Шестеро человек шарахнулись назад, когда калитка перед ними медленно распахнулась, и наружу вышел я.
— Добрый вечер, уважаемые, — вежливо наклонил я голову. — Чем обязан такому позднему визиту?
— А-а-а... э-э-э... — начал староста.
— Кроме перечисленных вами букв единый язык содержит еще больше трех с половиной десятков, — равнодушно заметил я.
— Пр...простите нас за беспокойство, — слегка заикаясь начал староста. Как его? Бравон, кажется... — Наира сказала, что вы готовы уничтожить упырей...
— Цена вас устраивает? — перебил я его.
— Два золотых?
— Пока да. Когда приду на место, я назову вам точную цену. Она может подняться, но никак не опуститься.
— А гарантия? — староста осмелел, когда дело коснулось денег.
— Вы во мне сомневаетесь? — я наигранно удивленно поднял брови.
— Н... нисколько.
— Тогда в чем дело? Разве деньги для вас значат больше, чем жизнь?
— Н...нет.
— То есть вы готовы заплатить мне два золотых сейчас, а остальную сумму потом?
— Сейчас? А может быть, я отдам вам всю сумму после выполнения?..
— Я не умру, и не надейтесь, — отрубил я. — Деньги, будьте любезны. Или я просто иду спать. Мне плевать, что вас сожрут упыри. Меня-то они не тронут.
— Хорошо-хорошо! — дернулся вслед за мной староста, заметив, что я делаю шаг вперед. — Вот деньги!
Бравон протянул мне мешочек с деньгами. Я сразу же приоткрыл его. Серебряные. Ну, хотя бы меди не насыпали. Пересчитывать не стал. Им же хуже, если хотя бы монету не досыпали. Я засунул мешочек во внутренний карман черной куртки.
— Идемте, — я прошел мимо старосты и его 'охраны'. Они двинулись следом за мной.
Ничего дополнительного я с собой не брал. Все самое необходимое я всегда ношу с собой. А именно: чернила Некритты, с помощью которых рисуются руны, метательные ножи из нескольких видов стали, кривой ритуальный кинжал в сапоге и синий стилет — в другом. И, конечно, знания некромантии в голове. Которые теперь действительно стали лишь знаниями, а не наполненными ужаса воспоминаниями. Все-таки один плюс от разделения души был — мне не снились жуткие сны-воспоминания.
В деревню мы пришли только через час. Я забыл, что обычные люди в темноте не видят, и движение замедлилось как раз из-за моих спотыкающихся спутников. Уже на подходе к деревне мой обостренный к запаху нежити нюх уловил знакомое зловоние.
— Дальше я сам. Расходитесь по домам и не высовывайтесь.
Старосту и его сопровождение не пришлось просить дважды. Миг — и они скрылись среди светящихся огоньками свечей домов. Так бы они по лесу шли. А то расслабились, поняли, что со мной с ними в лесу ничего не случится.
Не теряя больше ни минуты, я пошел в сторону запаха. Да, наши учителя натаскивали нас на нежить, как обычных собак-ищеек, с той только разницей, что мы должны были не указывать хозяину месторасположение объекта, а сразу уничтожать его. Опять же по запаху я понял, сколько конкретно упырей развелось с того времени, как я последний раз был в деревне. Оказалось, довольно много. Три недели назад упыри жили, не тужили компанией в тридцать 'голов'. Сейчас же их количество перевалило за сотню. Зараза распространяется довольно быстро. Упыри не только выпивали из своих жертв кровь и энергию Жизни, частично поедая и плоть, но и превращали остатки своей 'еды' в подобие себя. Больше всего их было в стоящем на отшибе домике, недалеко от леса. Скорее всего, там жила моя утренняя гостья с матерью. Надеюсь, она последовала моему совету и уговорила мать перебраться на время к соседям. Иначе мне придется иметь дело с двумя новенькими, голодными упырями. Хотя на общем фоне я их даже не замечу.
По пути я отломал ветку осины длиной в три локтя, остановился, содрал с нее лишние веточки и листья, потом достал из-за пазухи красные чернила и парой взмахов кисточки нанес на тонкую, в мизинец, веточку несколько рун, которые тут же вспыхнули. Палочка стала прочнее, а на месте слома появился светящийся столб белого огня. Лучшего оружия против нежити не стоило и желать.
Домик встретил меня темнотой окон и горящими возле него потусторонним светом зеленых глаз упырей. Передо мной сидели уже не мертвые животные, а однообразно уродливая нежить размером с месячного теленка, с длинными задними ногами и когтистыми передними лапами. С удлиненной пасти с внушительными клыками капала слюна, а кошачие уши с неожиданными кисточками на кончиках быстро-быстро шевелились, улавливая малейшее шевеление живого тела. Упырь он и на другом конце света упырь. И не важно, кем он был при жизни. Я покрутил в руке уже не осиновую палочку, а длинный шест, названный некромантами анэкром. Нежить завыла от боли, когда в их глаза полетели искры от белого огня, и попытались оказаться от него как можно дальше. Врешь, не уйдешь! Я шепнул пару слов, и упыри замерли у невидимой границы. Чувствуя, как по жилам побежало жаркое пламя, а зловоние, исходящее от нежити, превратилось в дивный аромат, я рванулся вперед.
Анэкр вертелся в моих руках, белым пламенем задевая нежить, заставляя ее осыпаться кучкой сероватого пепла. Я довольно улыбался. Последний раз мне доводилось работать те самые два года назад. И, чего уж скрывать, я скучал по этому состоянию единения с силой Некритты. Даже разделение души не смогло окончательно убрать эту тоску. Но хотя бы ее приглушило. Раньше единение было для меня как сильный наркотик.
Через десяток минут все было кончено. Около пятидесяти упырей рассыпалось пеплом от прикосновения анэкра. Следующее большое скопление нежити располагалось у кромки леса. Туда я отправился чуть ли не бегом, стараясь не потерять состояние единения. Эту горстку упырей я застиг за ночной трапезой. Извините, друзья, доедите в гостях у Некритты. Еще несколько взмахов, пинок в морду подкравшегося сзади упыря, затем пара тычков белым пламенем прямо в морду — и еще два десятка упырей осыпалось на землю. Прежде чем идти искать следующих, я таким же образом разделался с полудоеденной тушей коровы.
Дальше дело продвигалось также монотонно. Найти остальных упырей не составило труда. Уничтожить их — вообще детская забава. Самое интересное началось потом, когда я принялся выслеживать их 'родителя', который оказался немного умнее своего 'потомства' и поэтому старательно избегал встречи со мной. Пришлось пожертвовать парой капель своей крови, чтобы создать мертвую петлю. Иначе я бегал бы за ним всю ночь, а с рассветом вообще потерял бы его след. А оставаться в деревне и на вторую ночь в мои планы не входило.
Оглашая криками всю округу, упырь медленно, пядь за пядью, приближался ко мне. Я дернул невидимую петлю сильнее, и нежить оказалась прямо передо мной. Этот оказался в два раза крупнее своих 'деточек', с большими кожистыми крыльями... и стойкостью к пламени анэкра. О последнем я узнал, когда попытался расправиться с ним также как с его потомством. Бесполезно. Тьма! Раньше анэкр уничтожал любую нежить!
Пока я лихорадочно раздумывал над другими доступными мне сейчас способами умерщвления, упырь дернулся в петле, оборвал ее и бросился на меня. Понял, падла, что я пока безвреден. Я отскочил назад, отбрасывая бесполезный анэкр в сторону, упал на траву, перекатился, доставая из-за голенища ритуальный кинжал и шепча слова заклинания. Упырь вновь прыгнул на меня, целясь своей пастью в мою шею. Я дернулся назад и попытался вогнать кинжал ему в шею. Он дико завопил, отскочил в сторону и замотал головой. А кинжал-то остался в шее!
Эффект от него был, но совсем не тот, на который я надеялся. Ему было больно, но он был жив. Что-то его питало, поддерживало в нем подобие жизни. Но что?! Что?! Думай, Эрстин!.. Тьма! Я — дурак и это не лечится! Ну конечно, это была его мать! Да, ребенка убили после единогласного решения всех жителей деревни, но мать продолжала его любить, несмотря на 'не тот дар'. Недаром она вернулась за его телом в лес и похоронила поближе к себе. И даже после смерти любила его и поддерживала жизнь в упыре. Тьма! А ведь без мага жизни я не смогу с ним справиться! Оборвать эту нить, которая связывает мать и ребенка, да так, чтобы не причинить вреда самой матери, сможет только он! Единственный в этой деревне, кто имеет хоть какое-то отношение к магии — это жрец. Но не думаю, что он откроет дверь посреди ночи полувменяемому некроманту, который с воплями о помощи будет ломиться к нему в дом. Скорее пошлет обратно в жаркие объятия упыря.
А тот, тем временем, как будто почувствовав, что я думаю о нем, резко остановился недалеко от меня, полыхая зелеными глазами.
'Кинжал мой потерял' — машинально отметил я.
Из раны нежити текла не кровь даже, а какая-то непонятная слизь. Упырь медленно наступал на меня. А в его глазах я увидел отблеск мысли, которая мне совсем не понравилась. Он знал, что я уже не могу ему противостоять, и поэтому не спешил.
'Стоило два года скрываться от заслуженного наказания, чтобы потом погибнуть так бездарно? — риторически спросил я сам себя. — А ведь я действительно хочу жить. И не так, как жил последние два года, а с искрой. Чтобы каждый день чем-то был примечателен...'
Упырь неожиданно споткнулся и уставился куда-то мне за спину. Я не стал поворачиваться, боясь упускать из виду нежить. Как оказалось, зря. Упырь вновь завизжал и начал буквально улепетывать от меня. Я только удивленно смотрел ему вслед. А потом не удержался и все-таки резко повернулся. На меня неслось огромное голубое облако. И было оно уже в двух локтях от меня. Ни уклониться, ни убежать я уже не успевал. Поэтому с удивлением наблюдал, как оно проходит сквозь мою грудь. В глазах потемнело. Я рухнул на землю, краем глаза зацепив умирающего в объятиях облака упыря. А потом окончательно потерял сознание...
Глава 2
'Святая К'шарли, почему у меня так болит голова? И почему я не помню, как вчера закончился день? Нет, это чувство обреченности, ужаса и невозможности что-либо поделать с этим я никогда не забуду. Но что случилось вечером? При одной лишь попытке вспомнить свои действия в небольшой промежуток перед сном, моя голова начинает болеть еще сильнее! Нужно просто открыть глаза. Ой! К моему ужасу ничего не выходит. Я не только не могу поднять веки, но и просто пошевелиться! Не паникуй! Ты же сильная! Это всего лишь затекло тело. Всё, что ли?!..'
...Я лежал на спине, вытянув руки по швам и слушая противный женский голос. Нет, все было бы просто великолепно, если бы не одно небольшое обстоятельство — он раздавался не рядом со мной, а в моей голове. Что не сулило мне ничего хорошего. Или я еще сплю? Это был бы наилучшим выходом из данной ситуации. Впрочем, сейчас я проверю все свои догадки. Что нужно делать, чтобы проснуться? Правильно, пожелать этого во сне, а потом просто открыть глаза. Что, собственно, я и сделал. Зря...
Тихий женский голос, бубневший где-то на заднем плане сознания, резко замолк. А потом раздался громкий женский визг. От неожиданности я сел на кровати, обхватив голову руками. От моего движения визг только усилился. Тьма! Откуда у женщин такие громкие голоса?!!!
— Заткнись! — прошипел я сквозь зубы. Набирающий обороты крик буквально раскалывал мою голову на части.
Визг оборвался.
'Кто здесь? — тихо раздалось у меня в голове. — По голосу, вроде бы мужчина. И... и... Он где-то рядом, но я его не вижу! А еще мое тело двигается, но сама-то я и пальцем пошевелить не могу! К'шарли, что со мной?'
...Неужели так все и происходит? Истерический женский голос в голове, говорящий то ли со мной, то ли с самим собой, а потом полный и безвозвратный конец?! Нет, со всем этим стоит разобраться. Задвинуть этот голос подальше на задворки сознания и позабыть о нем на время. Потому что сейчас появились более важные проблемы. Проходя мимо зеркала, я вместе с невольным вскриком голоса заметил отсутствие иллюзии на лице. Тьма! Я лежал на лавке в небольшой комнате, вероятно, в доме одного из деревенских. А на лице у меня не было иллюзии! Как давно она успела исчезнуть? С потерей сознания после ослабления моего контроля над ней или чуть позже? К сожалению, я не помню, какую именно наводил иллюзию в последний раз. То ли с запасом энергии, чтобы она продолжала держаться и без моего контроля, то ли без него. Если первое, то иллюзия должна была исчезнуть совсем недавно, и существует вероятность, что никто не видел клейма на моей щеке и разноцветных глаз. Об истинном положении дел я узнаю только при встрече с одним из местных. К которой стоит подготовиться. Я провел рукой перед лицом, возвращая иллюзию. А потом удивленно уставился на свою ладонь. Не спорю, иллюзии всегда были моим сильным местом, что для некроманта совсем нетипично. Но сейчас... К своему удивлению я наложил иллюзию мгновенно, а не после двух-трех секунд. Тьма! Это еще откуда взялось?
Где-то хлопнула дверь. Понимая, что времени поразмыслить обо всех странностях у меня нет, я быстро оправил одежду, мимоходом заметив, что деньги так и лежат во внутреннем кармане, потом сделал каменное лицо и приготовился встречать хозяев этого дома.
В деревянную дверь кто-то робко постучался. Казалось бы тихий стук отозвался в моей голове громким колокольным звоном. Тьма! Я думал, что 'заглушив' голос, я могу позабыть о нем на время, но нет. Тихое бубнение не осталось для меня без последствий — головная боль становилась все сильнее и сильнее. Ведь истеричная баба и не думала замолкать! Она вываливала на меня все свои мысли и чувства, делала предположения о том, что с ней случилось, и вспоминала вчерашний день. Но сейчас мне было просто не до нее. Что это может быть, я и так знал. И разбираться со своим новым соседом собрался дома, а не здесь.
— Входите, — разрешил я.
Дверь медленно открылась, и внутрь вошел староста вместе со жрецом К'шарли Таинком. Последнего я знал ОЧЕНЬ хорошо. Каждый раз, когда я посещал деревню, то выслушивал его продолжительные лекции на тему добра и зла. Наивная душа, он верил, что некроманта можно исправить! Еще при входе он встречал меня и сопровождал все время нахождения в Тиши. Я его старался игнорировать. А местные относились ко мне более лояльно, когда они видели рядом служителя богини Жизни.
— Ваше Колдунство, — староста вытер выступивший на лбу пот и подозрительно всмотрелся в мое лицо. — Как вы... ваше... здоровье?
'Видел, — обреченно заключил я. — Хорошее место было. Жаль покидать'.
— Превосходно, — дернул я уголками губ, только намечая улыбку. И старосту, и жреца это действие еще больше напугало — я впервые при них демонстрировал столько чувств.
— Д...да? — переспросил староста. — Тогда вы хотите попасть домой?
'Как вежливо меня послали!' — восхитился я.
— А вы надеялись, что я останусь в вашей убогой деревне еще на неделю? — жрец и староста быстро замотали головами. — Так я и думал. Деньги.
— Н... но... — начал староста. — Разве двух золотых было недостаточно?
Я ничего не ответил, только лишь вздернул брови.
— Хорошо. Сколько? — упавшим голосом спросил староста.
— Столько же. Упыри уничтожены, но в их распространении вы сами виноваты. В том числе и в том, каких именно усилий мне стоило их уничтожить.
