Но и эти новости меня не особо радовали. Поняв, что кресло под ним начинает шататься, Великий светлый ушел с поста сам, неожиданно назначив себе преемником лорда Гринграсса — наиболее влиятельного представителя нейтральных семей. Казалось бы, странный ход, Гринграсс с Дамблдором находился не в самых лучших отношениях, так как блокировал многие законопроекты, удобные для старика, частенько присоединяясь к партии Малфоя.
Да только вот сам Гринграсс через Крауча донес до меня условия сделки. Они были просты: ни при каких обстоятельствах не голосовать за назначение меня опекуном Гарри. Именно такое условие стояло первым, дальше уже шел долгий перечень политических компромиссов… Как мне устало объяснил уже Малфой, благополучно вернувшийся в свой особняк, немного потерявший в привлекательности за счет копоти на стенах и полностью уничтоженного сада. Штурмовая группа авроров так и не смогла пробиться сквозь защиту, но вот окружающая местность сильно пострадала, прежде чем их отозвали.
* * *
— Гринграсс сейчас на коне, — с грустью смотря на то место, где еще неделю назад гордо выхаживали павлины, проговорил немного осунувшийся после задержания Малфой, когда мы разговаривали в недавно восстановленной беседке. — После его назначения, к нейтралам присоединились многие из партии Дамблдора, и с поддержкой Лавгудов и Лонгботтомов те могут не опасаться нашего усиления. Я уж не знаю подробности соглашения, но просто так нам Поттера никто не отдаст.
— Ясно… — протянул я, задумчиво глядя на кофейный осадок в фарфоровой чашке, который складывался в нечеткий силуэт крупного пса. С другой стороны, с таким же успехом это могла быть корова. Прорицание никогда не было моей сильной стороной. Если оно вообще работает.
— Есть ещё плохие новости, — выпил из бокала янтарную жидкость Малфой, который, в отличие от меня, мог себе позволить подобную слабость. Я же в последнее время только и делал, что пил зелья восстановления, укрепления и прочие магические микстуры, которые уже не сочетались с алкоголем, увеличив срок отката с помощью хроноворота еще на несколько часов.
— Как будто бы могло случиться что-то хорошее, — индифферентно отметил я, пытаясь разглядеть, похож больше остаток кофейных частичек на змею или на немного загнутый цветок. В последнее время дела складывались не очень. Помимо неудач с опекунством, Молли ограничила мое посещение Гарри одним днем в неделю. Не помогли и щедрые пожертвования на его содержание, различные обещания и даже привлечение Мюриэль в качестве последнего аргумента. Видимо, Дамблдор плотно схватился за эту семейку.
Впрочем, хотя бы Мюриэль согласилась бывать почаще у них в Норе, чтобы проследить за мальчиком в обмен на некоторые обещания и поддержку. Также я отдал Гарри сквозное зеркало, чтобы почаще разговаривать… В целом, дела шли не очень. Еще и Люпин впал в кому после попытки нарушить обет. И ещё одна неудача была просто закономерным итогом. Я поднял глаза на замявшегося Малфоя.
— Что на этот раз?
— Группа, которую мы посылали в Албанию, исчезла, — в замешательстве протянул Малфой, что заставило меня нахмуриться. После того, как я рассказал Малфою о крестражах и забрал дневник, который оставил тому Реддл, Люциус преисполнился праведного гнева и постоянно настаивал на поиске и уничтожении всех оставшихся крестражей. Его можно было понять, так как последней инструкцией Тома был приказ в случае его безвременного ухода прочитать дальнейшие инструкции из самого дневника.
Что Люциус, разумеется, не сделал, иначе бы мы с ним скорее всего уже не разговаривали. Сначала, оказавшись под следствием, затем отчаянно пытаясь сохранить части влияния, ускользающие как вода сквозь пальцы, отвлекаться на почившего Лорда у него не было времени. Потом же Малфой просто оставил старый дневник в сейфе, наказав домовому эльфу приглядывать, чтобы никто эту книжку не трогал. К тому моменту Люциус уже не горел желанием выполнять предсмертную волю бывшего господина и скорее хотел избавиться от опасной улики.
Затем — попросту забыл. И вспомнил о ней только когда я рассказал о крестражах и их воздействии на окружающих, ровно как и продемонстрировал это, забирая дневник к себе.
Воочию убедившись, что Волдеморту вполне себе по силам возродиться из небытия, Люциус сразу развил бурную деятельность, агитируя меня немедленно искать и уничтожать оставшиеся осколки души. Если об остальных крестражах я в принципе знал, и до всех, кроме как чаши в хранилище Лестренджей, добраться нам было по силам, то основная часть души Реддла, по сведениям из первой книги, на данный момент скрывалась где-то в Албании. Где именно Квиррелл подцепил Воландеморта я не знал, но, пользуясь знаниями из книг, предложил Малфою снарядить отряд, который должен был обнаружить что-нибудь похожее на дух Волдеморта или его следы. Но тот, похоже, со своей задачей не справился.
— Что последнее они передали?
— Ничего нового. Что в Албании идет активная резня за влияние между османами и русскими, да просили увеличить финансирование, — развел руками Малфой. — Я так понял, в Албании есть особое место, где часто пропадали маглы, в горах Tomorri, неподалеку от города Берат. В Берате связь и пропала. Что с ними случилось — неизвестно. Ясно только то, что в живых не осталось никого — у них были особые амулеты.
— Ясно… — со вздохом ещё раз повторил я. Вот и гадай теперь, Волдеморт это или просто наемникам не повезло встрять в местные разборки. Похоже, сейчас смысла посылать ещё одну группу нет, и стоит либо попробовать чуть позже, либо проследить за Квирреллом, который пока что вполне себе доволен местом преподавателя маггловедения и в кругосветное путешествие едва ли собирался. — Тогда, пока гражданская война не утихнет, сконцентрируемся на оставшихся. Есть сведения по сейфам Лестренжей?
— Там тоже глухо, — помрачнел Люциус. — Гоблинам плевать, какие артефакты хранятся в их сейфах. Главное — чтобы платили. А так как Рудольфус, Рабастан и Беллатриса все ещё в Азкабане, то пытаться инициировать дело о наследстве — мертвая затея. Одно хорошо, пока те в заключении, до сейфов никто из живых так и не доберется.
— Действительно, и то хорошо, — кивнул я, снова повертев чашку немного. — Тебе удалось войти в совет попечителей?
— Вот тут есть подвижки, — оживился Люциус, даже отрываясь от созерцания пустырей. — В целом, дело стоит только за парой замшелых пней, к которым я уже подобрал ключики. После выборов, я думаю, можно будет ещё раз надавить, и забрать себе два места из двадцати трех.
— Я вижу, вы с Краучем сработались? — немного улыбнулся я, вспоминая, как плевался Малфой, когда я в первый раз предложил ему этот союз.
— Вроде как, — он неопределенно покрутил рукой, скривившись. — Чего у него не отнять, так это железной хватки. Если вцепится, то уже не оторвать. Хорошо, что он на нашей стороне. Кстати, не расскажешь…
— Нет, — с укоризной посмотрел я на Малфоя. — Его секреты — это его секреты. Важно знать, что он на нашей стороне. Точно.
— Чего не скажешь о его людях, — невинно протянул Люциус и пригубил бокал, вставив очередную колкость.
— С этим выродком уже покончено, — мрачно улыбнулся я. — Не знаю, на что он рассчитывал, но Дамблдору было определенно плевать на судьбу предателя.
— Как и на многих, — протянул хозяин поместья, усмехаясь.
— Да, как и на многих, — не стал отрицать, дернув щекой в намеке на улыбку.
— Устрой мне встречу с Гринграссом, — после недолгого молчания сказал я Малфою. — Ты ведь уже говорил с ним, возможно, нам есть что ему предложить.
— Это будет не так уж просто, — поморщился Люциус. — Я уже несколько раз предлагал ему личную встречу, между нами тремя, но тот отказывается. Общался только через Ксенофилиуса. Мне кажется, он просто боится.
— Боится чего? — я недоуменно взглянул на Малфоя.
— Тебя, разумеется, — немного нервно улыбнулся тот. — Ну, может быть не боится конечно, но опасается реакции. Не знаю, как прочие, но старый Гринграсс явно заметил твой перформанс в суде. Сам не слышал, но мне рассказывали, что ты многих напугал проявлениями своей… магии. Черные глаза, физическое проявление ауры. Многие из тех, кто помоложе, уже начали за глаза называть тебя новым Темным Лордом… Ваше темнейшество, — изобразил Малфой учтивый поклон, но так и остался сидеть.
— Мордред! — опять еле сдержал я эмоции. В последнее время восстановление контроля над собственной силой давалось мне ой как непросто, и пожинать плоды собственной несдержанности было закономерным, но крайне неприятным шагом. Ведь я собственными руками успел добавить себе уже новых врагов, помимо имеющихся. — И многие верят в эту чушь?
— Не знаю, чушь это или нет, — серьезно посмотрел на меня Малфой. — Но по слухам, некоторые из потенциально сомневающихся проголосовали против твоей кандидатуры в опекунстве, выбрав, мягко говоря, не очень привлекательный вариант с семейкой Уизли, в том числе из-за подтверждения собственных опасений. Не может воспитывать национального героя потенциально темный маг, который доказал это всем прямо перед собранием Визенгамота.
— Вот же… — прикрыл я лицо ладонью. — И много таких?
— Не много, всего пара-тройка человек из самых мнительных, — ответил Люциус, успокаивающе хлопнув по плечу. — Но я бы посоветовал тебе не отсвечивать фамильной магией. Хотя бы какое-то время.
— И что с этим делать? — со вздохом сжал переносицу и слегка потёр, ощущая, как начинает от обилия мыслей болеть голова.
— Да собственно… ничего, — развел руками Малфой. — Память у людей коротка. Да и Рита постаралась на славу с её статьей о роли Дамблдора в воспитании национального героя. Дальше слухов дело не пошло. Так, заметка у Лавгуда в его «Придире», но кто ее читает… Так что, пара крупных пожертвований на благотворительность, ещё пара статей об этом, несколько открытых приемов. Потом войдем в совет попечителей, ещё несколько пожертвований на нужды школы — и все гарантированно забудут об этом инциденте. Главное — вести себя максимально бело и пушисто, хотя бы какое-то время…
— Его-то у меня и нет, — со вздохом откинулся я на спинку кресла, сцепив пальцы за затылком. — Время в данном случае работает на Дамблдора. Не один ты умеешь притворяться белым и пушистым.
— Попрошу заметить, белизна волос — это наша фамильная гордость, — пригладил лощеную прическу хозяин поместья, усмехнувшись. — В отличие от Дамблдора, это не приобретенная вульгарная седина, и в его-то годы. Послушай, ничего за это время не случится. Уизли, конечно, та ещё семейка, но сейчас с Поттера пылинки будут сдувать, вся магическая Британия следит за ним. К тому же, у нас практически большинство голосов в Министерстве и Визенгамоте. Кампания проходит хорошо, Альбус крупно просчитался, когда…
— Похоже, кто-то уж слишком сработался с Краучем, верно? Мой скольз-с-ский друг… —практически прошипел я в лицо побледневшему Малфою, не заметив, как самоконтроль дал трещину и глаза вновь наливаются чернотой. Черт, опять это проклятие… Я несколько минут помолчал, возвращая душевное равновесие, после слов, звучавших голосом Крауча. — Прости, сорвался.
Я залпом выпил еще одну чашку кофе, которую принес расторопный домовик.
— Знаешь, я теперь немного понимаю Гринграсса, — также выпил напиток Люциус, нервно усмехнувшись. — Если ты устроил подобное там, то вполне понятно его нежелание оставаться с тобой наедине. Может быть, тебе вместо кофе умиротворяющего бальзама предложить?
— К сожалению, не поможет. Даже если не учитывать, что среди набора тех зелий, что я пью, умиротворяющее вызовет интоксикацию, — поморщился я, поднимаясь с кресла и заканчивая нашу беседу. — С этим я и сам справлюсь. Просто не совершай ту же ошибку, что и Крауч. Дамблдор — не та фигура, чтобы серьезно рассчитывать, что тот ничего не предпримет, если дать ему время на подготовку. Как и на то, что у него не осталось лишних тузов в рукаве. Время утекает, Люциус. И я чувствую, что ничего хорошего ожидание не принесет. Что же до остального — буду белым и пушистым… Только устрой мне встречу с Гринграссом, хотя бы на нейтральной территории.
— Хорошо, я постараюсь, — поджал губы Малфой. — Через неделю Слизнорт устраивает прием в честь дня рождения своей жены. Так как они в одной коалиции, Гринграсс точно будет приглашен. У меня найдется чем его заинтересовать, чтобы он включил тебя в список приглашенных.
— Надеюсь на тебя, Люциус, — взглянул я в глаза блондину перед прощанием. — Не подведи.
— Не подведу, — услышал я, прежде чем водоворот трансгрессии унес меня в Блэк-мэнор. Меня ждал Поллукс, который все же счёл те долгие часы теории и практики, что я провел вне времени, приемлемыми, и согласился обучать меня дальше.
* * *
— Не подведи, не подведи, — задумчиво потер предплечье, на котором все еще оставалась побледневшая темная метка Малфой, оставшись в одиночестве. Если не считать чудаковатого домовика, конечно. Затем блондина немного передернуло, и он залпом допил бокал. — Как будто бы старого Темного Лорда мне не хватило. Вот брошу всё и уеду в Австралию, Нарцисса давно хотела на океан, а там сейчас тепло… и павлины…
* * *
— Expulso duo! — Мощный сдвоенный взрыв уничтожил группу манекенов, разметав их ошметки во все стороны. Те словно бы нехотя вернулись в исходную форму человеческого тела.
— И чему ты учился все это время? — Стоящий рядом старик презрительно фыркнул. — Опять детские заклинания. Давай что-нибудь посложнее.
— Bombarda Maximа, triplex, Capacious extremis, turn ut pulvis! —звенящее от налитой в него силы заклятие бомбарды пробило насквозь строй манекенов, подорвавшись в середине, но на этот раз манекены не разлетелись, а буквально были притянуты к себе огромной искажающей свет темной сферой, которая сузилась, а затем расширилась, поглощая без остатка оставшиеся стоять снаряды, превращая все в прах.
— Неплохо… — справа послышался короткий зевок. Давай усложним задание. — Hupifors maxima!
Площадное заклинание, посланное отточенным движением в группу нехотя восстановившихся манекенов заставило тех ожить и в едином порыве, достав взятые из ниоткуда клинки наброситься на меня.
— Protego totalum, Fianto Duri, Defluxiones triplex!!! — быстро воздвиг я мощную защиту, в которой на несколько секунд увязли накачанные магией особняка манекены, затем огромная ветвистая молния, проломив остатки защиты, оставила от големов только оплавленный металл, который начал медленно собираться в однообразные фигуры. Звук от разряда заставил меня поморщиться, однако артефакты справились с задачей, и я не оглох.
