| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
На ветке раскидистого дуба возле фамильного склепа Элизабет сидел Добрый Малый Робин и покачивал ногой.
— Вот и вы! — поприветствовал он нас, спрыгивая на землю. — Я уже устал ждать.
— Сэр, еще говорят, что лунный народец видят только мертвые, — не унимался Маккензи. Когда ему было не по себе, он начинал излишне болтать. — А Часовщик считает, что их можно увидеть с помощью оптических приборов... Если правильно настроить, забери его баньши. Как думаете, сэр, это всё сказки?
Я посмотрел на улыбающееся лицо Робина и сказал:
— Наверное. Иди за мной.
Мы вошли в склеп. Возле саркофага Элизабет стоял букет засохших осенних хризантем, который я принес на прошлой неделе.
— Открой крышку, — приказал я Маккензи.
— Сэр, вы точно уверены, что это необходимо? Не надо, сэр, пожалуйста.
Казалось, что Маккензи готов расплакаться.
Я сам установил домкрат и с помощью Маккензи отодвинул тяжелую каменную плиту. Саркофаг был пуст. Тело Элизабет исчезло.
— Опускай, — приказал я и вышел на свежий воздух.
Сквозь ветви дуба светила луна, среди надгробий блуждали лунные зайчики.
— Убедился? — спросил Робин. — Что теперь будешь делать?
— Маккензи! — прокричал я.
Голос сорвался, я прокашлялся и уже спокойно сказал вышедшему следом за мной слуге:
— Мы идем в горелые кварталы. Искать Бетти.
* * *
— Сэр, вы думаете, что Бетти, простите, миссис Элизабет, восстановил Часовщик? — спросил Маккензи, когда мы подходили к горелым кварталам. — То есть, пытался восстановить. Наверное, он не хотел верить, что здесь это не получится. Просто чудо, сэр, что мы продолжаем с вами жить.
— Замолчи, — сказал я.
— Он должен был давно похитить ее тело. С самых похорон, забери его баньши!
— Ты можешь заткнуться! — Я остановился и закрыл глаза.
Ночь, завладевшая Городом, успокаивала. Я чувствовал ее ритм, ее дыхание, словно всё окружающее было единым механизмом. Где-то цокали невидимые шестеренки, будто накручивая пружину ночи. Позади, на грани сна и яви, виднелась фигура Робина.
— Простите, сэр, — прошептал Маккензи.
— Это ты меня извини, — сказал я, открывая глаза и глубоко вдыхая холодный ночной воздух. — Идем, время не ждет. Как ты думаешь, зачем он это сделал?
— Кто?
— Эван.
— Не знаю, сэр. Наверное, хотел обрадовать вас. Или доказать самому себе, что способен... Что и здесь можно, если очень захотеть. А скорее всего...
— Что?
— Думаю, что он был влюблен в миссис Элизабет, но она выбрала вас.
Я остановился.
— Это правда?
Маккензи опустил взгляд.
— Только слепой этого мог не заметить. Простите, сэр. В миссис Элизабет трудно было не влюбиться.
Он обогнал меня и пошел в темноту. Последний фонарь дрожал слабым огоньком посреди улицы. Дальше начинались горелые кварталы. Невидимая пружина ночи продолжала закручиваться, щелкали ее механизмы.
— Берегитесь, сэр! — Маккензи оттолкнул меня и выхватил револьвер.
Гарольд, громко хлопая крыльями, сорвался с его плеча и скрылся в темноте.
Выстрел прозвучал едва слышно, от глушителя на стволе револьвера Маккензи отлетело облачко пепла, и разрывная пуля попала в выползшего из темноты паука. Бэмц! — металлический панцирь лопнул, его словно вскрыло изнутри, во все стороны брызнули осколки. Меня чиркнуло по щеке. Зазвенело и посыпалось фонарное стекло. Паука приподняло над землей и швырнуло обратно. Оторванная клешня полетела мне под ноги.
— Вы ранены? — вскрикнул Маккензи.
— Ерунда.
Лапы паука шевелились. Механизм Безумного Часовщика пытался подняться, из дыры в его раскуроченном панцире с шипением выходил пар.
— Осторожнее, сэр, он может взорваться!
Творения Эвана можно было встретить повсюду. Они ползали по улицам, забирались в дома, пугая народ. По слухам, убивали тех, кто пытался им мешать, хотя людская молва любит всё приукрасить. Не думаю, что это правда. Вычислители пауков были настроены лишь на одну задачу. Говорят, что в глубине горелых кварталов Безумный Часовщик создает всё новые и новые механизмы. Разные: большие и маленькие, высокие, шагающие над домами на длинных ходулях, и приземистые, ползущие металлическими гусеницами. Все они ищут лунный народец.
Где-то среди давно сгоревших во время Большого пожара домов, бродит моя Бетти. Вернее, лишь ее отраженнее, несущее маленькую частицу души, которую смог удержать сумасшедший механик.
Добрый Малый Робин подошел вплотную к механизму и наклонился, разглядывая его внутренности.
— Зачем? — спросил я у Маккензи. — Он не причинил бы нам вреда.
— Кто его знает, сэр? — пожал тот плечами. — Лучше не рисковать.
В это время на плечо Маккензи вернулся ворон.
— Бетти, — прокаркал он. — Бет-т-ти.
— Он ее видел! — вскрикнул Маккензи. — Идемте, быстрее!
И первый побежал дальше по улице.
— Сюда, сэр! — закричал он из темноты.
Пружина ночи стремительно распрямилась.
Они шли среди остовов домов — Бетти и Безумный Часовщик. Бездушная кукла и чудовище, не похожее на моего друга. Эван стоял на трех конечностях, словно обезьяна, состоящая из переплетения металлических пластин и механизмов. Своей единственной человеческой рукой он сжимал ладонь Элизабет. Вторая маленькая рука-клешня держала фонарь.
— Отпусти ее! — вскрикнул Маккензи, поднимая револьвер.
Сквозь повязку на его правой руке проступило пятно крови.
— Нет! — закричал я, бросаясь к Маккензи.
Не добежать, не успеть — слишком далеко.
— Остановись!
Выстрел! Глушитель разорвался облаком пыли и дыма. Безумного Часовщика швырнуло на землю. Мне казалось, что он падал медленно, роняя части своих доспехов. Под ними почти не осталось человеческого тела. Кровью истекал сам металл.
— Нет!
Я подбежал к упавшему Эвану.
— Бетти, — сказал он.
Голос доносился словно из металлической коробки — глухой и далекий.
— У нее... в руке... Маккензи...
Что-то щелкнуло, и Эван затих.
Бетти медленно подняла руку. Я подставил ладонь, и она опустила в нее шестеренку. Я поднес деталь к глазам и, нахмурившись, посмотрел на Маккензи.
— На шестеренке твой номер, — медленно сказал я.
Маккензи, не опуская револьвер, шагнул назад.
— Она из твоей руки. Где ты поранил руку? — Я шел на него, и Маккензи пятился.
— Не подходите, сэр!
— Бетти поранила тебе руку, вырвала из нее шестеренку. Это значит, что ты врал мне с самого начала. Это ты пытался восстановить мою жену. Ты держал ее в плену. В моем доме. Может быть ты даже... Она сбежала и искала спасения. Искала меня или Эвана.
— Не подходите! Назад!
Я вскинул руку с заряженным самострелом. Сидящий на плече Макензи Гарольд бросился вперед, и стрела, предназначавшаяся моему слуге, пробила его тело. Маккензи спустил курок. Глушителя уже не было, и выстрел прозвучал очень громко вместе с болью в моей разрывающейся груди. Кажется, закричала Бетти.
Я лежал на дороге, чувствовал щекой шершавые камни, среди которых кровь смешивалась с машинным маслом. На землю опускался черный пепел. Я повернул голову.
— Простите, сэр.
Маккензи стоял надо мной, направленный мне в лицо револьвер дрожал в его руках.
— Простите.
За спиной Маккензи возник Добрый Малый Робин и перерезал ему горло шпагой.
— Вставай, сэр Джон, — сказал он мне, протягивая руку.
На этот раз я подал ему свою. Поднялся, стараясь не смотреть на дыру в своей груди, из которой торчали ошметки деталей. Где-то в глубине билось живое сердце.
Я взял Бетти за руку. Она безропотно позволила это сделать и немигающе смотрела на меня. Или сквозь меня.
— Джон, — сказала она, почти не шевеля губами.
Робин подошел к мертвому Эвану. Гибкая ветвь на его шпаге расцвела красной розой. Робин сорвал ее и уронил на тело Безумного Часовщика. Затем обернулся ко мне.
— Ты проведешь нас? — спросил я.
Робин кивнул.
Мы пошли к мосту через Грейт-Уз. Я держал Бетти за руку, и она послушно шла за мной. Как заводная кукла. Небо над Городом посветлело, но это был ложный рассвет, и вскоре снова наступила темнота.
Под мостом шевелился туман. В Городе один за другим гасли огоньки фонарей. Предрассветная луна освещала призрачную дорогу, которую я увидел очень ясно. Будто проецируемая камерой-обскурой, она выглядела миражем, сотканным из тумана и лунного света. Выходила из иных миров и вела в неведомые пространства.
— Что там, Робин? — спросил я.
— Это может узнать лишь каждый для себя, — пожал он плечами.
— Спасибо, — сказал я.
— За что? — спросил шут Оберона.
Мне показалось, что далеко-далеко на лунной дороге стоит женщина в белом платье и машет мне рукой.
— Прощай, — сказал я и, держа Бетти за руку, шагнул за черту Города.
Мы уходили по лунной дороге, и наши тела остались на мосту через Грейт-Уз грудами неподвижного металла.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
