| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Здравстуйте, а Вы кто, что вам надо? Откуда Вы знаете моё имя? — удивилась девушка.
— Извините, я здесь специально для того, чтобы предупредить Вас о грозящей Вам опасности. Вы тогда спасли от пожара добрых людей, а злые люди-поджигатели устроили за вами погоню. Они знают, что вы идёте на Рессорную и устроили там засаду. На Вас охотятся, как на террористку.
— Откуда Вам это известно, — удивилась Пелагея.
— От Кикиморы, — усмехнулся Миша.
— От Кикиморы? Вы и про Кикимору знаете? У меня как-то не укладывается всё это в голове... Не могли бы Вы мне подробно обо всём рассказать.
— Конечно, но только если мы будем тут торчать, то нас могут заметить, и тогда мы оба попадём в лапы к людям, которые устроили здесь засаду. Давай лучше уйдём пока отсюда, я познакомлю Вас с моими друзьями. В спокойной обстановке мы придумаем, что нам делать дальше.
— Ну что ж, я пожалуй Вам поверю, идём, — решилась наконец Пелагея, после минутного обдумывания сложившейся ситуации.
Вскоре они уже были на Первой Речке, где Митрич уже "согревался" с каким-то мужиком, держа в руке стакан.
— Митрич, ну разве можно с утра, в служебное время, — укоризненно покачал головой Миша. А Пелагея просияла:
— Вы так на нашего лесника похожи!
— Так я это и есть, Пелагеюшка, — сказал Митрич. — Специально сюда приехал, чтобы тебя от беды уберечь.
Пелагея улыбалась, ямочки на щеках так и играли!
На вокзале Лиза издалека их заметила, и мчалась во весь дух.
— Так вот ты какая, Пелагея! — радовалась она.
— Какая такая? Обыкновенная! — засмеялась Пелагея. — Расскажите наконец в чём дело? Кто вы, откуда, и от кого меня спасать собрались?
Они стояли на привокзальной площади, кругом сновали люди и машины.
— Пойдём-ка лучше в гостиницу и расскажем всё по порядку. У нас там есть чай, и кое-что перекусить.
— А я не ела со вчерашнего дня, — простодушно созналась Пелагея.
Рассказ Пелагеи о Иване Поддубном
В гостинице Лиза настояла на том, что Пелагея сначала примет душ, отдохнёт немножко с дороги, а потом уже все собрались перекусить в комнате у девушек. Пелагея сидела с полотенцем в виде чалмы на голове и в лёгком лизином халатике. Пока все ели, кто-нибудь начинал рассказывать обо всех событиях, начиная со списка фамилий, где был и Хэри Пота, а другой подхватывал и добавлял про события, случившиеся после этого. Они рассказали Пелагее про лорда Волан де Морта, про то, что кто-то преследует не только Пелагею , да и их тоже, про пожар и про Кикимору... В общем рассказали ей всё, что сами знали.
— Вот значит как..., — задумчиво обвела взглядом всех собравшихся Пелагея. — Но ведь мне надо попасть как-то на Рессорную!
— А что там такое? Клад? — вдруг предположила Лиза. Пелагея вдруг расхохоталась
— Какой там клад... Там моя бабушка жила, баба Дуня! На улице Рессорной 8.
— Нету уже никакой Рессорной. Там уже давно всё снесли, наверно собирались строить новый микрорайон. Да кто же теперь что-то для людей строит... В общем сейчас там вместо Рессорной какие-то склады, шиномонтаж..., — сказал ей Миша, — извини...
— Как так? — растерялась Пелагея, — я ведь специально сюда ехала, чтобы узнать один адрес... Я знаю одного человека, который знает, как можно спутник этот поганый достать! Но адреса у меня нет. Дело в том, что у бабы Дуни жила одна женщина, которая знает его адрес...
— Погоди, Пелагея, расскажи нам всё по порядку. Какой человек, откуда, что за женщина..., а мы сообща потом подумаем, что мы предпринять можем, — рассудительно заметил Митрич.
— Даже не знаю с чего начать..., — растерянно сказала Пелагея, снимая с волос полотенце, и пышные её волосы рассыпались по плечам, как волны.
— Когда я была маленькая, то мои родители решили обосноваться в небольшом деревянном домике во дворе у бабы Дуни. Баба Дуня — это родная мама моего папы, — пояснила она. — Баба Дуня жила на Рессорной. Там ещё была Вагонная улица...
Домик этот был, как сарайчик, но его утеплили, засыпали стенки опилками. Внутри один знакомый из деревни выложил печку из кирпичей. Высокая труба торчала над крышей, как мачта корабля. А так красиво было внутри! Большая кровать, застеленная белым покрывалом, белые кружевные тюли на окнах, яркая дорожка на свежепокрашенном полу. И моя кроватка была вся такая чистенькая, как игрушечная. Вот сложил этот печник печку, растапливает, а печь не горит. Дым валит клубами, сырой, горький. А вокруг зеваки всякие собрались, советы разные дают. Кто-то посоветовал плеснуть немножко бензину, чтоб лучше горело. Заложили дров побольше, облили их бензином, а меня как раз баба Дуня зачем-то позвала. Только я в хату к бабе Дуне зашла, как вдруг слышим: — Ба-бах! Мы с бабушкой тут же выбежали, и в наш маленький домик кинулись. А оттуда дым валит! Оказалось, что когда запалили печку, тут же взрыв произошёл. Когда дым рассеялся, то нашим взглядам предстала совсем неприглядная картина — кирпичи и свежий раствор разлетелись по всему помещению. Грязные кирпичи лежали на недавно белой кровати, в моей кроватке, на столе, на большом телевизоре — повсюду! И всё было забрызгано глиной и сажей...
Сначала стояли со слезами на глазах, а потом всех такой смех разобрал, что чуть ли катались по этому грязному полу. Горе-печник опять сложил всю печь, всё пришлось скоблить и вытирать, мыть и стирать. Оказывается, надо было дать просохнуть только что сложенной печке хотя бы дня три, и тогда бы зажигать... В общем печка получилась очень тёплой, и зиму мы провели в этом домике, как в сказке! Но не об этоми речь... Мы жили в домике, а баба Дуня в своей старой избе сдавала углы разным постояльцам. Конечно, старая изба — это не гостиница, не то что здесь... Однако недорого она брала за жильё, поэтому в одном закутке жил студент, а в другом женщина эта — Валя. А Валя приглянулась одному военному. Военный этот был здоровый такой, красивый. Только он ходил не в форме, а как все штатские — в рубашке и брюках, а усы у него были большие и щекотные, как у Будённого. Когда он к нам приходил, то на руки меня брал и подкидывал высоко. Я же тогда ещё совсем маленькой девочкой была... Руки у него были сильные, а сам он был добрый и серьёзный. Однажды я его спросила:
— Дядя Ваня, а чем ты занимаешься?
И он мне рассказал, что служит на секретном космическом объекте, что у них ракеты испытывают, которые в космос запускают. И что сам он тоже в космос полететь собирается. Ну, много чего он мне тогда рассказал, и видно было, что он действительно что-то с космосом общее имеет, со спутниками. Я тогда не очень понимала, но в памяти так и осталось, что дядя Ваня — это человек, которого может зависеть очень многое. И когда я услышала про этот спутник, который над нами висит и льёт сверху свои вредные лучи, то сразу вспомнила про дядю Ваню. Думаю, найду его, а он наверняка знает, как и кто может устранить эту космическую беду.
А жили мы там недолго, в домике этом. Мои родители были биологами, работали в научно-исследовательском институте. Следующим летом они поехали в научную командировку, в поле, как они говорили, и машина, в которой они ехали, перевернулась в горах, полетела в пропасть. Они погибли, а меня баба Дуня отправила в Петушки, к тётке со стороны матери. Баба Дуня вскоре померла, а я так и жила у тётки, школу закончила, да в медучилище пошла учиться в городе. В этом году медучилище закончила, да поехала погостить к бабе Луше, это мама моей мамы. Я много времени у неё провела, каждое лето и по праздникам приезжала к ней, помогала ей с огородом, с живностью. Узнала много полезного о травах и заговорах разных. Бабу Лушу иногда ведьмой звали, но не по-злому, а по-доброму. Она и лечила от всяких болезней, и чай замечательный заваривала. И варенье у неё особенное было, и грибочки, и огурчики, и капуста... И надо ж было так случиться, что она за месяц до этих пожаров умерла. Похоронила я её с соседкой тётей Настей. В последнее время мы с тётей Настей бабушку вспоминали. Тётя Настя тоже учила меня тому, что сама у бабушки переняла, о травах разных полезных, снадобьях... Она тоже удивительная женщина!
— Да, — задумчиво сказал Митрич, — женщины у нас на Руси необыкновенные. И коня на ходу остановят, и в горящую избу войдут... Однако я что-то сомневаюсь насчёт этого специалиста по космосу...
— А почему ты сомневаешься? — спросил его Миша.
— Ну, может быть и в самом деле человек служил в какой-нибудь части, сидел на какой-нибудь типа радиолокационной точке слежения за спутниками... Так оттуда до космосмического начальства, как нам отсюда до Луны.... И вообще, может быть и части той нет, и сам он уже на пенсии...
— Вот в том-то и дело, что если человек как-то был связан с космосом, то у него вполне могли бы остаться какие-то связи, знакомства. Даже если на пенсии теперь. Вот если мы сейчас свалимся в какой-нибудь комитет по обороне или в управление космических полётов, и начнём рассказывать об спутнике, да ещё про Кикимору, про чертей, про Волана этого де... Да нас во-первых не пустят никуда, во-вторых пошлют куда подальше, а в третьих вообще в дурдом отправят, потому что, по мнению любого здравомыслящего человека, все эти события и приключения выглядят чересчур невероятными. А вот офицер, который знает как и к кому обратиться, которому поверят... это было бы совсем другое дело!
— Так я не против, конечно попытаться не помешает, — мягко и вкрадчиво возражал Митрич. — Только в том-то и дело, что и Иван может оказаться не тем... А если даже и тем, то может быть и он нам не поверит...
— Мне надо найти адрес Ивана, — твёрдо сказала Пелагея, глядя перед собой.
— Пелагея, ты не волнуйся, я постараюсь тебе помочь в поиске, — пообещал Миша решительно.
— Эй, Миша, а почему ты только о себе говоришь? А я, разве я против того, чтобы найти Ивана и помочь Пелагее? Разве я могу оставить всё это дело на полпути, разве мы зря сюда, на край земли, добирались? — вмешалась Лиза
— Ага, можно подумать, что только я против того, чтобы найти Ивана, да и вообще против решения задачки про спутник, — прищурился Митрич. — Конечно же я тоже готов, хоть об стену головой, даже вопреки здравому смыслу, но что-то сделать против этой беды, висящей над нашей головой.
— Значит вы хотите мне помочь отыскать дядю Ваню? — обрадовалась Пелагея.
— Конечно, всё что в наших силах сделаем, — подтвердил Митрич, — а иначе вообще зачем мы живём на этой Земле? Надо же когда-то оглядеться и сказать хоть раз — БАСТА!
— Первым делом надо узнать его адрес, а адрес знает Валя. Как же нам найти эту Валю, которая жила на Рессорной? Ведь теперь нет уж того дома и нет самой Рессорной улицы, — вслух размышляя, проговорил Миша.
— Нужели нет этой улицы? — опечалилась Пелагея.
— Тут вот какое дело, надо тебе самой увидеть как и что. А для этого надо изменить внешность, а то ведь там ждут не дождутся террористку с ямочками на щеках, — сказал Миша. — В общем, сейчас же идём в ГУМ, или ещё куда и покупаем всё, что нам понадобится для преображения.
— Подожди, — остановил его Митрич, — ты посмотри на девчонок, они же спят на ходу, да и ты тоже чересчур возбуждённый. Поспать всем надо, хоть немного.
— Да, это может закончится нервным срывом, — согласилась с Митричем Лиза, — мы и в самом деле все чертовски устали, так что часа два-три здорового сна сейчас нам отнюдь не повредят.
Все неожиданно обнаружили, что их действительно тянет в сон после напряжения и недосыпа последних дней, после волнений и тревог. К тому же с утра в промозглом холоде дрожали, а теперь согрелись после еды и горячего чаю.
— Ладно, давай поспим немного, — согласился Миша.
Неузнаваемый город
Однако уже через полчаса Миша проснулся. Он чувствовал себя хорошо отдохнувшим. Митрич во сне кому-то поспешно говорил: "Мигель, у тебя на хвосте юнкерс. Уходи в пике, я прикрою...". Миша подошёл поближе:
— Митрич, что с тобой?
Но Митрич повернулся на бок и явно не собирался расставаться с царством своих снов. Миша, стараясь не разбудить Митрича, мирно храпевшего на своей кровати, вышел из номера и осторожно закрыл за собой дверь. Мысль, что он находится в любимом городе, в котором не был столько лет, приятно кружила голову. Его так и тянуло пройти по улицам, где столько было всего связано... Спустившись на привокзальную площадь, Миша очнулся от воспоминаний и огляделся. Всё так же стоял памятник Ленину напротив вокзала, только прямо за ним теперь был универсам. Вокзал был всё такой же. На стене самого вокзала висели чёрно-белые фотографии каких-то людей. Внизу каждой фотографии была надпись: "Внимание! Розыск!" Милиция разыскивала разных мошенников, воров и прочих преступников. Одна из фотографий привлекла его внимание. Да, это же фоторобот Пелагеи! Внизу было написано, что милиция просит сообщить любые сведения об опасной террористке. Особые приметы: ямочки на щеках... Вот значит как! Значит Пелагею ищут на самом деле! Террористка... Вот ведь негодяи! И в милиции у них свои люди! В общем первым делом надо сделать так, чтобы никто не смог узнать её, надо изменить ей внешность. Миша огляделся ещё раз по сторонам: непонятно куда исчезли трамвайные рельсы? Когда они добирались до Первой Речки, то впопыхах Миша как-то особенно не задумался, почему трамваи замещают какие-то автобусные маршруты. Конечно, он думал, что поедут на "двойке", а её не было... Миша тогда решил, что на линии ремонт, или авария. А теперь он увидел, что нет ни одного трамвая, да и самих рельсов. Куда они подевались? Неужели воры растащили? Чудно!
Миша прошёл через виадук к Морскому вокзалу и пошёл вдоль берега, втягивая в себя солёный морской воздух. Этим воздухом просто невозможно надышаться! В воздухе этом были растворены ионы приключений и аура дальних странствий. На тридцатом причале, где Миша часто бывал с отцом и где раньше стоял ряд огромных белоснежных пароходов, таких как "Абхазия", "Башкирия" , Леонид Соболев", теперь стоял только небольшой пароходик "Пегас", весь покрытый ржавчиной и запятнанный суриком. Миша подошёл к вахтенному, который стоял у трапа с повязкой на рукаве.
— А где большие пароходы? — спросил его Миша.
— Большие? — эхом отозвался вахтенный. — Э, брат, большие пароходы продали какие-то "большие люди" на металлолом в Индию или Китай... Вот остались только "Галс", "Пегас" да "Антарктида"...
— Вот как..., — сглотнул комок в горле Миша, — удачи вам, семь футов под килем!
— Спасибо, брат! — ответил ему серьёзно вахтенный, — и тебе попутного ветра!
И Миша побрёл дальше, поднялся по лестнице на площадь и пошёл дальше по Ленинской. Он знал, что улицу переименовали в Светланскую, вернув ей дореволюционное название, но люди по привычке всё равно называли её Ленинской. Рельсов не было и здесь... Как они тут без трамваев теперь обходятся? — подумал Миша. Зашёл в ГУМ, прошёл немного вдоль отделов. Тут всё — блеск и роскошь, ничего не скажешь... Лица людей попадавшиеся ему на улице были какие-то безрадостные, в глазах ни у кого не было видно живого огонька. Раньше было как-то по-другому... Ему хотелось посмотреть на фуникулёр, на котором он когда-то подымался с папой и мамой. Он шёл, рассеяно глядя по сторонам, поглощённый воспоминаниями. Вдруг его взору открылись огромные красноватые опоры, высоко взметнувшиеся над домами. Строительство моста через бухту "Золотой рог" шло полным ходом. Как оно будет выглядеть потом, было неизвестно, но сейчас зрелище этих гигантских опор призвело на Мишу какой-то подавляющий эффект. Уже и фуникулёр выглядел каким-то нелепым, да и сами дома вокруг были какими-то лишними... И не было того дома, в котором когда-то находилась их квартира. Его снесли, чтобы на его месте выросли эти безобразные опоры моста. Миша пошёл обратно, совершенно разочарованный.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
