Мирон-1

   Ладно, нахожу кусок старой фанеры, закрываю брешь в заборе, деду — записку , собираемся, берём остатки мороженного и пошли на променад. — Куда рулим? — Я не знаю, ты у нас дама, выбирай. — Тогда зайдём ко мне, возьму купальник и поехали на Витязи. Соглашаюсь, году в 2005м или 6м был в Анапе , как раз в Витязево дружбан проживал. Протопали от моей Станичной до самого Анапского шоссе, потом ещё квартал и вот дом , заруливаем во двор — Погоди тут, я быстро.

   Сижу на лавке под абрикосом, недалеко пара парней возится с мопедом, один подумает голову — Чё, с Надькой ходишь? — Вроде да, максимально спокойно отвечаю. — А ты откуда? — Да со Станичной он, Мироном зовутут, подмигивает мне второй. Чё, не узнал? — я Костян, вместе на борьбу ходили. — Здорово, давно не виделись. — Да ещё бы, как ногу сломал, так и завязал. Ты ж вроде на лекаря учился? — Ага, с ней вместе. — Ну да, губа не дура, там баб много, га-га. — Всё, я готова, выскочила Надька в сарафанчике и с сумкой на плече. Костик , это мой друг, не приставать. — Ой, не гуди, я его лет десять знаю. — Ладно, пацаны, привет, пошли в ворота.

   — Ты откуда с ним знаком? — Да на борьбу вместе ходили... — Аааа, тогда нормально, а то они с Михой меня охраняют. — Женихи липнут? — Какие? Я с Костей ещё в детский сад ходила, он моим женихом был. Видишь же кожу , как только не дразнили, вот он за меня и дрался. — А сейчас? — С Галькой дружит, свадьба скоро, но по старой дружбе приглядывает, дураков хватает. — Не бойся, мне у тебя всё нравится, чмокаю в щёку и прижимаю к себе. Вот и остановка, постояли малость, прикатил старенький носатый "ПАЗик", погрузились и поехали. Море лениво накатывает на песочек — Как хорошо, Надька вытянулась на простынке и хитро поглядывает на меня. — Лицо сделай попроще, у тебя же всё написано на лбу. — А я и не скрываю, так бы и съел тебя, плотоядно облизываюсь, потом хохочем. — Я ещё подумаю, надвигает соломенную шляпу на глаза. — Думай, думай, я всё равно при своём. — Ага, видели, там всё и так понятно, хорошо настроен. Вот жучка, это она про моё "сокровище", которое в тесных плавках на все выпуклости тела реагирует. — Так это, давай проверим наши чувства, наклоняюсь и руку на живот. — Мирон, я же тебе сказала — беременеть не хочу, а предохраняться нечем, я так понимаю? Что-то я даже смутился слегка... — Видишь, я права. Чтобы потом не было разговоров, я уже не девочка, но и не дура, среди этих камней не согласна, так что сам решай.... Медленно оттягиваю край купальника, целую в сосок — Я тебя понял. Замерла, потом задышала, мягко выворачивается — Я в воду. А тебе нельзя, лежи и коптись, побежала в волну.

   Потом меня угощают пирожками, сидим и обсуждаем вопросы учёбы. — Слушай, ты же сам хотел на курсы, а теперь "шлангуешь", выгонят же. — Нога же порвана, какая учёба? — Это до понедельника, а у тебя просто желание пропало, я же вижу. — Спокойно, теперь оно вернулось, я буду рядом. — Врун, только на баб и глазеешь, тебе надо на массаж одних старичков присылать. — Ээээ, ты же не враг, нашла чего пожелать. Ладно, я буду непокобелим и стоек. — Ну, насчёт первого очень сомневаюсь, а вот со вторым у тебя вроде всё в порядке. Грожу пальцем — Не начинай, я только утих.

   Ладно, что у нас дальше по плану? — По плану у меня возвращение блудной дочери, к шести маман с работы вернётся. Завтра днём уборка, а вот вечером... делает мечтательные глазки — вечером я свободна. — Всё, тогда собираемся, у меня дед с рыбалки должен вернуться.

   19.20. Дед вернулся хорошо поддатый и угомонился спать, а я решил добить кучу кирпича, пока жара спала и не темно. Перебираю кирпич, слышу сзади — Э, парень, поговорить надо. Стоит крепенький мужичок в вельветовом пиджаке, на шее приличная цепура, ну и кепка в национальном стиле, поодаль синий "Жигуль" и в нём вижу того водилу и ещё одну рожу. — Надо, поговорим, заходи, киваю во двор. Присаживайся, показываю на лавку. — О чём разговор, надеюсь, по делу?

   — Ээээ... Мирон я. — А я Гурген. — Слушаю, уважаемый. — Скажи, ты зачем машину фотографировал? — Для дела, конечно. И машину и шофера, и вот убытки наши, киваю на сарай. Приду я с заявлением и выложу фотки на стол, чтобы наша милиция зря не бегала, время сберегла. — Э, какая милиция, зачем? — Гурген, наша милиция, советская, которая меня бережёт. А мне и дедушке целый гараж развалили, на улице клумбы разрушили, люди недовольны. Ты на воротах звёздочку видишь? Дед мой — заслуженный фронтовик, под Новороссийском с самим Брежневым воевал. Как ты думаешь, что будет, если он ему письмо напишет, а другие ещё и подпишутся?

   "Ара" достаёт платок, вытирает лысину — Мирон, дарагой, зачем ссориться, давай договоримся, да? — О чём? — Мы тебе денег дадим, твоему дедушке, конечно. — Гурген, деньги — это деньги, а как с гаражом быть? — Слушай, мы дома большие строим, гараж — это такая мелочь, придут мои люди, быстро всё наладят. — И крышу поменяют, конечно? — Обижаешь, и крышу сделают, и этой бабушке клумбу, я сам всё проверю, не надо никуда писать. — Хорошо, ты сказал, я услышал. Если завтра начнёте, то дедушка с письмом подождёт. Как только последний гвоздь забиваете, я тебе фотоплёнку отдаю, согласен? — Конечно. — И денег на лекарство добавишь, а то человек старый, нервы слабые, сам понимаешь. — Эээээ, двести хватит? — Лучше триста, лекарства дорогие. — Хорошо, 250 и гараж. — Уговорил. Вот сразу видно умного человека, а то твой водила только улыбается. — Он теперь долго улыбаться не будет, я дедушке из его зарплаты на лекарство дам, Гурген усмехнулся в усы, натянул кепку и мы прощаемся.

   Машу рукой, беру лопату и можно ещё поработать. Догребаю последнее уже почти в темноте, млять, надо свет во дворе сделать. Да много, чего надо, ладно, старый на рыбалке, а молодой ничего не замечал и только мудями тряс? — Круто вы судите, Николай. Но "развод" с Брежневым мне понравился, зачёт, как теперь говорят. Чем заниматься дальше думаете, если не секрет? — Чем? Тут вроде на массажиста учусь, а нельзя знаний добавить, в голове то пусто? — Похвальное решение, хорошо, сидите, расслабьтесь и начнём процедуру. Вот это меня взяло в оборот, с писательским квестом было гораздо спокойнее, а тут и мозг гудит, и руки, и пальцы, будто сутки на них отжимался. — А это вам почитать, осталось два желания, слышу в голове и на стол плюхается увесистая книга, да ещё и ленточкой с бантиком увязано, как на день рождения. Листаю, мама дорогая, и картинки и схемы иглоукалывания и всякие массажи подробно описаны, даже эротические, а уж это мы подробно изучим, без сомнений.

   В голове на удивление легко находятся ответы на мои вопросы, только подумаю — уже рисунок как перед глазами. Хренасе, я что, терминатором стал? Раскрыл книгу, лежит тело, задаю вопрос — защемление нерва, опаньки — тело как бы взлетает над столом и я вижу, где это! Шевелю руками, вроде виртуально разминаю точки на позвоночнике, потом иду к мышцам, как в кино или в компьютере. Обломали фантазии — скрип — дед нарисовался. — Мироха, а ты чё делаешь ? Изображение пропало, только рисунок в книге — Дед, ты не пугай так, ты же спишь. — Да поссать ходил, гляжу в дверь, а ты как Кащёй из сказки — руки над книгой держишь и пальцами шевелишь. — Да брось, какие сказки, видишь схему, а я руками вроде как проверяю , что делать и как ? — И чё, получается? — Не знаю, учусь же только? Вот ты чего голову набок держишь? — Да хрен знат, то ли продуло, то ли ещё чего, уже дней пять косит.

   — Так, Кузьма Григорьич, щас я тебя лечить буду. А Ф.И.О узнал по почётной грамоте, которая в кухне висит с хрен каких времён, уже и выцвела вся. — Иди ты, ага, придумал, но не уходит. — Дед, я что, зря учусь, а для кого? Иди сюда, хорош бояться. — Кто, я? Да хрен дождесся, малец, я на пулемёты в атаку ходил, а ты бояться, сел на табурет — Лечи. — Погодь, шторки задёрну, теперь сиди, расслабься и дыши ровно. Фуххх, какую бодягу вы пили, уважаемый, перегарчик то.... Выставил ладони около шеи и у меня в глазах как рисунок, только живой, вот жилки пульсируют, вот вены, хренасе, номера. А вот и красненьким пятно, в мозгу фразы про позвонок и защемление, куда давит, что сделать, я только пальцами ловлю, а меня и даже наводят на цель. — Ой... пискнул больной.

   — Терпи, дедуля, нашёл я ЕЁ, щас разминать буду, приставил пальцы с двух сторон на пятно и начинаю водить по кругу, постепенно приближая к центру . Чёрт, а работает, гад буду, как будто стираю ластиком, оно пропадает и светится, как общий фон, светло-бирюзовым и голубым. — Ну, легче? Ты не молчи совсем то, я же знать должен. — От это ты дал, внучок, как бы толкает и боль выдавливает, легче, её Богу, легче. — Ещё посиди, чую, шишак маленько выпирает, разминаю остаточки, уже и красный фон ушёл, только команды — нежнее — сильнее, разминайте.

   Всё, прикладываю ладонь на шею — Погодим минутку, пусть кровь разгонится, держу , считаю про себя до полста, отпускаю. — Деда, осторожно шею поверни туда-сюда, как? Дед крутит и на лице удивление, как у ребёнка — Едрён корень, а не болит, точно вылечил. — Так, резко не встаём, пошли, провожу, укладывайся, подушка тоненькая, эти горы убирай. — Так спина, ити её, вот и подкладываю. — Пару дней нельзя, а в воскресенье я тебе и спину начну править, будешь у меня перчиком, всё, отдыхай. Слышу в спину — Спасибо, внучок. Ухххх, что-то аж взмок, пойду , ну улице посижу. Тишина, но город всё равно не спит, кое-какие звуки ловлю. — Николай, не ожидал, честно. У вас талант к этому, не замечали? — Да как-то не приходилось особо отличиться. — Поздравляю вас с боевым крещением, там подарок от меня, отдыхайте, прозвучал серебристый смех и затихло.

   Ого, опять? Надеюсь, не упаковка бинтов? Захожу, на кровати приличный пакет с надписью — " Levi,s" , круто гуляем. Нуууу, праздник просто , да два комплекта, явно один на Надьку, мерси. Штаны — клёш, жилетка , даме шляпу и сарафан джинсовый, а мне панаму, вдогон по паре ремешков, царский подарок, ей Богу. — А как вы хотели, хорошие дела должны вознаграждаться, ещё в кармане посмотрите. Мля, сюрприз — и часы этой фирмы, одни явно дамские, считай , вишенка на тортик. Всё, я в шоке, сгребаю ништяки на стол и заваливаюсь спать, первый шаг сделан. Снится костёр и огромная рыбина на вертеле, который с двух сторон крутят дед и Надька, просыпаюсь и точно, рыбой пахнет.

   На часах 6.10, хренасе, запахи, это дед там кашеварит? Ну, тогда и нам подъём, вылезаю — точно, на плите сковорода и рыбка шкворчит, дед газету читает. — Здорово. Я вроде потихоньку старался, ну , раз поднялся, тогда будем утречать. — Будем, хмыкаю я и топаю на "дальняк". — Как шея? — Как по новой родился, не болит, прямо чудо. — Ты только сильно не газуй, а то испортишь всё, пару — тройку дней поберегись, ладно? — Как скажешь, доктор. Эх, мама моя Аграфёна не дожила, вот бы порадовалась, она тоже врачевала здорово. Мы как после гражданской сюда перебрались, так и лечила в округе народ, вот и кормили нас и денежкой малой поддерживали. Может, у тебя в неё Дар проснулся, а? Жму плечами — Не знаю, но мне вчера ночью Голос был — Лечи людей, Мироша, мол, хватит дурью маяться.

   Дед чуть кружку не выронил — Хосподи, точно слышал? — Нууу, смысл был такой, темню, как могу. Дед, ты ж вроде партийный? — Ээээ, тут другое. И что? — подумаешь, партийный, как снаряды вокруг рвутся, Его не раз помянёшь, может, потому и живой. Нас ночью привезли на берег батальон, через неделю на взвод не наскрести... и так полгода, соображаешь, сколько там народа закопали? Это я только тебе, чтобы знал, как она, эта Победа, досталась. Эхххх, махнул рукой и приложился к чаю. Молчим...

   — Ладно, чё я про это? Сарайку разобрал, что делать будем? Ты ж вроде мотоцикл купить хотел? Ого, я как-то ни разу не байкер, надо отмазаться. — Ну, хотел, а деньги? — Да лежат они, ни копеечки не тронуто, как выслали с прииска похоронные, так и на книжке, ну там, процент какой накапал. Мля, какие похоронные, на кого? — Чего смотришь, положено у них так было, если кормилец помер, то работнику тыщу выдают. Мать с отцом как утонули, так две и выслали на меня, до твоего 18ти летия. Упс, я сирота? — Дед, пойду я , подышу малость, взял кружку и вышел на двор. О, дела то какие тут, Ульяныч!

   Деда растащило на воспоминания, притаранил семейный альбом и стал рассказывать, кто да что в нашей семье, а я только впитываю, раз так повезло. Что-то подъехало, потом стучат — на улице стоят трое кавказцев — Мирон, да? Здравствуй, мы от Гургена. — Проходите, маячу деду, чтобы ушёл в хату. Но он и без этого уже решил отдохнуть, махнул рукой и скрылся. Минут за двадцать обговорили, что нам нужно, мужики разделились, один остался готовить место, двое уехали на "Зилке" за песком и кирпичом. Всё, не мешаю, пусть пашут, у нас есть другие дела.

   А задумал в сарае сделать комнату и прихожую, вот там буду лечением заниматься. Так что вооружаемся карандашом, есть тетрадка и начинаю чертить рисунок массажного станка, благо в книжке и голове и про это инфа есть. Часа через два припёрся дед — Слышь, Мирон, а чё эти армяне тут делают? — Как что, изъявили желание отремонтировать за собой. — Врёшь, что, сами? — Ну почти... Я им тут рассказал, какой у меня дед героический, с Брежневым рядом воевал, так что лучше тебя не злить. — Охренеть! Ты чё удумал, внук? Ну, видел я его, ну медаль вручал, но чтоб ему жаловаться? Да нас там тыщи были, он кого упомнит? — Дед, джигиты только с гор спустились, им то откуда это знать? Так что они сразу и добровольно согласились, смотрю на него и начинаем ржать. — Ну ты ловкач, чтоб армян, да надуть, кому сказать только. — Дед, ты потерпи, только им не брякни, а то бросят работу. — Ну это то понятно, теперь буду марку держать, вот удумал, кхе.... Я в магазин пошёл, ты за старшего, га-га — гляди тут за работниками, натянул кепку и пошагал в калитку.

   10.20. Дед ушёл видимо до Краснодара, уже два часа нету. Ладно, завёл чай, принёс три кружки, сахар, пряники, разложил на лавке, позвал мужиков — Идите, передохните. Не ломаются, умылись, уселись, потихоньку разговаривают, а я решил персик ободрать, всё дерево усыпано, уже и падать начало. — Ау, ты где? — слышу голос Надьки. — Тута я . — О, помочь? — Вставай, в четыре руки поскорее будет. Как дела? Да нормально, стирку с семи затеяла, сейчас развесила и к тебе, там мамка пирожков напекла. А что там за мужики у вас? Рассказываю про стройку, потихоньку поржали, не будем людей смущать. По всему видно, что обычные работяги, они то тут при чём, если один опездол рулить не умеет. — Так что будет у меня летняя резиденция, понятно? — Везёт. А у нас две комнатки и сараюшка во дворе на четверых соседей, ничего не пристроишь.

   Всё, нагребли два ведра, несём в дом — Продавать будете? — Нафиг? Я напиток целебный сделаю, а то сгниют и всё, а так польза будет. А что, "самограй" я в перестроечные времена годов пять ставил, плевать было на эти талоны и очередь, а тут всё халявное, купи сахар и только не ленись. Всё, беру чашку с пирогами и идём в комнату. — Так, стой ровно, глаза закрой.... Достаю из шкафа пакет с подарками — вручаю в руки — Можешь смотреть. — Это мне? — А кому, за вчерашнее рассчитываюсь. С тихим стоном всё вынимается и разворачивается — Уууу, какой сарафанчик! Мирон, я тебя люблю, чмокает в щёку. Так, отвернись, буду мерить. — Ой, да чего я там не видел, вчера забыла? Хмыкнула, скидывает платьице, натягивает обнову — Мамочка дорогая, как на меня, показываю палец — Во! А там и шляпа и часики на руку, всё, полный комплект для подиума.