хочешь, я тебе дом куплю, квартиру построю и за всё заплачу с процентами? Только прости!
Тяжёлый падла, и на ногах не стоит. Еле подняли его с карачек. Никита Хамкадзе помог. Мать его, Анна Петровна, отправила сына узнать, как там дела у подшефного, не закончилась ли жратва? Так он и подоспел.
Ох, Поня и упирался! А сам уже в толк не берёт, с кем говорит. Глядит на соседа, и во все лёгкие:
— Братан, деньги говно! Я их по твоей милости лопатой гребу!
Еле его втащили его обратно в машину. Там он, не приходя в сознание, и потух.
Сумасшедший какой-то день. Всё на нервах. Только от одного отвязался, прораб встал над душой: пустите рабочих на кухню! Я ему на часах время показываю, а он:
— У людей дети!
Будто бы я не знаю, что у людей дети бывают.
Как от такого отвяжешься?
— Смотри, — сказал, — чтоб стало лучше, чем было. В первую очередь это касается чистоты. Профессионал делал уборку. Вам до него...
Куковал допоздна, как в аквариуме. Будто кухня и не моя. Ни тебе толком пожрать, ни "Властелина колец" посмотреть. Один за другим:
— Есть у вас чистая тряпка?
— Где можно включить пылесос?
— Поставьте, пожалуйста, чайник, люди замёрзли.
А кто вам непоседливый Буратино, какой идиот в такую погоду делает наружный ремонт?
Эти ещё не ушли — Аркашка очнулся. Выссался гад, на заднее колесо, и не нашёл ничего лучшего, чем заявиться ко мне. Не гнать же? Хоть и скотина, а жалко: трясёт его, белый-пребелый:
— Вот блин, и здесь колотун!
Выглянул в коридор:
— Где там прораб? Пусть сходит за коньяком!
И мне:
— Бедновато живёшь для хорошего человека.
— Как могу! — огрызнулся я.
— А мог! — Поня вернулся к столу и без разрешения сел. — Я тогда хорошо на баксах поднялся. Всё что было, перевёл в доллары. И предков нагнул, чтобы взяли кредит под залог жилья да в зелёнь рубли перекрасили. Отец меня, помню, чуть не убил, когда Ельцин по телевизору выступил и сказал: "Никакого дефолта не будет!" А на следующий день плакал от радости. Это и был мой бенефис... из дома не выходил, пока синяки не прошли...
— Э! — неожиданно рявкнул он, — Где там прораб, ушёл?!
Услышав, что "да", успокоился, снова присел:
— С силами соберусь, сходим к моей машине. Денег тебе дам. Завтра отнесёшь адвокату. Скажешь, что типа того, хочешь миром уладить финансовые вопросы и оплатишь наличняком тело долга и все проценты. Боюсь я его. Он меня битый час подбивал оспорить в суде тот договор дарения на том основании что, типа, составлен по старому законодательству, нет паспортных данных, а только ФИО да прописка. Нотариус тот лет пять уже... не свидетель, а я не хочу как он. Поэтому согласился. Сделай, как говорю, оба будем целей.
Деньги я занял у пахана. Так что, в моей бухгалтерии Игорь концов не найдёт.
Курьер оказался на ногу скор. Аркашка всего два раза выходил в коридор с вечным вопросом "Где?" И коньяк, был не абы какой: "Коктебель 25-летний" в подарочной упаковке. Но "жаждущий" с ним обходился, как с "Жигулёвским" пивом: смахнул стеклянную пробку и несколько раз хлебанул "из горла".
— Во, кажется, потеплело! Будешь, или со мной западло?
Я, молча, достал из буфета две "гостевых" рюмки, поставил на стол. Поня повеселел:
— Как зовут? А, сам вспомнил: Сергей Александрович Иванов. Ты извини, голова у меня ещё не на полные обороты.
— Если пьём, значит, Серёга, — поправил его я.
— Тогда огонь!
— Слышь, Серый, у вас в постоянку такой колотун? — спросил он, занюхивая коньяк рукавом кожаной куртки.
— Нет, говорю, — только после того, как поменяли окно.
— А то я в машине конкретно так задубел... Где там прораб? — по привычке вскинулся он.
"Смотрящий", по той же привычке, дежурил за дверью, но уже выслушивал в лоб:
-.Обогреватель есть? Где хочешь, но чтоб был! И это ещё, — Аркашка повернулся ко мне, скороговоркой спросил, — на закуску что-нибудь есть?
— Пельмени, — озвучил я первое, что подвернулось на ум.
Прораб почтительно ждал.
— И бабу какую-нибудь пришли, пельменей сварить!
Как я понял, хотелки клиентов компания "Камелот" исполняла до буквы. Баба пришла возрастом за полста. Губы куриною гузкой, осуждающий взгляд из-под колючих бровей. Женщиной не назвать — только бабой. Но Поня и её укротил:
— Слышь, тётка, не в падлу, иди, передай по цепочке, что всем заплачу персонально, по тройному тарифу. Гулять, так гулять!
Я и глазам не поверил: вышла баба — вернулась женщина. Да не абы какая, а баба-огонь! Видать, помотало её. Не на одной кухне хозяйкой была. Знает: что, где, по идее, должно лежать. Только раз и спросила: где тут у вас сахар, а где соль, чтобы не перепутать.
Пока закипала вода, женщина сунулась в морозилку. Нащупала там пакет с тёть Раиными пельменями, ссыпала их в миску, чтоб в случай чего, разлепить слипшиеся. Так Понина золотая цепура, под самым его носом, восьмёркой и разлеглась.
— Ни я себе, — офонарел он, — у тебя и сюрпризы! Якубович курит.
— Мамка наверно сослепу убрала, — не сразу нашёлся я. — А может, назло, чтобы вещи на кухне не оставлял.
— Всем бы такую мамку, — проворчала кухарка, стряхивая со звеньев муку.
— А ну, покажи! — Аркашка протянул длань, зная, что здесь и сейчас ему не откажут. — Ты глянь! Как у меня!
— Нет, — говорю, — скорей у тебя, как у меня. Если, конечно, хоть что-то, да смог сохранить.
— Ушла одна, — помрачнел Поня и стал разливать по рюмкам коньяк. — Дурак был, отдал в залог, а выкупить не успел. А вторая всегда при себе, хоть не модно уже золото на шее таскать. Это мой талисман. Может, того, сойдёмся в цене? Пахан о такой же мечтает, с профурой своей в Лондоне пофорсить.
"Вам с уксусом или маслом?" — заикнулась, было, кухарка, да так невпопад, что Аркадий вспылил:
— Нам тётка, лишь бы пельмени. Сварились? — свободна! Без тебя как-нибудь разберемся!
Как где, а на этой кухне никто так дерзко не отвечал человеку с шумовкой.
Прораб обернулся, когда стало тепло без всяких обогревателей. Вопреки обыкновению, не скрылся за дверью, а принялся канючить и причитать:
— Темно, — де. — Прожектора не включить, соседи ругаются. И шум уже всех достал. Грозятся звонить в полицию. А недоделок на час. Откосы до ума довести, мусор вывезти, да на кухне убрать. Ещё люди просят аванс. Некоторым до дома не на что добираться.
В общем, устроили на питейном столе походную бухгалтерию. Я со своей тарелкой перекочевал к подоконнику, благо, защитную плёнку с него не успели снять, а Поня остался на месте. Под закусь и коньячок раскидывался баблом — "по пятиштучью на рыло".
* * *
Ближе к девяти вечера поток просителей схлынул. Последним уехал прораб, пообещав на прощание, что завтра закончит начатое:
"Пришлю пару человек. Тут делов на один чих".
А на кухне и в коридоре чем-то белым натоптано. Эдакая орава прошлась!
Бутылка на столе опустела. Когда только успели? Ноль-семь на двоих, а ни в одном глазу. Тут-то Аркадий и вспомнил:
— Кажется, у меня что-то в машине есть. Сумку какую-нибудь с собой захвати. Деньги заодно заберёшь, кредит оплатить.
Вышли во двор. Поня покрутил головой:
— Что-то знакомое. Кажется, где-то недалеко Никита Хамкадзе живёт. Я часто к нему забегал русский и математику списывать.
И пальцем показывает:
— Вон его окна на втором этаже!
— Ты что, — говорю, — не помнишь? Это ж мы с ним в тачку тебя утрамбовывали, когда ты тут на снегу в бульдозер играл.
— Я?! Да не может быть!
Но самое удивительное, денег дал. Не по-царски озолотил, как, ползая по двору, громогласно пообещал, а "то, что пахан наличкой наскрёб по сусекам". Было в сусеках (это он точно может сказать), "четыреста с лишним штук", а сколько осталось, "надо считать".
Водку нашёл с первого раза, а вот, финансовые вопросы долго мусолил в уме. Так и не смог сообразить, на какие шиши оплачивал работу бригады...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
