Вторая жизнь (Кусок Молнии)

Не скажу, что к фантастике я равнодушен. Даже, наоборот, я в своё время прочитал достаточно книг на разную фантастическую и фентезийную тематику, в том числе и про попаданцев, так что со многими штампами я в теории знаком.

Сперва надо узнать, присутствуют ли у меня воспоминания предыдущего владельца тела. Науке медитации я обучен, так что в теории это не должно быть сложно. Удобную позу я уже занимаю, точнее я пока ещё не делал попыток сменить ту, в которой я осознал себя. Отстраниться от ощущений тела в моем состоянии довольно просто, тяжелее очистить мысли, но с какой-то попытки мне это начинает удаваться, и я постепенно проваливаюсь в состояние, в котором привык проводить в прошлой жизни минимум по нескольку часов в неделю.

Кто-то может задаться вопросом, отчего я такой спокойный? Почему так легко отнёсся к тому весьма вероятному факту, что я умер и попал куда-то в иной мир? Так характер у меня такой. Я, скорее оптимист, и в какой-то мере фаталист. Я не привык рефлексировать по пустякам. В моей жизни бывали моменты, когда я совершенно ничего не мог поделать с какой-либо постигшей меня неприятностью. У многих от подобного опускаются руки, они начинают постоянно сетовать на судьбу, не пытаясь как-то примириться с фактом и продолжать жить дальше, постоянно оглядываясь на произошедшее. Я же в подобных обстоятельствах действовал по-иному.

Случилась неприятность? Печально, но жизнь на этом не заканчивается, так что надо думать, что можно сделать в данной конкретной ситуации, чтобы нивелировать последствия, и в будущем постараться по возможности избегать подобного. Так было после смерти родителей, после моей травмы, и других не таких серьёзных, но зачастую не менее значимых событий.

Так вот, погрузившись в медитацию, я понял, что ничего такого, о чем писали в книгах, я не чувствую. Никаких знаний, памяти или души прошлого владельца тела тут нет. Печально. Либо фантасты несут откровенную ересь, либо это мне так не повезло.

Накопившаяся усталость от всех усилий, что я предпринял с момента, как осознал себя, неожиданно резко дала о себе знать, отчего моё сознание стремительно рухнуло во тьму.

* * *

В следующее своё "включение" я рефлекторно попытался открыть глаза, что мне, хоть и с трудом, но удалось. И сразу же их закрыл, так как оказался почти ослеплён довольно ярким светом. Постепенно "включались" и остальные органы чувств, и я смог получить хоть немного сведений об окружающей обстановке.

Находился я в весьма тихом месте, поскольку не смог расслышать практически ничего, кроме своего дыхания. Лежал я на не самой мягкой кровати, укрытый тонким лёгким одеялом. Из одежды, по всей видимости, на мне ничего не было, по крайней мере, именно об этом говорило осязание. Периодически я приоткрывал глаза, чтобы дать им привыкнуть к свету, и через десяток попыток смог, наконец, осмотреться.

Из-за очень сильной слабости я мог шевелить только веками, на что-то большее меня не хватало, поэтому рассмотреть удалось только потолок, часть стены, что попадала в сектор обзора, и совсем немного остального, что было видно в периферийном зрении.

Потолок был белый, впрочем, как и стены, удерживающие его от падения, изготовленный из какого-то неизвестного мне материала. Это точно не окрашенное дерево или бетон, и совсем не похоже на металл или пластик. Потолок вообще не походил ни на один из известных мне материалов и не выглядел окрашенным, равно как и стены. Повернуть голову сил у меня не было, поэтому осмотреться лучше я не мог. Оставалось только ждать, когда ситуация прояснится.

Вообще, ситуация меня несколько напрягала. Я не люблю ощущения беспомощности, а тут лежу совершенно без сил непонятно где. Никакой определённостью и не пахнет, мой статус мне не ясен, что со мной, я так же не знаю, где я нахожусь, неизвестно. Весьма печальное положение. Мне остаётся только ждать кого-то, кто сможет прояснить обстановку.

Мысли текли достаточно вяло, без погружения в медитацию было трудно сосредоточить внимание на чём-то, так что я просто лежал и смотрел в потолок, ожидая изменений своего положения.

* * *

Примерно через два часа — чувство времени начало возвращаться ко мне — я услышал, как, по всей видимости, в соседнем помещении открылась и закрылась дверь. Затем я услышал шаги, шелест бумаги и перестук каких-то стеклянных предметов. Через несколько минут, в течение которых я слушал, как некто в соседней комнате занимается непонятными делами, шаги приблизились ко мне, и я услышал, как открывается дверь в мою комнату. Вошедший остановился на пороге и, скорее всего, увидев мои открытые глаза, произнёс:

— Очнулся, паразит?

— "Блять. Не успел встретиться с кем-то разумным, как сразу прёт негатив. Буду косить под амнезию. Хотя притворяться особо и не придётся." — Тем временем, мой, пока ещё невидимый собеседник, продолжал:

— Молчишь, это хорошо. Ты очень серьёзно нарушил мои планы, пацан, так что извинений за твои травмы ты от меня не дождёшься. Возможно, не стоило бить тебя по голове, тогда бы ты не провалялся тут неделю без сознания, но сделанного не вернёшь. Ты испортил мне годы подготовки, поэтому отработаешь свой проступок полностью. Заступиться тут за сироту некому, так что мне никто слова не скажет. Наоборот, я же о тебе "забочусь", хе-хе...

— "Пиздец. Только очнулся, и уже чего-то кому-то должен. Разве что есть в его словах один положительный момент. Если я, как он говорит, после удара по голове провалялся в отключке неделю, значит, вопросов о потере памяти не возникнет, но его слова настораживают. Что же я (пора привыкать считать это тело мной) такого совершил, что он так мной недоволен?"

Пока я слушал его монолог, я краем сознания отметил, что язык мне не знаком, но очень похож на какую-то дикую смесь испанского, немецкого и японского. На первом я мог связать пару слов, во втором, кроме "даст ист фантастиш", мог ещё сказать "хенде хох", третий же знал на уровне, достаточном для опознания языка среди себе подобных, за что надо благодарить некое количество просмотренных "японских порномультиков", как их называл отец. Вообще, это было достаточно серьёзным увлечением брата, которое он не бросил и после армии, так что мне тоже перепала "радость" от приобщения к этой субкультуре. Как он это совмещал с бизнесом, я особо не представляю.

Так вот, язык я понимал хорошо, а это значит, что некая часть знаний от прошлого владельца мне всё же досталась. Штамп подтверждён. Буду надеяться, что и с разговорным языком тоже будет просто.

Решив, что пора переходить к диалогу, я попытался что-то сказать, но из-за никуда не пропавшей слабости смог лишь едва пошевелить челюстью. Однако это не осталось не замеченным, я услышал пару шагов, и смог, наконец, рассмотреть первого встреченного здесь разумного.

"Высокий, или мне это из-за детского тела так кажется?" Действительно, говоривший возвышался надо мной, как гора. В остальном же это был весьма обычный человек, по крайней мере выглядел именно человеком. Абсолютно лысая голова, немаленькая аккуратная борода и усы песочного цвета, черные глаза, серьга в левом ухе, неприятный шрам, проходящий по лысине и оканчивающийся у левого глаза. Одет он был в простую белую рубаху с черным ремнем, проходящим через правое плечо. Остальное я видеть не мог. Осмотрев меня, тот кивнул своим мыслям и сказал:

— Чего ты тут сипишь, и глазами зыркаешь? Не можешь пошевелиться? Слабость большая? Будет тебе уроком, как брать и использовать чужое. Ладно бы дотерпел и отошёл подальше от моего дома, так нет, ты имел наглость прямо под окном... ты, сволочь, испоганил то, что я планировал долгие годы. Я тут кое-что сделал, так что сбежать пока ты не сможешь, хорошо, если говорить получится. Так что считай это частью своего наказания.

"Пиздец, куда я попал? Что это за маньяк? Я говорил, что быть ребёнком плохо? Так вот, я готов попасть хоть в полностью беспомощного новорождённого, чем оказаться в такой ситуации."

Пока я находился в шоке от услышанного, говоривший вышел из комнаты, и через некоторое время вернулся с каким-то подобием капельницы. Довольно сноровисто он установил мне в обе руки и в пах по катетеру, подключил их к каким-то системам, и пояснил мне свои действия:

— Итак, это твоё питание и туалет на следующий год. Жрать что-то будешь только в дни помывки, чтобы желудок не атрофировался, так что срать тебе будет особо нечем. Когда сможешь говорить, побеседуем, и приступим к учёбе.

"Приехали, сука. Попал в руки маньяка, и, возможно, педофила. Если выберусь, убью суку". С такими мыслями я и отрубился.

Следующая пара недель мало отличалась друг от друга. Я все так же лежал на кровати, получая питание из капельниц, и пытался произнести хоть что-то. С каждым разом мои попытки были все удачнее. Я уже понял, что с разговорным языком тоже все будет в порядке, так что старался с удвоенной силой.

"Интересно, как же звали бывшего хозяина тела?" — Мелькнула как-то раз у меня мысль, и в тот же момент я вдруг неожиданно осознал, что я сам не могу вспомнить своё. Только сейчас я понял, что не могу вспомнить огромную массу вещей. Я помню, что у меня была семья: отец, мать и младший брат, но их имена и внешность начисто стёрлись из памяти. Я помню все прослушанные лекции в университете, но не могу вспомнить имя соседа по парте или лицо преподавателя. Содержание всех прочитанных книг всплывает у меня в голове, но я не могу вспомнить их внешний вид и то, где и когда я их читал. И так практически со всем. Единственный человек, чьё имя я помню, это мой учитель — Дядя Ваня, и всё.

Вскорости мои усилия по началу диалога увенчались успехом, и во время очередного визита этой лысой сволочи я смог выдавить из себя:

— Где я? Кто вы? И, к-кто я? Почему вы так со мной?

От моих слов лицо этого урода перкосилось, и тот недовольно себе под нос едва слышно проворчал:

— Я ему что, память отшиб? Это плохо. — И уже громче обратился ко мне:

— Ты меня не помнишь? Совсем?

— Нет, — едва смог произнести я.

— Как твоё имя, знаешь?

— Нет.

Допрос продолжался с полчаса, после чего мужик от меня отстал, и, резко развернувшись, вышел из комнаты.

"Хоть бы поверил", — подумалось мне.

* * *

Утро началось неприятно. Проснулся я от не очень сильного, но, тем не менее, весьма неприятного удара по животу.

— Хватит спать, пора приниматься за учёбу. — Весёлым голосом сказал мой тюремщик.

"Какую, на хуй, учёбу", — успел подумать я, прежде чем он продолжил:

— Так как я тебе отшиб память, и ты минимум год, а то и больше, не сможешь приступить к каким-либо тренировкам, да и пока ты просто не сможешь понять их смысл без определённой базовой подготовки, я сначала займусь твоим образованием. Позже расскажу о том, чему тебе предстоит в будущем научиться. Как сможешь тренироваться, пояснений особо не будет, так что страдать будешь по собственной лени. Захочешь ко мне обратиться, называй меня Мастер или Учитель.

И началась "учёба".

На удивление этот "мастер" оказался отличным преподавателем. Он выяснил уровень моих оставшихся знаний, который я постарался максимально занизить, что мне с успехом удалось. Так же он проверил мою соображалку, тут уже я наоборот постарался показать всё, что могу. Это тоже принесло свои плоды, и учёба пошла весьма интенсивная.

Первое время он рассказывал мне об окружающем мире, и я с удивлением узнал, что проживаю в доме, построенном из облаков, на "твёрдом" облаке посреди "жидких" облаков, составляющих окружающие облачные "моря". Такие рассказы он перемешивал с обучением чтению, счету и подобным простым навыкам. Я с удивлением понял, что алфавит, которому он меня обучал, почти на полностью повторял английский. Да, многие слова звучали и писались по-другому, остальные же очень сильно его напоминали, либо звучали и писались так же , так что с восприятием текста у меня проблем не возникло.

Так же я узнал о том, что местные жители крылаты. Те самые рудименты — это остатки от крыльев, которые ранее были у меня. Учитель рассказал, что мне крылья сломал кто-то из местной шпаны примерно с год назад, и ему пришлось их отрезать, чтобы сохранить мне жизнь. Он же попенял на мою неблагодарность, так как я не оценил факта спасения и дальнейшей заботы, и испортил крайне редкую и дорогую вещь, необходимую для его планов, отчего и страдаю.

Постепенно от общей информации он перешёл к строению человеческого тела, рассказал об уязвимых зонах организмов разумных. Рассказывал он также и об опасных животных, обитающих вокруг. Меня опять поразило то, что в облаках, заменявших местным море, так же обитали непонятно как живущие там рыбы и прочая живность.

Вообще окружающий мир был очень странным. Мой "мучитель" был человеком, и крыльев не имел, но, несмотря на это, местные его уважали, как я понял из редких его оговорок. Под облачными островами, расположенными на высоте от семи до десяти километров, находится обычное море, заполненное водой, на островах которого тоже живут люди. Как такая система вообще может существовать, я не понимаю.

Вообще, если бы не моё беспомощное состояние, я бы, наверное, получал удовольствие от приобретения новых знаний. Подбор информации, конечно, очень специфический. Судя по тому, что я понял из слов учителя, из меня он хочет сделать какого-то убийцу или ниндзюка. Он рассказывал о том, как лучше подобраться к цели, как остаться незамеченным, как не привлекать внимания в оживлённой толпе и скрываться в ней от наблюдения, или наоборот вести в скрытую слежку за кем-то.

В целом, эти навыки вполне обычны и для моего мира, но вместе с ними было и исключение. Мне было наглядно продемонстрировано, что хорошо обученный человек тут может многое. Действие Мантры я не смог увидеть, но вот то, что с помощью Чакры учитель защитил свою руку и пытался безуспешно порезать её ножом, которым до этого стругал какую-то кость. Правда, стоит заметить, что все эти рассказы о Чакре и Мантре во многом пересекались с тем, чему меня учил Дядя Ваня. И одновременно напоминали что-то виденное или слышанное ранее.

Приложив определённые весьма значительные усилия, я смог вспомнить, что брат смотрел какую-то японскую фигню, где герои как раз пользовались чем-то, что называли чакрой, тем самым значительно усиливая себя. Однако никаких облачных островов и кишащих пиратами морей, там не было. Значит, я попал куда-то ещё. Жаль. Бойцы, судя по тому, что я помню, там были эпические, и прокачаться до высокого уровня вполне реально, но не судьба.

* * *

Через пару месяцев я смог начать шевелить своими конечностями. Слабость никуда не ушла, но чувствовалась гораздо меньше, чем раньше. Так, глядишь, через полгода смогу нормально ходить.

Моё предсказание сбылось лишь отчасти. Да, через полгода я смог пройтись по комнате. Держась за стену. На жутко дрожащих ногах. Но всё же смог. Ещё через месяц окреп достаточно, чтобы начать выполнять какую-то работу по дому. Ещё через месяц смог впервые провести день на ногах, ни разу не свалившись от усталости.