С другой стороны, в отличие от некоторых других членов палаты лордов, таких, как, скажем, барон Хай-Ридж...
— Все по-честному, сэр, — сказал он. — Не скажу, что согласен с ними, но думаю, что многие из них — я имею в виду либералов — искренни.
— Я готов признать, что большинство из них искренни, — ответил Капарелли. — Не все из них, однако. Особенно это касается лордов. Учитывая, в какой компании они работают, в их приоритетах честность не так уж и важна. И даже если предположить, что они действительно верят в то, о чем говорят, это означает, что они совершенно искренне засунули головы в задницы.
Сарноу усмехнулся, затем поморщился, а Капарелли виновато покачал головой.
— Извините! Не думаю, что смех сейчас пойдет вам на пользу, Марк. В любом случае, никому не повредит, если они потерпят еще пару недель, прежде чем проголосуют за официальное объявление. — Он пожал плечами. — Учитывая время передачи сообщений и скорость развертывания, пройдет некоторое время, прежде чем мы будем готовы к чему-либо, кроме немедленных контрударов. Я уже санкционировал "Ответный удар Гамма", и это все, на что мы способны, пока не получим более точную информацию о том, что, черт возьми, теперь собираются делать хевы, когда их первоначальные наступательные действия пошли прахом.
Сарноу снова кивнул. Королевский флот Мантикоры верил в то, что нужно быть подготовленным и основательным, когда дело доходит до защиты от нападения родной системы Звездного королевства и его торговли. В рамках своей основательности, флот добросовестно рассматривал возможность нападения любой гипотетической звездной нации, но всегда признавал, что единственным логичным "гипотетическим агрессором" была Народная республика Хевен, и планировал это соответствующим образом. КФМ давно осознавал, что Народная республика почти неизбежно сделает первый выстрел в войне, к которой обе звездные нации готовились последние двадцать стандартных лет или около того. С точки зрения Мантикоры, гораздо дольше; на самом деле укрепление КФМ началось более чем за полстолетия до этого, при Саманте II, за десять стандартных лет до того, как Роджер III взошел на трон в 1857 году, и только ускорилось после смерти Роджера в 1883 году. Шестьдесят стандартных лет — это долгий срок, чтобы о чем-то подумать, поэтому, хотя адмиралтейство всегда ожидало, что хевы начнут стрелять первыми, оно уделило довольно много внимания рассмотрению того, что Звездное королевство может предпринять в случае, если Мантикора — в отличие от любого из предыдущих национальных флотов-мишеней — выживет после первого выстрела и получит возможность отстреливаться.
Результатом стал план "Ответный удар", военный план, варианты которого учитывали все мыслимые обстоятельства. На самом деле "Ответный удар Гамма" был гораздо более оптимистичным вариантом, чем когда-либо представлялось большинству аналитиков КФМ. Если Капарелли санкционировал "Гамму", адмирал Уайтхейвен, должно быть, нанес поистине катастрофический ущерб Народному флоту, устроив засаду у звезды Ельцина.
— Ладно, мне пора убираться отсюда к чертовой матери, чтобы они могли подготовить вас к транспортировке, — сказал первый космос-лорд. — Настоящая причина, по которой я пришел, заключается в том, что если бы я был один в этой постели после того, как мои люди блестяще выступили, то хотел бы знать, что происходит. Особенно, — Капарелли тепло улыбнулся, — потому что то, как они выступили — то, как все вы выступили, — это то, что дало нам возможность начать войну с врагом и выбить из него все это дерьмо. Спасибо. Мы все гордимся вами.
Он смотрел Сарноу в глаза, пока адмирал не кивнул в знак согласия. Затем сам кивнул в ответ, махнул рукой и вышел из палаты.
Медицинский центр Бэссингфорд
Город Лэндинг
Планета Мантикора
Двойная система Мантикоры
20 марта 1905 г. э. р.
— К вам посетитель, лейтенант!
Брэнди Болджео оторвалась от чтения, когда главстаршина Джейсон Бейтс просунул голову в открытую дверь ее больничной палаты.
— А это случайно не угрюмый, с сомнительной репутацией, полноватый парень, лысеющий на макушке, который когда-то сам был гостем в вашем заведении? — подозрительно спросила она старшего медбрата этажа, и Бейтс усмехнулся.
— На самом деле, так оно и есть. Но с ним очень милая дама. Возможно, она сумеет заставить его вести себя прилично.
— Нет, если это тот, в ком я уверена, — печально сказала Брэнди, ставя ридер на прикроватный столик. — Тем не менее, сейчас я собралась с духом, так что, думаю, вы можете позволить ему войти.
— Вы действительно храбрая, лейтенант, — сказал Бейтс с подобающим благоговением в голосе и отступил в сторону.
— "Пользующийся дурной репутацией", не так ли? — спросил круглолицый бородатый мужчина, входя в палату. — Вот как! И это лучшее, что ты могла придумать после того, как я всю жизнь мучился с черными метками?
— Ты не потратил "всю жизнь" на то, чтобы заработать черные метки, — сурово сказала темноволосая женщина рядом с ним. — Ты даже не пошел на флот, пока тебе не исполнилось двадцать три, Тимми! Я понимаю, что большую часть этих лет ты попадал в неприятности, будучи гражданским лицом, но, пока ты не надел форму, у военно-космического флота не было возможности наказывать тебя.
— Я приступил к работе, как только смог, — обиженным тоном отметил главстаршина (в отставке) Тимоти Болджео. — И, конечно, сделал все возможное, чтобы наверстать упущенное на гражданке время! Думаю, что собрал достаточно за всю свою жизнь, чтобы иметь право на небольшую поэтическую вольность!
— Ха! Это, пожалуй, единственное, что в тебе поэтично, — парировала Линда Болджео. — Хотя, — добавила она с рассудительным видом, — они, похоже, тоже чувствовали себя обязанными наверстать упущенное время, как только у них появился шанс начать колотить тебя.
— Я остаюсь при своем мнении, — торжествующе заявил Тим, когда они подошли к кровати. Затем он наклонился, чтобы обнять Брэнди, и она широко раскрыла объятия. Его собственные руки крепко сжали ее — достаточно сильно, чтобы скрыть юмор в его голосе, — и он несколько секунд прижимал ее к себе, прежде чем глубоко вдохнуть и отстраниться. Он стоял, все еще глядя на нее сверху вниз, пока Линда не ткнула его локтем в бок. Тогда он дернулся и отодвинулся с извиняющимся смешком. Линда фыркнула и тоже наклонилась, чтобы обнять свою дочь, и глаза Брэнди загорелись, когда они крепко обнялись.
— Садитесь. Садитесь! — скомандовала она, указывая легкой шиной, которая заменила гипс на ее правой руке, на стулья в больничной палате, в то время как левой рукой она как можно незаметнее (что было не очень) вытирала слезы.
— Такая властная! — ответил ее отец, улыбнувшись ей, взял жену за руку, и они послушно устроились поудобнее.
— Как себя чувствуешь, дорогая? — спросила Линда с серьезным выражением лица, и Брэнди пожала плечами.
— Честно говоря, я не так уж плохо себя чувствую, мам. Конечно, я бы предпочла не находиться здесь, но, кроме небольшого дискомфорта в запястье из-за быстрого заживления, — она снова помахала шиной, — в данный момент ничего не болит. После подготовительных процедур у меня начинает чесаться культя ноги, но я знала, что это произойдет. Кто-то, — она многозначительно посмотрела на своего отца, — очень долго жаловался на зуд, когда его госпитализировали сюда.
— Понятия не имею, о ком ты говоришь, — сказал Тим.
— Ты мог бы попытаться выглядеть хотя бы немного искренним, когда лжешь, Тимми, — сказала Линда.
— Ну, это же часть моего коварного плана, — сказал он ей. — Если большую часть времени я лгу плохо, то гораздо легче скрыть ложь, если буду врать хорошо, когда это действительно понадобится.
— Да, конечно. — Брэнди улыбнулась отцу, и он улыбнулся в ответ, но за этой улыбкой она разглядела боль. Не имело значения, что ей было почти тридцать стандартных лет. Важно было то, что он увидел свою маленькую девочку на больничной койке.
— Итак, все врачи сказали нам, что у тебя действительно все хорошо, — сказала Линда. — Но ты же знаешь, что на какое-то время останешься без работы, не так ли?
— Да, — вздохнула Брэнди. — Быстрое заживление уже устранило большинство повреждений мягких тканей, за исключением пореза на боку. Но даже это намного лучше, чем было раньше. Конечно, восстановление костей происходит медленнее. Вот почему я до сих пор ношу это. — Она постучала по шине указательным пальцем левой руки. — Это было бы не так обидно, если бы я не была такой правшой. — Она закатила глаза. — И подготовка к регенерации началась всего пару дней назад. Говорят, что у меня хороший профиль, но, похоже, я не буду отзываться на процедуры так же хорошо, как ты, папа. И есть еще один незначительный факт, что они должны вырастить мне почти целую новую ногу, а не просто руку, которую я где-то оставила валяться. Здесь, в Бэссингфорде, они говорят о двух месяцах, может быть, даже о трех. А затем, вероятно, амбулаторное восстановление, по крайней мере, еще на пару месяцев. Так что, боюсь, "надолго отстранили" — это еще мягко сказано.
— Ты правильно поняла, малышка, — серьезно сказал ей Тим. — И когда они тебя выпустят, ты отправишься прямиком домой, в Либерти Кроссинг.
— Они хотят, чтобы я прошла реабилитацию здесь, в Бэссингфордском физиотерапевтическом центре, папа, и...
— "Они" могут пожелать все, что захотят, — решительно заявил он. — Важно то, чего хотим мы с твоей матерью. Дома мы проделали всю подготовку, пока я проходил реабилитацию; док Уэйлен прошел полное обучение, работая со мной; и, кроме того, твой отпуск по случаю потери ноги официально не начнется, пока не подтвердят твое выздоровление и реабилитацию, — он приподнял брови. — Я надеюсь, ты не думала, что проведешь все это время где-то еще, кроме как дома?
Брэнди посмотрела на него, затем покачала головой.
— Ты помнишь, папочка, что я офицер королевы? А это значит, что я могу принимать по крайней мере несколько решений?
— На службе ты можешь принимать любые решения, какие захочешь, — сказал он. — Но я ведь больше не на службе, не так ли? — он лукаво ухмыльнулся.
— Да. Да, это так, — призналась Брэнди со своей собственной улыбкой. Но это была горьковато-сладкая улыбка, потому что она в полной мере осознавала сожаление, скрывавшееся за улыбкой отца. Так же, как она точно знала, почему он это чувствовал... и почему, в любом случае, он ушел из военно-космического флота.
Двадцатисемилетняя карьера главстаршины Болджео в КФМ стала легендой, по крайней мере, среди его коллег-старшин. Его исключительная компетентность сочеталась лишь с эпизодическими эпическими случаями, когда он раздражал офицеров, которые не соответствовали его собственным стандартам. Это сделало его карьеру... интересной. Ну, это, а также обширная коллекция черных меток, выговоров и периодических понижений в должности, вызванных его склонностью к проведению азартных игр и участию в них, особенно в тех, которые были связаны с игрой в карты. Его страстью были пики, но только при условии, что где-то были задействованы карты...
Он был из тех старшин, за командование которыми любой офицер инженерной службы отдал бы жизнь, и его понижения в должности никогда не длились долго. Однако, увы, они были не так уж редки, как могли бы быть, потому что он также обладал непревзойденным талантом выводить из себя офицеров снабжения, береговые патрули и всех остальных, кому не повезло встать у него на пути, когда он был занят каким-либо проектом. Но он любил свою службу, любил военно-космический флот, и, будучи маленькой девочкой, она знала, что это останется на всю жизнь.
Так было до взрыва на борту космической станции ее величества "Вулкан", почти десять стандартных лет назад. Брэнди училась в последнем классе средней школы, когда это случилось, и до сих пор помнила лицо своей матери, когда командир отца лично пришел к ним, чтобы рассказать о случившемся. И как это было плохо.
Выжили только еще двое людей из рабочей группы главстаршины Болджео из пятнадцати человек, и хотя в катастрофе не было его вины — взрыв топлива в системе заправки судового отсека не имел никакого отношения к энергосистеме, над которой работала его группа, — он тяжело это воспринял. Настолько тяжело, что отправил свои документы об отставке, когда его наконец выписали из больницы после того, как закончили восстанавливать левую руку, которую он потерял, вытаскивая одного из выживших из-под обломков.
Однако на самом деле он не уходил из военно-космического флота. Как он любил подчеркивать, Болджео служили в королевском флоте Мантикоры, так или иначе, более трехсот стандартных лет, и он стал гражданским лицом — и гораздо более высокооплачиваемым — своей копией в картеле Гауптмана. В настоящее время он был старшим менеджером проекта в отделе военно-космического сервиса компании Гауптмана, и, хотя Брэнди знала, что он скучал по своей карьере в военном флоте (хотя скорее умер бы, чем признался в этом), она также знала, что он получал огромное удовлетворение от своей нынешней работы.
И военно-космический флот позволил ему снова надеть форму на время, достаточное для того, чтобы его новоиспеченная дочь-энсин впервые отдала честь, когда закончила учебу на острове Саганами.
— Итак, — сказал он теперь, — поскольку я больше не раб службы, обязанный беспрекословно подчиняться каждому мелкому наемному тирану, ты не можешь отдавать мне приказы, даже если была бы настолько опьянена властью, что попыталась бы сделать это.
— Я тоже не уверена, что ты можешь мне приказывать, папочка.
— О, мне и не придется. Я бесстыдно привлеку твою маму на свою сторону. И тогда тебе конец.
— Грязный прием, папочка!
— Это потому, что я был подлым, изворотливым главстаршиной, а не простодушным и невинным младшим офицером, таким как ты.
— О, так вот в чем дело? Мне всегда было интересно.
— А теперь тебе и не нужно.
— Не могли бы вы двое, пожалуйста, прекратить это? — попросила Линда Болджео. Брэнди посмотрела на нее и покачала головой. — Они не позволят нам остаться здесь надолго. На самом деле, нам сказали, что у тебя меньше чем через час запланирована восстановительная процедура, Брэнди. Так что, не могли бы вы двое перестать дразнить друг друга, чтобы мы могли встретиться по-настоящему?
— О, думаю, могли бы, — согласилась Брэнди.
— Ты права, Линда.
Тим похлопал жену по колену. Затем он снова посмотрел на дочь, и выражение его лица стало более серьезным.
— Возможно, ты этого еще не знаешь, Брэнди, но военный сервис Гауптмана оформляет заявки на ремонт, чтобы справиться с некоторыми поступающими поврежденными кораблями. "Кассандра" — одна из них.
Глаза Брэнди потемнели, и он кивнул.
— Теперь у меня есть старшинство, дорогая. Я взял на себя надзор за ее ремонтом, и они отдали ее мне.
— Я... — Брэнди пришлось прерваться и откашляться. — Я рада, что она в таких хороших руках.
— Ну, какой отец не позаботится о том, чтобы его дочь покаталась на велосипеде? — Тим одарил ее улыбкой. Это было недолго. — Я прогулялся по кораблю, — продолжил он затем. — Видел, что случилось с центром контроля повреждений. — На мгновение его лицо показалось вылепленным из железа. — Малышка, я не знаю, как, ради всего святого, тебе удалось выбраться оттуда живой. Я правда, правда не знаю. Но я столько времени простоял на коленях с тех пор, как увидел этот отсек...
