Будни и праздники-23

— Ты не забегаешь вперёд, Коннор? — с сомнением спросила Селена. — Давай решать задачки по мере поступления? Будет кукситься, можно же придумать что-то такое, что его утешит, и он продолжит сочинять свои сказки? Или у тебя уже есть какое-то решение?

— Нет, пока ничего не придумал, — покачал головой Коннор.

И резко обернулись к лестнице на второй этаж, откуда донеслось важное хмыканье. Оказалось, они не заметили, что на середине лестницы устроился Мика.

— А чего это вы без меня такие важные вопросы обсуждаете?

— Тебе тоже не спится? — удивилась Селена. — Иди тогда сюда — поболтаем. Колись, что ты придумал для Моно!

Мальчишка-вампир сошёл с лестницы, зевая раз за разом, так что, когда он остановился напротив Селены слишком близко, она схватила его за пояс и заставила сесть рядом с собой.

— Зря, между прочим, — заявил Мика, тут снова зевая и приникая к её плечу с закрытыми глазами. — Я так точно задрыхну, даже если не хочется.

— Но сначала расскажи, что придумал, — поторопил его Коннор.

Мика зевнул ещё раз и поднял указательный палец.

— Вы знаете, что блокноты, которые ты, Селена, придумала, в нашей Тёплой Норе пользуются огромным спросом?

— И что?

— А то, что Ирма, например, в такие блокноты не только всякие вопросы записывает, о чём хочет узнать. У неё есть отдельный блокнот для её песенок!

— И?!

— Надо попросить Синару, чтобы она записывала кукольные сказки Моно, — пробормотал Мика, тяжелея с каждой секундой, потому что засыпал.

— А с чего ты решил, что Синара захочет записывать за ним?

— С того, что ей нравятся его сказки. А если Моно заупрямится и не захочет показывать их, она напомнит ему, что она самая... эта... фанатичная зрительница и что она очень хочет видеть их. А Синара — девочка упрямая. Переупрямит малыша. Слово!

Селена и Коннор просидели молча всего пару минут, переваривая предложение Мики. Но этой парочки минут хватило, чтобы мальчишка-вампир сладко засопел в плечо хозяйки места, заснув-таки.

— Спать? — прошептала Селена.

— Спать, — шёпотом же подтвердил Коннор, забирая у неё своего младшего брата и уходя в мансарду.

А хозяйка места решила ещё немного посидеть в детской гостиной и затем проверить столовую и кухню, что всегда было последним в её ночном дежурстве, прежде чем она сама уходила спать.

Но встать пришлось раньше — когда её подёргали за низ штанов.

Веткин.

— Что случилось? — прошептала она.

— Мальчик там, у Кама.

Вставая, она уточнила:

— Каму спать не даёт?

— Кам спит! — махнул рукой домашний. — А этот залез на печь, сидит там с Тиграшей. Чего сидит? Чего ждёт? Непонятно. Пусть бы к себе шёл.

Шагая следом за Веткиным, возможно — от полусонного глухого состояния, Селена пока что только недоумевала: почему домашний сказал — "к себе ", а не просто в комнаты? Но уже у печи, на лавке при которой дрых Кам, начала догадываться, кто мог спрятаться в любимом месте малышей. И угадала. Прежде чем откинуть печную занавеску, Селена осторожно похлопала ладонью по печному боку. Сначала занавеска даже не колыхнулась. Затем чья-то рука медленно отодвинула край.

— Побольше, — шёпотом скомандовала Селена. — Я к тебе сяду.

Она забралась на печной цоколь и рывком влезла на место, освобождённое Кадмом. Он забился в угол печи, держа на руках кошку, которая громко мурлыкала: что — что, а утешать пришедших за утешением Тиграша умела. Усилив магическое зрение, Селена разглядела: мальчишка-друид внешне достаточно спокоен, но судя по его упрямо выпяченным губам, его всё что-то тревожит.

— Несмотря на воскресенье, завтра встаём по обычному расписанию, — слегка подтолкнула его к беседе Селена. — Надо бы выспаться.

— Ты знаешь про мою сестру и брата, — вполголоса сказал Кадм. — И вот... Они где-то там, а я почему-то... больше не хочу... — Он вдруг беспомощно пожал плечами. — Я так хотел их найти! Я думал, как, где они... А сейчас я увидел Килли, увидел Домеку. Они не хотят быть... рядом со мной. А я почему-то... успокоился, наверное? — вопросительно и жалобно заглянул ей в лицо мальчишка-друид. — Почему я не хочу больше о них думать? Селена, ты... можешь объяснить?

— Могу, — решительно сказала она. — Кадм, ты знаешь, где находится Килли. Знаешь, что брат живёт в городе, а работает в пригороде, и у него есть семья, а у тебя появились племянники. (У Кадма внезапно вытянулось лицо от изумления: до него только что это дошло?) Ты теперь знаешь, что ты не один. И у тебя уже не только брат с сестрой. А ещё, если ты об этом ещё не думал... Ты подспудно понимаешь, что можешь приехать к брату в гости, посмотреть на маленьких племянников, узнать о жене Домеки. Ты знаешь, что Килли не решила полностью оставаться ли в храме некромагов. Ты богаче некоторых ребят из Тёплой Норы. Например, богаче Каи, у которого брат только что женился. Богаче Вильмы, у которой есть старенькая тётя. Был бы тут Коннор, он сказал бы, возможно, что ты чувствуешь вокруг себя тени брата и сестры, предполагаешь тени племянников. Ты понял, о чём я хочу сказать?

— Наверное... — прошептал мальчишка-друид. — Селена, скажи, чтобы я услышал.

— Всё просто, Кадм. Ты не один на свете. Ты это знаешь. Поэтому ты перестал думать о брате и сестре так много, как раньше.

Они посидели ещё немного на печи, а потом Тиграша спрыгнула с коленей Кадма.

— Пора спать, — напомнила Селена.

И первой соскользнула с печи, чтобы потом поймать мальчишку-друида за подмышки, когда он собрался спрыгнуть. Они оставили занавеску не до конца закрытой, чтобы Тиграше было удобно потом спрыгивать на пол, на цыпочках прошли мимо спящего юного тролля и вместе поднялись на второй этаж.

Пока шли, у Кадма начали заплетаться ноги — засыпал на ходу. Селена помогла ему войти в комнату, помогла снять верхнюю одежду и уложила на постель, укрыв одеялом. Только выпрямилась, как мальчишка-друид слабо схватил её за руку.

— А Коннор... он ведь станет раньше...

— Коннор — это Коннор, — хмыкнула Селена и, положив его руку поверх одеяла, пошла к двери, где остановилась оглянуться. — А ещё у тебя есть Синара, и пусть она тебе приснится, — улыбнулась она закрытым глазам Кадма.

И вышла, чтобы ещё раз пройтись по этажам, чтобы убедиться, что спят все и что никто в смятении не размышляет порой не о поездке в театр, а над насущными вопросами бытия, своего и чужих...

Следующая глава в субботу.

Выкладка ближе к девяти вечера.

Если проды не будет, в комментариях будет предупреждение.