Всадники Апокалипсиса

— Здравствуй, Смерть, — тихо проговорил Аполлон, который сидел у моих ног.

— Не называй меня так, — зло прошипела я. — Меня зовут Алира, но никак не Смерть!

— Алир-р-ра, — повторил Война с рычащими нотками. От этой продолговатой 'р' у меня даже в груди завибрировало. — Красивое имя, как и его хозяйка.

Я покраснела и отвела глаза. Они странно на меня смотрят и это напрягает. Ну не могу я сказать, что у меня сногсшибательная внешность, чтоб так пялиться! Привстала с постели и отползла подальше от этих чудиков, поджав под себя ноги.

— Почему вы на меня так смотрите? — не удержалась от вопроса.

— Как 'так'? — спросил Аид, слегка растягивая губы в улыбке.

— Будто вы не ели неделю, а я шведский стол, — угрюмо буркнула я, обнимая колени руками.

— Просто ты первая женщина за последние три тысячи лет, к которой мы можем прикоснуться, при этом не убив, — мягко сказал Чума, насторожено за мной наблюдая.

Когда до меня дошло, ЧТО он сказал, чуть глаза из глазниц не повыпрыгивали. Я в шоке смотрела на напряженные лица мужчин и понимала — у них не было секса больше трех тысяч лет! Если они, конечно, не балуются цветной любовью. Да и сохранились они неплохо для трупного песка. А потом я поняла их взгляды на меня! Ой-о!

С кровати я слетела пулей, метнувшись за ближайшее кресло, судорожно вцепившись в его спинку, загородившись.

— Алира...

— Нет, — перебила я Войну, делая шаг назад, утаскивая кресло за собой. — Не хочу ничего слышать! Я не хочу быть всадником, не хочу никого убивать, не хочу быть Смертью, и я точно не хочу греть ваши койки!

— Алира, послушай, — как с психом заговорил Голод. — Заставлять тебя никто не будет. Но у всадников есть один недостаток...

— Один?! — я неверяще захлопала глазами.

— Недостаток, который неслабо портит бессмертие, — продолжил брюнет. — Понимаешь, у нас очень специфическая сила. Кроме того, в этой вселенной есть только одно существо сильнее нас — это Адам, Хранитель Вселенной. Если я коснусь голой кожи любого другого существа он вмиг превратится в мумию, не выдержав давления моей сущности. Если коснется Война, останется только кучка пепла, если Чума испещренный страшными язвами зловонный труп, а если ты, то существо просто умрет.

— Я примерно представляю, что тебе сказал Адам, но это не совсем так, — сказал Аполлон. — Он не выбирал тебя. Хранитель никого из нас не выбирал. Это делает сам Дар, выбирает своего носителя, способного справится с даруемой силой и ответственностью. А если учесть, как поступил с ним наш брат, то совсем не удивительно, что он так категорично сменил пристрастия в выборе. Дар сам привел Адама к тебе, богу же оставалось только одобрить выбор силы или продолжить поиски. И ты ему понравилась.

— Чем? Я же совершенно обычная! Я не хочу снова оставаться одной, — последнее я прошептала, опускаясь на колени за креслом. Понимание обрушилось на меня с ужасающими перспективами. Я даже не заметила, как из глаз потекли слезы и начала раскачиваться как сумасшедшая, обхватив голову руками.

— Не плачь, Алира, — меня осторожно взяли на руки, как маленькую, и прижали к теплой широкой груди. Я подняла затуманенный слезами взгляд на Войну. — Ты никогда не будешь одна.

— Мы всегда будем рядом, — сказал Чума, погладив меня по волосам.

— И никто не сможет больше тебя обидеть, — Голод провел своими длинными пальцами по моему лицу.

И мне полегчало. Нет, я не смирилась, не приняла, но хотя бы истерить перестала.

Правда с тех пор я усиленно избегала контакта с любым из всадников, а они не настаивали на общении, давая мне время освоиться.

Так прошла неделя. Сейчас, сидя на балконе в мягком кресле цвета взбитых сливок, я смотрела на чужое звездное небо с крупным розовым полумесяцем и пила горячий шоколад. Звезды меня всегда успокаивали, давали возможность разобраться с мусором внутри себя. И этот раз не стал исключением.

И так, что я узнала:

Первое: Представление о Всадниках Апокалипсиса у меня неверное. Это почти никак не связано с Земной религией.

Обязанности Стражей заключается в поддержании равновесия. Если, к примеру, в каком-то мире вспыхнула война, то рыжий должен проследить, чтобы исход ее не был летальным для расы или планеты. А если ее зачинщиками был кто-то из богов, то он должен прекратить бессмысленную бойню и наказать зарвавшегося божка. Они не имеют права влиять на глобальные моменты мира. Или если вспыхнула эпидемия; Чума должен не допустить вымирания населения и купировать очаг заражения. Он типа не распространяет хворь, а наоборот устраняет, поглощая заразу. Ну а Голод я бы переименовала в покровителя сельского хозяйства. Он обеспечивает голодающих пищей, если конечно те готовы работать ради этого. Если село страдает неурожаем и зимой предвидится голодные смерти — Голод вмешивается, и заставляет ростки подняться. Не до обжорства конечно, но пережить холода можно. Ну а я просто должна быть. За время, пока Адам искал новую Смерть погибла целая планета от неконтролируемых эманаций смерти. Оказывается, я как пылесос их поглощаю, эти эманации, не давая возможности погибнуть всему живому. Ах да, еще я палач.

Боги умирают только от моих нежных пальчиков. И если какого-то зарвавшегося божка признают виновным в чем-то ужасном мы решаем чего он достоин. Смерти от моей длани, сильные незаживающие ожоги (Война), истощение не только жизненных сил, но и полная потеря божественных сил (Голод), болезни из-за которых жизнь ели теплится в теле и существо превращается в живой труп с гниющими язвами по телу (Чума).

Ну а если в мире мы появляемся все вчетвером, это ознаменуется концом мира. Просто потому, что он не выдержит давления всех четырех сущностей Всадников. Такое бывает редко, но иногда, когда Адам решает, что от какого-то мира страдают другие, он приказывает нам явиться в истинном облике с апокалипсической миссией. Какой это 'истинный' я еще не знаю. Да и как четверка влияет на мир тоже без понятия, и надеюсь, наглядно узнаю не скоро.

Второе: Я могу прикоснуться только к Всадникам и Адаму. Остальные от тактильного контакта со мной погибают мгновенно. Радости материнства мне тоже не светит.

Парни сразу предупредили, настаивать на отношениях они не будут, но соблазнить попытаются. От этой мысли я содрогнулась. А если учесть, что они единственные к кому я могу прикоснуться голой кожей, то понятно, долго я не продержусь. Но меня гнетет ограниченность выбора. И дело не в парнях. Они все красивы, умны и вообще идеалы. Но! Когда тебя лишают выбора так и хочется не принимать навязанное.

Также узнала причину смерти своего предшественника. Он сам себя развоплотил из-за гнетущего одиночества. Вот почему Адам так мне обрадовался. Я своим присутствием облегчу вечность остальным Стражам. А то, что мне может это не подойти, так у меня есть время привыкнуть. Теперь для меня время безразлично. Я буду жива, пока жива вселенная. Ну, или не развею себя, но эта мысль мне претит. Ведь даже живя на улице, в нищете, зарабатывая копейки на ступенях метро, меня не посещала мысль о самоубийстве. Что уж говорить о сытой жизни в созданном для таких как я мире, где любое мое желание закон?

Третье: Всадникам принадлежит целый мир под названием АпОкалипс, где их силы почти безграничны. Это единственная планета выдерживает присутствие всех Стражей, потому что создана ими. Здесь наши мысли материальны. Захотела чашечку кофе, подумала о нем, и можешь наслаждаться вкусом свежо-сваренного напитка. Правда, мы не можем изменять желания друг друга. К примеру, если Война наколдует себе озеро, я никак не смогу на него повлиять, пока мне этого не разрешат.

Этот мир населяют разные существа и расы, за которыми мы следим и защищаем. В основном это переселенцы с погибших миров. Ведь когда являются четыре Всадника, погибают и невинные народы. Вот ребята и повадились забирать их себе. Зато у нас здесь мир и гармония. Все знают, на чьей земле живут и благодаря кому.

Как я все это узнала, избегая Стражей? Элементарно! Та игровая комната, где я познакомилась с мужчинами, предназначена не для игр. Там с помощью разных приборов и похожих на планшеты панелей, мы наблюдаем за событиями разных миров. В юрисдикции каждого Всадника есть определенное количество планет, за которыми они вынуждены следить и контролировать развитие. Так вот, в первый же день, Чума выдал мне личный носитель (планшет), со всей интересующем меня информацией. Главное, как в google, правильно задавать вопросы. И хоть мне и было интересно посмотреть на миры, которые находятся под моим надзором, но после списка наименований и их количества, решила с этим не спешить.

Я вздохнула и мысленно пожелала пустой чашке исчезнуть. Это фокус мне очень нравится. Встав с насиженного места зашла в свою комнату. Я сама ее обставила, просто представляя, что хочу. Вышло уютненько. Бледно-жёлтые стены, белый потолок, на полу мягкий ковер кремового цвета. Кровать из белого дерева с множеством подушек, застелена белоснежным покрывалом с крупными красными маргаритками. Большие окна прикрыты светлым тюлем, а один из подоконников я переделала в мягкую софу с теплым пледом и маленькими подушечками. Трельяж у стены, книжные шкафы, комод и несколько живых растений в горшках. У другой стены молочные кресла и столик.

Я перевела свой взгляд на отражение в зеркале и увидела там высокую грустную девушку с пепельными волосами ниже лопаток, бледной кожей и большими печальными глазами цвета аметиста. Фигура с ярко выраженной худобой, казалась слегка мальчишеской из-за отсутствия груди и выпирающих костей. Это хорошо просматривалось через тонкую бельевую майку бледно-голубого цвета и коротких шортов для сна. Черты лица зависти не вызывали. Впалые щеки, маленький нос, тёмные брови с плавным изгибом, губы средней припухлости, верхняя чуть крупнее нижней. Мышь серая, классическая. Единственное моё достояние это большие фиолетовые глаза с густыми темными ресницами, из-за чего кажется, будто они подведены карандашом.

Глубоко вздохнув, я забралась в кровать, под спину намостила подушек, укрылась воздушным мягким одеялом и взяла в руки планшет. Но не успела я ввести запрос на список моих миров, как раздался стук в дверь. Вздрогнув, перевела взгляд с экрана на дверь.

— Войдите, — все же проговорила я после паузы.

— Доброй ночи, Алира, — бархатный голос Чумы разлился в тишине спальни, являя своего хозяина. Блондин явно уже готовился ко сну, но какие-то причины побудили его предстать передо мной в таком виде. Я сглотнула, но непослушные глаза все же прошлись по фигуре мужчины. И не зря я про себя называю его Аполлоном. Его фигуру скрывали только штаны из чёрного шёлка, которые держались на честном слове, открывая моему взору тазовые кости и нижнюю линию пресса. Обнажённый торс, с гладкой бронзовой кожей не скрывал силы Стража. Плиты груди с маленькими шоколадными сосками казались очень твердыми, кубики на животе ярко выражены, руки увиты сильными мышцами каждую из которых видно даже в спокойном состоянии. Так и хотелось провести руками по такому великолепию, даже кончики пальцев от этого желания покалывают.

— ... договорились? — Упс! Пока я разглядывала Всадника, он мне явно, что-то вещал, пытаясь не смотреть на меня.

— Извини, я задумалась. Не мог бы ты повторить? — И виновато улыбнулась.

— Эм... да, — хрипло проговорил Чума, быстро обводя глаза от моей груди. Я посмотрела вниз и вспыхнула, быстро прикрывшись одеялом. Моя грудь хоть и маленькая, но увенчана крупными сосками, которые сейчас гордо пытались прорвать тонкую майку. — Мы посовещались с братьями и подумали, что прошло достаточно времени для адаптации и тебе пора вникать в работу. Я понимаю, тебе тяжело это все принять, но сидеть взаперти с носителем тоже не выход. Поэтому завтра мы ждем тебя в 'игровой' комнате. Поможем разобраться во всех твоих вопросах и скоординируем работу с мирами. Хорошо?

— Хорошо, — я и сама уже думала выйти из заточения. — Завтра буду на рабочем месте, — проговорила и неуверенно улыбнулась.

— Отлично, — просиял мужчина широкой улыбкой с ямочками. Какая прелесть! — Тогда до завтра, Алира. Мирных снов.

Когда блондин развернулся к двери и взялся за ручку я неожиданно выпалила:

— А как тебя зовут? — он повернулся ко мне с удивленно поднятыми бровями. А потом мягко улыбнулся.

— Когда-то меня звали Мэй, — и, развернувшись, вышел, прикрыв за собой двери.

Мэй? А что, неплохо. Отложив планшет на тумбочку потушила свет и скинула лишние подушки на пол. Раз мне завтра все и так расскажут, сегодня просто лягу спать.

Глава 3

Утро встретило меня ярким солнечным лучиком, скользнувшим по глазам. Наморщив носик, я потёрлась лицом о подушку и довольно улыбнулась. Когда я узнала, что убивать никого не нужно, ситуация перестала казаться такой ужасной. Хоте нет, не так. Когда узнала подробности, я перестала опасаться будущего. Теперь оно у меня было!

Открыв глаза, я обвела свою спальню, залитую ярким утренним светом и губы, непроизвольно расползлись в счастливую улыбку. Как хорошо, когда есть куда возвращаться, а ещё лучше, если тебя там ждут.

Вскочив с кровати, прошлёпала в свою персиковую ванную. Пока умывалась и занималась утренним туалетом, в голове всплыли осколки прежней жизни, портя настроение.

Последние три года жизни я провела на улице. Когда мама умерла от лейкемии, моей единственной тётке я была не нужна. В детдом меня отдавать было поздно, все же восемнадцать мне тогда уже стукнуло, поэтому тётя Дина просто вручила мне скрипку и выставила за дверь. Нашу маленькую однокомнатную квартирку она продала, а деньги забрала себе, в счёт похорон. К сожалению, завещание мама не написала.

Ну а мне ничего не оставалось, как начать искать работу. Правда, без образования это было сложно. В рестораны меня брать не хотели, там больше ценился вокал, а не музыкальные способности. Официанткой пробовала, но вышибли через неделю за то, что дала по рукам мужику, который ухватил меня за зад. Ну откуда я могла знать, что он из налоговой?! Хотя, даже если бы знала, реакция была бы та же. Ещё несколько раз устраивалась официанткой, но не задерживалась. Жить то было негде, а грязная подавальщица никому не нужна. И вот однажды меня в очередной раз вышвырнули с работы. На душе погано, дождь мелкий моросит, холодно, страшно и одиноко. Поэтому стала на ступеньках и начала играть пятую симфонию Бетховена, а открыв глаза, увидела деньги в футляре. Так я и нашла место работы.

Тьфу ты! Нашла что вспоминать! Тряхнув головой, выкинула ненужные сейчас воспоминания и пошла одеваться. Я решила поесть вместе со всеми. Раз надумала бросить затворничество, то, пожалуй, нужно начать с совместного завтрака.

Я стояла в одних маленьких чёрных трусиках перед раскрытым шкафом, когда двери спальни резко распахнулись.

— Алира, ты... — Голод, ворвавшийся тёмным вихрем, замер на полуслове, вперившись в меня ошалелыми глазами. Не успела я прикрыться, как коротко взвизгнув, была пришпилена мужским телом к стене. Сказать, что я охренела, ничего не сказать! А уж когда жадные горячие губы заглушили готовый сорваться протест, разозлилась.