Проект 0

Я почувствовал, как меня обволакивает расслабляющее блаженство, паника и страх куда-то улетучиваются. Я закрываю глаза, тяжело вздыхаю, и через мгновение всё уже не имеет значения.

— Ну вот, теперь давай заново. Значит, тебя звать Скиталец, перенесён в базовое тело из ловушки сознаний 12 октября 2140 года в 14-34 по Москве. Так, знания при переносе не восполнены, умения отсутствуют. Хреново тебе придётся, скажу я. Ты чего уж не позаботился о модуле и теле? Денег жалко было? Или их нет?

— Не знаю, — с полным безразличием пробормотал я, продолжая утопать в омуте такого замечательного медикамента.

— Чего не знаешь? Да и всё равно, мне честно вообще пофигу, не ты первый, не ты последний, только вот возни больше. Ладно, что там дальше? Где погиб и при каких обстоятельствах?

— Не знаю.

— Ага, где-то там за забором? Ты хоть приблизительно место опиши.

— Не знаю я ничего.

— Это что? Память напрочь отшибло? Эка тебя, болезный. Так бы сразу и сказал, чего кричать-то? Но это странно, не припомню, чтоб при ловле вообще всю память потерять. Ты точно ничего не помнишь? Совсем?

Я действительно попытался напрячь память и вспомнить хоть что-то, но ничего, совсем ничего, лишь шум тишины в голове, ну и колокольчиков от препарата, что пока ещё действовал. Нет, ещё принялся подкрадываться страх, набирающий силу от того, что я действительно ничего не помнил. Кто я? Откуда? Сколько мне лет? Чем занимаюсь? Как живу? Что за хрень творится, и почему мне всё кажется таким наигранным, будто читаю какую-то дешёвую книгу? Что вообще происходит?

— Так, видимо, ты забрался слишком далеко и без модуля памяти, что даже ловушка тебя не поймала целиком, лишь частично. Ну что? Скиталец, поздравляю, у тебя появился шанс начать жизнь заново! Счастливчик.

— Сука, ещё подкалывает, — прошипел я сквозь губы, спустя неизвестно сколько времени полноценно ощутив тело, всё также кажущееся неудобным.

— Ага, вижу, моторика восстановилась, Томочка, сколько адреналина уже вколола?

— Три кубика.

— Ясно. Ещё полкубика вколи вместе с витаминным коктейлем. И сними ширму, только свет приглушу.

С лица сползла ткань, и свет тут же ослепил, заставив вновь защуриться, но вскоре, боль в глазах отступила, и я смог поднять веки, убедившись, что на самом деле свет в кабинете был приглушённым. Реаниматолог сидел за столом, что-то внося в какой-то журнал, рядом с ним сидела женщина лет тридцати в белом халате, сейчас выглядевшая уставшей. Старая посеревшая плитка была словно настоящей, как и этот незамысловатый худощавый врач с бородкой и в очках а ля медработник из советских фильмов. В принципе, всё казалось настоящим. Никаких меню и окон, совсем, и даже значков типа вопросительного знака или шкалы здоровья. Руки кажутся чужими, как и всё тело, но я осознаю, что управляю им и смотрю на себя сверху вниз, а в голове от чего-то проскользнула мысль "хорошо, что не баба".

— Улыбаешься, это хорошо, — реаниматолог на мгновение обратил свой взор и вернулся к писанине: — В наше время без юмора совсем нельзя, свихнуться в миг можно. Вон на скамейке твои вещи, извини, лучше нет, последнее модное ателье у нас закрылось двадцать лет назад. А вот комков со складов Резерва лет на сто точно хватит. Да ты не смотри, что он древний, хэбеха отличная, я и сам ношу, ну, когда не работаю. Ты давай, не задерживайся, а то нам ещё до нормы сегодня далеко, и очередь простаивает. Свободен, болезный, если что, заходи.

Собственные движения неловкие, слегка дёрганные, тело вяло реагирует на привычные разуму команды. Ощущается грузность собственной массы, вялость и слабость отошедших от отёка мышц. Невольно улавливаю себя на попытке найти на левой руке застарелый шрам, и в правой чего-то не хватает или что-то лишнее. Тело мускулистое, что обостряет ощущение чуждости, ведь я выглядел не так, совсем не так. Пусть, вспомнить сейчас не могу, как точно, но что по-иному, в этом я уверен.

Я встал, осознав, что лежал абсолютно голым, но, судя по отстранённому взгляду Тамары, ей было абсолютно всё равно, поэтому стесняться не было смысла. Подойдя к вещам, принялся одеваться, продолжая разглядывать кабинет, в котором было две двери: одна рядом, другая более массивная в противоположной стене. Видимо, оттуда меня на каталке и завезли, иначе аскетичность кабинета никак не объяснить, ведь тут и реанимировать-то по идее нечем, разве что парой перекатных установок, но одна, видимо, для дыхания, вторая как раз для электродов, точки от которых у меня присутствовали по всему телу.

Меня без церемоний выпроводили в дверь, захлопнув ту следом. Коридор был освещён получше, но чистоты и новизны стенам с потолками и полами не прибавилось, хотя не заметил и трещин с отвалившейся штукатуркой, от чего-то должную быть в этом месте. Опять же, видимо, игры подсознания.

Туда и сюда сновали какие-то люди, одни были в белых халатах, другие в таких же шмотках, как и я, и те, и другие не проявляли стремления познакомиться и пообщаться. А меня, признаюсь, начинал трясти. Захотелось вернуться обратно в кабинет, чтобы мне тут же вкололили успокоительное, так как действие прежнего истекало, от чего на меня надвигалось цунами паники.

— Чего на проходе застыл? — раздался негодующий старческий голос, принуждая меня обернуться и увидеть уборщицу со шваброй, готовую воспользоваться той так, что мне придётся тут же бесславно погибнуть: — Пошёл на улицу и там стой себе, сколько влезет! Нечего тут деревом прикидываться!!! Ходят тут всякие, топчат!!!

— Иду-иду. Вот только в какую сторону по коридору?

— В ту! — всех посылающий перст указал мне направление вместе с хлёстким стеганьем свеженамоченной половой тряпкой: — И только попробуй мне там натоптать!!!

По коридору с одинаковыми дверями прошёл метров десять, поднялся по металлической лестнице, оказавшись в холле с регистратурой и обрывающимися выше трёх метров стенами, не достающими до высокой круглой каркасной крыши. Задерживаться и рассматривать всё я не стал, тут же выскочив на улицу, где, не знаю, как, добрался до какой-то лавки и грохнулся всем своим телом, сдавив руками собственную голову.

Тут же меня начало трясти, приступ паники ворвался и всевластно загулял по телу и разуму. Глаза метались, пытаясь зацепиться за что-нибудь, что может дать надежду на объяснение всего этого бреда. Вот они сейчас заметят что-нибудь, и этот сумасшедший дом останется в воспоминаниях, как плохой сон. Кошмар закончится, а я окажусь в своей постели, изрядно вспотевший, но дома. Я выпью кофе, а может быть, чая, и вскоре постараюсь забыть о приснившемся.

— Эка тебя трусит, — раздался голос: — Небось, у Кривого пил? Не надо так, этот еврей постоянно бутиратом водку разбавляет или димедрола подсыпает. Не бери у него, лучше иди в кабак или чинарик, там хоть и разбавляют, но вот так трясти не будет.

Мой взгляд не поднялся, чтобы увидеть сердобольного прохожего, и отвечать ничего не стал. Опёршись локтями в колени и не отпуская головы, я, кажется, негромко выл, глаза открывались и закрывались, мечась в попытке уцепиться за что-либо. Но никаких реакций игрового интерфейса, никаких системных сообщений более не выскакивало, ни единого окна, ярлыка или кнопки. Совсем ничего, и можно было бы вызывать бригаду, дабы отвезли в дом веселья и праздника, если бы не окружающие детали, в которых, если приглядеться можно было увидеть мельчайшие погрешности моделей. Если не обращать внимания, то та же лавка вполне реальная. Вот только доска, из которой та сделана при серьёзном осмотре слишком гладкая, в смысле нет даже выбоин и заноз. И навряд ли кто-то столь тщательно полировал бы эту неказистую доску. Всё вокруг слишком идеально и в то же время неидеально, ненастоящее, одним словом.

Мимо прошли двое, о чём-то шептавшиеся, но сразу замолчавшие рядом со мной и ускорившие шаг, я проводил тех взглядом. Двое в таких же комках, как на мне, спешно удалялись в сторону бараков, стоявших неподалёку от больницы, оказавшейся большим бочкообразным ангаром. Из свежепокрашенных ворот постоянно кто-то выходил, и большинство направлялось в сторону бараков.

Не знаю, зачем, но я встал и пошёл следом, может, там что-то смогу прояснить или хотя бы узнаю, как связаться с администрацией. Вообще, хоть что-то разъяснить и выбраться из этой игры! Странно, но эти мысли помогли, внутри зародилась надежда, а впереди виделась цель.

Дома походили на коробки, собранные из того, что было найдено. Основным строительным материалом послужили длинные металлические контейнера, в которых вырезались окна и двери. Из нескольких контейнеров составлялись одноэтажные и двухэтажные домики, где на первых этажах разместились торговые лавки и мастерские. Встретились дома из кирпича и пеноблоков, выглядевшие элитными зданиями, возле которых толпилась непременная охрана с суровыми лицами.

Среди всего этого великолепия выделялась пристройка к контейнерной гостинице, являвшаяся чем-то вроде престижного ресторана. Напротив возвышался дом управления, на котором так и было написано, а у входа скучали четыре вооружённых охранника. И повсюду туда-сюда сновали люди, выглядящее совершенно по-разному: одни в таких же комках, как на мне, другие в довесок имели при себе разномастное оружие, третьи больше походили на регулярных бойцов, четвёртые же словно пришли сюда из какого-то фильма, который я вспомнить не мог. И всем я был совершенно безразличен.

— Эй, Браток! Помоги сигареткой! — непонятно, откуда появившийся мужичок в лохмотьях разномастной одежды подскочил именно ко мне.

— Чего?

— Помоги сигареткой, Браток! — вновь раздался хриплый голос беззубого и внушающего лишь отвращение мужичка.

— Нету.

— Эх-х-х! Ну хоть чирик дай, а то трубы горят, подыхаю!!! — грязная ладонь протянулась ко мне: — Браток! Спасай!!!

— Нету.

— Чё совсем?! — искренне удивлённые пропойные глаза смотрели на меня, и мне показалось, что я ощутил его смердящее дыхание: — Ну хоть пятёрочку на опохмел! Не видишь, что ли? Помираю!!!

— Нету у меня, я только из больницы!!! — нет, мне не показалось.

— Больницы?! Браток, тело обновил?! Так за это надо выпить!!! Давай! Пошли к Лешему, он в долг даст! Только возьми ты, а то я задолжал малость!!! Пошли, отметим!!!

— Мне надо в администрацию.

— Зачем?

— Разобраться.

— Так давай, покажу! Только это, туда не каждого пускают. Там страшные люди заправляют, — мужичок попытался выразить жестами и мимикой то самое, что должно было ассоциироваться со страшными людьми: — Вряд ли они тебя пустят, лучше давай в кабак!!!

— Говорю же, денег нет.

— Бедолага, а что ты умеешь?

— Ничего особо.

— Наш человек!!! Пошли к Сизому, он на работу устроит! Ну или подскажет, у кого долгонуться сможешь.

— Кто такой Сизый?

— Да местный кадровик, ты не бойся, все без кидалова! Он тут всех знает, пристроит, как надо! Давай, пошли!!! Ай да! У меня же ещё дело одно! Браток, давай так! Ты к нему, там денежку возьмёшь, устроишься на работу, а вечерком с тобой тут встретимся и жахнем за знакомство и трудоустройство!!! Идёт?! Всё!! До вечера, я побежал!!! А тебе вон туда! Домик с красным щитом объявлений! И не забудь сказать Сизому, что ты от Плюща!!!

Бич, не знаю, почему вдруг я его так назвал, скрылся также молниеносно, как появился. И всем было всё равно и на него, и на меня. Я же решил поглядеть, что это за кадровик-затейник, Сизый. Всё равно по пути.

— Что-то вас сегодня многовато, — произнёс бритый, когда я подошёл сразу после отошедшего парня: — Ну давай, рассказывай, зачем пришёл?

— Да я и не знаю.

— Ага, все сюда прутся, и ты решил, что Серёга Сизый только и ждёт, как какой-нибудь придурок отвлечёт его, — бритый ухмыльнулся: — Из каземата?

— Откуда?

— Только реанимировали, спрашиваю.

— Да.

— Ну я так и подумал. Очередной размороженный, по тебе сразу видно. И небось, не знаешь, куда податься и кому отдаться?

— Да.

— Ага. И все думают, что у Серёги Сизого сердце настолько огромное, что он каждому и с работёнкой поможет, и подъёмных подарит. А потом его доброту никто и не вспоминает.

— Мне работа не нужна, всё равно не предложите.

— Ага, ибо не знаю, кто ты такой, по какой мазе жизнь волочишь.

— Почему тогда Вербовщиком зовут?

— Да пойми этот народ, — Сизый развёл руками и сделал невинное лицо: — Может, потому что я помогаю всем, но не бесплатно, вот и говорят, мол, вербую. Вот и ты пришёл и сам не знаешь зачем.

— Мне с Администрацией связаться надо.

— Это ты домишкой ошибся. Администрация у нас сидит в домике с вывеской соответствующей. Ещё чего хотел? Давай быстрее, за тобой уже толпа собралась.

— На первое время чем можешь помочь? Я бы поел.

— Еды у меня нет, как видишь, кухня ещё не открыта, не достроили, да и столики не поставили, — Сизый расплывался в улыбке от собственного юмора, сидевший в углу вооружённый мужик также посмеивался: — Но ладно, убогий, вот тебе комплект смертника. Держи коммуникатор, — Сизый протянул изрядно потрёпанный смартфон, вроде бы так зовётся. Я попробовал тот взять, но сильная рука резко вцепилась в мою: — Не бесплатно. Запомни, я бесплатно ничего не раздаю, иначе на вашего брата не напасёшься. Принесёшь мне сотню, иначе в следующий раз добывай коммуникатор сам.

— Я понял.

— Не спеши, — Сизый ухмыльнулся: — Хочу поинтересоваться, как ты собираешься долг отрабатывать?

— Какая разница?

— Простая! Не люблю, когда у меня люди слишком долго в долгу находятся. Совесть моя тогда начинает меня глодать, мол, помог человеку, а он всё никак не соберёт деньжат для расчёта. Поэтому и спрашиваю, знаешь ли, чтобы быть уверенным, что ты вполне способен рассчитаться.

— Что посоветуюешь.

— Ну тебе можно на металлолом податься, — Сизый вновь ухмыльнулся: — Только понадобится недюжее здоровье, чтобы насобирать. Хотя, может с тем народом сдружишься...

— А какие ещё варианты есть?

— Хы, шустрый какой, мол, помог тебе материально, так ещё и морально поспособствуй?!

— За свои капиталы же беспокоишься, вот и вполне можешь укрепить гарантию возврата.

— У меня ещё никто не соскакивал, — голос и взгляд Сизого изменились: — Запомни, со мной не стоит ссориться.

— Так всё же?

— Хм, что ты можешь, человече?

— Не знаю.

— Ну вот ты и ответил на свой вопрос, — Сизый вновь расплылся в улыбке.

— Ну ваше право, разве что вот ещё. С одним коммуникатором я не особо развернусь, чего ещё можешь одолжить?

— Ты за первое не рассчитался, а уже второе и компот спрашиваешь? Наглец, но я сегодня добрый, — Сизый буквально засиял: — Могу предложить модуль памяти, поношенный, но тебе и такого хватит, всё равно в дальнюю дорогу тебе не скоро. Пистолет Макарова, тоже не новый, пару пачек патронов, нож простецкий, но ты им порежешься точно.

— И сколько буду должен?

— Косарь!

— А не много?

— А у тебя есть выбор? — Сизый глядел прямо в глаза, выкладывая всё на стол: — Ну ты можешь, конечно, купить всё чуть дешевле у барыг, но вот в долг они не дают. Деньжат в долг можешь взять у менял, вот только не завидую я тогда тебе, если не отдашь вовремя, а я добрый — я подожду.