И вот настал день похорон, и Гермиона снова почувствовала тошноту. Мысль о том, что она будет наблюдать, как они опускают его прекрасное тело в землю, заставила ее сердце сжаться, и она прикусила губу, чтобы сдержать слезы.

Гарри и все остальные приехали вчера поздно вечером и договорились, что Гермиона, Грег и Джин останутся с ними в коттедже на последнюю ночь, чтобы семья Крамов могла побыть наедине со своим горем. Сириус снял коттедж с четырьмя спальнями на две ночи, и Гермиона после сегодняшних похорон будет жить в одной комнате с Джинни и Луной. Стук в дверь отвлек ее от размышлений, и, обернувшись, она увидела двух своих подруг.

— Гермиона, твой папа попросил нас приехать и забрать тебя. Ты готова отправиться на похороны? Спросила Луна, присаживаясь на кровать в прекрасной комнате для гостей, которую отвели Гермионе в доме Крамов.

— Я... я не знаю.

Джинни вошла в комнату и крепко обняла ее, а Гермиона, благодарная за это, прижалась к подруге.

— Что бы тебе ни понадобилось, Гермиона, мы здесь для тебя, все мы.

Они втроем направились в гостиную, и Грег потянулся к дочери, как только увидел ее. Гермиона сразу же бросилась к нему в объятия, оказавшись в его теплых объятиях, а когда она обернулась и увидела, что все ее друзья ждут ее, ее захлестнула любовь.

Она могла бы это сделать, сказала она себе. Пришло время прощаться.

* * *

В пятницу Тонкс пришлось задержаться в Министерстве допоздна. Она провела свой обеденный перерыв, беседуя с Кингсли Шеклболтом, и была рада сообщить, что он был заинтересован не только в присоединении к Ордену. Ему очень понравилась идея о том, что элитные силы будут работать исключительно над тем, чтобы остановить Волдеморта, и он сделал мысленные пометки об этом, сказав ей, что поговорит с Дамблдором о своих мыслях. Она была довольна этим, как будто из этого вышло что-то хорошее.

Они также наконец-то выследили Людо Бэгмена. Его нашли мертвым в канаве на окраине Лондона. Рядом с ним была найдена Констанс Томас-Бэгмен. Перед смертью она была жестоко изнасилована. Они не могли доказать, кто причинил им боль, но знали, что это были пожиратели смерти и, скорее всего, Абраксас Малфой, основываясь на том, что Гарри услышал на кладбище.

Дело передали другому аврору, и Тонкс была благодарна. У нее и так было достаточно забот. Они все еще пытались найти Барти Крауча-младшего, чтобы поговорить с ним о пытках и убийстве его отца, но никто его не видел. Он казался листком на ветру, который они никак не могли поймать.

Не говоря уже о том, что Каркаров все еще был сотрудником МИА.

Она аппарировала домой, улыбаясь, когда увидела, что в коттедже горит свет. Ей нравилось возвращаться домой к своему мужчине... своей паре... своему жениху, подумала она с усмешкой. Они должны были пойти в воскресенье на ужин к ее родителям, и ей не терпелось сообщить им, что они помолвлены. Она пообещала Ремусу, что подождет, пока они не объявят об этом вместе, но ей было трудно сохранить это в тайне от своей мамы. Она всегда все рассказывала Андромеде и ни разу на этой неделе не заглянула к ней на чай, что, как она знала, ее мама расценила бы как верный признак того, что она хранит тайну.

Это привело ее в ванную, и когда она открыла дверь, то увидела, что вся комната освещена плавающими свечами, а ванна наполнена густыми пузырьками пара с ее любимым ароматом, а на полке у стены для нее стоит бокал ее любимого белого вина.

Она чуть ли не мурлыкала от счастья.

Тонкс разделась, бросила одежду в корзину для белья, прежде чем залезть в ванну, и вздохнула, наслаждаясь теплом воды. Как только она устроилась в ванне, по радио в углу заиграли "Странные сестры", и она улыбнулась.

— Ты собираешься выйти из укрытия, о мой идеальный мужчина?

Тонкс вошла в коттедж и с удивлением обнаружила, что гостиная пуста. Она решила, что он на кухне, но обнаружила, что там тоже пусто, если не считать букета розовых альстромерий в центре островка. Она радостно уткнулась носом в цветы, наслаждаясь их ароматом, а затем увидела, что на землю упал лепесток. Она наклонилась, чтобы поднять его, но заметила, что дорожка из лепестков ведет из кухни, и, заинтригованная, последовала за ней.

Ремус вошел в ванную и улыбнулся ей. Он опустился на колени рядом с ванной, его пальцы запутались в ее кудряшках, и он притянул ее губы к своим для долгого страстного поцелуя, от которого у нее перехватило дыхание.

Она улыбнулась ему.

— Присоединяйся ко мне

Ремус снова поцеловал ее.

— Я сделаю это, но не сейчас.

Тонкс нахмурилась и подняла намыленную руку, убирая пузырьки, так что над поверхностью заблестел розовый сосок.

— Пожалуйста?

Тонкс приподняла бровь.

— Ты оставляешь мне великолепные цветы, усыпанные лепестками, которые ведут меня в эту прекрасную ванну с горячей пеной, где играет мое любимое вино и моя любимая группа.... Я думаю, что я в твоих руках, профессор.

Он ухмыльнулся и снова поцеловал ее.

— Отлично, вот такой ты мне нравишься.

— Очаровашка, — сказала она, улыбаясь ему и протягивая руку к бокалу с вином, чтобы сделать глоток. — Что ты хочешь, чтобы я сделала для тебя в первую очередь? Или это для тебя?

Ремус снова поцеловал ее и вздохнул, когда она покрыла его шею мыльными пузырями.

— Через минуту.

Она только надула губки, и он улыбнулся, целуя ее в надутые губки.

Ремус сунул руку в карман и осторожно достал бархатную коробочку, которую носил с собой последние два дня. Кольцо было идеальным, и он никогда еще не был так доволен своей покупкой, как этим кольцом, которое держал в руке. Он держал его в руке, стоя на краю ванны, и смотрел на нее.

— Рэм, — тихо сказала она. — Я люблю тебя. Что думают другие люди, не имеет значения.

Он улыбнулся.

— Я люблю тебя, Нимфадора. Я люблю тебя так сильно, что иногда просто просыпаюсь посреди ночи и смотрю на тебя, и мое сердце просто разрывается от этого. Ты — мой мир, и я знаю, что ты говорил, что тебе это не нужно, что этого достаточно, но я не согласен. — Он поднял коробку и открыл крышку. — Нимфадора, ты выйдешь за меня замуж?

Глаза Тонкс наполнились слезами, и она схватила его за волосы, притянув к себе, чтобы крепко поцеловать.

— Я уже сказала тебе "да", глупый ты человек!

Ремус снова поцеловал ее.

— Но на этот раз все прошло лучше, потому что мой палец не был на твоем клиторе, когда я просил.

— Ты самая красивая, самая невероятная женщина, которую я когда-либо имел удовольствие знать. Ты не боишься отличаться от других. Ты не боишься показать всему миру, что ты о них думаешь, и ты не боишься быть со мной, независимо от того, что мир думает по этому поводу.

Его щеки вспыхнули, и она улыбнулась.

— Я развратила тебя.

Тонкс улыбнулась еще шире.

— А теперь понял? Ты уверен что все было не наоборот? — Спросила она, покручивая сосок двумя пальцами, пока он наблюдал. — Иди сюда.

Ремус облизал губы, но покачал головой.

— Немного погодя.

Она рассмеялась, и ее глаза заблестели.

— Верно, но я надеюсь, что скоро это повторится.

Он покраснел и протянул кольцо.

— Можно мне?

Взгляд Тонкс упал на кольцо в его руках, и она ахнула.

— ой! О, Ремус!... он великолепен!

Он надел его ей на палец и улыбнулся, когда она восхитилась им.

— Я хотел подарить тебе что-нибудь, что было бы присуще только тебе. Этот камень принадлежал моей матери. Это радужный лунный камень.

Тонкс перевела взгляд на него.

— Это не может быть прекраснее. Я люблю тебя.

Ремус крепко поцеловал ее, наклонившись к ней и смеясь, когда она стянула с него рубашку. Он встал и разделся, забрался в большую ванну и вытянулся, притянув Тонкс к себе на колени. Он взял ее руку, на которой было кольцо, и нежно поцеловал каждый палец.

— Ты такой красивый.

— С тобой я чувствую себя красивой, — прошептала она, нежно целуя его. Она взяла его за руку и поцеловала каждый палец, посасывая каждый из них, не сводя с него глаз и улыбаясь. — Кажется, ты упоминал что-то о своем пальце, прежде чем...

Он ухмыльнулся, сунул руку под воду, и его палец скользнул в нее. Она ахнула и прильнула к нему, посасывая его нижнюю губу.

— Рэм?

— Ммм? — произнес он, водя пальцем внутри нее.

— Я не могу дождаться, когда женюсь на тебе.

Его взгляд смягчился, и он добавил второй палец, а его губы встретились с ее губами в долгом, глубоком поцелуе.

— Я тоже не могу.

А потом он приподнял ее так высоко, что она оказалась стоящей в ванне, и приник к ней ртом.

Тонкс в экстазе запрокинула голову, вцепившись пальцами в его волосы, на пальце сверкнуло красивое обручальное кольцо, и она поняла, что никогда в жизни не была так счастлива.

* * *

Гермионе казалось, что дни похорон прошли как в тумане. Она осознавала все, что ее окружало, но ей казалось, что она смотрит на себя сверху вниз, как будто это был фильм, который она смотрела на экране, но в котором на самом деле не участвовала. После первого показа она вернулась в коттедж, который снял Сириус, и плакала, пока не заснула, а Джинни и Луна лежали по обе стороны от нее, уютно обняв ее.

У нее были потрясающие друзья. Казалось, стоило кому-то из них оставить ее в покое, как тут же появлялся кто-то другой, чтобы поддержать ее. Руки Рона всегда были открыты и обнимали ее, как и руки Гарри. Джинни и Луна взялись за нее или держали за руки, а у Невилла была привычка просто смотреть на нее таким взглядом, который, как она знала, означал, что все будет хорошо.

Ее родители тоже были там, разговаривали с Сириусом и Зи и немного с мистером и миссис Крам. Сириус рассказал Грейнджерам о предстоящей войне и о том, что это значит теперь, когда Волдеморт вернулся, и она увидела страх в их глазах. Но они доверяли Сириусу, и они доверяли ей, и она знала, что они позволят ей самой принять решение о том, хочет ли она остаться в волшебном мире.

Даже если они боялись за нее.

Когда в субботу днем похороны наконец закончились, Гермиона чувствовала себя эмоционально и физически опустошенной. Крамы сказали ей, что ей всегда будут рады в их доме, если она когда-нибудь решит вернуться в Варну, а Десислава спросила, может ли она написать ей, на что Гермиона с радостью согласилась.

Они вернулись в коттедж, чтобы собрать вещи, и Гермиона вышла во двор, обхватив себя руками и глядя в небо. Рон подошел и встал рядом с ней.

— Если ты не хочешь идти домой, мы будем рады видеть тебя в Норе.

Гермиона слегка улыбнулась ему.

— Спасибо, но я думаю, что сейчас хочу провести некоторое время со своими родителями.

Рон кивнул и протянул руку.

— Хорошо, если ты передумаешь, тебе нужно только сказать.

Гермиона улыбнулась ему и крепко обняла.

— Спасибо тебе за все, Рон. Папа сказал мне, что ты позвонил им и... спасибо тебе!

Он обнял ее в ответ, задержав на мгновение дольше, чем было необходимо.

— конечно. Идем, портключ отправляется через тридцать минут. Тебе нужно убедиться, что ты все собрала.

Гермиона кивнула и позволила ему увести себя обратно в дом. Она была очень благодарна за своих замечательных друзей, подумала она. Но она скучала по Виктору, и ее сердце болело при мысли о том, что могло бы быть.

И о том, чего теперь никогда не будет.

* * *

Джинни закончила собирать свои вещи и поспешила на поиски Гарри. В последние несколько дней она была так занята, стараясь быть рядом с Гермионой, что у нее не было возможности по-настоящему поговорить с ним. Он ставил свою сумку в гостиной, когда она нашла его.

— Гарри! Мы можем поговорить минутку?

Он удивленно приподнял бровь, но кивнул и повел ее на задний двор.

— Что происходит? Ты в порядке?

Джинни улыбнулась ему.

— Я в порядке. Это тебя я хочу проверить. — Когда он закатил глаза, она схватила его за руку. — Я не имею в виду физическую силу, Гарри.

Гарри уставился на нее.

— Это будет только восьмого.

Джинни кивнула.

— Я знаю, и я понимаю, как тебе, должно быть, страшно.

Он пожал плечами.

— Я старался не думать об этом.

Джинни нежно сжала его руку.

— Если тебе понадобится поговорить об этом, ты знаешь, где меня найти.

Гарри кивнул ей.

— Ты никому не рассказывала?

— Это не мой секрет, чтобы делиться им, Гарри, — мягко сказала она. — Ты хотел, чтобы я рассказала им?

Он покачал головой.

— Нет... пока нет. У Гермионы сейчас и так дел по горло, я не хочу, чтобы она еще и обо мне беспокоилась.

Джинни улыбнулась ему.

— Ладно. Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой в Грецию?

Гарри удивленно посмотрел ей в глаза.

— Ты... ты сделаешь это для меня?

— Тебе действительно обязательно просить об этом? Я бы мгновенно оказался рядом, если бы ты этого захотела.

Он притянул ее к себе, чтобы обнять, и его окутал ее цветочный аромат. Ей было хорошо в его объятиях, она чувствовала себя хорошо, и он знал, что позволить ей поехать с ним в Грецию было плохой идеей. Меньше всего ему хотелось разрушить их дружбу.

— Я ценю это, Джинни, правда, но со мной все будет в порядке. Дядя Сириус и дядя Рэм приедут, а также Зи и Тонкс. Со мной все будет в порядке. Я напишу тебе, как только все закончится, и расскажу, что произошло. Я обещаю.

Джинни улыбнулась и поцеловала его в щеку, и все его тело затрепетало от ощущения ее губ на своей коже.

— Если ты передумаешь, мое предложение всегда в силе. А как же Мэнди?

— А что насчет нее?

— Она знает, зачем ты едешь в Грецию? Что тебе предстоит операция?

Гарри покачал головой.

— Нет. Я имею в виду, я же не могу точно сказать ей, не так ли? Я написал ей, что собираюсь на несколько недель в Грецию со своей семьей, чтобы навестить друзей дяди Сириуса, и что я напишу ей. Она хочет, чтобы я познакомилась с ее мамой и поехала с ней на свадьбу брата в августе.

Джинни улыбнулась ему.

— Я думаю, что не говорить ей об этом — хороший выбор, по крайней мере, сейчас.

Гарри уставился на нее.

— Она, неважно.

Джинни лишь приподняла бровь.

— Она что?

Гарри посмотрел в ее шоколадно-карие глаза. Он подумал, что мог бы раствориться в этих глазах, утонуть в луже шоколада и даже не злиться из-за этого.

— Она беспокоится обо мне и хочет, чтобы я поговорил с ней о кладбище и... Я не знаю, что сказать.

Она сочувственно улыбнулась ему.

— Конечно, она хочет это знать, Гарри. Ее парень прорвался сквозь защиту, которая считалась невозможной, прибыл окровавленный и сломленный и заявил, что Волдеморт вернулся. Я бы тоже хотела знать.

— Я не хочу говорить об этом, — признался он.

— Я понимаю это. Но, как человек, который был вынужден говорить об этом, это действительно помогает, и, возможно, если рассказать об этом Мэнди, это поможет немного больше, потому что она не знает всего лишнего, как мы. Она... Я не хочу говорить "посторонний", но это так. Это может пойти тебе на пользу, — сказала она ему.

Гарри медленно вздохнул.

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Грецию, Джинни.

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓